Николай Чесноков
На древнем гербе Березова изображен соболь. Он стал символом этого города в связи с чрезвычайно большим значением в местной экономике. Царский ясак подлежал оплате только соболями. Один из архивных документов гласит: «В 1586 году Московский государь наложил ясаку на Сибирское царство, на Конду Большую и Конду Меньшую, и на Пелымское государство, на Туру, и на Иртышское государство, и на Обь Великую, и на все городки обские 5000 сороков соболей…». Это ни много ни мало 200 тысяч шкурок! Такую массу пушнины надо было не только собрать от добытчиков, но и доставить в Россию. На реке Таз возник торговый и перевалочный пункт — город Мангазея, который за процветающую в нем торговлю называли «златокипящей Мангазеей». Сюда устремлялись по Северному морскому пути не только русские купцы, но и зарубежные.
Но недолго длилось «многособолье». Уже в конце 17-го века соболей поступало в казну менее 50 тысяч. Во избежание незаконного вывоза пушнины за рубеж царское правительство закрыло морской путь в Мангазею. Это был приговор городу: он зачах и исчез с лица земли. В Москву пошли жалобы на оскудение соболиных угодий. Ваховские остяки «били челом» царю о замене собольего ясака другой «мягкой рухлядью»: белками, лисицами, горностаями и др.
Уменьшение числа собольего поголовья наступило, из-за чрезмерного преследования зверя охотниками, к чему побуждали поборы чиновников, обманная торговля купцов. Охотнику достаточно было «взять след» соболя — и шкурка зверька неизбежно попадала в котомку добытчика. К началу 20-го века некогда сплошная территория от Урала до Тихого океана, заселенная соболями, сократилась до отдельных небольших Островков. Соболь быстрее исчезал там, где его было легче добыть. На Приобском Севере его полностью истребили по Казыму, Агану и Ваху, где леса расположены узкими лентами вдоль берегов рек. Советским правительством были предприняты меры, чтобы спасти соболя от уничтожения: организованы соболиные заповедники, дважды вводился пятилетний запрет охоты.
В Северном Приобье первый заповедник появился в 1928 году. Это был Кондо-Сосьвинский государственный боброво-соболиный заповедник, располагавшийся в верховьях рек Конды и Малой Сосьвы, где еще сохранилось небольшое количество соболей. Заповедник сыграл важную роль в восстановлении поголовья ценного зверька. К 1940 году соболей на территории заповедника было уже более тысячи голов. Сейчас соболи встречаются по всему левобережью от Оби до Уральского хребта.
Второй очаг соболей, уцелевший от истребления, был на реке Югане. Благодаря мерам охраны (повсеместному пятилетнему запрету охоты, а затем ее ограничению), соболи Юганского очага заняли обширную территорию бассейнов Югана и Салыма. Усилившаяся вырубка лесов по Югану и наступление нефтедобытчиков поставили под угрозу судьбу юганских соболей. В связи с этим в центре соболиного очага, по речке Нёгус-Ях (Соболиная) в 1981 году был создан Юганский заповедник. Площадь его достаточно велика (622,9 тыс. га), чтобы соболи могли жить и размножаться, не страдая от промышленного освоения территории.
Долгое время без соболя оставалось Правобережье Оби — бассейны рек Ваха, Агана, Пима, Лямина, Назыма, Казыма. Возврат туда соболя был невозможен без помощи человека. С 1952 года в этот край начат завоз соболей с целью заселить ими территорию, где они раньше жили. Первая партия в количестве 115 голов выпущена в Нижневартовском районе по верхнему Ваху. Всего на Правобережье Оби в районах Нижневартовском, Сургутском, Октябрьском и Березовском было выпущено более тысячи голов. Создано несколько очагов, которые слились между собой впоследствии. В результате искусственного расселения на Правобережье Оби возвращен исконный обитатель тайги.
В настоящее время соболь практически встречается на большей части Ханты-Мансийского округа и повсеместно служит объектом пушной охоты. Добывают соболя несколькими способами. Пока неглубок снег, зверька обнаруживают с помощью собаки-лайки. Собака находит след, идет по нему, увидев соболя, загоняет его на дерево. Громко лает, давая знать отставшему хозяину. Тот подходит и снимает зверька выстрелом.
У ханты и манси до сих пор еще применяется охота с обметом. Обмет — это сетка из прочных нитей. Для охоты с обметом требуется чрезвычайная выносливость. Охотник долго и неутомимо преследует соболя, пока не загонит его в дупло или под корни дерева. Затем сеткой обметывается место укрытия соболя, к обмету подвешиваются колокольцы, а дальше нужно только терпение. В конце концов звон колокольцев возвещает, что соболь вышел из убежища и запутался в сетке.
Раньше широко практиковалась и кое-где еще сохранилась добыча соболя опадными самоловами-кулемками. Эта ловушка устанавливается в местах, где зверьки рыскают в поисках пищи. Охотники изготовляют их осенью до 150—200 штук и настораживают с выпадением снега. Устройство кулемки несложное: одно бревно кладут на подставках горизонтально несколько выше уровня снега, другое укрепляют сверху, приподнимая его с одйого конца на 15-20 см, и удерживают его в таком положении насторожкой, на которую крепят наживку — кусок мяса, лесной дичи (рябчика, тетерева, глухаря). Соболь трогает мясо, насторожка срывается, бревно падает и придавливает зверька.
Наиболее распространен лов соболей капканами. Их выставляют обычно во второй половине охотничьего сезона, когда устанавливается глубокий снеговой покров, препятствующий работе собаки-лайки. Капканы ставят на тропах и одиночных следах зверьков, а также у выкладываемой или подвешиваемой привады — тушки рябчика, куска мяса другой лесной дичи.
Соболь — хищник. Он питается и мышами, ловит бурундуков и белок, не брезгует птичьими яйцами. У него хватает силы и смелости нападать даже на такую крупную птицу, как глухарь. В крепкий зимний мороз глухарь ночует под снегом. Чуткий нос соболя обнаруживает место, где спит птица. Соболь подкрадывается и стремительно кидается на него. Взрывается фонтаном снег, хлопают могучие крылья, но соболь уже оседлал птицу и на ее спине взмывает в небо, подбираясь зубами к шее. Скоро обессиленная птица замедляет лет и падает со своим убийцей в мягкий снег. Соболь тащит ее в укромное место для пиршества. От ночной трагедии остается лишь вмятина в снегу да капли крови на месте падения птицы.
Соболь не отказывается и от растительной пищи. Существенную роль в питании играют кедровые орехи, рябина, таежные ягоды. Соболь в лесу подобен щуке в реке: ни зверюшке, ни птице дремать не даст. Очень хорошо это видно на поведении белок. В местах, где нет соболей, белки часто спускаются на землю, перебегают от дерева к дереву, оставляя на снегу строчки следов. Охотникам там легче добывать белку: ее можно выследить даже без собаки. А в лесу, где есть соболи, белки осторожны, они почти не спускаются с деревьев, чтобы не оставлять следов. Обнаружить их трудно и соболю, и охотникам.
Долго не было известно, в какое время года у соболя происходит гон. Охотники полагали, что ранней весной, когда у зверьков наблюдается оживление, возрастание активности, самцы преследуют самок. Но это ложный гон. Ученые установили, что настоящий гон бывает летом, а зимой в развитии зародышей наступает задержка, так называемый латентный период.
Весной, в апреле, самка соболя в гнезде, устраиваемом в дупле дерева, под корнями или в валежине, приносит 4—6 детенышей. Они родятся голыми, слепыми, но уже через пару месяцев становятся самостоятельными. Осенью семья распадается, выводок разбредается. Через год соболята становятся взрослыми.
Несмотря на то, что нефтеразработки уменьшают площадь собольих угодий, а значительная часть добытых зверьков уходит к нефтяникам, лесорубам и пушным спекулянтам, соболь остается важным объектом охоты местного коренного населения. Соболь и теперь не перестал быть символом таежного края. Только изобразить его на гербе следовало бы на фоне нефтяной вышки…
Журнал «Югра», 1992, №9
