М. Зыков, рисунок П.А. Вишнякова
«Ханты-Манчи Шоп», 2.11.1935
Так было
Под ударами русской колонизации давно кончилась счастливая жизнь народов ханты и манси, о которой рассказывал знаменитый итальянский путешественник XV-го века Юлий Лэт. Привлеченные пушными богатствами обско-иртышских лесов, новгородские «торговые гости» еще в одиннадцатом веке во главе боевых дружин проникали за Уральский хребет, в таинственную Югорскую землю. В последующие столетия, разгромив татарское Кучумово царство, и двигаясь впереди ватаг поволжской казачьей вольницы, «тортовые люди» уже накрепко завладели богатой и суровой Югорской землей.
Зачем русские полчища шли в Сибирь, видно из того, что уже спустя пару лет после разгрома Кучумова царства (XVI век) одна лишь царская казна получала ежегодно по 200 000 соболей, 10 000 черных лисиц и 500 000 лучших белок. За “мягкой рухлядью» пришли сюда ватаги царских наймитов и до конца русской империи, до самого Октябрьского переворота правительство России видело в обско-иртышском крае лишь источник баснословного д хода, лишь место добычи несметного множества ценнейшей пушнины.
— Пусть вымирают остяки и вогулы, пусть вымирают сотни других северных народов — это никого не касалось. Важно было получить ясак, выгодно продать хлеб и водку, выменять на грошевые безделушки бесценные шкурки изумительного меха. Не было никакого принципиального различия между линией поведения средневековых воевод и «культурных» губернаторов двадцатого столетия.
Пытки в воеводских застенках были заменены спаиванием населения в широко разветвленной сети монополок. Людей правда уже не продавали на рынке, но зато их на многие годы вперед закабаляли раздачей в долг под неимоверные проценты хлеба и других товаров. Положение складывалось так, что в 1911 году исследователь Дунин-Горкавич вынужден был записать: «в литературе давно раздаются жалобы на незавидную жизнь здешних инородцев. Слова «наглая эксплоатация», «обирание», «спаивание» — стали обычными».
Незавидная жизнь! Известен, например, такой факт, введение винной монополии, (1904 год) положившее начало, так сказать, организованному сшиванию национального населения Тобольского севера, сразу же настолько отразилось на благосостоянии ханты и манси, что либеральные деятели губернии обратились к губернатору с предложением несколько ограничить торговлю водкой. 2 апреля 1905 года Тобольский губернатор письменно ответил либералам, что «нет никаких оснований стеснять инородцев в покупке питей, ввиду бездоимочной уплаты инородцами ясака». Изумительный цинизм! Раз удается собрать ясак — значит все благополучно!
Под этим знаком строилось управление краем. Чего-же удивляться тему, что на огромном пространстве Тобольского севера (территория нынешних Остяко Вогульского и Ямальского округов) к 1912 году было лишь два трехклассных городских училища, 14 одноклассных сельских школ, 9 одноклассных церковно-приходских школ и 12 школ грамоты. В этих 37 школах обучалось около 600 детей, исключительно русского населения, преимущественно дети административно-чиновного и церковного персонала. Детей ханты и манси не быпо в этих школах.
И в самом деле — зачем было учить инородцев, раз они и так «бездоимочно платят ясак»!
На огромной территории Тобольскою севера, исчисляемой сотнями тысяч квадратных километров, было 4 больницы и 10 фельдшерских пунктов. Всего здесь работало 4 врача, 8 фельдшеров (считая вместе с лекарскими учениками) и 3 повивальных бабки. При этом, больные ханты, манси и ненцы, по специальному указанию губернатора, не допускались на стационарное лечение в больницах. Врачевание больных «инородцев» было полностью предоставлено шаманам.
И в сам м деле — зачем лечить инородцев раз они и так «бездоимично платят ясак»!
Зато на той же территории действовало: 41 церковь (больше чем школ!), один монастырь, 3 миссионерских общины, 5 приставских станов, 16 урядничьих участков и 718 питейных заведений — кабаков.
Разветвленная сеть! Ибо именно здесь, в этой сети, выковывались послушание и покорность инородцев, вынуждались «бездоимочная уплата ясака», и, попутно, миллионные барыши скупщиков пушнины.
Экономический и политический гнет, спаивание, хищническая эксплоатация, оставление без элементарных условий образования и здравоохранения — все это не могло не привести к вымиранию северных народов. Даже такой реакционный профессор как А.И. Якобий, на основании исследования статистического материала, вынужден был в 1893 году констатировать «угасание остяков и вагулов».
Так есть
Нищета, низкая степень культурного развития, массовые болезни, истощение рыболовных и охотничьих угодий — вот наследство многовекового угнетения, с которым народы ханты и манси пришли к Октябрьской революции. Тяжелое наследство, потребовавшее огромной, напряженной работы для приобщения коренного национальною населения к социалистическому строительству.
Как непохоже на жуткую картину недавнего «вчера» сегодняшнее положение ханты-мансийского округа! Как изменилось лицо даже самых от деленных юрт, как изменились, как выросли люди!
Уже простое составление цифр красочно и ярко рисует перемены, произошедшие в округе. На территории oдного только Остяко-Вогульского округа работает 172 школы, в том числе 31 неполных средник, 2 средних и остальные четырехклассные начальные. В школах обучается свыше 14 тысяч детей, в том числе свыше 2 тысяч детей ханты, манси и ненцев. В 53 школах преподавание ведется на родном национальном языке детей. Свыше 3 тысяч человек, в том числе до 700 ханты и манси, обучаются в школах для взрослых не грамотных и малограмотных.
Народы ханты и манси уже имеют свою письменность и, пользуясь ею, создают свою культуру, национальную по форме, социалистическую по содержанию. В 2 техникумах педагогическом и медицинском —юноши и девушки ханты и манси, свыше 100 человек, готовятся стать педагогами и медицинскими работникам, чтобы в еще больших масштабах нести свет и здоровье в национальные юрты.
40 дошкольных детских учреждений обслуживающих до полутора тысяч детей, лагери и оздоровительные учреждения, детдома, школьные интернаты, детская санатория, детские ясли, 70 изб-читален, 2 культбазы, 6 красных чумов, проникающих в отдаленнейшие юрты, 11 библиотек, 4 дома народов севера и красный уголок почти в каждом селении — вот культурная сеть, действующая сейчас в округе. Около пяти миллионов рублей ассигновало советское правительство на дело народного просвещения в округе в нынешнем году.
18 больниц, поликлиника, 52 фельдшерских и акушерских пунктов, девять врачебных пунктов, родильные избы, детские кунсультации -вот мощная сеть народного здравоохранения, пришедшая на смену «целителя»-шамана.
Но цифры — сухие и бесстрастные — не могут полностью раскрыть грандиозные сдвиги, произошедшие в национальном населении, в сознании людей. Что, например, такое постройка 4 бань на Тольке! Четыре бани! И говорить как будто смешно. Но в действительности эти четыре бани означают целую революцию в сознании населения отрезанной на тысячи километров от культурных центров и никогда в жизни не видевшей бани Тольки. Баня! Ее запрещает шаман, как запрещает общение с женщиной — роженицей. Первые роды в больнице Казымской культбазы были событием для всех окрестностей Казыма. С далекого священного озера Нум-То специально приезжали в культбазу ханты и ненцы посмотреть на первую женщину, осмелившуюся родить не в черной юрте, а в больнице.
Поистине величественные сдвиги скрываются за скупыми цифрами. Рост грамотности, культурная революция в округе не могли произойти без радикального улучшения благосостояния широких масс населения. И в самом деле: В 1935 голу в округ было завезено на 40 миллионов рублей различных товаров. Завезено и реализовано!
Поглотить товарозавоз в 40 миллион рублей население могло лишь при условии резкого развития производительных сил края. И в самом деле — взять хотя бы рыбное хозяйство. Миллионы рублей уже вложены в его реконструкцию и развитие. Консервный комбинат в Самарово и 6 рыбных заводов на территории округа, моторно-рыболовная станция, садовое хозяйство, мощно развившийся моторный флот, и главное, коллективный артельный труд резко повысили производительность труда на рыбном лове.
Точно также резко возраста доходность охотничьего промысла. Снабжение охотником хорошими ружьями, крупные капиталовложения в организацию промыслово-охотничьих станций, завоз американской андатры, американской норки, черносеребристых лисиц и баргузинского соболя, наконец введение методов культурной обработки шкурок не могло не сказаться на доходе от охотничьего промысла.
Округ, давая свыше 11 тысяч тонн pыбы и свыше чем на 2355 тысяч рублей пушнины, однако, перестал быть исключительно промысловым округом. Развитие производительных сил прежде всего пошло по линии расширения сельского хозяйства. Свыше 10 тысяч гектар посевов создали собственную продовольственную базу. Это расширение посевных площадей стало возможным только в результате коллективизации и создании двух машинно-тракторных станций.
Огромное развитие получило лесное хозяйство.
Вот почему коренное население округа смогло так увеличить требования на промтовары, вот почему так возросло требование на культурные товары.
Сказочно быстро растут новее люди. В недалеком вчера в округе не было грамотных ханты и манси. Сегодня во главе двух райисполкомов и большинства национальных советов, у руля многих хозяйственных организаций стоят выросшие, расширившие кругозор работники из коренного национального населения.
Так будет
Таково сегодня Остяко-Вогульского национального округа, таково сегодня народов ханты и манси, приобщающихся к гигантской социалистической стройке.
Еще более богато недалекое завтра округа. С нынешнего года начинается строительство Белогорского лесо-технического комбината, который даст возможность вывозить из округа не сырье, а готовую продукцию. В северной части округа — на Ляпине, в Саранпауле, на горе Сура-из начинается промышленная разработка пьезо-кварца и хрусталя. Открытие в этом районе залежей никеля, хромитов и платины превратят этот район в недалеком будущем в мощную горно-рудную базу дальнего севера.
Огромные средства отпускает страна на развитие животноводства и оленеводств в нашем округе, в частности на развитие совхозов.
А на ряду со всем этим строятся новые школы, больницы, клубы, избы читальни. В далекие, затерянные в тайге и тундре, укромные уголки проникает радио и кино, стирая безграничные пространства, отделяющие хантейские юрты от центров культуры.
Залечиваются тяжкие раны, нанесенные народам ханты и манси за время векового владычества русского царизма. Строится новая жизнь. Ее ростки видны па каждом шагу. Они видны и в том, что веселая частушка заменяет заунывную мансийскую песню — сказание, и в том, что хантыйская женщина перестает закрывать лицо. И наконец эта новая жизнь сказывается в том, что уже сегодня статистика показала прекращение вымирания народов ханты и манси, решительное превышение рождаемости над смертностью. Биты оказались теории объективных причин неизбежного «угасания» северных народов. Неуклонно проводимая ленинско-сталинская национальная политика уже сейчас привела к быстрому приросту национального населения округа.
Округ ханты и манси — край, возрожденный Октябрем. Он — живой документ изумительной заботы партии и советского правительства о малых и прежде угнетенных народах, документ гениальной политики партии, возглавляемой тов. Сталиным.
