Воспоминания Экономовой (Тарабукиной) Анны Степановны
Я родилась 3 сентября 1928 года в Коми АССР в селе Устькулом, по национальности я коми. Отец – рабочий, мать – безграмотная домохозяйка. В 1935 году по доброй воле отец поехал в Обдорск (Салехард). Однако в Остяко-Вогульске встретил земляков Кузнецовых из Коми АССР и остался в Самарово жить.
Первый год жили в двухэтажном деревянном доме по улице Кирова за аптекой, второй год в домике-насыпушке из опилок на берегу Иртыша. Потом папа построил дом на берегу речки Курьи, которая делила Самарово на две части. На той же стороне размещались пристань и склады райпотребсоюза.
Зала ожидания на пристани не было, автобусы не ходили из Самарово в Остяко-Вогульск, поэтому отъезжающие и приезжающие на пароходе, особенно в ночное время, останавливались у нас. Через речку был построен большой мост – место гуляния молодежи, который снесли в 70-е годы.
Что же представляло собой село? Старые деревянные дома, одно- и двухэтажные. Улицы, грязные после дождей, в сухую погоду – пыль столбом, вымощены маленькими круглыми бревнышками. Когда по улице шла лошадь, запряженная в телегу, гром стоял.
Остяко-Вогульск и Самарово соединялись дорогой под названием Самаровская. Начиналась она с улицы Чапаева (лог), в конце которой, рядом с кладбищем, был очень крутой подъем. По обеим сторонам дороги стояли могучие кедры. Потом стали строить дома, вырубая деревья. В 1937 году, по рассказам папы, по этому логу уводили людей «в неизвестность». В 1950-е годы начали строить правее лога большую дорогу.
В 1936 году я пошла в первый класс. В то время школы в Самарово размещались в приспособленных помещениях. Два первых года я училась в маленьком двухэтажном доме, который стоял напротив остановки на площади Свободы. В 3-4 классах училась в здании на горке, где сейчас детский сад №4. В 5-6 классах — в бывшем здании райисполкома, напротив детских яслей №2. Это здание потом раскатали, перевезли на гору и открыли школу №8.
Любимыми играми детства были лапта, прятки, догонялки, бабки, третий лишний, городки, ходули.
Моя первая учительница — Анна Степановна. В 1937 году ее забрали как врага народа. Больше ее не видели.
О начале войны сказали нам в школе. Потом услышала по громкоговорителю, висевшему на столбе на площади (ранее там был рынок). В детской памяти на всю жизнь сохранились продолжительные многоразовые прощальные гудки пароходов и звуки оркестра, рыдания и причитания провожающих на фронт сыновей, мужей, родственников.
Однажды чуть не затонул пароход, так как все отъезжающие воины собрались на одном борту, и он сильно накренился. Ежедневно увозили и увозили защитников Родины на фронт. Мы жили на пристани, и такую картину я наблюдала постоянно с болью в сердце.
1941 год был трудным еще и тем, что все Самарово до горы «плавало». Большинство жили на чердаках, в том числе и мы. За продуктами, которые выдавали по карточкам (400 граммов хлеба работающим и учащимся, 250 — иждивенцам на день, сахара — 500 граммов, крупы — 1 килограмм, гороха — 1 килограмм, масла — 250 граммов на месяц) ездили на лодке.
От голода спасались рыбой, которую сами ловили. Осетровые головы покупали в комбинатской столовой по дешевой цене. А черная «тарелка» постоянно информировала о событиях на фронте, об отступлении наших войск и больших потерях, в семьи шли похоронки.
В 7-м классе училась в школе № 4, напротив церкви. В то время рыли котлован для строительства клуба рыбников. Мы бегали смотреть оголенные гробы, ризы священников старой разрушенной церкви. На уроках изучали устройство и применение гранаты, ручного пулемета, винтовки, санитарное дело, учились стрелять и перевязывать раны. Писали на книгах между строк, так как тетрадей не было. Чернила делали из сажи, ручки были деревянные с пером «рондо», «пионер», «86». Стеклянные чернильницы носили в мешочках, привязанных к холщовым сумкам для учебников. И в школе, и дома чаще горела керосиновая лампа, так как консервный комбинат не мог осветить все Самарово, мощность электростанции была мала.
Моей учительницей была Горева Агния Семеновна, эвакуированная из Ленинграда. Она так интересно, увлекательно проводила уроки русского языка, что это сказалось на моем дальнейшем выборе профессии. В 7-м классе учителем русского языка была Абросимова Софья Константиновна, биологию вела Хохлова Лидия Яковлевна, математические предметы — суровая Мария Николаевна Хомылева, географию — хрупкая, маленькая, артистичная, только что прибывшая из института Зезева Ольга Михайловна, историю — строгий маленький, толстенький Мелкозеров Семен Дементьевич (он же — директор школы).
После окончания семилетки, в 1943 году, почти весь класс, кому исполнилось 15 лет, мобилизовали в школу ФЗО. Девочки обучались бондарному делу. Бочки нужны были рыбоконсервному комбинату для отправки продукции на фронт. Мальчики обучались плотничьему делу.
Мне не было 15 лет, и я продолжила учебу в Остяко-Вогульской фельдшерско-акушерской школе. Учебу в ней начала с поездки на уборочную в поселок Ягодный Кондинского района. В колхозе кормили плохо, мы постоянно ощущали голод. И начался товарообмен. Помню, как за стакан сметаны отдала платье. Другие тоже выменивали кто что на молоко, морковь, репу и другие продукты.
Однажды нас, девчонок, отправили на большом неводнике за сельхозмашинам! Ехали по озеру Туман, ширина которого до километра. На обратном пути поднялся сильный ветер. Нас стало заливать. Женщина-кормчий командовала: «Гребите сильнее, быстрее, выливайте воду из лодки». Мы плакали, вспоминали мам, уже прощались с родными. Но все обошлось благополучно. Однако страху натерпелись. Частенько всплывает в памяти этот кошмар.
После этого случая решили сбежать из колхоза. Благо, на берегу стояли лодки. Весла сделали из досок от заброшенного туалета, уключины — из консервных банок подобранных на помойке. Все готово к бегству. Увы! Нас разоблачили… Пришлось работать месяц полуголодными, без бани. Потом нас, «работников», с огромным «богатством» вшей привезли на теплоходе «Храбрый» домой.
Начались занятия. Тогда все здания в Ханты-Мансийске отапливались дровам. И мы, студенты, в зимние каникулы заготавливали дрова для ФАШ на выделенной деляне в районе АТП, где тогда была тайга. Валили дерево, отрубали ветви, распиливали на чурки, укладывали в поленницу. Бригадир принимал нашу работу. Норма — по 2 кубометра на девчонку. А пища — 500 граммов сырого хлеба со жмыхом и супишко. Одежонка мало-мальская.
И так все годы учебы: зимой — заготовка дров, весной — посевная, осенью — уборочная. Приходилось косить литовкой сено, сгребать в копны. Но не хныкали. Понимали, что это надо для быстрейшей победы над врагом. Весь народ тогда жил единственным этим желанием. Также мы занимались озеленением поселка. Высаживали березы по всей Самаровской улице и напротив военкомата. Деревья выросли, и впоследствии это стал парк имени Пушкина, а теперь парк Победы.
Окончив ФАШ, я год работала в родильном отделении окружной больницы. Первого новорожденного приняла, когда мне не было еще и 18 лет. Это был сын первого секретаря горкома комсомола Хуланхов Вова.
Два года отработала в инфекционном отделении, в котором лежали и венерические больные, и вернувшиеся с победой воины. Главным врачом и хирургом был в то время Воскресенский Николай Семенович. Грамотный, чуткий, внимательный врач.
Шесть лет я ходила из Самарово в Ханты-Мансийск по Самаровской дороге (ныне улица Гагарина). По обеим сторонам дороги стоял дремучий лес, лишь изредка — частные домики. И ничего не боялась, тогда не было такого разгула преступности. Правда, если удавалось сесть, то ехала на грузовой машине, оборудованной для пассажиров: в кузове стояли скамейки.
Юность! Юность! Прогулки при луне, любимый человек, с именем которого жила 7 лет и с этим же именем поехала в 1949 году в Тобольский учительский институт осуществлять свою мечту — стать учителем. Жила и училась на одну стипендию, помощи ждать было неоткуда. Картошка, тушенная на воде без масла, и хлеб. В день стипендии — один килограмм глазированных пряников, по одной банке кабачковой икры и яблочного соуса. На мне — фуфайка (телогрейка), хлопчатобумажная вязаная кофта, суконная юбка, на ногах валенки. Туфли «кожаные» — парусиновые намазывала сметаной с сажей и драила щеткой. Но ничто — ни голод, ни холод, ни скудные наряды, не могло остановить меня в реализации мечты — стать учителем…
После окончания института я вернулась работать учителем русского языка в родную школу №4. Но уже не в Самарово, а в город Ханты-Мансийск. Ничего не изменилось. По-прежнему при керосиновой лампе, иногда при свечах проверяла тетради, писала рабочие планы. О благоустройстве мы и не мечтали. Самаровская дорога расширилась, появились маленькие автобусы. Чтобы сесть в него, пассажиры стояли в очередь. Смешно! Но так было.
С 1955 года я проживаю и работаю в северной части города. 20 лет проработала в школе №3 учителем русского языка. Мои бывшие ученики работают в министерстве внешнеэкономических связей, являются депутатами окружной Думы, военнослужащими и так далее.
Я открывала вспомогательную школу и 7 лет была ее директором. 3,5 года работала инспектором окроно. Была бессменным председателем профкома. С декабря 1996 года работаю в городском Совете ветеранов, четыре года заместителем председателя, с 2001 года — председателем…
…Ханты-Мансийск меняет свой облик на моих глазах. На месте второго общежития ФАШ, где я жила, когда была студенткой, построено медучилище, а на месте столовой ФАШ — деревянный двухэтажный жилой дом, в одной из квартир которого размещается городской Совет ветеранов. Место старого педучилища занимает красавица школа №1, а педучилище переехало в новое здание по улице Гагарина.
Место Дома народов Севера и кинотеатра, куда я в юности ходила на танцы, заняли Дом архитектуры и Дом дружбы народов. Рядом новый окружной военный комиссариат. А того здания, из которого уходили ханты-мансийцы на фронт, а мой сын призывался в армию, уже нет. На месте старых деревянных больничных зданий, в которых я работала в 1940-е годы, выросла великолепная окружная клиническая больница.
Построены по мировым стандартам аэровокзал и взлетно-посадочная полоса. А ведь в мою бытность аэропорт был за консервным комбинатом, и самолеты садились на воду. Потом построили аэропорт в северной части города, но посадочная полоса была такая, что улетающие могли добраться до самолета только в сапогах. На месте убогого кирпичного завода, куда мы, подростки, ходили работать, стоит Центр искусств для одаренных детей Севера и здания, в которых разместятся картинная галерея и окружная библиотека.
Выстроен прекрасный речной вокзал. А всего 6 лет назад туристические теплоходы приставали прямо к берегу за консервным комбинатом. Из рабочего поселка на моих глазах растет город-красавец. Я люблю свой город и никогда не думала о выезде отсюда.
Я награждена медалями «Ветеран труда», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», Почетной грамотой ВЦСПС, Почетной грамотой и благодарственным письмом Губернатора Ханты-Мансийского автономного округа, мэра Ханты-Мансийска.
2005 год
