Валентина Патранова
До образования Остяко-Вогульского округа в туземном Ваховском районе действовали родовые советы, каждый объединял жителей нескольких юрт. Совет не только решал житейские вопросы таежников, но и вершил родовой суд.
ЗАКОНОВ МЫ НЕ ЗНАЕМ
Уполномоченный комитета Севера Томского округа Воложанинов зимой 1929 года приехал в село Ларьяк. Составляю информацию для Александровского райкома партии, он отметил важность работы родовых советов. По его словам, люди охотно шли сюда со своими нуждами и «беспрекословно подчинялись».
Во время командировки на Вах Воложанинов изучил и такой вопрос, как работа родовых судов, и пришел к выводу, что «с введением судебных функций при родовых советах облегчилась жизнь туземцев в разрешении вопросов – туземец всегда остается доволен вынесенным решением суда: они знают, что судит их свой народ». Тем не менее он предложил кое-что изменить, а именно, упразднив судебные функции родовых советов, передать их одному из членов туземного райисполкома (тузРИКа), помощь которому необходимо выделить заседателя в каждом родовом совете, назвав их «судьями». Представителю тузРИКа следовало периодически посещать родовые советы и юрты для разбора дел.
Свалившиеся на таежников бремя власти некоторых испугало: особенно непонятно было, как должен действовать родовой суд? Поэтому неслучайно на заседании Сигильетовского родового совета жители спрашивали: «Как будем судить, если мы неграмотные и плохо говорим по-русски, законов не знаем?» Секретарь родового совета Уразов успокоил: «Я вам зачитаю и разъясню, как нужно приступать к разбору того или иного дела».
На вопрос, какое наказание может дать родовой суд – штраф, принудительные работы или тюрьму, он ответил: может присудить арест, то есть тюрьму от одного дня до шести месяцев, принудительные работы до одного года и штраф до 500 рублей, но последнее у человека нельзя отбирать, а только лишнее.
РАСЧЕТЫ В БЕЛКАХ
Какие же дела рассматривали родовые суды до той поры, пока туземный район не вошел в состав Остяко-Вогульского национального округа? Материалы об этом хранятся в Государственном архиве Югры и архивах Томска. Вот несколько примеров. Житель юрт Натускин пожаловался на то, что Егор Сигильетов купил у него «половину конской шкуры за две белки», но до сих пор не уплатил за покупку. Теперь продавец требовал взыскать с обманувшего его покупателя не две белки, а пять рублей, но ответчик не явился на заседание.
Некто Мурзин задолжал одному из местных жителей за стог сена. Дело было так: владелец продавал два стога по три рубля каждый. Мурзин уплатил только пять рублей, а рубль остался должен. Но родовой совет отказался разбирать это дело, выдвинув интересный мотив: тяжба связана с русским.
А вот еще одно интересное дело: Сигильетов из юрт Больше-Пылинских потребовал взыскать с жителя юрт Максимкиных 16 белок за купленные у него сапоги. Покупатель ранее уже уплатил половину – 16 белок. Факт купли-продажи подтвердили свидетели. Стороны примирились: нового владельца сапог обязали расплатиться белками в два срока.
К выстраиванию судебной системы население отнеслось серьезно. На одном из общи собраний жителей села Ларьяк куратор, прибывший из райцентра Александровского Томского округа, куда территориально входил Ваховский тузрайисполком, прочитал доклад о работе народного суда. В решении собрания записали: просить нарсуд два раза в год, во время весенней и зимней ярмарки, приезжать в Ларьяк «для проведения» в жизнь революционной законности и инструктирования родовых советов в их судебной деятельности».
ХОТЬ БЫ МАЛОСТЬ КУМЕКАЛ
В январе 1930 года, как раз в период ярмарки, в Ларьяке побывал секретарь Александровского райкома партии Перепелицын. Возвратившись обратно, он написал «товарищеское письмо» секретарю Томского окружкома партии. Судя по всему, партийный секретарь никак не мог найти общего языка с Комитетом Севера, который, по его мнению, «не кует и не мелет». Тем не менее из поездки он сделал вывод: «наблюдая в период ярмарки за туземной массой, нужно сказать, что туземная масса начинает понимать и усваивать то, что советская власть идем им навстречу».
Решения родового совета, по сути, были решениями народного вече, так сказать, демократия в действии. Чтобы убедиться в этом, перелистаем, к примеру, протоколы общих собраний граждан Натускинского родового совета. 19 января 1930 года сюда съехались 30 жителей близлежащих юрт. Надо было рассмотреть пять вопросов, один из них касался принятия в родовой совет пятерых жителей деревни Кабиной, хотя жить они собирались по-прежнему на территории Нижневартовского совета. Свою просьбу жители мотивировали тем, что им удобнее и выгоднее промышлять со своими «однородцами по национальности», то есть с ханты.
«Числясь в списках Нижневартовского совета, мы не имеем права промышлять в других местах», — сообщили они. За прием проголосовало большинство.
РАССЕЯТЬ КРИВОТОЛОКИ!
В начале 20-30-х годов местная власть развернула борьбу с шаманством и самогоноварением. 5 мая 1930 года на заседании Корлликовского национального совета выступил некто Вогулкин, который заявил, что «шаманство является одурманиванием темного народа».
23 декабря 1930 года на заседании президиума Ларьякского тузрайисполкома прозвучали слова: «Мы должны сделать расслоение населения. Шаманов, которые извлекают пользу, надо лишить голоса. Группы бедноты при райизбиркоме должны выявлять классовое лицо лишенцев (так называли тех, кого власть лишала избирательного права. – Авт.)». Но председатель тузрайисполкома Сидор Сигильетов, ханты по национальности, не согласился с такой постановкой вопроса: «В районе много шаманов, надо выявить тех, кто извлекает пользу. Есть ведь и шаманы бедные – как с ними быть? Сам я сижу в тузрайисполкоме как переводчик, а наши члены райисполкома – люди темные, да и сам я темный человек. У нас лишать избирательного права некого. Если кого-то надо лишать, то мне тяжело это будет делать. Русских ведь не лишают, что они на бандурке или гармошке играют. А у нас кто на бубне поигрывает, того, выходит, и лишать надо. Это неверно. Лишать надо тех, кто плату берет».
ПОЖАЛУЙТЕ В НОВОСИБИРСК
Политическая борьба набирала силу. В январе 1931 года состоялся третий съезд советов. В ту пору эта территория еще входила в состав Западно-Сибирского края, но, по всей видимости, уже шли разговоры о том, чтобы присоединить ее к только что образованному Остяко-Вогульскому округу. Иначе чем объяснить выступление на туземном съезде прибывшего в Ларьяк из Новосибирска товарища Белявских, который заявил: «Краевой исполком решил Ваховский район подчинить непосредственно крайисполкому. Теперь им будет руководить Новосибирск. Это желание остяцкого народа, и оно выполнено».
Только вряд ли это было так. На карте страны уже появилось новое административно-территориальное образование – Остяко-Вогульский национальный округ, который и должен был защищать интересы «остяцкого народа» в рамках национального образования, а не Западно-Сибирского края, который и сам вскоре разделился на несколько областей. Через некоторое время Ваховский туземный район вошел в состав округа как Ларьякский. Со временем он был преобразован в Нижневартовский и стал одним из крупнейших нефтедобывающих районов не только округа, но и страны.
