Опыты разведения хлебов в Березовском крае

И.Я. Тверитин Фото Алексея Галкина

И.Я. Тверитин, священник села Юганского, занимался просветительской, благотворительной и научной деятельностью. Особенно ценна его деятельность по внедрению хлебопашества в Сибири.

«Долгое время хлебопашество известно было остякам, жителям Березовского края, только по слуху. Наконец 1855 год показал им, что это не простой слух, а действительность. Прихожане селоюганской Богоявленской церкви увидели тогда поле, разработанное на пространстве ¹/₂ десятины и заросшее разного рода хлебом: ячменем, овсом, гречей, рожью и пшеницей. Этот первый опыт был произведен мною и осенью того же года был вознагражден довольно крупными колосьями. Видя удачу, я нанял рабочих и начал продолжать в больших размерах свои опыты, хотя и сопряженные с немалыми трудами и на первый раз с убытками. Зато надеюсь, что они, хотя не скоро, могут принести посильное добро краю. Они наглядно убеждают жителей в возможности хлебопашества в Березовском округе и могут со временем вызвать их на земледельческую промышленность, которая будет более или менее обеспечивать край собственным хлебом и устранит монопольное влияние купцов на здешние рыбные и охотничьи промыслы.

Впрочем, в настоящее время последователей моим начинаниям пока очень мало, да и нужно отдать бедняку-крестьянину справедливость: вся промышленность его состоит в ловле рыбы, которая продается здесь по очень дешевым ценам, а между тем он должен, начиная от хлеба до последней нитки и иголки, все покупать или на чистые деньги, или выменивать на рыбу по дорогим ценам. Так, в настоящее время цена на ржаную муку стоит здесь с лишком в 60 коп. сереб. за пуд. При такой скудости промыслов и дороговизне содержания здешний крестьянин употребляет все свои силы на занятия привычные, в большей или меньшей выгодности которых он уверен. Живя настоящим и кое-как добывая от своего промысла средства к существованию и на уплату государственных и мирских податей, ему трудно решиться на предприятие новое, для него неведомое и мало испытанное, какова для здешнего края промышленность земледельческая. Неудача в ней может не только до крайности разорить его, но даже довести до голоду. С другой стороны, приступ к хлебопашеству в здешних лесных странах не так прост и сподручен, как в местах степных, свободных от лесу. В последних почва сама по себе уже доступна обработке и желающий ее возделывать прямо начинает с подъема залежи. В наших же местах самый тяжелый труд встречает на первых порах приступающего к земледелию. Здесь требуются большие усилия на расчистку полей, поросших вековыми деревьями кедров, сосен, ели и пр., что совершенно невозможно для малосемейных крестьян без посторонней наемной помощи, на которую они, не имея денежных и других средств, никогда не могут рассчитывать. При таких обстоятельствах трудно развиться и укорениться в здешних местах сельскому хозяйству, если не примет в нем участия правительство, освободив крестьян и мещан, желающих заниматься хлебопашеством, лет на пять от всех податей и повинностей и снабдив средствами на приобретение земледельческих орудий и предметов продовольствия.

Земли, полезной для хлебопашества, в Юганском селе и окрестностях его очень много. Если число настоящих жителей увеличить в 10 раз, то и тогда достанет ее на всех с излишком. Почва черноземная глубиною около рек в 2 и более вершка, а вдали от них доходит до 6 вершков. Подпочва глинистая.

Судя по моим пятилетним опытам, можно полагать, что здешняя почва не потребует удобрения до 15 и более лет. От сгнивания мха и тщательной перепашки она с каждым годом становится чернее, рыхлее, а потому и плодороднее.

С 1855 года по настоящее время мною расчищено вблизи села Юганского 6 десятин земли. В 1857 году принялся было за хлебопашество крестьянин Кондаков со своими братьями, но в следующем же году, получив результат, по расчету моему, порядочный, оставил свое предприятие, потому ли что не имел возможности его продолжать, или потому что считал его занятием для себя тяжелым, сказать об этом решительного ничего не могу. В настоящее время, кроме меня, занимаются земледелием в здешнем селе следующие лица.

1. Дьячок Алексей Силин с сыном своим, Сургутского мещанского общества мещанином Ефимом Силиным. Они приступили к расчистке леса в 1857 г., но работа их по недостаточному состоянию подвигается вперед очень медленно. По настоящее время сами собою они успели расчистить одну десятину, которая поступила в нынешнем году под посев озимой ржи. Кроме того, у них по направлению пашни еще развалено много лесу, чтоб он подгнивал для расчистки в будущее лето, ибо приступать к разработке нового корня, подсеченного в то же лето, очень трудно и безуспешно.
2. В прошлом 1858 году мещанин Сургутского мещанского общества, живущий в Юганском селе, Николай Тетюцкий расчистил ¹/₂ десятины, распахал ее и как должно заборонил, а 22 августа я посылал к нему на поле своего работника для посеву. В нынешнем году он еще расчистил одну десятину и вместе с прежнею полдесятиною засеял снова озимою рожью.

Радуюсь трудам моих сотрудников. Они с полным усердием отозвались на призыв начальства, старающегося распространить в здешних местах хлебопашество, и горячо принялись за новое для них дело. Велик здесь труд земледельца. Немалых усилий требуется, чтобы свалить вековые деревья и выворотить их корни. Во время пашни жалко смотреть на лошадь, у которой соха беспрестанно спотыкается об отростки оставшихся корней. Не менее возбуждает сострадание и тот, кто идет за сохою, будучи принужден постоянно выдергивать из земли, переносить чрез корни и опять впускать в землю.

Яровой хлеб в здешних местах, как я уверился трехлетними опытами, может родиться, но не всегда, даже можно сказать – очень редко; именно тогда только, когда весна начинается с последних чисел апреля или с первых мая. В Березовском же крае часто так случается, что в это драгоценное время года продолжается еще зима, после которой в июне месяце прямо наступает лето со своими жарами, а в августе опять уже появляются морозы. При такой малости теплых дней яровой хлеб не успевает вызревать до морозов.

Весна нынешнего (1859 г. – Сост.) года была очень плохая. Были частые дожди днями и заморозки по ночам, вследствие чего подгнило и вымерзло на пашнях много хлеба и урожай нельзя назвать хорошим, а посредственным – не в отношении к колосьям, которые по количеству вмещали в себе столько же зерен и такой же тучности, как и прежде, но в отношении к густоте соломы. Соломою во многих местах урожай был редок.

Поля были засеяны все озимым хлебом и своими семенами. Рожь зацвела 28 июня, наливалась с 8 по 29 июля. Жатва началась, по случаю дурной погоды, поздно, с первых чисел августа, и продолжалась до 8 числа. Урожай зерном был сам-9. В колосе низшего достоинства насчитывалось от 25 до 45, среднего 45–60 и высшего 60–74 зерна. Солома низшего достоинства была вышиною 1¹/₂ аршина, среднего – 2 и высшего 2¹/₂ аршина.

С 11 августа приступлено было к новому посеву. Засеяно всего 6 десятин, именно: у меня 3¹/₂ дес., у мещанина Николая Тетюцкого 1¹/₂ д. и у дьячка Алексея Силина с сыном 1 дес. На всех засеянных полях к 20 августа появился всход. К 5 же сентября земля покрылась зеленью. Сев производился сыромолотными семенами на десятину от 8 до 10 четвериков.

Сколь ни ограничено в настоящее время здесь хлебопашество, но, предполагая в будущем большее его развитие, я почел за необходимое выстроить мельницу. Мысль о ней родилась у меня еще в 1856 году. Скоро на этот предмет явился ко мне и мастер, человек нисколько не знакомый. Поверив ему на слово, я подрядил его выстроить ветряную мельницу лучшего достоинства. Мастер тотчас приступил к работе и целых два года занимался ею. В это время я потратил на мельницу все свое годовое жалованье и, видя, что невозможно руками этого мастера довести дело до конца, отказал ему. Мельница же моя до сих пор стоит недостроенною. При ограниченности народонаселения здесь невозможно достать нового хорошего мастера. Потому губернское начальство, принимая в моем деле живое участие, обещается выслать ко мне своего мастера. В настоящее же время пока получаю чрез то же начальство печатные листы издаваемого в нынешнем году Казанским экономическим обществом «Руководства к устройству разного рода мельниц». Руководство это, как я надеюсь, много послужит мне в пользу.

Краткие сведения об огородничестве, скотоводстве и сельских промыслах в Березовском крае

По всему Березовскому уезду огородничество мало развито. Им занимаются только женщины и разводят картофель, морковь, свеклу, редьку, репу и мак, но он большею частью не вызревает. Некоторые занимаются еще посевом капусты и огурцов; то и другое родится иногда хорошо, но это зависит и от хорошего лета, и от ухода за овощами.

В прошлом 1858 году я получил от С.-Петербургского вольного экономического общества чрез г. тобольского гражданского губернатора картофельные лучшей доброты семена при печатном наставлении «О посеве картофельных семян и об уходе за ними впоследствии», для того чтобы произвести опыты их посева как лично самому, так и чрез других желающих, которых я должен был при наставлении снабдить картофельными семенами по своему усмотрению, и о последующем донести. Вследствие того нынешним годом, предварительно приготовив рассадник и рамы, я произвел самый опыт.

С 20 апреля рассадник был набит навозом; по случаю холода навоз не разгорался до 28 мая; далее было поступлено так, как указано в наставлении, причем наблюдение за температурой производилось по термометру Реомюра.

7 июня был посев. 16 того же месяца всход. 1 июля был открыт рассадник. 10, 11 и 12 ч. июля рассаживали рассаду на приготовленные гряды; причем картофелин увядших не оказалось. 22-го июля картофель огребали и с этого числа оставили гряды расти свободно. 9 сентября выкапывали картофель.

Коров и лошадей по всему Березовскому округу, особенно же овец, содержат очень мало, именно: лучший хозяин имеет 3–7 коров, кроме молодяжнику; лошадей 1-10; овец 2–3. Хорошая корова дает с новотела молока до 2 штофов.

Лошади здесь почти у всех без употребления, кроме того, что зимою запасают на них дрова и вывозят сено. На низ же по реке Оби, начиная от Сургута до Тобольска и далее, по ярмаркам многие хозяева занимаются также во время зимы извозничеством и получают хороший заработок.

Овец имеют здесь собственно для шерсти, а потому ими очень дорожат.

Здешние крестьяне занимаются большею частью ловлею рыбы неводами и сетями; рыбу, добытую летом, сушат, складывают в тюки и продают или на месте, или же отвозят в заштатный город Сургут, отстоящий от села Юганского на 50 верст зимою и на 150 летним путем.

В селе Юганском русских жителей, т. е. мещан и крестьян мужск. пола с малолетними, 27 душ. Приход же преимущественно состоит весь из инородцев-остяков, живущих по рекам – Большому и Малому Юганам. Быт этих инородцев в отношении промыслов достоин полного сострадания. Лет около 20-ти назад или даже меньше у них выгорели все леса (материки), где были вековые деревья черного леса, заставлявшие останавливаться ежегодно пробегных разного рода хороших зверей, как-то: соболя, лисицу, белку и проч. Ныне же тут вырос почти непроходимый березняк, который нисколько не привлекателен для упомянутого зверя. Вследствие того здешние остяки встречают большие затруднения и неудобства в добыче этих зверей. В случае же неулова, поступают в работы и на вырабатываемые деньги покупают у более счастливых зверей для взноса кабинетских ясаков. И все вообще речные остяки несут это тяжелое для них бремя. А сколько они переносят голода, отдаляясь далеко от своих улусов! Хорошо еще, если бывает довольно полевого оленя и лося. Тогда остяк сыт, обут и одет. Говорю «сыт», потому что он мало нуждается в хлебе, когда у него есть рыба и мясо.

Что же касается до остяков, живущих по Оби, те несравненно счастливее речных. У них есть хорошие рыболовные пески, кои отдаются ими в арендное содержание тобольским, туринским, березовским и сургутским купцам-рыбопромышленникам за довольно значительную плату, которая доставляет им почти все годовое содержание и во всем обеспечивает их.

Инородцы, живущие по реке Оби, имеют лошадей от 1 до 3, речные же только оленей, и то помалу – от 1 до 5″.

Тверитин И.Я. Опыты разведения хлебов в Березовском крае // Записки Императорского Казанского экономического общества. Казань, 1859