Туполевы

Валерий Белобородов

Туполевы — один из старых сургутских казачьих родов. Упоминание этой фамилии в архивных документах встречается уже в начале XVIII века.

Среди сургутян Туполевы выделялись своей зажиточностью. “В 1722 году в Сургуте служил десятником Осип Туполев, — пишет историк Н.Миненко. — Он был человеком состоятельным и содержал дворню. Потомки Осипа укрепили положение своей фамилии. Казак Александр Туполев в 1794 году подкупает городничего, чтобы освободиться от командировки в южные крепости. Казачий хорунжий Андрей Ефимов Туполев в тридцатых годах XIX века монополизировал в крае всю торговлю с аборигенами”.

По-видимому, именно об Андрее Ефимовиче шла речь в “Тобольских губернских ведомостях”, сообщавших, что отставной хорунжий Туполев в 1858 году имел в содержании песок Толобинский на левой стороне Оби в 170 верстах от Сургута, принадлежавший Комаровым и Магионским юртам Ваховской волости, по сто рублей в лето, и песок Лебедков на левой стороне Оби в 25 верстах от Сургута, принадлежавший инородцам Сайгатинских юрт, по тридцать рублей в лето.

Так случилось, что именно Туполевы оказались близко причастными к развитию школьного дела в Сургуте. Имеющиеся сведения, хотя и отрывочные, все же позволяют назвать их вклад в просвещение своих земляков выдающимся.

В 1835 году для обучения казачьих детей в городе была открыта школа, для которой отставной хорунжий Туполев пожертвовал одноэтажный дом. Туполевы же служили в этой школе учителями. Так, известно, что в 1845 году обучение по всем предметам, кроме Закона Божьего, вел девятнадцатилетний выпускник Тобольской гимназии Алексей Туполев. По сведениям сургутского учителя П.Киреева, инспектировавший в этом году казачью школу смотритель Березовского уездного училища Н.Абрамов писал о нем: “При похвальном поведении показывает усердие к рачительной службе, но по недавнему вступлению в должность учительскую еще не совсем опытен в обучении, а потому и постановлено ему в обязанность усовершенствоваться в лучшем способе преподавания”.

Есть и еще одно, правда, не очень надежное, свидетельство о Н.Абрамове, будто он, посещая Сургут, “склонил одного из местных богатых жителей Александра Ивановича Туполева взять к себе на содержание остяцких мальчиков с тем, чтобы они посещали начальное училище”.

По всей вероятности, Туполевы имели близкое отношение к казачьей школе вплоть до передачи ее в 1877 году в Министерство народного просвещения и переименование в приходское училище. Тот же П.Киреев утверждает, что “последний учитель казачьей школы хорунжий Алексей Туполев служил безвозмездно…” Но тот ли это учитель, который упоминался выше, неизвестно.

Что касается Сургутского женского училища, то относительно него в литературных источниках имеются не очень внятные сведения. Например, автор заметки “Памяти Николая Алексеевича Абрамова” Ф.З-н пишет: “По настояниям же Абрамова и на средства того же Туполева в Сургуте тогда была открыта женская школа, в которой девочки, помимо изучения грамоты, обучались рукодельям”. Известно, что последним годом службы Н.Абрамова на севере был 1849-й, в начале 1850 года он уже служил в Ялуторовске. Киреев же считает, что женская школа открылась, по крайней мере, на два с половиной десятка лет позже, утверждая: “Вслед за открытием приходского училища (в 1877 г. — Авт.) было открыто и женское училище в доме, пожертвованном опять-таки Туполевыми же”.

На самом деле, как видно из приложенного к этому очерку письма тобольского губернатора А.Деспот-Зеновича к генерал-губернатору Западной Сибири А.Дюгамелю, женская школа существовала в Сургуте с 1862 года в доме священника Кайдалова. В 1865 году по предложению губернатора отставной чиновник Туполев выстроил для нее дом, в который и переместилась школа.

С этого времени более полутора десятков лет Сургутская женская школа, получившая после перехода в новое здание наименование училища, находилась на попечении семьи Туполевых. Жена отставного чиновника Елизавета Федоровна была утверждена генерал-губернатором Западной Сибири начальницей училища. Вскоре она уже получила благодарность губернатора за пожертвование для 22 воспитанниц ситцевых платьев и башмаков.

Женское училище пользовалось поддержкой губернского общества. 15 февраля 1870 года в Тобольске был дан благотворительный спектакль в пользу учащейся молодежи, и из вырученных средств тридцать рублей отослано в Сургут на его нужды. 225 рублей были собраны в качестве пожертвований в пользу училища от пароходовладельцев Западной Сибири купцом Решетниковым.

В 1880 году Туполевы исчерпали свои возможности и вынуждены были отказаться от содержания женского училища. Елизавета Федоровна подала прошение об увольнении от обязанностей попечительницы и была уволена. Вот как писал в своем запоздалом отклике на закрытие училища сургутский корреспондент газеты “ Восточное обозрение”: “В 1880 году у нас закрыта женская школа, единственный и необходимый рассадник просвещения для девушек в здешнем крае, которая существовала более десяти лет на средства известного благотворителя нашего края И.Туполева. Замечательно, что г.Туполев, содержавший на свой счет женскую школу около пятнадцати лет, то есть плативший жалованье учительнице, прислуге, построивший здание для школы и дававший на отопление и освещение ее в течение пятнадцати лет свои деньги, не только не получил признательности со стороны общества и властей, но даже, напротив, благодаря своей полезной деятельности, подвергся некоторого рода неприятности…”

Из цитированных источников “Восточное обозрение” первым к фамилии содержателя женского училища прибавляет инициалы, из которых следует, что это уже не тот Туполев, чьими стараниями была открыта казачья школа. Родственник ли — неизвестно.

Отказ Туполевых содержать женское училище повлек за собой служебную переписку между Тобольском и Омском. Изыскивались возможности сохранить училище, но это не удалось, и в его работе наступил перерыв. Политссыльный С.Швецов, прибывший в Сургут в конце 1880 года, позднее писал: “Рассадниками просвещения служат две школы, мужская и женская. Последняя уже несколько лет стоит с заколоченными дверьми и окнами, ибо обыватели не находят нужным поддерживать ее своими средствами…”

Через несколько лет обучение девочек Сургута возобновилось в приходской женской школе. Ее ученицы в 1891 году даже удостоились награды в размере ста рублей за преподнесеные проезжавшему по Оби великому князю Николаю Александровичу рукоделия. На рубеже XIX и XX веков школу поддержал другой богатый сургутянин Е.Земцов.

До сих пор речь шла только о вкладе Туполевых в просвещение сургутян. Теперь нужно сказать, что это семейство было и за пределами Сургута известно своей благотворительностью, о которой не однажды рассказывали газеты. Например, автор путевых заметок “На пароходе от Тобольска до Томска” пишет: “… лучшая постройка — церковь сургутская, каменная и довольно богатая. Главный жертвователь этой церкви дом Туполевых. Говорят, что серебра, пожертвованного ими, в этой церкви до нескольких пудов”.

Ему вторит побывавший в Сургуте в конце лета 1885 года редактор неофициальной части “Тобольских губернских ведомостей” Капитон Михайлович Голодников: “Каменная церковь со вновь строющеюся каменною вокруг ее оградою — довольно приличной архитектуры и как по наружному, так и по внутреннему устройству могла бы занять не последнее место в любом губернском городе: золоченые через огонь и горящие, как жар, на солнце куполы, кованного серебра напрестольные одеяния и несколько больших местных серебряных под золотом икон составляют приношение известного благотворителя Сургутского края И.Туполева”.

Затем автор продолжает: “Упомянув выше об обществе Сургута, долгом считаем присовокупить здесь несколько слов об одном из домов его, особенно выдающемся своею безграничною благотворительностью в целом крае. Мы говорим о г.Туполеве (ныне умершем) и супруге его, о пожертвованиях которых в пользу местной церкви сказано уже выше. Главною чертою этого семейства, глубокоуважаемого как местным обществом, так и всеми приезжими, посещавшими дом их представляется глубокое христианское чувство смирения. Гг.Туполевы не благотворили и г-жа Туполева не благотворит и в настоящее время гласно; нет, наоборот: все прибегающие к ним за помощью лично – почти всегда получают под разными благовидными предлогами отказы: но на другой день у одного из просителей лежит в избе неизвестно кем принесенный пуд муки, у другого рыба или мясо, третьему посланы в конверте деньги; у умершего же бедняка стоит в сенях и гроб с пуком восковых свечей. Напрасно вздумали бы облагодетельствованные таким образом выразить чувство своей признательности благотворителям (всякий из них хорошо знает, кто эти благотворители): гг.Туполевы отрекутся от всего, стараясь поскорее, но деликатно отделаться от выражения чувств благодарности. Да, таких людей ныне и днем с огнем надобно искать в нашей губернии”.

В том же духе высказывается и автор путевых заметок в “Сибирской газете”: “Надо заметить, что дом Туполевых был для Сургута, да и для всего этого края, благодетелем. Было время, когда почти весь Сургут только ими и держался; например, хоть в год всеобщего пожара (в сороковых годах), много было содержимо ими бедных, немало долгов было скинуто со счетов даже с таких, которые могли бы их заплатить. Некоторые из жителей, не стесняясь, говорят, что Туполевых разорили они сами, то есть жители. Но когда ныне в марте 84 г. скончался И.Туполев, главный член этого дома, то память его никто не почтил! — не из чего, разорились!?..”

Несколько с другой стороны приоткрывает нам Туполевых путешествовавший в 1876 году по Оби петербургский зоолог И.Поляков. “Благодаря любезности И.Туполева, — пишет он, — я получил две шкуры зверей, на первый взгляд, занимающих середину между волком и собакою…” Описав животных, он сообщает: “… они были убиты в декабре 1874 года около Сургута. Стадо в десять штук, 2 совершенно подобных вышеописанным, охотилось первоначально в лесах целым обществом за северными оленями; затем приблизилось к жилью и навело страх на местных жителей своими страшными опустошениями в домашнем скоте. Наконец, пять из них были убиты…”

Совпадение инициалов дает некоторое основание считать, что все четыре цитированных источника сообщают об одном лице.

Но не только в Сургуте оставили столь заметный след Туполевы. В начале 1860-х годов в Березовском уездном училище преподавал арифметику и геометрию Николай Иванович Туполев, уволенный в октябре 1862 года по собственному прошению. В 1864 году в Тобольском общем губернском управлении служил помощником столоначальника второго стола первого отделения Андрей Иванович Туполев, а в 1869 году он же был секретарем Березовского окружного суда и в следующем году уволен от службы.

Особенный интерес вызывают разбросанные по разным источникам сведения о рыбопромышленнике А.Туполеве (полное имя, к сожалению, в оказавшихся доступными источниках нигде не приводится).

В ноябре 1896 года А.Туполев оказался спутником губернского агронома Н.Скалозубова, направлявшегося в Березовский и Сургутский округа для наблюдения за организацией переписи населения. Близко познакомившись с ним за время долгой поездки санным путем от Тобольска до Обдорска, Скалозубов представляет его как опытного человека, хорошо знавшего Крайний Север и его обитателей: “А.Туполев имеет рыболовный песок в самой удаленной местности — Пуйко, двести верст ниже Обдорска, и по роду занятий постоянно имеет дело с остяками и, особенно с самоедами, особым расположением которых, как мне приходилось слышать после, он пользуется. Он знает языки и остяцкий, и самоедский. Своим знанием края А.И. не раз оказывал услуги ученым, посещавшим север; его сведениями пользовались проф. Якобий и Варпаховский, экспедиция Вилькицкого. По словам А.И., он первый на севере начал употреблять т[ак] называемые] плавные сети, установке которых его научил случайно нанятый им башлык. […] Он же был инициатором применения на севере подледной неводьбы, которой остяки и самоеды прежде не знали; теперь же, по его примеру, инородцы и зимою промышляют рыбу неводами”.

В этом же году, чуть раньше, в “Отделе сельского хозяйства и кустарной промышленности” (приложение к “Тобольским губернским ведомостям”) сообщалось о том, что в губернский музей от А.Туполева поступила небольшая коллекция растений, собранная им в окрестностях Обдорска — первый в музее гербарий с севера.

Несколькими месяцами позже петербургская газета “Сибирь” писала, что тобольский рыбопромышленник А.Туполев 22 января 1897 года в годовом собрании Императорского Русского географического общества награжден бронзовой медалью за первые обстоятельные наблюдения высоты воды в Обской губе.

Далее в газетах мелькнули короткие заметки о приобретении А.Туполевым консервного заведения купца Е.Новицкого, об избрании его председателем правления Тобольского отдела Императорского Российского общества рыбоводства и рыболовства, а А.Туполева — секретарем, о пароходе Туполева “Наследник”. Совершенно очевидно, что этот человек обладал незаурядным умом, охотой к познанию и деловой хваткой.

Из тобольской ветви этой фамилии известен еще Аполлинарий Туполев, перешедший в 1888 году в третий класс Тобольской гимназии (возможно, сын А.И.?). А в тридцатые годы в Томске был репрессирован Анатолий Аполлинарьевич Туполев, родившийся в 1901 году в Тобольске.

Небезынтересны и строки очеркистки двадцатых годов Е.Орловой о сургутском промышленнике на р.Таз Михаиле Тупове. Среди сургутян такая фамилия неизвестна, и само собой напрашивается предположение: не образовалась ли она от укорачивания фамилии “Туполев”?

В списке домовладельцев Сургута второй половины двадцатых годов четверо Туполевых: Василий Маркович (ул.Набережная), Алексей Маркович (ул.Республики), Григорий Алексеевич (Февральский пер.) и Корнилий Алексеевич (ул.Советская).

Фамилия Туполевы, хорошо известная и всей России, имеет в нашем крае своих продолжателей и по сей день.

Журнал «Югра», 2000, №11