От редакции. Вчера мы разместили работу «Из воспоминаний моей прабабушки» Г. Сандова. Сегодня публикуем зарисовку из окружной газеты «Сталинская трибуна» 27.3.1949, несколько иначе рассказывающую о судьбе главного героя…
Шли бои за Харьков. Немцы бросили в бой танки. Батарея офицера Слепцова встретила их ураганным огнем. В визге и грохоте снарядов бойцы слышали спокойный голос своего командира:
— Огонь! Больше огня!
Личным примером Георгий Слепцов вдохновлял бойцов на подвиг. И горели немецкие танки, покрывая дымом поле боя. Захлебнулась немецкая атака.
Но не пришлось отважному офицеру разделить с бойцами радость победы. В исходе боя пал он, опаленный огнем, пробитый осколками вражеского снаряда.
Похоронная бумага из воинской части принесла в семью Слепцовых большое горе. Оплакивала мать убитого сына.
Потом пришла долгожданная победа над Германией. Вернулся с фронта муж, Дмитрий Петрович. Стало зарубцовываться горе матери.
Читал отец похоронную о сыне и почему-то не верил ей. А вдруг тут ошибка? А вдруг сын жив? Решил написать запрос. Ответ пришел: Ваш сын пал в боях за Родину. Спустя два года Дмитрий Петрович снова написал запрос и получил тот же ответ. Оставалось согласиться с тем, что сын, действительно погиб.
Но похоронная все-таки была ошибкой.
В феврале этого года Слепцовы получили письмо. Почерк был незнакомый. От кого бы оно? Торопливо вскрыли конверт. Писала медицинская сестра из города Самарканда. Писала что жив их сын Георгий, лежит в больнице, очень хочет домой, но приехать сам не может: слепой он и без ног.
Мигом отец собрался в дорогу. Из Ханты-Мансийска вылетел на самолете. В Тюмени сел на поезд. И вот он в Самарканде.
Хотелось скорее, скорее увидеть сына. Пусть он калека, но так-же, как раньше, он родной и любимый. И шутка сказать – девятый год с ним в разлуке. Семь лет его считали погибшим.
Не сразу отца пустили в палату.
— А ты погости у нас, отдохни, — сказал врач, — тем временем мы и подготовим сына к встрече.
Эта встреча состоялась через три дня. И первое, что было в ней – это слезы радости у обоих.
Всем известна героическая жизнь летчика Мересьева, описанная Б. Полевым в книге «Повесть о настоящем человеке». Оставшись без ног, он не покорился судьбе, решил снова стать летчиком и с большевистским упорством добился своего. С прежним боевым мастерством на своем истребителе он громил врага.
Мересьев – это настоящий, советский человек, в сердце которого живет пламенная любовь к Родине. Воля, характер его тверды, как сталь, потому что они сталинской закалки.
Жизнь раненного Слепцова напоминала мересьевскую. Три месяца в нем еле теплилась эта жизнь. Но молодой, крепкий организм победил смерть.
Когда слепцов пришел в себя – открыл глаза. Но света в них не было. Потом он не нащупал и ног своих под одеялом. Тогда и появилась мысль: «А стоит ли теперь жить? Кому он нужен теперь?».
В империалистической Америке он был бы, действительно, не кому не нужен. Там ветераны войны, пролившие кровь за Родину, безжалостно выбрасываются на улицу, обрекаются на голодную смерть под забором. Империалистам и без них хватает рабов. Улицы американских городов и без них заполнены армиями безработных.
Счастье Слепцова в том, что родина его – страна социализма, где каждый человек окружен сталинской заботой. Когда, лежа в госпитале, он раздумывал о том, стоит или не стоит ему жить, к нему уже спешили на помощь советские люди.
— И думать не смей, — говорили они, — что лишний ты человек. Нет! Тебе найдется место в советской жизни. Ну, кем бы ты пожелал быть?
— Я… Я люблю музыку.
— Отлично! Мы запишем тебя в музыкальную школу.
Он лечился и одновременно учился. Учение сулило ему будущее музыканта. А ради этого стоит учиться ходить на протезах!
Помните, с какими мучениями Мересьев осваивал протезы? Но ему было легче он видел. Какое же огромное мужество потребовала тренировка от Слепцова! Но он нашел в себе это мужество, потому что и он – настоящий, человек.
Закончив школу в Москве с труппой артистов он уехал в Среднюю Азию. Слегка опираясь на тросточку, бравым шагом выходил на сцену, ставил на колени свой аккордеон, и в зал, переполненный народом, летела волнующая песня. Ему аплодировали, его вызывали.
Он раскланивался, улыбаясь. И в глазах его играли отблески огней сцены. Никто и не думал, что не живые эти глаза, что не настоящие эти ноги.
Это и было возвращение в жизнь.
Но предстояло еще возвращение в семью. Еще в сорок втором году Слепцов дал себе слово не писать домой. Зачем? Пусть лучше считают его погибшим в боях. Это легче, чем видеть его калекой. И, к тому же, отец – единственный работник в семье. А тут придет он, обуза. Нет, не будет этого!
Но шли годы, и, несмотря на все запреты, все больше росла тоска по родному краю, по семье. И наконец неудержимо захотелось домой. Нынче в феврале он повредил шов на ноге. В Самарканде лег в больницу. Там и состоялась окончательное решение:
— Домой! Пиши, сестра…
Что же, и на Севере, в Ханты-Мансийске, Георгий Слепцов найдет себе место в жизни. И у нас этот заслуженный перед Родиной человек будет окружен заботой и вниманием советских людей.
Милости просим, дорогой товарищ, в родные края!
П.Фефелов
27.3.1949
P.S. Легендарные люди. Удивительные судьбы. Стальное поколение… Может быть, кто-то из читателей сможет приоткрыть завесу тайны над этой историей?
