Тайна Митькиного лога

Валентина Патранова

В середине 50-х годов прошлого века на раскрытие этого страшного преступления были брошены все силы окружной милиции, а доказательства пришлось искать далеко за пределами Ханты-Мансийска. Материалы об этом хранятся в Государственном архиве Югры.

ПУСТОЙ ДОМ

Директор школы поселка Кирпичный Ханты-Мансийского района Клавдия Игнатченко, обеспокоенная тем, что 13-летняя ученица Нина Конина вот уже пять дней не появляется в школе, попросила ученика Анатолия Сургутскова навестить Нину.

Семья бакенщика Конина жила в двух километрах от Кирпичного, в Митькином логу. Других домов здесь не было. Утром 3 октября 1954 года ученик доложил директору, что ни Нину, ни ее родителей ему увидеть не удалось – на двери висел замок. Директор школы решила сама наведаться в Митькин лог, пригласив с собой двух депутатов. Действительно, на двери висел замок, во дворе бегали собаки, куры, а в доме у окна металась кошка. Решив, что хозяева, возможно, ушли в лес, члены комиссии отбыли в Кирпичный, но вечером вернулись обратно.

По-прежнему ничто не напоминало о присутствии здесь людей. Собаки и куры куда-то разбежались, кошка рвалась на волю. Кто-то потрогал замок, он не был закрыт, а просто наброшен. С порога в нос ударил трупный запах, но в комнате никого не было. Подняли половицу, и в подполье обнаружили труп хозяйки. Чуть погодя в срубе строящегося дома было найдено и тело бакенщика Ивана Конина, а вот их приемную дочь 13-летнюю Нину найти так и не удалось.

Утром в Митькин лог прибыли сотрудники милиции, прокуратуры и судмедэксперт, который сделал заключение: Ольга Конина убита ножом, Ивана застрелили, девочку – ни живую, ни мертвую – так и не нашли.

МИЛИЦИЯ ИДЁТ ПО СЛЕДУ

Мог ли убийство совершить кто-то из местных? Вряд ли, здесь все друг друга знали, а вот случайные люди могли. Сестра погибшей рассказала следователю, что пропали вещи, в этом списке – ружье, часы, лодка, одежда… По показаниям свидетелей, выходило, что последний раз Кониных видели 27 сентября 1954 года. Значит, можно предположить, что убили их или ночью того же дня, или днем 28 сентября.

Жительница поселка Вера Сливочкина вспомнила, что в один из сентябрьских дней она ехала верхом на лошади, внезапно из кустов вышел мужчина с бородой, волосы растрепаны, босой, и попросил хлеба. Моторист Пуртов рассказал оперативникам, как, возвращаясь с рыбалки, он с друзьями увидел на берегу незнакомца, который у костра сушил брюки. Когда они вернулись, чтобы проверить – кто это, мужчина куда-то исчез.

Сестра погибшей также вспомнила, что летом Нину забирала какая-то женщина и увозила в Ханты-Мансийск. Она пообещала Нине, что найдет ее родителей в Ленинграде. Девочка действительно была эвакуирована в годы войны из города на Неве, но уже больше 10 лет воспитывалась в семье Кониных. Милиционеры проверили и этот след. Выяснилось, что Нину женщина пристроила нянькой в одну семью, здесь в августе ее разыскала приемная мать и вернула домой.

Сотрудники милиции допросили 40 человек, но так и не смогли найти ту ниточку, потянув за которую, можно было бы распутать клубок – Митькин лог хранил свою тайну. Ввиду того, что установить по горячим следам лиц, причастных к убийству Кониных, не удалось, 6 ноября 1954 года расследование было прекращено. Неизвестной оставалась и судьба Нины Кониной, пока через год, в сентябре 1955-го, жительница Ханты-Мансийска Анна Стрункина, отправившись в район Митькиного лога собирать ягоды, не наткнулась на останки девочки. Но и эта страшная находка не продвинула следствие ни на шаг, только еще больше запутала картину преступления.

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ

В сентябре 1954 года произошла еще одна страшная трагедия, но уже в Ханты-Мансийске: зверски была зарезана преподаватель медицинского училища, и едва не погибла ее мать, которой убийца нанес несколько ножевых ран. Жестоким преступником оказался ни кто иной, как муж погибшей Константин Кузнецов, которого не удалось задержать по горячим следам. Убийство произошло 18 сентября 1954 года, Через месяц, давая показания следователю, отец погибшей неожиданно заявил: «Я предполагаю, что убийство бакенщика Конина с женой – дело рук Кузнецова Константина, моего зятя – он знал их. У бакенщика пропала лодка, скрываясь, зять мог взять девочку в качестве гребца».

Но у милиционеров не было возможности допросить Кузнецова на причастность к убийству Кониных. На берегу Иртыша нашли его верхнюю одежду и документы, при этом милиция установила, что у одного из жителей окружного центра пропала лодка.

При расследовании этого преступления выяснилось, что убийцу дочери в свой дом привела сама хозяйка. В 1953 году она гостила в Омской области. В семье дальних родственников по мужу как раз провожали сына – Константина Кузнецова на Север в Микояновский, ныне Октябрьский, район, он ехал к сестре. Женщина пригласила по дороге навестить их семью в Ханты-Мансийске, чем Кузнецов и воспользовался в июне 1953 года. К хозяевам как раз приехала дочь, выпускница Томского университета, она стала преподавать в медучилище.

Между молодыми людьми вспыхнуло чувство, и уже в сентябре они поженились. Но вскоре теща разочаровалась в зяте: без образования, на работу устраиваться не хочет, перебивается случайными заработками – рыбачит, собирает ягоды. Не изменило его поведение и рождение ребенка. Кузнецову предложили отправиться домой в Омскую область. Он уехал, но в сентябре 1954 года вернулся и зарезал жену. Его след милиция потеряла.

СЛЕД ВЕДЁТ В АЛТАЙСКИЙ КРАЙ

В апреле 1956 года в окружной отдел милиции поступило сообщение, что в Омске задержан подозреваемый в убийстве жены Константин Кузнецов. Взяли его случайно: по пьянке сам проболтался. Кузнецова окружной суд приговорил к расстрелу, но Верховный суд РСФСР смягчил приговор до 10 лет лишения свободы. В Тобольскую тюрьму к Кузнецову явился капитан Матаев из Ханты-Мансийска и, показав часы убитого Конина, задал вопрос: как они попали к нему?

Когда в апреле 1956 года Кузнецова задержали и судили за убийство жены, в ходе следствия выяснилось, где он обитал после того, как покинул Ханты-Мансийск. Правда, про поездку к Кониным подозреваемый ни разу не обмолвился, зато охотно рассказал, как, цепляясь лодкой к баржам и пароходам, добрался до Тюмени, как сел на поезд, где по дороге в Новосибирск познакомился с рабочими геодезической партии. Без документов его приняли на работу, вскоре партию перевели в Алтайский край.

Местом пребывания Кузнецова стал поселок, сюда и направился в командировку капитан Матаев из Ханты-Мансийска. Он допросил членов семьи Грудининых, где Кузнецов жил последнее время, а также их соседей. У одного из них и были изъяты часы убитого бакенщика, которыми Кузнецов расплатился за квартиру.

Кузнецов, поселившись рядом с семьей Грудининых, стал часто наведываться сюда и выпивать с хозяином. Как-то в июне 1955 года, сдав экзамены в школе, 14-летняя Валя Грудинина встретила на улице Кузнецова, и он пригласил ее прогуляться в лес, где изнасиловал. Когда об этом узнал отец и пригрозил, что заявит в прокуратуру, насильник тут же воспылал любовью к школьнице и стал просить ее руки. Сама Валя этого не хотела, но отец настоял, и они стали жить вместе.

Оперативник из Ханты-Мансийска допрашивал Валю в присутствии педагога вечерней школы. И Валя поведала, что муж часто о чем-то задумывался, было впечатление, его что-то гложет. Однажды отец Вали упрекнул Кузнецова в том, что он плохо относится к дочери, а в ответ услышал: «Это что? Она жива. А вот я убил 13-летнюю». Разговор шел за рюмкой, и он рассказал, как будучи в Ханты-Мансийском округе, заманил девочку в лес под предлогом, что ее отец завалил лося, и надо ему помочь. Там он ее изнасиловал, а потом заставил собирать ягоды. Лишь только девочка наклонилась, всадил нож в спину. Потом убил мать и отца.

Подтвердил этот факт и отец Вали Грудининой. У жителей поселка были изъяты вещи, которые продавал Кузнецов: предположительно, они могли принадлежать семье Кониных.

«ГЕРОИЧЕСКАЯ» БИОГРАФИЯ

Имея на руках показания Грудининых, других свидетелей, капитан Матаев в сентябре 1956 года отправился в Тобольскую тюрьму, где находился Кузнецов. Тот был весьма словоохотлив относительно преступления – убийства жены, но как только капитан предъявил часы Конина и спросил, как они к нему попали, – Кузнецов тут же заявил, что отвечать на этот вопрос не будет. Допрос был прерван.

На следующий день он согласился дать показания, но с условием, что сначала расскажет свою «трудовую биографию». Все это зафиксировано в протоколе, и перед нами предстает ударник сельского труда, комсомольский вожак, участник слетов и совещаний, награжденный различными грамотами и даже медалью за работу в годы войны, когда был подростком. Кузнецов живописал, как, проходя службу в армии с 1951 по 1952 год, участвовал в ликвидации банд в Литве. Потом этот факт он использовал, когда, по его словам, из Алтайского края поехал в Москву, где был задержан за отсутствие документов.

Перед московскими милиционерами Кузнецов предстал жертвой обстоятельств: дескать, подростком был под оккупацией, в Литве, здесь его заставили вступить в банду, о чем сожалеет. Теперь вот хочет жениться, но нет документов, а без этого родители невесты не дают разрешения на свадьбу. Себя он назвал Кузнецовым Василием. В прокуратуре и милиции Москвы ему сказали, чтобы ехал домой, а разрешение на выдачу документов ему пришлют. И действительно прислали в Алтайский край: Кузнецов получил справку, по которой стал жить.

«ПРОШУ МЕНЯ РАССТРЕЛЯТЬ»

В Тобольской тюрьме он охотно говорил с капитаном Матаевым обо всем, но только не об убийстве Кониных. В этом он так и не признался ни на следствии, ни на суде, который в течение пяти дней проходил в Ханты-Мансийске. В первый же день он отказался явиться на судебное заседание. Пришлось всему составу суда направиться в КПЗ и разъяснить подсудимому его права на защиту, после чего конвой доставил Кузнецова в суд. Здесь ему был предъявлен свидетель, который подтвердил, что в один из сентябрьских дней 1954 года Кузнецов был в поселке Кирпичном и даже ночевал у него. Предъявлены и вещи Кониных, которые он продал.

Но преступник так и не раскаялся. Он все отрицал и при этом красовался: «Поскольку все убедились, что семью Кониных убил я, прошу суд вынести мне высшую меру наказания – расстрел и привести приговор в исполнение в Ханты-Мансийске». Суд действительно приговорил Кузнецова к расстрелу.

…Об этом забытом деле я рассказала знакомой, и она вспомнила: как-то в детстве они с отцом зимой поехали в гости в поселок Луговское. Быстро стемнело, и им пришлось заночевать у бакенщика, который жил в Митькином логу. В ее памяти сохранился домик, в котором теперь обитали новые хозяева, но, по слухам, несколько лет никто не хотел здесь жить из-за совершенного в его стенах убийства.

Живет ли кто-нибудь в этом месте сегодня? Этот вопрос я задала старосте поселка Кирпичный Надежде Образцовой. «Нет, – ответила она, – там пустое место, никого и ничего нет». Да, ушла в прошлое профессия бакенщика, вот и пустует Митькин лог. Страшную тайну хранит он до сих пор, ведь преступник так и не рассказал на суде, как все произошло.