Тундрино и тундринцы

О.И. Целиков, д. Лямина На фото: церковь Святого великомученика и целителя Пантелеимона в селе Тундрино

Когда было основано это село и кто его основал, никто точно не знает, но, видимо, где-то в 70-х годах XIX века. Может быть, повезёт историкам-исследователям, и они отыщут достоверные источники, подтверждающие более точную дату. Тот, кто заложил первую избу на месте нынешнего Тундрино, наверняка не думал, что когда-то будет писаться история этого села и его жителей и что это кого-то заинтересует. Думаю, что нашим потомкам, да и молодым современникам для того, чтобы жить дальше и что-то создавать, важно знать: как там было?

В своих воспоминаниях я попытаюсь рассказать о тех событиях в жизни села, которым я сам был свидетелем или участником. Мне в нынешнем году исполнилось 70 лет. В Тундрино мои родители приехали летом 1940 года по доброй воле из Аромашево, что на юге нашей Тюменской области. Было мне восемь лет, а в школу тогда принимали с девяти. Отец мой, Иван Павлович, очень любил охоту и рыбалку, а здешние места славились и дичью, и рыбой, и пушным зверем.

Перезимовали мы на новом месте и решили остаться. Уж больно понравились вольные и богатые края! Пришла весна 1941 года. Сильно разлилась тогда Обь, паводком затопило низко стоящие сёла, из воды торчали только верхушки деревьев. Эта картина, запавшая в мою детскую память, и сейчас стоит передо мной. Ведь с той большой водой пришла огромная беда для всей нашей страны: началась Великая Отечественная война с фашистской Германией.

Запомнилось прибытие первого пассажирского парохода прямо в Тундрино. Пристал он к рыбкооповским складам на взвозе, который жители называли взвозом Семёна Шевелёва. Пароход назывался «Жан Жорес» и был весь увешан красными флагами и лозунгами с призывами к победе и разгрому Германии. Все село, от малых детей до стариков, вышло к пароходу, который следовал по всем пристаням и собирал на фронт защитников Отечества. Были среди них не только мужчины, но и женщины.

Война вошла в каждый двор. Трудное это было прощание, плакали взрослые и мы, дети. Из Тундрино провожали на войну своих земляков и жители Высокого Мыса, Ляминой, Песчаного, Озёрного, Сармановской Половинки, Тундринского рыбоучастка, так как все эти посёлки входили в состав Тундринского сельсовета.

В первый год ушли на фронт и уже не вернулись тундринцы: Калинин Яков, Балин Василий, Завьялов Василий, Шевелёв Александр, Захаров Александр, Целиков Анатолий, Шустиков Фёдор, Захаров Вадим, Шестаков Фёдор, братья Матковы, Мамонов Михаил.

В это тяжёлое время Тундрино продолжало жить и помогать Армии. Не жалея себя, трудились женщины, подростки, старики. Они выращивали скот, добывали рыбу, заготовляли лес. А сколько ими было послано на фронт тёплых вещей, кисетов! Сколько средств направлено в Фонд обороны! Выстояла Родина, выстояло и село!

Дружно жили тундринцы, делились друг с другом последним, но выдержали. Сама природа помогала им. До 60 тонн рыбы в год давала государству в военное и послевоенное время Тундринская курья. Принадлежало это богатейшее угодье колхозу имени Сталина, где трудились такие знатные рыбаки как братья Щепёткины – Василий Васильевич и Григорий Васильевич, Тарханов Николай Константинович и Пьянков Фёдор Ильич (последние двое были на фронте, умерли после войны и похоронены в Тундрино.

Курья была большим подспорьем для каждой семьи. Всех выручали кедровый бор. Ни у кого не поднялась бы рука срубить кедр в его плодоносной поре. Шишки «били» колотом в строго установленный сельсоветом (по согласованию со стариками) день и час, в лесу запрещалось разводить костры. Сдавали орехи в рыбкооп. Себе оставляли 2-3 мешка на щёлканье в зимние вечера. А сколько собирали грибов и ягод! Водились в бору и зайчишки, рябчики, тетерева. И этот бор в военные годы был настоящим кормильцем, никого не подвёл. Великой благодарности людской заслужили и курья, и тундринский кедровник. Хочется им в пояс поклониться, а потомкам нашим пожелать беречь их, как самое святое. Ведь сколько уже потеряно безвозвратно!

Мы, дети войны, как могли, помогали колхозу: ловили рыбу, поло-ли картофельные поля, копали картошку. Мальчишки добывали петлями зайцев, плёнками куропаток, шли в пищу и снегири. Не отставали и девчонки, они также работали на полях да ещё успевали держать домашний скот, ухаживать за огородом, собирать грибы и ягоды, заготовлять вместе с нами орехи и ловить на удочку окуней. Как не вспомнить Аню Завьялову, Валю и Раю Калининых, Нину и Зину Балиных, Людмилу Пиотровскую. У всех у них отцы погибли на фронте. Эти девчата сейчас уже бабушки и растят внуков.

Многому нас научило суровое военное детство. Мы умели косить, заготовлять дрова, неводить, ставить сети и перемёты. Научились потрошить и солить рыбу, вытапливать рыбий жир. Зимой рыбу вымачивали и отваривали с картошкой. Это был второй хлеб. Настоящий хлеб выдавался по карточкам: 600 граммов в день на рабочую карточку, 300 граммов – на иждивенцев и детей. Не дай Бог потерять хлебную карточку!

Был как-то такой случай. Жила в Тундрино бабушка Мамонова с дочерью и внуками. Была она заядлой курильщицей, крутила «козьи ножки» и набивала их махоркой. Электричества, конечно, не было, не хватало и керосина, пользовались жировушками да лучинами. Длинны на севере зимние ночи. Захотелось бабушке закурить. Нащупала в темноте кисет с махоркой, долго искала бумагу для завёртки, наконец, накурилась и уснула. А утром оказалось, что искурила она хлебную карточку с месячной нормой. Хоть плачь, хоть смейся! Плохо пришлось семье, но добрые люди не дали пропасть.

Выручали в трудные дни и деревенские рыбаки-охотники. За перевыполнение плана их отоваривали мукой по 3-5 килограммов, и они приходили на помощь самым нуждающимся. Многие тундринские семьи с давних пор дружили с коренными жителями – ханты, и эта дружба окрепла в военное время. Мука, выданная пимским ханты за пушнину, боровая дичь и рыба не раз помогали в голодное время. Часто потом взрослые называли с благодарностью фамилии Востокиных, Кантеровых, Рынковых, Тайбиных и других промысловиков из Пима.

И нельзя, конечно, забыть про домашний огород. Как можно было выжить без зелени и без картошки! Картошка, поистине, была нашим третьим хлебом в те годы, да и в послевоенные. Иногда мне с товарищами удавалось сбегать с одностволкой в Островки по Завьяловской дороге, пострелять рябчиков. С охотничьими припасами было плохо, поэтому мы старались держаться поближе к старикам. Они знали, что мы не будем зря тратить патроны, ведь наша цель – помочь семье. Уток ловили капканчиками. Особенно в этом промысле преуспел Константин Шевелёв. Я был очень дружен с его младшим братом Дмитрием. С ним мы совершали вылазки в лес с ружьём. Отец у них погиб на фронте, а мать, тетю Груню, уважала вся деревня за её доброту и отзывчивость.

Теперь хочу рассказать о том, какие организации и предприятия были в Тундрино в те годы. Это сельсовет, рыбкооп, колхоз имени Сталина, больница, почта, клуб, ветучасток, семилетняя школа, детсад с яслями, библиотека, лесничество. Рядом, в полутора километрах, находился рыбоучасток, занимавшийся добычей и обработкой рыбы.

У колхоза была своя звероферма, где содержали и выращивали серебристо-черных лисиц. Располагалась она в бору, в трёх километрах от Тундрино, и была огорожена, так как лисицы любят спокойствие и тишину. Ухаживали за лисицами специалисты, которых учили на трёхмесячных курсах звероводовв городе Ханты-Мансийске. В конце года часть лисиц забивали и сдавали шкурки государству, что давало дополнительный доход колхозу.

Пароходы весной заходили прямо в Тундрино или на рыбоучасток, а когда вода спадала, пристань была на тундринской ферме. Называлась она «нижняя пристань». Там размещались рыбкооповские склады, приставали пассажирские и грузовые пароходы. На ферме содержали дойных коров, телят, овец, свиней и часть лошадей для подвозки сена. Было два скотных двора, два барака, где жили доярки, телятницы, рабочие, и до сепарирования молока на сливки. Сливки потом возили в Высокий Мыс в колхоз «Новый мир», где находилось отделение маслозавода от Сургута и вырабатывали масло. Долгое время на маслоотделении успешно трудились Тотолин Панфил Васильевич с женой.

В летнее время пассажиры пароходов, проходящих по Оби мимо Тундрино, выходили на верхнюю палубу посмотреть на тундринскую церковь, которая, как белая лебедь, красовалась на самом высоком месте. Ведь по всей Оби она одна осталась уцелевшей и столь хорошо видимой, напоминающей о нашей вере и о том, что Бог на свете есть. А в церкви в то время размещался сельский клуб, где шли собрания, концерты и показывались кинофильмы. Отоплялась церковь одной большой старинной чугунной печью с двумя, тоже чугунными обогревателями, дровами. На собрания народ ходил дружно, пустых мест не было, приходилось даже ставить сзади скамейки или табуретки. Каждую субботу в клубе были танцы под гармошку. К праздникам готовились задолго, делали доклады, передовиков отмечали грамотами, премиями.

После войны председателем сельсовета работал Кайдалов Степан Ефимович, человек уважаемый жителями. Курил он трубку, и была у него присказка «милочка, вернее всего». Вставал он рано и, обойдя всё село к началу рабочего дня, полностью владел обстановкой. Каждого жителя он знал по имени-отчеству, знал, какой к кому найти подход. Грамота у него была небольшая, но имел он природный ум и с делами справлялся хорошо, хотя иногда ему попадало от начальства.

Однажды Киреев Прокопий Гаврилович, работавший секретарём райисполкома, рассказал такой случай. Приехал он в сельсовет посмотреть, как идет работа, и увидел в куче бумаг какую-то директиву от вышестоящих властей. Печатались в то время документы на тонкой папиросной бумаге, разобраться в них было очень трудно, текст совершенно не читался. Тогда Степан Ефимович и написал в верхнем углу: «Ваши директивы непонятны нашему коллективу. Сдать в архив». И расписался. Долго потом ему припоминали эту крылатую фразу.

Уважали тундринцы и его жену Клавдию Семёновну. Была она хорошим парикмахером. В доме у них всегда толпился народ, так как подстригала она на дому. Семья у них была небольшая – их двое и дочь Нина, которая в настоящее время живет в Ханты-Мансийске. В 1952 году провожал нас Степан Ефимович в армию, но встретить ему нас не пришлось. Находясь на курсах в Ханты-Мансийске, он скончался. Похоронили его в Тундрино, рядом с братской могилой, где похоронены жертвы белогвардейцев.

Аппарат сельсовета был небольшой: председатель, секретарь, техничка на Совет и библиотеку, в обязанности которой входило также приглашение людей в сельсовет. Был в штате конюх, который ухаживал за двумя лошадьми. Он же подвозил дрова на лошадях к клубу, библиотеке и Совету, заготовлял в летнее время сено для лошадей и зимой его вывозил. Вот и весь штат! А ведь немаленькое было село, много решалось вопросов в то тяжёлое время и по колхозу, и по рыбоучастку, и по другим организациям.

А сколько нынче везде чиновников – не сосчитать! Скоро и работать по-настоящему будет некому. Зато весь лес на бумагу переведут! Производство в старых деревнях упало, а отчёты все пишут и пишут. В состав сельского Совета входили тогда семь населённых пунктов, я их раньше уже называл.

При клубе работала кинопередвижка от сургутской киносети. Киномеханик на лошади в зимнее время объезжал поочередно населённые пункты и показывал кино. В летнее время добирался по воде на лодках. Только в конце 1950-х годов появились в продаже лодочные моторы, большие помощники в перевозке людей и груза. В летнее время киномеханик выезжал с кинопередвижкой на рыбацкие угодья и сенокосные станы. Длительное время в Тундрино работали киномеханиками Щепёткин Андрей, Юрицын Леонид и Завьялов Виктор. Хорошие специалисты.

Почтовое отделение в Тундрино располагалось в большом доме: водной половине – почта и телефон, в другой всегда жил начальник почтового отделения. В его обязанности входила и охрана почтовых ценностей и помещения. При почте был почтальон. В зимнее время почту возили на колхозных лошадях от села к селу, где меняли лошадей («по веревочке»). Почта ходила регулярно, каждый день на столе лежали свежие газеты, журналы, письма (а когда они приходят в деревню сейчас!).

Связь с Сургутом была телефонная, проводная. Столбы шли от Сургута до Ханты-Мансийска, через Обь был проложен «царский кабель» (так его называли жители) по дну реки. Через Юганскую Обь, в районе Капора, стояли две высокие мачты, высота одной была 43 метра, другой – 36 метров, чтобы любые идущие по реке суда не смогли задеть провода и повредить связь. Телефонная линия, идущая на Сургут, называлась Сургутской, а на Ханты-Мансийск – Самаровской. Обслуживали телефонную линию монтёры связи. Во время войны работал монтёром Григорьев, его даже в армию не брали – давали бронь, так люди называли отсрочку от призыва. До 1947 года начальником отделения связи работал Торопчинов Иван Ардалионович, человек строгий, но справедливый. Хочетсвспомнить и сменившую его Щепёткину (Кентину) Полину Александровну, уроженку села Тундрино, участницу Великой Отечественной войны, работавшую долгие годы; монтёра связи Воинкова Виктора, жена которого, Мария Павловна, была почтальоном.

Дом, в котором располагалась почта, сохранился до настоящего времени, а вот здание сельсовета с библиотекой было снесено. Много лет председателем сельского Совета в этом доме работал Егоров Василий Фёдорович, а секретарём – Чувочина Раиса. Уже в другом здании, гораздо позже, трудился председателем Боровиков Михаил Григорьевич (возглавлял раньше Усть-Балыкский сельсовет). Пришедший с войны инвалидом Михаил Григорьевич отличался большой активностью и принципиальностью, пользовался авторитетом у населения. Не так далеко от сельсовета, напротив дома Шевелёвой Агриппины, располагалось здание ветучастка. Во второй его половине в те годы жили ветврач Тетюцкий Альберт Николаевич с женой Валентиной, которая работала зоотехником.

От этих воспоминаний перейду к организации торговли в селе и в целом в Тундринском сельсовете. Во время войны в Тундрино было два магазина – продовольственный и промышленный. Располагались они в одном помещении, разделённом стеной. Продавцами работали Иван Григорьевич Федулов в продовольственном магазине и Васильева в промтоварном.

Работали магазины с семи часов утра до одиннадцати часов дня, затем с трёх часов дня до семи часов вечера с выходным в понедельник. На Высоком Мысу, во время посевной и уборочной, магазин открывался в пять часов утра. После войны продавцами в Тундрино работали: Боков Пётр Максимович, Гришечко Алексей Михайлович, Попов Григорий Андреевич, Замятина Зинаида Фёдоровна, Гришечко Анна Ивановна. Ветераном потребкооперации являлась Замятина Зинаида Фёдоровна, или, как её называли, тётя Зина. Большой вклад в потребкооперацию внёс председатель рыбкоопа Соловьёв Михаил Георгиевич. Сменил его Хозяинов Михаил Филиппович, который работал до конца 1955 года, затем был переведён в Сургут председателем Райрыболовпотребсоюза. При нём в Тундрино была открыта кондитерская.

Первым кондитером была Шевелёва Александра, мастер своего дела. Выпекалибатоны, плюшки, ватрушки, пекли рыбные пироги, коптили рыбу, готовили холодец, морс, пельмени. Производство этих товаров привело позже к открытию в Тундрино закусочной, которая славилась на весь район, так как через Тундрино проходил почтовый и обозный тракт, и проезжих надо было кормить. Славился на всю округу и тундринский хлеб, выпекаемый Шустиковой Вассой. Кто проезжал через Тундрино, всегда покупал несколько буханок хлеба и вёз домой.

Колхоз имени Сталина содержал постоялый двор, где останавливались проезжие, отдыхали и кормили лошадей.Т рудно пришлось в годы войны работникам рыбкоопа. Все товары, промышленные и продовольственные, завозились тогда один раз в год, в период навигации. Приходилось их выгружать с барж из глубоких трюмов и нести на плечах на так называемой «горбуше» в склады по качающимся сходням. Передовиками рыбкоопа в военное и послевоенное время были Шустиков Максим, Шевелёв Карп, Осколков Георгий, Кайгородов Фёдор, Целиков Владимир, Коваленко Виктор, Кайдалов Владимир, Осколков Николай, Юлтанов Василий, Шевелёв Ефим, Быков Борис, Замятин Прокопий.

Доставалось и женщинам-грузчицам. Их имена надо помнить. Это Юлтанова Анна, Целикова Елизавета, Вахрушева Анна и другие. Бригадиром у них был Рычапов Абайдулла. Хорошо трудились работники бухгалтерии – Аредакова Антонида, Киргинцев Александр, Минаев Василий, Кондратьев Александр.

Я подробно останавливаюсь на торговле не только потому, что она важна для всего населения, но и потому, что с ней связана моя дальнейшая судьба, и систему торговли я хорошо изучил, как говорится, на своей шкуре.

В 1950 году, окончив семь классов, я пожелал идти учиться в Ханты-Мансийскую торгово-кооперативную школу. Направление мне дал Тундринский рыбкооп и его председатель М.Ф Хозяинов. С благодарностью вспоминаю директора торговой школы Н.П. Абросимова, завуча Калабину, учителей Г.В. Молокова, И.Н. Слепцова, П. Пакину.

Окончив школу в июне 1951 года, я снова вернулся в Тундрино и стал работать продавцом на рыбоучастке. Рядом были люди разных национальностей: русские, татары, евреи, украинцы, молдаване, белорусы, калмыки. Их эвакуировали в наши места во время войны, и они честно трудились в рыбной промышленности. Как не вспомнить заслуженного звеньевого, кавалера ордена Трудового Красного Знамени Периных Ивана Павловича, бухгалтера рыбоучастка Мотаева Константина Афанасьевича, завхоза Гимгина Якова Афанасьевича, рыбаков: Торопова Ивана Александровича, Гайденко Геннадия, Степаненко Григория, Шевелёва Ивана Ефимовича, Яркова Василия, Устинова Артемия Ивановича, а также женщин-тружениц, работавших в лабазе: Селезнёву Евдокию, Куимову Клавдию, Щербаневич Клавдию, Бильман Марию и других.

Нельзя забыть начальников рыбоучастка: Тверетина Ефима, Чвиль Петра, мастера обработки рыбы Бильмана Евгения. Хорошо помню и конюха Журавлёва Степана Даниловича, который на рыбацких угодьях, спасая своего товарища Филатова Спиридона, попавшего в лапы медведя, одним ударом топора под лопатку свалил зверя. Правда, долго потом пришлось вытаскивать застрявший топор.

Мне пришлось работать с замечательным пекарем, человеком, влюблённым в своё дело, Гимгиной Зоей. Не было ни одного случая, чтобы она выпекла некачественный хлеб.

На рыбоучастке до войны и в начале её жил и работал замечательный человек Ярков Гаврил. Дети его сейчас живут в Сытомино: Иван долгое время работал начальником Сытоминского рыбцеха, а Юрий учительствует.

Любая деревня на Руси не бывает без печника, был он и на рыбоучастке. Это дедушка Ушаков, который не только клал печи, но и сам делал кирпичи. Завхозом в те годы в Тундрино работал Кочубин Георгий Евсеевич. М.Ф. Хозяинов, будучи председателем рыбкоопа, уделял внимание строительству. При нём в Тундрино построили сельмаг, ремонтировали склады и магазины по торговым точкам. В то время рыбкооп обслуживал население трёх сельсоветов – Тундринского, Усть-Балыкского и Пимского.

При таком огромном объёме работ рыбкоопу приходилось вести не только торговлю, но и заготовлять пушнину, ягоды, орехи, грибы, принимать от населения и колхозов скот с последующим его забоем и отправкой мяса потребителям. Заготовителями в Тундринском рыбкоопе работали Г.М. Коваленко, A.M. Гришечко, В. Борисов. Долгое время в рыбкоопе был завхозом Фоминцев Тимофей Гаврилович, который любил организовывать подростков на вывозку дров и заготовку сена для рыбкоопа. Лошадей в рыбкоопе держали не менее двадцати голов. На них ложилась вся перевозка грузов, дров и сена.

Проработав в рыбоучастке продавцом до весны 1952 года, я был призван в армию. Вернулся в сентябре 1955 года. Рыбкоопом руководил в то время Бочкарёв Николай Алексеевич, приехавший из Сургута по направлению райрыболовпотребсоюза. Мне была предложена работа продавца в посёлке Песчаном. Я дал согласие и принял магазин смешанных товаров в декабре 1955 года. И снова мне повезло на хороших людей.

В Песчаном директором промкомбината тогда работал Загваздин Иван Матвеевич, человек очень уважаемый за свой труд и знание дела. Его знали далеко за пределами района. Это он со своим коллективом небольшое колхозное хозяйство превратил в передовой промкомбинат. Силами коллектива были поставлены пилорама, бондарный и столярный цеха, налажено малое судостроение: лодок, плашкоутов и даже корпусов малых судов, гнали свою смолу и дёготь. Весь район покупал в промкомбинате стулья, диваны, этажерки, комоды, шкафы, чемоданы, сундуки, лодки, бочки деревянные, пиломатериал, сани, пролётки и многое другое.

Хочется вспомнить бухгалтера Коротаева Самуила Ивановича, передовиков села: Харалгина Павла Захаровича, Колосова Николая Фёдоровича – эти фронтовики пользовались особым почётом как орденоносцы, Кукарских Фёдора, Лаверкова Александра, Червина Матвея, Фарносова Лазаря и его жену Таисью, Петра и Якова Пестряковых, Николая и Евдокию Сафоновых, Зою Дурасову и её мужа Виктора, Казанцеву Зою, Черкашиных Александра и Анну, братьев Николая и Владимира Казанцевых, Сазонова Владимира, братьев Сафоновых – Валерия и Сергея, Червина Георгия, Танских Григория, Волоховых Алексея и Нину, конюха Поздеева, Петрова, Снегирёва, Конакова и многих других.

Работать мне долго там не пришлось, в марте 1956 года на отчетно-выборном собрании уполномоченных рыбкоопа я был избран завторгом Тундринского рыбкоопа. И вот я снова в Тундрино. В 1955 году был небывалый урожай кедровой шишки. Тундринский рыбкооп заготовил 100 тонн кедрового ореха, перевыполнил все планы товарооборота, паенакопления, кооперирования, все виды планов заготовок. А это ягоды, грибы, орех, приёмка рыбы и мяса. По итогам соцсоревнования рыбкооп завоевал первое место в системе кооперации Тюменской области, ему было вручено переходящее Красное Знамя. Контора рыбкоопа располагалась в большом помещении около почты, затем в центре села, в бывшем купеческом доме.

Электрический свет в Тундрино появился поздно. После войны колхоз имени Сталина приобрёл дизель и давал свет утром и вечером до 11 часов, начиная с осени, с наступлением коротких дней, и до весны. Позднее, уже в 1950-х годах, рыбоучасток освещал свой посёлок и Тундрино, но все равно днём электричества не давали.

Колхоз имени Сталина был небольшим, сена заготавливалось до 500 тонн. По объёму кормов можно судить и о поголовье скота. На ферме было три доярки, у каждой по 10-12 коров. Доили вручную. Ещё были телята и около 30 овец. Лошадей держали не более 50 голов. Вовремя войны всем колхозам сельсовета приходилось на зиму выделять лошадей в леспромхоз для вывозки леса, ведь все силы тогда направлялись на выполнение, в первую очередь, госпланов. Лозунг был один: «Все дляфронта, все для Победы!».

В те годы и после войны колхоз вёл посадку картофеля, посевная площадь была невелика. Садили картофель в Тундрино и на волоке. Волоком называли место, находившееся от Тундринов трёх километрах, там располагалась, как я уже упоминал, звероферма колхоза. В этом месте весной волокли по покатам деревянные лодки из Тундринской курьи в Сайму, на расстояние примерно 250-300 метров, чтобы выехать дальше на Юганскую Обь, в населенные пункты Усть-Балыкского сельсовета. Расстояние при этом сокращалось по сравнению с круговой дорогой на 30 километров.

Председатели колхоза в Тундрино во время войны и после неё часто менялись. В разные годы ими были: Пушкина Татьяна, Мазеин, Помелов Иосиф, Бакшеев Александр, Варганов Константин, Быков Матвей и другие.

Колхоз никогда не был богатым. Хорошо помнится, как колхозники после отчетного собрания получали всего по три рубля за трудодень. Жили в бедности и в основном за счёт своего хозяйства.

В Тундрино почти все жители села имели коров, овец, свиней. Много сил отдали колхозу Слинкина Клавдия, Мамонова Евдокия, Кушникова Екатерина, Пьянкова Ольга, Позевалова Александра, Саргина Софья, калмыки Санджеевы – брат и сестра и многие другие. Из мужчин были: С.И. Петухов, Н.К. Тарханов, И.А. Галаганов, Н.Г. Кушников, М. Патрикеев, A.M. Бакшеев, братья Щепёткины – Василий и Григорий и другие.

А теперь перейду к рассказу об учреждениях, которым многим обязаны все тундринцы – больнице и школе. Больница располагала тремя-четырьмя кроватями для больных и акушерским пунктом. Медики часто менялись, но были и специалисты, которые работали подолгу и оставили свой добрый след! Это Мечанова, Медведевы – Ивойла Ефимович и Феоктиста Исаковна и, конечно, фельдшер-акушерка Попова Татьяна Андреевна, через руки которой прошёл не один десяток новорожденных тундринцев. Её и сейчас многие помнят и говорят о ней только хорошее. В Тундрино она и похоронена. Заботливо и душевно относились к больным санитарки Ельпина Пана и Тарханова Мария.

Начальная школа находилась в старинном купеческом доме, в центре села, а недалеко от церкви, в которой тогда размещался сельский клуб, располагалась семилетняя школа. Там учились дети с пятого класса. В семилетней школе обучались школьники из посёлков и деревень Высокий Мыс, Озёрный, Сармановская Половинка, Лямина, Песчаный, заодно время и дети-ханты из посёлка Пим.

В трудные годы войны ученикам приходилось в зимние каникулы пилить дрова для отопления школы, а в летнее время работать в колхозах.

В те годы не всем довелось окончить семилетку, многим пришлось бросить школу и идти работать. Так уж сложилось, что я пошел в первый класс в 10 лет. Первой моей учительницей была Лосева Фелисата Михайловна. Работали учителями в то время: Позевалова Анна Фёдоровна, Трапезникова Александра Степановна, Филистович Ольга Владимировна, Хохрякова Софья Андреевна, Замятина Александра Георгиевна, Замятин Пётр Романович. После войны работали Шевелёва Роза Николаевна, Шевелёва Маргарита Алексеевна, Попов Аристарх Николаевич.

Такие учителя как директор школы Замятин Пётр Романович и его жена, завуч школы Замятина Александра Георгиевна, были известны за пределами района. Выпускники Тундринской семилетней школы, приезжая в Тобольск поступать на учебу в техникумы, предъявляли документы и слышали в ответ: «Это выпускники Замятиных, они не подведут». Тепло отзывались и отзываются тундринцы о бывшем директоре шко-лы Попове Аристархе Николаевиче. О заслугах его жены Татьяны Андреевны я уже упоминал.

В Тундринской школе получили семилетнее образование сотни учащихся, некоторые из них остались работать в Сургутском районе: Анатолий Соловьёв, Владимир Салмин, Виктор Редикульцев, Дмитрий Шевелёв, Тимофей Калинин, Леонид Балин, Константин Шевелёв, Александр Шевелёв и другие. Первые трое из названных стали известными советскими и партийными деятелями в округе, а Анатолий Даурских из Озерного, окончив семь классов в Тундрино, пошел учиться дальше и многие годы работает директором Московской кондитерской фабрики «Красный Октябрь». Кандидатом наук стал Степан Замятин. Есть среди выпускников немало руководителей предприятий, видных специалистов. Одно могу твердо сказать: тот, кто учился в Тундрино, с уважением вспоминает своих учителей и гордится своим селом.

У меня лично и у моей жены (у нас одинаковые имена, я – Октябрь, а она – Октябрина) не проходит ни одного дня, чтоб не вспомнить родное нам село Тундрино в военные и послевоенные годы, ведь вся наша жизнь связана с ним. Здесь родились наши дети – Михаил, Валентина, Павел, Александр, Владимир.

В Тундринской школе работали до войны учителями Ельпин Андрей Григорьевич, Масленникова Нина Александровна, Пиотровский Георгий Михайлович. Я хорошо помню этих учителей. Нельзя забыть и труд ттехничек школы: Пиотровской Марии Романовны, Девятовских Ольги Ефтимьевны, Мещеряковой Ольги, Целиковой Нины, которые пилили дрова и заготавливали сено, готовили школу к учебному году.

Времена идут, выпускники тех лет уже бабушки и дедушки, некоторые стали прабабушками и прадедушками. Ну, а сейчас пришло время назвать фамилии старожилов села, оставшихся в моей памяти. Многих из них нет в живых, но остались их дети и внуки, рождаются правнуки. Вот их имена: Завьялов Василий, 1904 года рождения, уроженец села Тундрино, погиб на фронте в годы Великой Отечественной войны. Жена Анна воспитала троих сыновей и дочь. Дочь – Анна Васильевна и сейчас проживает в Тундрино.

Щепёткин Филарет Яковлевич, дети – Яков, Владимир, Леонид, Юрий родились в Тундрино. Замятин Роман, жена Анна Петровна и дети – Мария, Пётр, Фаина, Василий, Александр, Клавдия, Степан. Эту семью знают многие в нашем районе. Замятин Николай, жена Зинаида Фёдоровна всю жизнь проработала продавцом, воспитала троих сыновей и дочь: Прокопия, Фёдора, Николая и Александру.

Шевелёв Александр, жена Агриппина, дети. Торопчинов Иван Ардалионович, жена Евгения, дети – Константин, Георгий, Виктор, Александр, Галина. Позевалов Федот Яковлевич, в детстве работал в Тундринской церкви, последнее время – завхозом и кладовщиком в колхозе.

Щепёткин Александр, жена Прасковья, дети – Николай, Иван, Александр, Андрей, Полина, Галина, Геннадий. Толстогузов Александр, жена Александра, дочери – Лидия, Капитолина, Тамара и два сына. Щепёткины Василий и Григорий с семьями. Слинкин Иван Тарасович – кузнец, после войны уехал в Самарово, где и умер. Шестаков Фёдор, жена Варвара, дети – Елизавета, Фёдор, Александра. Кушников Георгий, жена Анисья и дети – Екатерина, Анна, Николай.

Семьи Кайгородова Фёдора, Черкашиной Пелагеи, Осколкова Георгия, Патрикеева Михаила. Захаров Александр, жена Александра, дети – Ольга, Энгельс, Анатолий. Старожилами села являются Коваленко Михаил, Коваленко Григорий, Федулов Иван Григорьевич, Федулов Тихон, семья Бесперстовых, семья Вахрушева Ивана – знаменитого охотника-гусевальщика, семья Белобородовых, семьи Балиных, Калинина Якова и Прасковьи, Петухова Сергея Ивановича, Писчугова Григория Ивановича, Редикульцева Фёдора Ильича, переехавшего из Сармановской Половинки; Данилов Алексей Иванович с женой Евгенией, матерью-героиней, воспитавшей 11 детей, переехавшие в Тундрино после войны из Ляминой.

Подолгу прожили в Тундрино Филатов Спиридон Ионович, Вискунов Фёдор Григорьевич, Елесины Иван и Алипий, Шевелёв Карп Гаврилович и брат Иван, Помелов Иосиф Семёнович, Шустиковы Максим и Васса, Савин Александр, Бакшеевы Александр и Алевтина, Тарханов Николай Константинович, Гришечко Алексей Михайлович и другие.

Дружно жили тундринцы и между собой, и с жителями других поселков. Об этом говорит такой факт. В 1947 году загорелся Кедровый остров. Случилось это в первых числах сентября, когда поспела шишка. И тут жители трёх населенных пунктов – Тундрино, рыбоучастка и Высокого Мыса – вступили в противоборство с огнём с вёдрами, топорами, лопатами, чтобы пожар не перебросился на Тундринский бор. И хотя остров сгорел, Тундринский бор отстояли.

Когда случалось горе, кто-то умирал, люди шли всем поселком проводить человека в последний путь. Если кто-то строил дом, созывали помощь, и дело шло вперед. Деньги за это не брали. Воровства в посёлке не было, и уходя из дому, дверь не закрывали, просто подпирали её, приставляли палкой.

Славились тундринцы и гостеприимством, своими рыбными пирогами и пельменями. И, конечно, мороженой рыбой – патанкой (строганиной).

Уютно и аккуратно выглядело село. По краям улиц шли деревянные тротуары, были сделаны сточные канавы. Скот по улицам не бродил, повсюду росла зелень (мур) и на работу можно было ходить в тапочках.

В конце 1960-х годов был ликвидирован Тундринский рыбоучасток, вот с этого момента и начало разваливаться село. Жалко и обидно! Село не было убыточным, не просило дотаций, зачем же с ним так поступили? Многие семьи жили в добротных домах, имели амбары для хранения рыболовных и охотничьих снастей. Почти все держали скот, и не было проблем с мясом, молоком, маслом. Излишки продукции сдавались в потребкооперацию.

Убрали рыбоучасток, и не стало электричества. Ликвидировали Тундринский колхоз, закрыли восьмилетнюю школу и перевели в Высокий Мыс сельский Совет. Начался массовый отъезд населения из Тундрино. Негде стало работать, трудно учить детей. Часть населения выехала в Сургут, на рыбокомбинат, некоторые в Сытомино или ещё куда.

Сегодня село не узнать. Дома основателей и старожилов сгнили почти все. Из бывших пятисот жителей сейчас в селе осталось 50, да и те большей частью приезжие пенсионеры.

Бывая в Тундрино с женой, детьми и внуками, я, в первую очередь, поднимаюсь к церкви, которая, слава Богу, восстановлена благодаря администрации района. С этого места видно всё село, но оно уже совсем не то, что было в 1950-х годах. А что будет с ним дальше, никому неведомо. Может, суждено ему ещё и возродиться!

Сразу за церковью начинается Кедровый бор, на краю бора – кладбище. С непокрытой головой идём за ограду к дорогим могилам матери, отца, брата, других родственников и знакомых. Здесь похоронены участники Гражданской и Великой Отечественной войн, все те, кто многое сделали для родной деревни, района, всей страны.

То, что я рассказал в своих воспоминаниях, лишь малая часть большой истории села и его людей. Что-то я забыл, чего-то вовсе не знал и пропустил какие-то значительные, интересные события, не упомянул всех достойных жителей села. Но уходит время, уходят старики, и кто потом расскажет о прожитых годах? Знаю, что есть ещё немало людей, которые могут дополнить страницы этой истории или открыть совсем новые. Хорошо, если бы они откликнулись и сказали свое слово. Тундрино заслуживает того, чтобы о нём знали и помнили!

2002