Самаровский район в сороковые годы

К cороковому году гораздо спокойнее зажил Самаровский район. К этому времени несколько схлынул поток репрессий, обустроились на новом месте тысячи переселенцев, заброшенные волей «партии и правительства» в просторы сибирской тайги. Люди привыкли к новому укладу жизни, притерпелись к беспрекословному подчинению и вынужденному самоотверженному труду. С течением времени вставала на ноги экономика, развивалось сельское хозяйство, укреплялась обороноспособность страны.

5 января 1940 года прошла сессия районного Совета депутатов трудящихся. На ней был избран председателем райисполкома Кузьма Афанасьевич Старков, заместителем – Александр Иванович Елфимов, секретарём райсовета – Иван Феоктистович Сургутсков. Первым секретарём райкома партии являлся Леонид Трофимович Гоменюк, вторым секретарём – Дмитрий Георгиевич Наумов, третьим – Яков Иванович Охранов.

Но мало что менялось во внешнем облике районного центра — Самарово. До сих пор спозаранку поднимались хозяйки, выпроваживали за протоку коровушек, следом, позёвывая, появлялись мужики и отправлялись на проверку сетей-ряжёвок. Где-то очень далеко, за горой, ещё дремал Остяко-Вогульск, недавно ставший Ханты-Мансийском. Столица округа наконец-то связалась с Самарово плохонькой грунтовой дорогой, по которой с 23 января 1940 года началось автомобильное движение. Но куда чаще по ней бежали на пристань жительницы поселка, продавая на пароходы молоко, лучок и рассыпчатую картошку.

«Село Самарово — районный центр. Он должен выглядеть культурным, благоустроенным селом. Но картина совсем другая. В летнее время, когда ненастная погода, по улицам приходится ходить с большим трудом, всюду грязь непролазная. Езда на лошадях местами совершенно не возможна. В 1940 году было отпущено на благоустройство села 15 тысяч рублей, а израсходовано по назначению только 9 тысяч 600. Следует отметить, что хозяйственные организации в благоустройстве села на принимают никакого участия. Взять к примеру руководителей консервного комбината. Ведь им больше всех приходится перевозить груза по улицам Самарово. При этом лошади и возчики по колено вязнут в грязи, испытывают страшные мучения, но это не беспокоит директора комбината тов. Овчинникова» – писала в эти годы окружная газета.

Между тем с западных и восточных рубежей страны все явственнее тянуло гарью. Лишь недавно отгремели бои на Хасане и Халхин-Голе, а на Карельском перешейке ещё шли сражения между армиями Советского Союза и Финляндии.

Несмотря на пакт о ненападении, заключенный между СССР и Германией, все ощущали неминуемость столкновения двух величайших военных машин. Все говорили об этом и готовились — по крайней мере духовно:

«Младшие командиры-дальневосточники, бывшие члены колхоза «Красная звезда» В.С. Точин, и В. Щеткин обратились в своем письме к односельчанам с дружественным приветствием:

— Мы заверяем вас: то великое доверие, которое оказала нам партия, правительство и весь советский народ, пославшие нас на рубежи великой, необъятной социалистической родины, оправдаем с честью. Никакая гадина не сумеет застать нас врасплох. За честный труд наших колхозников, за счастливую родину, за весь советский народ, за Сталина мы готовы отдать свои силы и жизнь».

В районе было организовано отделение Общества Красного Креста, состоявшее из 31 «первички» и 766 членов, подготовлены 272 значкиста ГСО («Готов к санитарной обороне»). 69 процентов коммунистов районной парторганизации являлись членами ОСОАВИАХИМа, 12 процентов имели значки «Ворошиловский стрелок».

Спокойной и размеренной становится жизнь крестьянина. Во всяком случае, очень похожей на таковую. Налаженной становилась работа колхоза — даже несмотря на постоянные «ценные указания» и очередные кампании. Колхозы, «вооруженные историческими постановлениями партии и правительства», «множа ряда стахановцев производства» и «беспощадно выкорчовывая всех и всяческих врагов народа», все-таки умудрялись перевыполнять план, кормить себя, Родину и многочисленных «пролетариев всех стран».

В колхозе имени Калинина деревни Заводные были созданы овцеводческая, свиноводческая и молочно-товарная фермы. Средний удой молока от коровы составлял 1217 литров, а за год колхоз получал свыше 76 тысяч литров. Передовиков производства чествовали всем миром, например, лучших доярок — Пузину, получившую от 14 коров 15 телят, и Усольцеву, получившую 13 телят от 11 коров.

Понятнее и прозрачнее стала сельская экономика. Вот как о ней рассказывала председатель Самаровского колхоза «15 Октябрь» Чукреева:

«Из года в год растет и крепнет наш колхоз, улучшается и благосостояние колхозников. За истекший год валовый доход составил 158284 рубля. По сравнению с 1937 годом он увеличился на 16 тысяч рублей. Основные доходы нашего колхоза получены от животноводства, извоза и рыбного промысла. Посевы зерновых и огородных культур у нас не велики, мы имеем всего 16 га. Неплохо мы справились с выполнение годового плана вылова рыбы. Вместо 250 центнеров добыло 297».

Валовый доход в другом колхозе — имени Ворошилова деревни Бала — составил 166 тысяч рублей. Только за сороковой год здесь построили склад для хранения орудий лова, телятник, купили моторную лодку, приобрели рыболовецкого и сельскохозяйственного инвентаря на 8325 рублей.

Ежегодно возрастали доходы колхозов, увеличивалась стоимость трудодня. За 1940 год впереди всех были Мануйловский колхоз «Искра», получивший денежный доход в сумме 211 тысяч рублей и денежную стоимость трудодня 3 рубля 36 копеек, Луговской колхоз «Равнина», заработавший 228 тысяч рублей и 3 рубля 10 копеек на трудодень. В колхозе «Крупный колос» на трудодни были распределены 73 тысячи рублей, 67 центнеров зерна, 2020 центнеров сена и несколько центнеров овощей. Стоимость трудодня в этом колхозе составила 4 рубля 37 копеек деньгами, 400 граммов зерна, 12 килограммов сена. Один из передовиков производства, 76-летний А.П. Минаков, за год заработал 405 трудодней и получил за это 1759 рублей, 162 килограммов пшеницы и 49 центнеров сена.

Увеличили ассортимент выпускаемой продукции два промколхоза, работавшие на территории Самаровского района — «Искра» в поселке Горном и «Пламя» в поселке Рыбном. В «Пламени» наладили производство смолокурения и выработку скипидара, намечалось изготовление телег, колес, кирпича, корзин. Леспромартель в деревне Косари производила бочки и телеги.

Наряду с решением производственных задач самое пристальное внимание власти оказывали развитию культуры на селе. Для этого использовались все возможные средства и методы: «Группа комсомольцев школы политпросветработников зимние каникулы провела в деревне Мануйлово. Для колхозников комсомольцы организовали культурный отдых. С 6 по 9 января в деревне Мануйлово показаны две кинокартины «Окраина» и «За советскую родину». Состоялось три постановки пьес: «Предложение», «Одна комната», «Медведь».

Большую роль в повышении культурного уровня крестьян играли клубы, призванные организовать людей, заполнять их досуг, воспитывать и направлять. Многое в этой работе зависело от личных качеств самого культработника. В селе Реполово настоящим энтузиастом своего дела являлся заведующий клубом Александр Бронников. С помощью комсомольцев-активистов и представителей «сельской интеллигенции» в местном клубе каждый вечер собирались десятки людей, проводились громкие читки газет и художественной литературы, коллективно слушали радио. Были организованы хоровой, драматический и военно-оборонный кружки, имелась читальня, библиотека, «зрительное зало». «Всюду в клубе покрашено, чистота, столы покрыты чистыми скатертями. Здесь, как правило, каждый посетитель снимает головной убор и верхнюю одежду» – с восхищением отзывались односельчане. В библиотеке клуба насчитывалась 1241 книга, а постоянных читателей — 410. Наибольшим спросом у населения пользовались произведения Ленина, Сталина, Пушкина, Лермонтова, Гоголя.

Но власть не забывала и о другом важнейшем инструменте психологического воздействия на народ — идеологии. Вот такие, например, темы утвердил райком ВКП(б) в качестве лекций на февраль 1940 года в Реполово, Базьянах, Тюлях, Елизарово, Цингалах, Троице и Луговом: «Учение Ленина-Сталина о построении коммунизма в одной стране», «Война в Европе и рабочий класс в капиталистических странах», «Тактика коммунистических партий».

Не избег коренных преобразований и быт аборигенов. Исконные оленеводы и кочевники, теперь они были вынуждены ломать собственный уклад жизни: «Несколько кочевников тундры Назымского национального совета объединились в артель, а затем решили перейти на оседлость. Государство пошло им навстречу, отпустило на строительство нового села 30 тысяч рублей безвозвратных и более 14 тысяч возвратных ссуд».

Коллективизация шагнула на территорию традиционного природопользования коренных народов Севера. В Вершинском сельском совете организовалась национальная Большеваровская рыболовецкая артель, объединившая 89 человек из 46 «полукочевых» семей ханты. Руководителем артели они избрали комсомольца Никиту Петровича Лозямова, и стали работать так, как привыкли исстари, постоянно перевыполняя планы по рыбодобыче и заготовке пушнины. В 1940-м году отличились охотники Я.И. Лозямов, перевыполнивший задание зимнего сезона на 360 процентов, К.Т. Харанзеев, А.Т. Артямов, М.А. Харанзеев, П.Г. Григорьев — более чем на 200 процентов.

Но разбросанные по урманам маленькие стойбища очень трудно поддаются контролю со стороны власти, ими сложно руководить и направлять, а потому уже 15 марта 1941 года на общем собрании членов артели обсуждался доклад секретаря Самаровского райкома ВКП(б) товарища Охранова о сселении в один «хозяйственный центр». Наученные горьким опытом своих собратьев, «колхозники благодарили партию большевиков и советское правительство за заботу и помощь, которая оказывается в виде долгосрочной ссуды на строительство домов. Все они единогласно решили сселиться во вновь строящийся поселок Большой Вар. Через два дня на общем собрании членов Сын-Варовской и Ит-Яковской артелей Вершинского сельского совета тоже решили сселяться». И люди обратились к райкому партии и исполкому районного Совета депутатов трудящихся «с просьбой — определить им место оседания и помочь в строительстве поселка».

К действительно большим богатствам Сибири в те годы государство относилось куда более рачительно, чем в двадцать первом веке. Скажем, заготовители принимали шкурки не только таких традиционных зверей, как соболь, горностай или белка, широко внедрялся отлов зайца, крота и водяной крысы. Так, только за февраль-март 1941 года охотники Батовского сельпо сдали государству 1250 крысиных шкурок, 600 штук приняло Цингалинское сельпо. Об общем количестве этих животных можно судить по тому, что каждый охотник ежедневно отлавливал до 30 водяных крыс. Повсеместно добывались и другие животные. Одно только Троицкое сельпо за год заготовляло до тысячи шкурок зайца-беляка.

Большое значение в экономике района того времени имела сельская потребительская кооперация, выполнявшая множество функций. Вот небольшая заметка, опубликованная в марте 1941 года в окружной газете «Сталинская трибуна»:

«Троицкое сельпо наметило ряд мероприятий по созданию местной продовольственной базы. Запланировано в текущем году выловить 23 тонны рыбы. За второй и третий кварталы намечается добыть рыбы 18 тонн, в том числе 1 тонну белой. Сельпо заготовит 10 тонн дикорастущих ягод, 2 тонны грибов. В течении года сельпо заготовит 2 тонны водоплавающей дичи, 4 тонны мяса диких животных и медвежьего сала 100 килограммов».

В деревнях внедряется настоящее безотходное производство. На Цингалинском маслозаводе, например, из «отходов» — творога и простокваши — наладили выпуск сырковой массы, шоколадной пахты, топленого сыра, мороженого. Цингалинское сельпо торговало и другими продуктами собственного производства: изделиями из рыбы, мяса, местным вареньем.

На рубеже тридцатых-сороковых годов просторы сибирского небосвода широко осваивали летчики. Гидропланы становились привычной деталью югорского ландшафта. Совершались не только пассажирские и грузовые рейсы, первые шаги в это время делает и санитарная авиация, которая спасёт впоследствии многие десятки человеческих жизней.

Совсем ещё недавно белый халат являлся невиданным зрелищем в таёжной избушке, но к середине двадцатого века медицинское обслуживание на селе приобретает разнообразные формы. Разумеется, по сравнению с сегодняшним днём наивно выглядят тогдашние возможности медицинских работников, но их самоотверженность и энтузиазм вызывает восхищение. Так, в 40-е годы в Елизарово больницей заведовал А.В. Гультяев, пользовавшийся большим уважением и авторитетом сельчан. При больнице имелся «образцовый» родильный дом, который за год «обслуживал» до 50 рожениц. Врач Гультяев за год принимал свыше 4 тысяч больных, кроме того, он делал до 500 выездов на дом.

В феврале 1941 года состоялось четвёртая сессия Самаровского районного совета депутатов трудящихся. Основные вопросы, поднимавшиеся на её заседаниях, касались проблем развития сельского хозяйства, рыболовства, звероводства. Примечательно то, что среди этих основополагающих, глобальных (в масштабах района) вопросов обсуждался и такой:

«В формировании сознания детей исключительное значение имеет игрушка. До последних дней эти предметы в Самаровский район завозятся из Кировской и других областей Советского Союза. Пора прекратить завоз игрушек в наш район и вырабатывать эти предметы на месте. Необходимо наладить широкое производство разнообразного ассортимента детских игрушек. Надо, чтобы не только все ясли были обеспечены хорошими игрушками, но и была организована широкая торговля ими в каждом кооперативе». Если уж в ту суровую пору находилось время для обсуждения столь «несерьезной» темы, значит, действительно жизнь народа становилась легче.

Знакомясь с архивными документами той поры, закрадывается мысль, что сами наши прадеды были куда лучше своих правнуков: «Техничка Самаровского нарсуда Е.В. Кузнецова нашла недавно ручные часы, стоимостью в 600 рублей, принадлежащие Долгушину В., и немедленно сообщила об этом в управление РК милиции. Часы на днях возвращены владельцу. Долгушин В. в знак благодарности вручил тов. Кузнецовой 50 рублей деньгами».

Весной 1941 года главной задачей, стоящей перед районом, являлось обеспечение страны продовольствием. Контроль за этой функцией осуществлялся партией и советским аппаратом:

«В колхозах Елизаровского сельсовета комиссия райкома партии под председательством тов. Плотникова провела проверку готовности колхозов к весеннему севу». В результате проверок выяснилось, что «колхозники во многом ещё не выполняют решения пленума Омского обкома КПСС», в Елизаровском колхозе, например, не хватает 23 тонны семенного картофеля, в Сухоруково — 14 тонн. «Для того, чтобы обеспечить план посева картофеля, эти колхозники сейчас же, пока имеется санный путь, должны закупить недостающее количество картофеля и привезти его, а райзо обязано помочь им, указав, где есть излишки картофеля» – указывал всемогущий и всевидящий райком…

Важнейшей отраслью экономики района оставалась добыча «живого серебра». В районе имелись три рыбохозяйственные организации: рыбакколхозсоюз, моторно-рыболовная станция и консервный комбинат. Тысячи тонн ценнейшей рыбы вылавливалось ежегодно на реках и озёрах района, миллионы банок рыбных деликатесов выпускал Самаровский рыбокомбинат – более 70 наименований.

В здании комендатуры посёлка Кедровый в январе сорок первого открылись детские ясли. Тогда же заключили договор на осенний сбор ягод и поставку их в Кондинский экстрактно-варочный завод. Обсуждали планы по электрификации местного колхоза «Маяк» к 1948 году…

…Жить бы людям и научиться наконец радоваться, да только перечеркнуло все надежды роковое июньское утро, принёсшее нашей Родине слезы, смерть и горе. Сразу очень маленькими стали вчерашние глобальные проблемы. Забыли в Самаровском районе о мороженом и игрушках, патефонах и яслях. Все было подчинено одной мысли, одной цели, одной мечте — победить и дождаться с фронта близких.

Через несколько дней после начала войны уже пошли на пароходные пристани ватаги безусых новобранцев — под переливы гармоники и надрывный бабий плач. Подтянули пояса мужики постарше, уже прикидывая по-хозяйски: как выжить семье в отсутствие сыновей-кормильцев, как выполнить план и какими словами утешить соседскую девчонку, так и не успевшую стать невесткой…

Страна считала каждую копеечку, зачастую направляя её в Фонд обороны:

«Колхозники Елизаровского сельского совета на митингах демонстрировали свою беспредельную любовь к партии большевиков, советскому правительству и великому Сталину. Так, члены колхоза имени Сталина (с. Елизарово) в день митингов досрочно уплатили более 1000 рублей по подписке на заем третий пятилетки. Выступая на митинге стахановец П.И. Кайгородов заявил:

— По плану в каждую декаду нашей бригаде следует вылавливать тонну рыбы, но разве сейчас мы можем ограничиваться этим планом? Нет! Мы дадим рыбы государству больше, и это будет нашим мощным ударом по врагу».

На смену ушедшим на фронт мужьям приходили их жены: рыбачили на угодьях, валили лес, ухаживали за скотом. Никто тогда не предполагал, что эта женская трудовая вахта продлится долгие годы…

«Заслуживает внимания дружная и боевая работа рыболовецкой бригады артели имени Чкалова Самаровского района, в которой из девяти ловцов восемь женщин. Патриотки показывают пример самоотверженного труда. Такие стахановки колхоза, как жёны ушедших на фронт Е. Кугаева, Л. Софонова и другие, трудятся за двоих и за троих».

«Самоотверженным трудом на производстве работницы окружной типографии помогают Красной Армии громить фашистских варваров. Жена бойца Красной Армии Анкудинова Георгия — М. Звягина — ежедневно выполняет нормы выработки от 115 до 130 процентов. Наборщица тов. Колесникова Е. дает свыше 120 процентов нормы».

По мере сил помогали фронту и дети — косили сено, собирали лекарственные травы, металлолом.

Усилилась оборонная работа в деревнях, в полную силу заработали кружки «Ворошиловских стрелков», ОСОАВИАХИМа, «Общества Красного Креста». Под рубрикой «Вырежь и сохрани» в окружной газете публиковались советы о том, как уберечься от действия фугасных и осколочных бомб.

Поначалу простые люди ещё надеялись, что бить врага придётся на его территории, что война закончится самое позднее к осени, потому и направляли в редакцию такие вот письма:

«Против разбойничьих орд немецких фашистов встала вся наша страна, — писала красноармейка из деревни Цингалы Пана Кузнецова. — Недавно я проводила на фронт своего мужа, брата, зятя. Но я нисколько не унывала, а наоборот, была довольна тем, что они пошли защищать Родину».

Старики говорили, что не видели ещё в уловах столько рыбы, как осенью сорок первого. Природа как будто стремилась хоть чем-то помочь сражающимся на фронте. В колхозе «Путь к социализму» села Сухоруково на лов направили лучших рыбаков. Передовики П. Корепанов, А. Бардин, К. Корепанов и И. Корепанов каждую ночь вылавливали по 250-300 килограммов язя и 50-60 килограммов сырка. Сутками работал консервный комбинат, отправляя на фронт свою продукцию.

Постоянно пополнялся Фонд обороны страны. За два месяца рабочие и служащие Белогорского лесозавода перечислили туда 11 тысяч рублей, население Тюлинского сельского совета — 1740 рублей, член колхоза П.Я. Пачганов внес облигаций займов на 365 рублей.

Ближе к осени, когда стало ясно, что война на западе затягивается, была организована кампания по сбору теплых вещей в Красную Армию. Член Филинского колхоза «Путь Ленина» М.А. Пуртов передал фронту 5 овчин для изготовления полушубков, столько же внесли М.З. Молоков и Д. Захаров. Только за один день трудящиеся села Горно-Филинского и Луго-Филинска подготовили к посылке несколько десятков пар шерстяных чулок, рукавиц, множество овчин. За первые три месяца войны по Самаровскому району было собрано и послано на фронт 1500 тёплых вещей: полушубков, валенок, шапок-ушанок.

В 1943 году на имя секретаря Самаровского райкома партии товарища Николаева и председателя райисполкома товарища Старкова пришла телеграмма Председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина:

«Передайте трудящимся Самаровского района, собравшим 1 миллион 153 тысячи 350 рублей на строительство боевых самолётов «Самаровский колхозник», мой братский привет и благодарность Красной Армии».

Одной из трагических страниц нашей истории является эвакуация. В Самаровский район прибыли воспитанники сразу нескольких детских домов из осаждённого Ленинграда. Несмотря на то, что и в глубоком тылу люди испытывали значительные трудности, эвакуированным детям отдавали последнее.

И в годы войны в наши края продолжали ссылать неугодных людей и представителей «провинившихся» национальностей. Зачастую именно эти самые «колонисты» играли роль станового хребта обезлюдевших колхозов, обеспечивая действующую армию всем необходимым. Например, в 1941 году репрессировали всю семью Ф.И. Шнайдер, имевшую несчастье иметь немецкие корни. Из Саратовской области их перевезли в неведомые Базьяны. Всю войну Фрида Ивановна трудилась в колхозе: на лесозаготовках, рыбалке, покосе. Впоследствии двенадцать лет работала птичницей в артели имени Молотова, была награждена медалью участника Всесоюзной сельскохозяйственной выставки…

Выстояла в страшном испытании страна. Выстоял и Самаровский район, сполна заплативший кровавую дань войне. Вернулись с фронта уцелевшие мужики, повзрослевшие парни – к мирному труду, своим неводам, тракторам, охотничьим тропам. Впереди их ждала ещё целая жизнь…