Юрий Переплеткин
Сегодня Иосифу Андреевичу Никитину исполняется 75 лет. Что же, выходит — весьма пожилой, даже старый человек? Это как сказать…
Я встречался и беседовал с ним совсем недавно. Все тот же спокойный, добрый свет в глазах, та же мягкость в общении, та же интеллигентность в каждом слове и жесте.
А еще — неуловимая, глубоко спрятанная, но вполне ощутимая твердость. Та, что дает основание думать: перед тобой надежный человек! Короче, он такой же, как и много лет назад.
В конце 50-х годов уже прошлого века нас объединила Ханты-Мансийская сельскохозяйственная опытная станция. Я, школьник, там жил, а он, выпускник института, работал инженером-механиком. Позднее Иосиф Андреевич трудился на многих выборных должностях, отдав Ханты-Мансийскому автономному округу 35 лет — то есть проработав на Севере с юности до пенсии. В Тюмени мы встретились уже в Ханты-Мансийском землячестве “Югра”, членами которого оба являемся.
…Однако перелистаем быстротекущее время на несколько десятилетий назад. Когда выпускнику Омского сельскохозяйственного института Иосифу Никитину сказали, что по распределению он поедет работать в Ханты-Мансийск, парень не удивился. Удивляться было нечему. В те годы слово “Ханты-Мансийск” звучало столь же непонятно и завораживающе, как, скажем, “Мадагаскар” или “Брахмапутра”. Где это, что это — было для Никитина, как он теперь выражается, “темным лесом”.
А и правда — приехал в темный лес. Таежный городок был окружен густыми зарослями ели, пихты, кедра, сосны. Вот и сельхозстанция — смотрелась она неожиданным, удивительным оазисом. С полями овса, пшеницы, ячменя, тимофеевки. С рядами цветущих желтых и белых акаций вдоль тротуаров, с роскошными яблонями, мирно росшими рядом со скромными хозяйками — рябинами и березами. Но не столь поразила парня внешняя отличительная особенность опорного пункта Ханты-Мансийской сельхозстанции на фоне общей структуры города, сколь серьезность дел трудившихся здесь увлеченных опытников, их фанатичная вера в важность и необходимость того, что они делали.
Они всеми силами старались найти возможность обеспечивать Север собственными продуктами питания. Приучали зерновые культуры расти и давать хорошие урожаи даже в этих широтах. Выводили новые сорта картофеля и овощей, которые не боялись холодов и короткого лета. Пытались в условиях “закрытого грунта” (проще говоря, в парниках и теплицах) наладить производство огурцов, помидоров, лука, даже цветов в промышленных объемах. Анализировали достоинства и недостатки различных трав в пойме Иртыша, чтобы отыскать оптимальные пути создания надежной кормовой базы для общественного животноводства…
Встретили Никитина хорошо. Выяснилось, что именно опорный пункт попросил у Министерства сельского хозяйства молодого специалиста нужного профиля. Исполнявший в тот момент обязанности директора сельхозстанции Василий Яковлевич Аммосов, подписывая приказ о приеме, сказал, что грамотный механик им нужен позарез. Вчерашний студент прекрасно сошелся с ведущими специалистами станции — сотрудниками отдела растениеводства во главе с Анной Васильевной Корепановой, с ее супругом, заведующим отделом кормопроизводства Константином Тимофеевичем Корепановым, с Зоей Ивановной Сосновской, которая ведала зерновым хозяйством, и другими.
…Иосиф Андреевич рассказывал о тех далеких днях, а я невольно вспоминал, как мы, мальчишки опорного, стараясь хоть немного заработать в летние месяцы, трудились на элитном зерновом участке, где был расположен ток. Чтобы очистить зерно, крутили рукояткой огромное колесо веялки, пряча глаза от густого облака пыли и мелкой шелухи. Но однажды бригадир не подпустил нас к машине. Между веялкой и электродвигателем установили ременную передачу, включили ток, шкивы завертелись — и установка заработала, освободив нас от неприятной и нудной процедуры вращения колеса рукояткой. На элитное приходили наши ровесники, пацаны из поселка рыбоконсервного комбината, смотреть, как здорово тут работает техника. Называлось это — “процесс механизации и автоматизации производства”. Данным процессом занимался инженер-механик Иосиф Андреевич Никитин.
Но элитное — лишь одна из страниц работы Никитина на опорном, а сельхозстанция — лишь одна из страниц его деятельности в Ханты-Мансийске.
В городе имелось училище механизации сельского хозяйства, туда и направили И.А.Никитина. Кадров в колхозах и совхозах не хватало, их следовало готовить — быстро и качественно. Иосиф Андреевич работал преподавателем, потом заместителем директора, потом директором училища механизации, которое расширилось, выросло и превратилось в Ханты-Мансийское СПТУ-8, надежную кузницу специалистов для Кондинского, Октябрьского, Ханты-Мансийского и других районов округа, где сельскохозяйственное производство составляло значительную часть экономического потенциала. Теперь Иосиф Андреевич, бывая на Севере, нередко встречается со своими воспитанниками — ныне крупными руководителями отрасли. Приятно поговорить с ними о былом, о пережитом…
Уже в те годы все, кто работал вместе с ним, отмечали своего рода “эффект Никитина”: участвуя в любом деле, он распространял на окружающих спокойствие и уверенность, непонятным образом внушал веру в конечный успех. С ним было как-то спокойно.
Удивительные качества молодого человека, конечно же, были замечены всевидящими партийными органами. Дальше можно лишь перечислять ступени его карьеры. Заведующий сельскохозяйственным отделом Ханты-Мансийского окружкома КПСС. Второй секретарь Ханты-Мансийского горкома партии. Председатель Ханты-Мансийского райисполкома. Первый секретарь Ханты-Мансийского горкома КПСС… На всех должностях главным его делом была забота о развитии сельского хозяйства на “подведомственной территории”. Много чего случалось за эти долгие годы, но об одном периоде он говорит с особым волнением.
Старожилы Ханты-Мансийска помнят, что самое страшное наводнение случилось в 1941 году, когда началась Великая Отечественная война. Тогда уровень Иртыша поднялся на 10 метров 41 сантиметр. Почти такая же беда пришла и в 1979 году. Вода поднялась на 10 метров 14 сантиметров и не спадала до сентября. В самаровской части города дома были затоплены до окон и выше. В деревнях и поселках вдоль Иртыша не осталось сухого места. Бабки-пророчицы утверждали, что это наказание свыше: погибнут и люди, и скот, и угодья.
Секретарь горкома партии Никитин, в ведении которого был весь Ханты-Мансийский район — самый развитый в округе по сельхозпроизводству, слышал и губительные предсказания старух, и панические предположения некоторых специалистов, и разноречивые, порой невнятные указания руководства, но точно знал одно: любой ценой надо спасти поголовье крупного рогатого скота.
Как всегда, заряжая людей спокойствием, без крика и дерганья, он организовал еще по навигации переброску животных и техники в Казахстан, Омскую область и на юг Тюменской. Там же приступили к заготовке сена и соломы. Не везде посланцев затопленных колхозов и совхозов принимали с распростертыми объятиями. Лучше всего к пострадавшим отнеслись омичи. Оно и понятно: Иосиф Андреевич не раз побывал в родном сельскохозяйственном институте, где его хорошо помнили. Многие однокурсники заняли ответственные посты в партийных и советских органах, в “Сельхозтехнике”, облсельхозуправлении и других структурах. Никто не требовал с тюменцев необходимые фонды на запчасти, на проволоку, с помощью которой велось прессование сена и соломы, на другие материалы… К сожалению, — Никитину обидно до сих пор — в некоторых хозяйствах родной Тюменской области такого понимания северяне не нашли.
Так или иначе, но технику сберегли, скот сохранили, сено и солому — не лучшего, конечно, качества — удалось заготовить, так что к концу года район не только удержал достигнутые ранее позиции, но и стал наращивать объемы сельхозпроизводства…
Перед пенсией И.А.Никитин поработал еще руководителем отдела соцобеспечения окрисполкома, а потом переехал в Тюмень. Судьба преподнесла ему очень суровое испытание: скончалась Александра Адамовна — любимая жена, верная спутница жизни. Тяжело переживал и до сих пор переживает Иосиф Андреевич. Тут помочь может только время…
Он по-прежнему среди людей. Стал первым заместителем председателя совета землячества “Югра”. Это не дежурная должность. Никитин обязан быть реальным помощником и опорой для председателя Л.Г.Тайлашева во всех делах. А во время отсутствия Леонида Георгиевича (отпуск, командировка) ответственность за жизнь и деятельность землячества полностью ложится на плечи первого зама. И он уверенно, со знанием дела и достоинством справляется с многочисленными и сложными обязанностями.
Эффект присутствия Никитина давно поняли и оценили все, кто находится с ним рядом. Если осуществляется какая-то акция, проводится непростое мероприятие, делается нужное дело, а Иосиф Андреевич находится здесь же, в числе других, — значит, все должно быть хорошо. Все будет хорошо! Люди верят в это.
Так оно всегда и происходит.
…Он еще многое успеет. Какие его годы!
«Парламентская газета», №63 (4323), 10.04.2007
