«Ханты-Манчи Шоп», 14.5.1933
При создании сомостоятельной административной единицы — Остяко-Вогульского округа партия и советское правительство имело ввиду включить отсталые народности Севера в активное социалистическое строительство страны, дать северному хозяйству высокую социалистическую технику и такую же высокую культуру. Базой для этого должен явиться строящийся окружной центр — город Остяко-Вогульск.
Классовый враг — кулачество учло, что с национальным строительством рушится его последняя база эксплоатации малых народностей, не замедлило перенести на строительство свою вредительскую деятельность с целью дискредитировать и сорвать мероприятия советской власти и партии.
Строительство города было вверено призводителю работ технику Пайвину, в последствии сказавшемуся сыном раскулаченного и высланного кулака, скрывавшего свое участие в белой банде. Добившись доверия со стороны организаций; получив премию — костюм и ружье, Пайвин тотчас же переменил свою тактику и строительство повел вредительски. В результате 17-тимесячного строительства часть построек города требует капитального ремонта и даже переделки.
Все постройки города главным фасадом выведены в сторону выгребных ям уборных. Проекты строительства, в том числе и Дома Советов, изменены без согласия на то строительных организаций. Срубы некоторых построек сложены без мха и без какой либо прокладки, только поэтомv постройку дома банка пришлось перекатывать. Пазы проконопачены небрежно, крыши при незначительных осадках промокают, на потолках нет земли, ни у одной постройки не сделано доброкачественной завалины. Печи сложены так, что не дают никакого тепла, дымят к весне расщелялись, некоторые беспричинно упали. Дом Советов по окончании постройки начал расваливаться, во втором этаже капитальные балки подпилены, понадобилось устройство дополнительных укреплений и стоек.
Пайвин роль вредителя выполнял искусно и, бесспорно, был не один. Учет строительного инвентаря, стройматериалов велся небрежно, в результате недочет в стройматерьялах выражается в 61564 руб.
С 18 по 21 апреля Пайвин находился на скамье подсудимых перед окружным судом. Общественность была уверена, что Пайвин получит заслуженное, но эти надежды не оправдались. Председательствующий на суде Зудов, потеряв классовое чутье, уклонился квалифицировать дело по 58 ст. ч. 14 УК., не применил инкриминала закона ВЦИК от 7 августа, в приговоре приведены мотивы, способствующие реабилитация Пайвина. Над кулаком вредителем зачитан не сооветствуюший преступлению приговор по 109 ст. У.К.
Вся трудящаяся советская общественность округа туземные массы должны извлечь из этого дела урок. Еще выше поднять классовую бдительность, решительнее, под руководством парторганизации, советов пойти в наступление против врагов социалистического строительства.
Н. Ситников
Пролетарский суд не может быть снисходительным к вредителям
Молниеносно по городу пронесся слух о несоответствии делу приговора Остяко-Вогульского Нарсуда над строителем города, техником Пайвиным. В учреждениях, на улицах, и даже на квартирах, везде, где только можно встретиться двум-трем человекам — шло активное обсуждение:
— Как так? За 10 килог. масла, муки — расстрел; за сотни же тысяч рублей, израсходованных на строительство разваливающихся домов -109 ст., с гарантией быть реабилитированным по самому же приговору суда — говорили одни.
— Разве не видно было как вел процесс председательствующий, кого то другого, на место Пайвина хотел посадить на подсудимую — возмущались другие.
— Надо сразу было предвидеть провал политического значения процесса. Ворон ворону глаз не выклюет. Пересмотреть дело! -настоятельно выражалось у третьих.
Неправильность вынесения приговора, возмущение масс, кривотолки потребовали немедленного, организованного его обсуждения.
На другой день после приговора по всему городу проходили партийные собрания, с участием всех коммунистов, кандидатов, находившихся в городе. Кроме других решений, как «просить о пересмотре следственного дела на Пайвина и обеспечения вторичного процесса политически благонадежным судейским составим» — не было. Поступок судьи Зудова осужден как непартийный поступок. Ячейки потребовали к нему решительных мер партийного воздействия.
Умирающие эксплоататорские классы принимают все силы к тому, чтобы вернуть себе утраченные позиции не стесняясь никакими формами борьбы от лобовой атаки до тихой сапы, лишь бы подорвать развившееся социалистического строительства.
Приторно-елейным язычком, внешней советской активностью, притупив классовое чутье, бдительность, начиная от строй контроля до партячейки на строительстве, Пайвин творил все, что только может делать рука антисоветского человека.
Вот, что говорят участники собрания: «мне известно, что подчиненный ему (Пайвину) аппарат пьянствовал по две недели, за что увольнялся, как чуждый элемент, и вновь принимался» — говорит тов. Новиков. «Я видел, что он (Пайвин) не любил иметь в подчиненном ему аппарате коммунистов, он не доверял, боялся их» — говорит т. Волгин.
Пайвин решительно не хотел строить город так, чтобы он представлял из себя крепость национально культурного развития туземных масс. Вот его агитация среди рабочих: «не нужно крепости, лишь бы красиво».
Кто же такой Пайвин? Сын ярого кулака, раскулаченного и высланного советской властью, участник белогвардейских банд, скрывшийся от высылки по простои случайности, пьяница и очковтиратель. Свое социальное прошлое Пайвин скрывал.
Сам Пайвин говорил, что за свои деяния он ожидал расстрела, но оказалось, — дело обошлось более, чем благополучно.
Но, как случилось, что Пайвин остался почти безнаказанным? Вот, что об этом рассказывает тов. Южаков: «Такой исход обгоняется только тем, что Зудов является сам кулаком». Подтверждением этого служит его работа. «Мне известен — заявляет т. Редикюльцев — Зудов по делу, которое он разбирал в Березовском районе. Кулаки развалили колхоз, — он их приговорил к 6 месяцам принудительных работ, тогда как за 100 рублей присуждает расстрел людям из социально-близкой нам проскойки. Зудов, до сих пор ведет себя таким же образом», т.е. стоит на защите кулаков. И, как результат этого, «Зудов выхолостил дело Пайвина, он пошел по пути оправдания подсудимого, он смазал классовую физиономию Пайвина. Выступавшие на суде в качестве свидетелей Мингалев и др., показаниями которых руководствовался суд — лучшие друзья подсудимого. Зудов умышленно не остановился, как следовало, на вредительских установках Пайвина». (Ермилов).
Суду не хватало доказательств преступлений Пайвина, но они налицо. Не видеть их — надо быть, в полном смысле этого слова, слепым. «Доказательством совершенного Пайвиным преступления — являются здания. Не надо было знакомиться с делом, чтобы смело заявить, что Пайвин должен быть расстрелян» (Н.). Состав суда, которому была вверена судьба дела, — был слеп, классово слеп, а председательствующий по социальному прошлому — родня подсудимому. Даже и сейчас «жена судьи Зудова — член ВКП(б) имеет связь с чуждыми элементами» (Седачев).
— Пересмотреть дело! — Таков вывод трудящихся масс города. Враги социалистического строительства должны получить заслуженное.
Н. Кедровый
