С.Г. Пархимович
Детские игрушки довольно широко и разнообразно представлены в культурных слоях древнерусских городов. Большинство из них встречены серийно: деревянные мечи, кинжалы, ножички, копья, луки со стрелами, кубари, волчки, шары, куклы, фигурки зверей и птиц, лошадки-скакалки, коники-каталки, лодочки, вертушки, глиняные свистульки, яйца-писанки, погремушки и шарики, кожаные мячики и железные топорики. Слои XV–XVIII вв., как правило, разрушены или повреждены позднейшей застройкой. Тем не менее, в последние годы слои этого времени все чаще выявляются в ходе охранных раскопок на территориях современных городов. Постепенно растет и число публикаций материалов из раскопок поздних слоев, в том числе и детских игрушек. Примечательно, что составы игрушек в поздних и ранних слоях существенно различаются. Так, например, в коллекциях, собранных при раскопках на Великом посаде Москвы, в слоях XV – первой половины XVIII в., представлены керамические скульптурки коней, птичек, медведей, человечков, свистульки-птички и шаровидные погремушки, а также бабки-астрагалы и кожаные мячики. При этом совершенно отсутствуют игрушки из дерева, хотя другие изделия из этого материала сохранились неплохо. Игрушки из коры и дерева на других памятниках Европейской России этого времени редки или тоже отсутствуют. Чем объясняется это обстоятельство – региональными, хронологическими культурными особенностями или какими-то иными факторами – неясно, но подборка игрушек, в сравнении с новгородскими, выглядит явно менее разнообразной и вряд ли адекватно отражает реальные ситуации, имевшие место в русских средневековых городах.
В научной литературе представлены различные схемы классификации игрушек, в которых они группируются по способам их воздействия, функциональному назначению, материалу, из которого они изготовлены, и внешним признакам. Наиболее разработанной, логически выверенной и учитывающей известные разновидности древнерусских игрушек, на мой взгляд, является схема классификации, примененная А.С. Хорошевым в отношении новгородского собрания игрушек. Согласно ей, категория детских игрушек разделена на два класса – индивидуальные и коллективные (используемые для соревновательных игр). Класс индивидуальных игрушек включает три группы: имитации, изобразительные и игрушки-забавы. Группы делятся на серии (антропоморфные, зооморфные, копии оружия, транспортных средств и т.п.), объединяющие все видовое разнообразие предметов. Отдельно исследователь отметил класс настольных игр, который включал интеллектуальные (шахматы, шашки, мельница) и азартные (кости) игры. Эти игры предназначались, главным образом, для взрослых, но освоение их происходило, вероятно, в старшем детском возрасте. На восточных склонах Урала и в Сибири формирование археологических коллекций с русских памятников конца XVI – XVIII в. началось лишь со второй половины 1940-х гг., но широкие масштабы приобрело в 1990-е гг. При этом информация о детских игрушках, найденных в ходе раскопок, крайне незначительна. Пожалуй, единственной работой по этому вопросу является небольшая статья Л.В. Татауровой, в которой представлены детские игрушки из раскопок русских поселений и могильников Среднего Прииртышья, датирующихся XVII – началом XIX в. В ней сообщается о находках костей для игры в «бабки», керамических фишек для игры в «камешки», игрушечной керамической посуды, «лодочек» из коры, керамических птичек-свистулек и трубочек-свистулек. К сожалению, иллюстраций в статье нет.
На Севере Западной Сибири до начала XXI в. единственным памятником, где были найдены игрушки, оставалось Мангазейское городище (1601–1672 гг.), исследовавшееся экспедицией Арктического и Антарктического научно-исследовательского института (ААНИИ) в 1968–1971 гг. и 1973 г. К сожалению, информация о них крайне ограниченная. Авторы раскопок сообщили о находках «орудий» для игры в бабки и некоей «среднеазиатской игры, для которой использовались суставные кости животных», каких-то деревянных детских игрушек, фрагментов деревянного коня (?!) и свистульки. Подробно описана и сопровождена рисунком лишь керамическая свистулька в виде «фигурки какого-то животного с массивным туловом», у которой была обломана голова, а на тулове имелись две пары отверстий.
Несколько игрушек было найдено в Северо-Восточной Сибири, в ходе раскопок Алазейского острога середины XVII–XVIII вв., проведенных в 1980-х гг. экспедицией Якутского госуниверситета под руководством А.Н. Алексеева. Среди них – деревянные волчки, маховики от них, «жерновок», а также изящная костяная «игрушка-скорпион»(?!).
Многочисленная коллекция разнообразных детских игрушек была получена в ходе новых раскопок на Мангазейском городище, проводившихся экспедицией НПО «Северная археология–1» в 2001–2009 и 2011–2013 гг. Она включает не менее 101 изделия, в числе которых – 74 деревянных, 10 кожаных, 4 берестяных, 2 из коры лиственницы, 8 каменных, 1 тканевое и 2 керамических. Игрушки были собраны в раскопе площадью 1242 кв. м. Если учесть, что работы проводились в пределах раскопов № 21 и № 22 экспедиции ААНИИ, где часть культурных напластований была выбрана в 1973 г., то плотность залегания игрушек следует признать довольно высокой: 1 изделие на площадь не менее 13 кв. м. Это не удивительно, так как детей здесь было немало: найдено 162 экземпляра целой и фрагментированной кожаной обуви для детей и подростков обоих полов, начиная с младенческого возраста.
В соответствии с классификацией, предложенной А.С. Хорошевым, в мангазейской коллекции детских игрушек можно выделить классы индивидуальных и коллективных. В классе индивидуальных игрушек (75 экз.) представлены те же три группы: имитации, изобразительные и игрушки-забавы.
Развивая эту схему, игрушки-имитации следует разделить на две подгруппы: миниатюрные модели предметов из мира взрослых и «действующие» изделия, соразмерные росту детей. Первые представляют собой символический «реквизит» своеобразного «театра миниатюр», в котором действа развивались на условном ограниченном пространстве – на скамье или полу избы, у дома. В таком «театре» ребенок одновременно был хозяином, режиссером-постановщиком, актером и зрителем. Сценарии подобных игр универсальны – «в дом», «в семью» и т.п., но набор и формы миниатюрных игрушек имели этническую и региональную специфику, так как дети копировали образ жизни родителей и окружающий их микромир. Отнесение таких игр к разряду индивидуальных достаточно условно, как условна и любая классификация: у каждого ребенка был свой набор игрушек, но в «спектаклях» одновременно могли участвовать и несколько детей.
В мангазейском наборе миниатюрных игрушек (57 экз.) присутствуют копии средств передвижения (лодочки, лыжа), орудий труда (молоточек-киянка, топорики), домашней утвари (керамическая и берестяная посуда, бочки, лопаточки) и обуви (деревянные «сапожки» и берестяная «туфелька»). Судя по точности и выверенности форм игрушек и деталей, такую тонкую работу делали взрослые. Пожалуй, единственным изделием, явно изготовленным ребенком, является грубо вылепленный керамический сосудик.
Самая многочисленная разновидность миниатюрных предметов – деревянные лопаточки, копирующие кухонные веселки, лопаты и, возможно, весла – 30 экз. Соответственно, выделяются две группы: с узкими вытянутыми лопастями и широкими короткими. Длина целых изделий колебалась от 7 до 20 см. Нельзя исключать вероятность использования таких лопаточек в качестве косметических принадлежностей, но какие-либо свидетельства в пользу этой трактовки (следы сурьмы или румян на них) до сих пор встречены не были. Моделька разделочной доски представляет собой пластину подпрямоугольной формы (4,8×3,4–4,2 см) с короткой (2,1 см) ручкой, имеющей ромбический конец.
Цельнорезные деревянные топорики (4 экз.) копируют формы плоскообушных топоров XVI–XVIII вв. с трапециевидными безбородочными бойками и широкими лезвиями. Формы топорищ – прямые ровные, с утолщением у бойка и изогнутые книзу – характерны для лесорубных и плотницких топоров. Длина топориков – от 10,3 см до 20 см. Миниатюрные железные топорики, трактуемые как детские игрушки, известны в материалах древнерусских поселений домонгольского времени. В то же время, деревянный экземпляр единичен. Справедливости ради следует учитывать вероятность магического назначения таких топориков, о чем могут свидетельствовать следующие факты:
— амулеты в виде железных, бронзовых и свинцовых бойков топориков – частая находка в древнерусских мужских погребениях;
— деревянные топорики длиной до 10 см в качестве апотропейных средств клали в зыбки мальчикам на Русском Севере в конце XIX – начале XX вв.;
— в пазу верхнего венца сруба Спасской церкви (конец XIX – начало XX вв.) заполярного г. Зашиверска на р. Индигирке лежал миниатюрный деревянный «ритуальный» топорик.
В пользу такой трактовки мангазейских топориков может свидетельствовать залегание двух экземпляров под полом и под бревном окладного венца построек, где обычно помещались строительные приклады. Молоточек-киянка имеет цилиндрический боек (0,6–0,8×1,6 см) и частично обломанную рукоятку; длина сохранившейся части – 2,7 см. Аналоги неизвестны.
Керамический сосудик высотой 3,3 см имеет котловидную форму, округлое дно и пятиугольное устье размерами 4,2×4,5 см. Поверхность неровная, бугристая; обжиг хороший, цвет красновато-оранжевый в изломе и на поверхности, имеются трещинки, образовавшиеся при обжиге. Изготовлен явно детскими руками. Игрушечная керамическая посуда, произведенная преимущественно ремесленниками, в большом количестве представлена в материалах раскопок древнерусских поселений домонгольского времени. В Западной Сибири она найдена в Омском Прииртышье на сельских поселениях Ананьино I и Изюк I, относящихся к XVII–XVIII вв., а также в могильнике этого же времени – Ананьино I. Берестяные коробочки (4 экз.) отнесены к игрушечной посуде ввиду миниатюрности: длина их – 5–6 см, ширина – 3 см, высота бортиков – 1,2–1,7 см. Они изготовлены из прямоугольных кусочков путем сгиба краев и последующего сшивания загнутых углов нитками. В коллекциях из раскопок имеются коробочки несколько больших размеров, которые могли использоваться в домашнем быту в качестве солонок, хотя нельзя исключать и принадлежность их к категории игрушек.
Модели бочек представлены тремя клепками и не менее чем тремя днищами (рис. 2 – 6–8). У клепок (длина – 10,8–11,5 см, толщина – 0,2–0,35 см) вырезаны уторные пазы. В середине одной из них имелось круглое отверстие для пробки диаметром 1,8 см. У днищ диаметром 5,0–7,7 см по периметру имеются двусторонние фаски для крепления в уторных пазах. В новгородских материалах боковые отверстия зафиксированы на так называемых «водовозных бочках», высота которых достигала 135 см. Очевидно, что мангазейские игрушечные бочки представляли собой копии водовозных, уменьшенные приблизительно в 10 раз. Подобные игрушки встречены впервые. Единственная аналогия им – керамическая игрушка «водовоз, сидящий верхом на бочке», найденная в Изяславле.
Игрушечные лодочки представлены пятью экземплярами, вырезанными из прямослойной древесины. Две из них являются, скорее всего, незаконченными изделиями, так как у них оформлены только внешние обводы, а полость в верхней части не выбрана. Три другие лодочки являются законченными изделиями. Одна из них представляет собой наиболее сложный в исполнении, детализированный, ювелирно вырезанный экземпляр. Эта лодочка (длина – 5,4 см, ширина – 2,12 см, высота – 1 см), по сути, имитирует не обычную лодку, а судно более высокого ранга – дощаник, карбас или даже коч, хотя явных следов присутствия мачты на ней нет. В сохранившемся борту имелись три паза для весел, из которых полностью сохранилось одно, просунутое в паз, лопасть второго обломана. В целом, это суденышко имело три пары весел-движителей. Весла были настолько миниатюрны (длина – 2,2 см, ширина лопасти – 0,63 см, толщина – 0,1 см), что в случае их отдельного залегания в насыщенном мелкой щепой и трухой слое шанс обнаружения был бы близок к нулю. Другая лодочка имеет простую овально-приостренную форму, выбранную сверху полость и закругленное дно. Ее длина – 7,8 см, ширина – 3,85 см, глубина полости – до 1 см. Третья лодочка выполнена очень грубо, имеет пятиугольную в плане форму с подпрямоугольной (1,35×2,15 см) полостью и плоским дном. Длина ее – 4,25 см, ширина – 1,8 см, высота – 0,9 см, глубина полости – 0,6 см. Нос лодочки острый, корма прямоугольная.
Уникальна миниатюрная (длина – более 7,7 см, ширина – 1,9–2,45 см) моделька лыжи (рис. 1 – 10), аналоги которой неизвестны. Сверху на ней вырезана ступательная площадка овальной формы длиной 2,5 см, шириной 0,9 см и высотой 0,6 см. Толщина пластины лыжи – 0,1–0,3 см. Задний конец лыжи обломан, поэтому ее длину можно определить ориентировочно – около 9 см.
«Обувь» представлена тремя профильными изображениями, два из которых (сапожки) вырезаны из деревянных пластин, одно (туфля) из тонкого листочка бересты. Оба сапожка имеют высокие тонкие каблучки, различаясь размерами и пропорциями деталей. Высота одного сапожка – 5,8 см, другого – 2,5 см. При этом у первого – высокое (4 см) «голенище», короткий притупленный «носок», а у второго – длинный острый «носок» и короткое (1 см) «голенище». У обоих сапожков верхняя часть «голенищ» уплощена боковыми срезами, что может свидетельствовать о том, что они вставлялись в какую-то (деревянную?) основу. Берестяная моделька, изящно вырезанная, скорее всего, ножницами, копирует туфлю на низком каблуке с боковыми «ушками» сверху. Длина изделия – 3,55 см, высота – 2 см.
Два изделия, которые предположительно представляют собой миниатюрные копии дверей. Одно из них сохранилось полностью, другое – частично. У обоих четко выделены выступы-«пятки», которые у обычных дверей вставлялись в соответствующие пазы – «чашки», выбиравшиеся в пороге и притолоке дверного проема. Размеры целого «дверного полотна» – 4,7×8,2 см, высота обломанного (без пяток) – 10,1 см. У обломанной «дверцы» выступы-«пятки» и уступы у их оснований асимметричны, как и у настоящих дверей, что свидетельствует в пользу трактовки данных изделий как дверей игрушечных домиков. Примечательно, что и масштаб исполнения модели «дверец» – около 1:10 – соответствует масштабам других миниатюрных моделей, описанных выше. Однако отсутствие аналогий в археологических и этнографических материалах не позволяет пока однозначно интерпретировать данные изделия как дверцы. Можно предположить также, что они могли быть откидывающимися крышками каких-то ларчиков, коробочек, но остатки таких изделий, найденные на Мангазейском городище, не сохранили свидетельств существования подобных конструкций. В настоящее время остается надеяться на обнаружение в слоях данного городища или других памятников находок, которые могли бы способствовать убедительной интерпретации этих артефактов.
«Действующие» модели, то есть игрушки, соразмерные росту детей и предназначенные для подвижных игр «в войну» или «в охоту», не столь многочисленны (25 экз.) и разнообразны. Они представлены несколько уменьшенными «действующими» моделями деревянных мечей, сабелек, стрел, копий, наконечников стрел, топора и ножичка. Наиболее многочисленны деревянные цельнорезные стрелы – 9 экз. – и наконечники стрел – 7 экз. Стрелы отличаются от настоящих несколько уменьшенными размерами и грубой обработкой поверхности (отсутствует доработка специальными ножевыми стружками – выскабливание, выравнивание и выглаживание поверхности). Целых экземпляров два. Один имеет длину 19,5 см, передний конец оформлен двумя противолежащими косыми срезами, а на заднем выступает уплощенный подпрямоугольный «хвост» с прямоугольным ушком для тетивы. Другой – с длинным асимметрично-ромбическим пером и дуговидным ушком на уплощенном конце – имел длину в 36 см. У остальных стрел сохранились обломки передних или задних концов. В одном случае перо асимметрично-ромбическое, в двух бойки притупленные цилиндрические, характерные для так называемых «томаров» (стрелы с тупыми наконечниками), предназначенных для охоты на пушную дичь. На конце одной стрелы вырезан плоский треугольно-вытянутый наконечник с острыми режущими боковыми гранями и длинным узким черешком. В трех случаях сохранились задние концы стрел с уплощенными небольшими дуговидными ушками для тетивы. Цельнорезные детские стрелы с разнотипными наконечниками в большом количестве найдены в слоях древнерусских городов.
Наконечники стрел представляют собой копии плоских железных черешковых: в одном случае – с треугольно-вытянутым пером, в четырех – с асимметрично-ромбическими: узкими вытянутыми и широким укороченным. Длина наконечников – от 5,7 см до 14 см.
«Оружие ближнего боя» немногочисленно – 7 экз., в том числе древковое – 2 экз. (копье и топор) и клинковое – 5 экз. (мечи и сабельки).
Копье представлено обломком передней части: вытянуто-листовидное уплощенное перо с ромбическим сечением, плавно переходящее в цилиндрическое древко. Длина фрагмента – 31,7 см, в том числе пера – 19,3 см; ширина пера – 2,8 см; диаметр древка – 1,7 см.
Модель топора представляет чуть уменьшенную деревянную копию рабочих железных топоров так называемого «переходного вида» с симметричным лезвием, которые были распространены в Новгороде в середине XIII – начале XV в. Мангазейская модель полностью повторяет форму прообраза: у него «заточено» лезвие, тщательно заглажена вся поверхность, но не выбрано отверстие проуха. Единственное отличие – округлая форма торца обуха, присущая боевым топорам с молотковидным обухом. Длина изделия – 14,9 см, длина лезвия – 6,4 см, толщина «полотна» – 1,3–2,2 см, размеры торца обуха – 4,0×4,5 см, его длина – 4,5 см. В целом, данная модель имитирует топоры архаичной формы, вышедшие из употребления за два столетия до основания Мангазеи. Среди железных топоров, найденных на Мангазейском городище, нет ни одного экземпляра такого вида.
Мечи представлены тремя рукоятками, из которых полностью сохранилась одна. У нее дисковидное навершие и короткое прямое перекрестье. Длина рукояти – 5 см, что соответствует ширине ладони ребенка 6–8 лет. У второй рукоятки навершие овально-уплощенное.
Мечи с дисковидными навершиями рукояток и их игрушечные имитации встречены на древнерусских памятниках XIII в. Собственно мечи были вытеснены саблями в конце XV в., поэтому мангазейские экземпляры довольно архаичны и являются своеобразными репликами «преданий старины глубокой». Деревянная сабелька вырезана очень грубо. У нее прямой клиновидный в сечении клинок длиной около 30 см (конец обломан), перекрестье отсутствует, рукоятка оформлена уступом со стороны лезвия, на ее конце – продолговатое навершие, выступающее вперед. Длина рукоятки – 6,8 см. Изделие напоминает палаш. Близкая по форме игрушка, датирующаяся XVI – первой половиной XVII в., найдена в Переяславле Рязанском. Сабелька, наспех изготовленная из березовой веточки, тонкий конец которой загнут и связан с двумя отростками у основания «клинка», образуя «эфес», конец «клинка» обломан, длина рукоятки – 7,6 см, Подобные игрушки дети изготавливали самостоятельно в российской глубинке еще в середине ХХ в., играя «в войну». Примечательно, что игрушечные луки со стрелами в слоях древнерусских городов после XV–XVI вв. почти не встречаются, что, по мнению Р.Л. Розенфельдта, объясняется выходом из употребления к этому времени настоящих луков. В Сибири, как известно из письменных источников, лук со стрелами были на вооружении русских служилых людей и охотников вплоть до XVIII в.
В коллекции имеются десятки небольших деревянных ножичков, но, несомненно, детской игрушкой можно считать один экземпляр. Он отличается изящной формой, тонкостью пластины клинка (0,1–0,3 см) и узостью игловидного черешка (0,2-0,3 см). Длина изделия – 11,6 см, в том числе клинка – 7,6 см. Ширина клинка – 0,7–1,1 см. Клинок – прямой, соосный с черешком, в задней трети спинки имеется четко выраженное колено со скосом к острию. Похоже, игрушка имитирует универсальный нож, который мог использоваться как в домашнем хозяйстве, так и в охоте и ближнем бою. Длина – 14,6 см, в том числе клинка – 9,4 см. Судя по длине черешка (4,2 см), игрушка предназначалась для ребенка в возрасте 1,5–2 года.
Моделька наконечника остроги, тоже очень хрупкая и изящная; представляет собой тонкий (0,26×0,35 см) квадратный в поперечнике стержень (черешок), расширяющийся на конце в виде вытянуто-треугольного плоского пера с длинным шипом у основания. Аналоги игрушке неизвестны.
В целом, игрушки, соразмерные росту детей, использовались в подвижных состязательных или сюжетных играх, способствуя формированию навыков, владения оружием коллективного взаимодействия, ответственности, инициативности и т.п. В то же время, стрельба из лука, к которой, в частности, дети русскоустьинцев – потомков первых русских поселенцев на Индигирке – приучались с четырех-пяти лет, лишь первоначально носила соревновательный характер, а уже с 10–12 лет применялась ими в самостоятельной охоте. «На вопрос: «Велик ли у тебя сын?» – можно было услышать следующее: «Большенкой! Лучком-тамаричком стреляет»». По сути, игры «в охоту» подготавливали детей в развлекательно-игровой форме к самостоятельной промысловой деятельности. На Русском Севере взрослые брали детей на промыслы, начиная с 8–10 лет, а в 11–12 лет те начинали охотиться самостоятельно на белок.
Изобразительные игрушки немногочисленны: две деревянные орнитоморфные скульптурки, коник-каталка из коры лиственницы, две контурные фигурки рыб из дерева и коры лиственницы, а также два резных изображения корабликов на деревянных пластинах.
Одна скульптурка, изготовленная из обрезка тонкого ствола с отростком, представляет собой стилизованное «минималистское» изображение водоплавающей птицы (гуся?) с длинной дугообразно изогнутой вперед шеей на вытянутом покатом тулове, срезанном горизонтально снизу. Вторая скульптурка – «петушок», напротив, очень выразительна, с детально проработанными в рельефе чертами – туловищем, хвостом, перьями, мощной шеей, увенчанной головой с высоким гребнем, «бородкой» и частично обломанным клювом. В нижней части общим изогнутым контуром переданы ноги, переходящие в закругленный плоский выступ, который, возможно, служил для крепления фигурки на конце стержня или на подставке. Длина фигурки – 3 см, высота с выступом – 6 см. В целом, эта фигурка очень напоминает форму известных еще недавно леденцов-«петушков». Близкие, но более стилизованные костяные скульптурки петушков, венчали шпильки от прялок, найденные в Москве и Новгороде в слоях XV в.
Коник-каталка, вырезанный из куска коры лиственницы толщиной 1,3 см, достигает длины в 7,25 см и высоты 4,1 см. Фигурка относительно пропорциональна, морда животного и выступ, передающий общим контуром передние ноги, частично обломаны. Брюхо дуговидно выгнуто: на голове рельефно вырезано ухо. Задние ноги оформлены прямоугольным выступом, намечен хвост. На крупе вырезано рельефное дуговидное седло, а около середины туловища просверлено отверстие диаметром около 0,8 см для оси, на которой крепились колесики. Близкие по форме коники-каталки на двух и четырех колесиках известны в слоях XIII–XIV вв. в Новгороде, Старой Ладоге и Пскове.
В новой мангазейской коллекции имеются еще 14 деревянных коников и профильная фигурка из кожи, но они не были игрушками, а изготавливались в качестве символических строительных «жертв». О символическом характере этих фигурок, помимо условий их залегания в слое, свидетельствует подчеркнуто упрощенная трактовка коня: несколько гипертрофированная голова на плоско срезанном снизу прямоугольном или подтреугольном тулове-ставце, отсутствие ног, хвоста и отверстий для осей.
Колесиков от игрушек-каталок найдено не менее четырех экземпляров. Они представляют собой диски с плоскими «ободами» диаметром 3,8–7,7 см с круглыми отверстиями для оси в центре. Диаметр отверстий – 0,35–0,8 см. В одном из колесиков сохранился обломок оси с усеченно-коническим утолщением снаружи – своеобразной имитацией ступицы. Три колесика вырезаны из деревянных дощечек, одно – из коры. Диаметр последнего – 3,8 см, а диаметр отверстия для оси – 0,8 см, что соответствует диаметру отверстия для оси в конике-каталке. Диаметры древнерусских колесиков – 2–4 см. В коллекции немало деревянных дисков с квадратными отверстиями, которые могут интерпретироваться как колесики от игрушек или как крышки цилиндрических коробочек из бересты и дерева, в отверстиях которых крепились кожаные петельки.
Примечательно, что, в отличие от коллекций из раскопок древнерусских памятников и московских слоев XVI–XVII вв., в мангазейской нет ни одной деревянной или керамической антропоморфной или зооморфной (за исключением двух свистулек) игрушки.
Фигурки рыбок различаются по форме, стилю, уровню исполнения и материалу. Одна из них, грубо вырезанная из кусочка коры лиственницы толщиной 1,0–1,15 см, имеет короткое массивное тело с подтреугольной головой и частично сколотый хвост с дуговидным вырезом на торце, напоминая рыб карповых (карась, язь). На обеих плоских сторонах имеются поперечные и продольные резные линии, которые, скорее всего, нельзя считать деталями оформления игрушки. Вероятно, рыбка была вырезана из пластины, на которой до этого упражнялся какой-то «гравер». Форма второй рыбки, вырезанной из тонкой дощечки или щепки, стилизована: слабо изогнутая спинка, треугольная голова, массивное подпрямоугольное брюшко, отделенное от прямоугольного хвоста угловатым уступом. Голова и хвост подчеркнуты короткими косыми резными отрезками с обеих сторон.
К игрушкам, вероятно, можно отнести и 4 контурных изображения бабочек (?), вырезанные из тонких деревянных пластин или щепочек. Плавными линиями передан почти симметричный контур, характерный для этого вида насекомых. Размах крыльев – до 12 см, ширина – около 6 см. В центре фигурок – перехват шириной до 3,6 см.
К развивающим изобразительным игрушкам, которые, на мой взгляд, следовало бы включить в классификационную схему А.С. Хорошева в качестве отдельной серии, надо отнести две тонкие (0,4–0,5 см) деревянные пластинки, на которых вырезаны изображения корабликов. Такого рода игрушки в виде небольших деревянных пластинок с плоскостными изображениями различных предметов, предназначенные для развлечения и обучения элементарным понятиям детей, бытуют и сегодня. Пластинки и, соответственно, изображения сохранились фрагментарно: одна обломана со всех сторон, другая (18×4 см) сохранилась в нижней части. Последней боковыми срезами придана форма «кораблика». На ней глубокими вырезами передан корпус судна: наклонный форштевень, почти вертикальный ахтерштевень, доски борта, ванты, нижняя часть мачты и перо руля. Верхняя часть изображения сколота. На другой пластине сохранились вырезанные в аналогичной технике ванты и часть ахтерштевня (?). Обе игрушки найдены в одном месте и сделаны, видимо, рукой одного мастера.
Вполне вероятно, что к этой же серии можно отнести и «вырезанный на коре дерева силуэт осетра», упоминаемый в монографии, посвященной результатам раскопок Мангазейской экспедиции ААНИИ. Рисунка этого изделия в монографии, к сожалению, нет, поэтому неизвестно, как оно выглядело, было ли игрушкой? В коллекции находок, собранной Мангазейской экспедицией под руководством М.И. Белова, присутствуют резные изображения судов, выполненные в той же манере, что и на вышеописанных пластинках из новой коллекции, но имеющие несколько большие размеры – до 20–25×30–35 см. Они вырезаны на обрубках судовых досок и днищ бочек. Все изображения стилизованные, схематичные, упрощенные, поэтому утверждение М.И. Белова о том, что эти граффити «…не столько рисунки, сколько своеобразные строительные чертежи», пользуясь которыми, «опытный плотник мог определить нужные ему пропорции главных частей судна, получить сведения о бортовом наборе… разобраться в тонкостях рулевого устройства», представляется мне надуманным и безосновательным. Скорее всего, они предназначались для детей старшего возраста и имели познавательный характер, так как изображались суда разных типов, в том числе, вероятно, и иноземные (с так называемой «транцевой кормой»). Эти изделия были уже не игрушками, а своего рода «иллюстрациями» на тему судоходства и судостроения, предтечей современных иллюстрированных тематических изданий для детей.
Игрушки-«забавы» представлены двумя керамическими свистульками и оригинальной берестяной погремушкой. Одна свистулька орнитоморфная: плоский усечено-конический низ-ставец, дуговидно вогнутой плоскостью выделена спина, плавно переходящая в хвост и шею, головка сколота. Длина изделия – 3,6 см, высота – 3,2 см, ширина туловища – 2,2 см. В трубчатом хвосте – округлое отверстие во внутреннюю полость («дульце»), ниже – еще одно, подпрямоугольное, отверстие («окошко»). На боку – одно игровое отверстие. Цвет игрушки – светлый серо-коричневый, дополнительная обработка поверхности не производилась. Вторая свистулька зооморфная: четыре обломанных у основания ножки, дуговидная спинка, мощная шея, передняя часть массивной головки сколота, по ее бокам – кольцевидные налепы (бараньи рога?). Ниже «дульца» – прямоугольное «окошко», на боках тулова – по два круглых игровых отверстия. Высота свистульки – 4,7 см, длина – 6,2 см, ширина туловища – 2,35 см. Поверхность неровная, следы дополнительной обработки отсутствуют.
Обе свистульки вылеплены грубовато, нет на них и следов поливы, что характерно для ремесленной продукции XVI–XVII вв., поэтому наиболее вероятным представляется их местное изготовление. Птичка-свистулька, очень близкая по форме мангазейской, найдена в Москве на Великом посаде.
Оригинальной погремушкой, очевидно, следует считать сложносплетенную берестяную «гирлянду», сохранившуюся в виде обрывка длиной 9 см. «Гирлянда» сплетена из нескольких полосок бересты шириной по 1,7–2,0 см, которые образуют смыкающиеся четырехгранные звенья длиной и шириной около 3,6–3,7 см. Плетение неплотное, поэтому при резком движении в любую сторону звенья смещаются и ударяют друг о друга, издавая шуршаще-щелкающие звуки. Вполне вероятно, что, благодаря такому звучанию, подобные изделия именовались некогда «шаркунами» (шаркунцами, шаркунками, ширкунами). До недавнего времени в Новгородском крае и на Русском Севере так называли берестяные игрушки несколько иной конструкции: полые кубики, сплетенные из узких полосок бересты, внутрь которых помещались глиняные шарики или камушки. Такие изделия найдены в Новгороде и Вологде.
В коллекции имеется один керамический шарик диаметром 1,2 см. Большие серии таких шариков встречены в культурных слоях Новгорода, Старой Рязани и Пскова. Они интерпретируются как детские игрушки или шарики от широко распространенной в Древней Руси пращи. По мнению В.А. Лапшина, аналогичные шарики, найденные при раскопках Твери в слоях XIII–XV вв., находились внутри керамических погремушек.
Снарядами для пращи, скорее всего, были шарики из песчаника (8 шт.). Они были рассредоточены на небольшом участке, поэтому можно считать, что входили в единый набор. Они были выточены из породы крупнозернистой структуры светло-серого цвета (скорее всего, из единого куска). Лишь один из них имел почти шаровидную форму, шесть экземпляров были эллипсоидными. Еще один экземпляр, вероятно, не был выточен полностью, так как у него имелся короткий цилиндрический выступ. Размеры шариков различны – от 1×2 см до 2,2×2,7 см. Можно предположить, что они вместе с пращой входили в «арсенал» маленького мангазейца наравне с луком и стрелами. Спустя три столетия на смену праще пришла рогатка.
Класс коллективных игрушек представлен мячами и шарами.
Мячики. Полностью сохранились два экземпляра – тканевый и кожаный. Первый набит шерстью и обшит двумя слоями сукна – нижнего зеленого и верхнего красного. Оболочка в верхнем и нижнем слоях сшита из четырех одинаковых сегментовидных долек, уголки которых сходятся в диаметрально противоположных точках шара. Дольки сшивались так называемым «переметным» (через край) швом. Диаметр мячика – 4,2 см. Второй экземпляр, имеющий аналогичные размеры, был набит шерстью, мелкими обрезками ткани и птичьим пухом и покрыт кожаной оболочкой, четыре сегментовидные дольки которой сшивались тачным швом, а на одной из них, пришивавшейся последней, шов выворотный наружный. От других кожаных мячиков сохранились шесть сегментовидных долек, выкроенных, вероятно, из старых голенищ сапог (толщина кожи – 0,16–0,21 см). Диаметры этих мячиков: 3,0 см; 4,6 см; 5,6 см; 6,6 см. Кроме них найдены три выкройки долек для разных мячиков. Диаметры их должны были достигать 3,0 и 4,4 см, 17 см. При изготовлении оболочек мячей использовались берестяные шаблоны. Наличие шаблонов и выкроек свидетельствует о местном их изготовлении. Кожаные мячики с оболочкой такой конструкции найдены в слоях XVI–XVII вв. Новгорода, Москвы и Ивангорода. Этнографические материалы содержат сведения о таких традиционных играх Русского Севера с мячом, как «лапта», «попинуха», «порох». У русских старожилов Индигирки кроме лапты была известна игра «мячик пинать», напоминающая футбол. Примечательно, что на Русском Севере в некое подобие футбола играли в праздничные дни молодежь, мужики и даже старики.
Другая разновидность спортивных снарядов – точеные деревянные шары – использовалась в игре, напоминающей хоккей с мячом, которую на Русском Севере называли «в шары», «в клюшки» и «шиткой», а на Индигирке – «куликой». В новгородских материалах X–XIV вв. шары, по одним данным, имели диаметр 3,5–5,0 см, по другим – 5–12 см. По мнению Б.А. Колчина, «часть из них предназначалось для игры в шар-мазло, во время которой шары загоняли в лунку примитивными клюшками». Эта же игра, по сообщению М.М. Забылина, называлась «шар» или «касло» (ямка, в которую загонялся шар).
В мангазейской коллекции игрушек имеются 4 шара, один из которых выделяется большим диаметром (7,7 см), техникой изготовления (выточен на токарном станке) и материалом (прямослойная древесина). Остальные шары вырезаны из лиственничного капа, их диаметры более чем вдвое уступают вышеописанному – 2,7–3,3 см. Эти различия, вероятно, обусловлены принадлежностью данных снарядов разным играм: крупный и идеально круглый шар больше подходит к русской разновидности крикета – игре в «мазло» («касло»), где идеальная форма обеспечивала хорошее качение снаряда. Мелкие шары больше подходили для игры, напоминающей хоккей с мячом, в которой снаряд не только катили, но и бросали и, видимо, били по нему клюшками. Шары из капа, благодаря плотности и витой структуре (в отличие от шара из прямослойной древесины), способны выдержать многочисленные удары. Впрочем, нельзя исключать и связь размеров шаров с возрастом игроков: мелкими шарами могли играть дети младших возрастов (до 8–12 лет), а крупными – дети старшего возраста, юноши и даже взрослые. На Русском Севере регулярно играли в «шар» («клюшки», «шитку») подростки, а молодые взрослые – во время масленичного праздника. На других русских памятниках Севера Сибири – Березовском и Старотуруханском (бывш. Туруханское зимовье, затем – г. Новая Мангазея, переименованный позднее в г. Туруханск, ныне – дер. Старотуруханск) городищах, где НПО «Северная археология–1» ведет археологические исследования с 2007 г., детские игрушки не столь многочисленны ввиду меньших объемов раскопок, но достаточно информативны для формирования представлений об играх, пользовавшихся популярностью в «детском мире» этого региона в конце XVI – XVIII в.
На Березовском городище раскопки велись в кремлевской и посадской частях бывш. г. Березова, основанного в 1593 г. В культурном слое посадской части, отличавшемся большей мощностью, наличием насыщенных навозом и промерзших прослоек, изделия из органических материалов сохранились довольно хорошо. В кремлевской части мерзлота отсутствовала, поэтому такие находки были большой редкостью. Это обстоятельство, прежде всего, обусловило обнаружение деревянных игрушек только на посаде. Безусловно, определенное значение имели и разные социальные статусы этих частей города: кремль был административным центром города, где проживали воеводы с «женишками», «детишками и «людишками», священники соборной Троицкой церкви, дьяки и, возможно, подьячие. Основное же население обитало на обширном посаде («большом остроге»). Отсюда совершенно ясно, что детские
игрушки должны преобладать в посадской части города. Кроме того, следует отметить, что воеводское подворье, где можно ожидать, безусловно, интересный набор игрушек, в настоящее время не доступно для раскопок, так как занято мемориальными памятниками ХХ в.
В свете сказанного вполне объяснимо небольшое количество и ограниченность набора игрушек с территории кремля: два стеклянных шара и астрагалы (таранные кости), обычно служившие костями для игры в «бабки». В слое XVII в. были найдены 7 астрагалов крупного рогатого скота, лежавших в одном скоплении, 14 астрагалов свиней и 4 – северного оленя. На всех экземплярах следы дополнительной обработки отсутствуют, поэтому относить их к альчикам (лодыгам) – снарядам игры в «бабки», видимо, нельзя, но залегание семи из них в одном скоплении явно свидетельствует о преднамеренном характере этого набора. Возможно, они были заготовками игральных костей. Стеклянные шары представлены двумя экземплярами, различающимися лишь размерами и формой: один – шаровидный, диаметром 4,3 см, другой – эллипсоидный, размерами 3,5×3,9 см. Оба отлиты из полупрозрачного стекла йодистого цвета, поверхность покрыта черной патиной, на которой имеется множество беспорядочно расположенных тонких царапин. Шары полые с толстыми (до 1,5 см) стенками. У обоих сохранились еле заметные обломанные технологические «хвостики». Изделия датируются XVIII в. Предположительно, их можно отнести к игрушкам-забавам или снарядам для игры, напоминавшей крикет.
На посаде найдены три игрушечные цельнорезные деревянные стрелы, на концах двух из которых были вырезаны тупые наконечники (томары), а у третьей – ромбический плоский наконечник, а также отдельный плоско-ромбический наконечник и три миниатюрных лопаточки.
В собрании детских игрушек Старотуруханского городища – 18 предметов, в числе которых 2 керамических, 4 кожаных, 1 войлочный и 11 деревянных. Деревянные изделия представлены тремя колесиками от игрушек-каталок, два из которых диаметром 3,0–3,2 см были насажены на ось, миниатюрной моделькой разделочной кухонной доски, а также «действующими» копиями двух стрел-томаров и шести плоских черешковых наконечников стрел с подромбическими и треугольно-вытянутыми перьями.
Мячи конструктивно аналогичны мангазейским. Относительно полно сохранился один экземпляр, набитый мхом и покрытый кожаной оболочкой. На одной из долек оболочки (покрышки) хорошо виден разрез, зашитый переметочным швом, свидетельствующий о ремонте. Диаметр мяча – около 8 см. От другого мяча сохранилась скатанная в шар набивка из кусочков войлока, диаметр которой – около 5 см. Еще один, несостоявшийся, мяч представлен тремя идентичными выкройками кожаных долек покрышки. Его диаметр должен был достигать 6 см.
Свистульки керамические представлены двумя, видимо, идентичными экземплярами: одна сохранилась полностью, вторая – частично. Первая представляет собой несколько стилизованную фигурку птички, очень напоминающую рябчика. У нее – полусферическое туловище, почти прямая спинка, цилиндрический хвост-дульце, выступающий под тупым углом по отношению к линии спины, и чуть наклоненная вперед шейка с закругленной головкой. Клюв обломан. Гребень не изображался, поэтому фигурку нельзя относить к распространенным в Европейской России свистулькам-хохлаткам. По общему абрису фигурка имеет аналоги среди древнерусских птичек-свистулек, но отличается от них выразительностью силуэта, благодаря морфологически точной передаче формы и полному скрытой динамики положению чуть наклоненной вперед шеи с головкой. Глаза птицы показаны мелкими круглыми вдавлениями. Оперение не изображено. Поверхность неровная, слегка заглаженная. Обжиг неравномерный, видимо, печной: цвет поверхности светлый серо-желтый с коричневыми пятнами. Длина фигурки – 7,8 см, высота – 5,2 см.
Свистковое устройство состоит из двух основных отверстий – «дульца» в хвосте (0,45 см) и подпрямоугольного «окошечка» под ним (около 1×1 см), в также двух игровых круглых (0,5 см) отверстий по оси спинки и одного такого же отверстия в груди фигурки.
Вторая фигурка представлена сколотым сбоку фрагментом туловища с полностью сохранившимся хвостом-«дульцем». Шея с головой отсутствуют. Контур фигурки и ее размеры аналогичны таковым у вышеописанной свистульки. Свистковое устройство, аналогичное устройству первой свистульки, было дополнено двумя отверстиями (0,45 см) на боку. По цвету поверхности и характеру обжига изделие не отличается от первой свистульки. Судя по всему, обе фигурки были изготовлены местным умельцем – довольно талантливым скульптором-анималистом и специалистом по производству свистящих игрушек.
Завершая обзор наборов детских игрушек, полученных в ходе раскопок русских городищ Сибирского Севера конца XVII – XVIII вв., отмечу следующее.
— Ассортимент игрушек довольно разнообразен в видовом отношении.
— Большое количество игрушек обусловлено хорошей сохранностью артефактов в промерзших культурных слоях.
— Почти все игрушки – местного производства.
— Представленные разновидности игрушек наглядно демонстрируют устойчивость древнерусских традиций в культуре русских сибиряков.
Специфика северо-сибирских наборов русских игрушек – отсутствие кубарей, керамических погремушек, кукол, редкость зооморфных игрушек, и в то же время обилие и разнообразие миниатюрных моделей из дерева и коры, в том числе оригинальных, не известных или мало распространенных в Европейской России в XVII–XVIII вв., а также луков со стрелами, практически исчезнувших в слоях древнерусских городов после XV–XVI вв.
Насколько адекватно представленные материалы отражают реальный ассортимент детских игрушек у русского населения Сибири кон.XVI–XVIII вв., покажут дальнейшие археологические исследования памятников не только Севера Сибири, но и Юга.
