Рабкор Рябов

Сегодня, 6 декабря, исполняется 85 лет одному из старейших авторов окружной газеты «Новости Югры» – Анатолию Даниловичу Рябову, моему отцу. Он всю жизнь писал про хороших людей и, наверное, заслужил, чтобы сегодня рассказали о нем самом – но лишь об одной, самой главной его ипостаси – рабкоровской.

Галопом по биографии
Родился он на Дальнем Востоке в большой семье Данилы Калиновича и Александры Михайловны, в которой кроме Анатолия росли еще две сестры и два брата. Детские годы омрачились не только военной и послевоенной голодухой, но и серьезными семейными сложностями, о которых, пожалуй, вспоминать сейчас не стоит. Несомненно одно: все эти трудности сформировали яркий характер отца и выпукло проявили такие его качества, как любознательность, настойчивость и общительность.

Коротко пробежим по основным вехам его биографии: после окончания семи классов был вынужден пойти трудиться рабочим, мотористом. Три года носило его по волнам – от Камчатки до Сахалина на малом сейнере. Вволю наглотавшись соленой водички и наловившись хека с селедкой, юный «мореман» решает восполнить зияющие пробелы в своем образовании и поступает в техникум на механика по холодильному оборудованию.
На продуваемой арктическими ветрами Колыме Анатолий трудился механиком на рыбозаводе, в свободное время читал книжки, слушал «Спидолу» и оказывал достойное внимание представительницам прекрасного пола – до того момента, пока не встретил симпатичную Ниночку Ковалеву, трудившуюся икорным мастером. И – все, пропал парень, сразу сделавшись примерным и – по собственному утверждению – образцово-показательным. Года через два они поженились, вскоре родился я, а через семь лет – мой брат Алексей.
На этом, пожалуй, мы опустим все несущественное и вернемся к главной – рабкоровской стезе Анатолия Рябова.

«Писатель» поневоле
Не от хорошей жизни взялся отец за перо. Если уж говорить откровенно, на молодежном сленге – «по чесноку», то первопричиной возникновения его пылкой любви к газете явился чисто прагматичный и меркантильный интерес, или – если копнуть глубже – вопрос выживания.
Отец тогда был назначен механиком на большой холодильник. Надо же было такому случиться, что наладчики оборудования допустили серьезный просчет, в результате чего произошла авария. А отвечать кому? Ясен пень – механику. Завели уголовное дело. Времена на дворе стояли суровые, не 37-й, конечно, но за любой производственный просчет могли оставить работать там же, на Колыме, но лет на десять – и бесплатно.
Представив себе такую перспективу, Анатолий попытался объяснить следователю, что его вины в «косяках» строителей нет, но слушать потенциального «козла отпущения» не стали, ведь советская юриспруденция ориентировалась на одну цель – поиск крайнего. В этот критический момент отец вспомнил о том, что вроде бы когда-то кому-то в аналогичной ситуации помогло обращение в газету. Тогда он отыскал чистый лист бумаги, помусолил карандаш и вывел сакраментальную фразу: «Здравствуйте, уважаемая редакция!»
Письмо честного молодого специалиста, по ошибке обвиненного в чужих просчетах, в местной газете опубликовали,
дело в отношении его прекратили. А через какое-то время к нему подошел приятель. Слушай, говорит, Толян, тут у меня одна проблемка образовалась, надо об этом в газетку написать. Да хорош отнекиваться, у тебя-то опыт есть!
Так и родился на белый свет рабкор Анатолий Рябов…

На острие пера
«На ножки» рабкор вставал долго, но, будучи по натуре человеком увлекающимся, упорно шел к своей цели. Ее он сформулировал просто и без затей: «писанина». Семь лет с его творчеством знакомились лишь жители городка Юрьевец Ивановской области, где мы жили, а после переезда в 1975 году в Ханты-Мансийск свою судьбу отец неразрывно связал с «Ленинской правдой» (ныне, если кто не знает – «Новости Югры»).
Вообще-то по основному месту работы он трудился механиком холодильных установок на звероферме ОПХ (опытно-производственного хозяйства), но его настоящей любовью являлась исключительно газета. В свободное (хотя, если честно, то и в рабочее – тоже) время он писал обо всем: рекордных удоях тружеников ферм, спортивных успехах шашистов, трудовых буднях слесарей из механических мастерских и ударниках советской торговли.
Особой темой его творчества стала Великая Отечественная война. Отец всегда с придыханием относился к старым солдатам и их нуждам, готов был бесконечно писать о фронтовых подвигах и буднях тружеников тыла. Наверное, в этом заключается и причина выбора его последнего места работы – в районном совете ветеранов, который он возглавлял много лет, выбивая старикам жилье и издавая книги об их удивительных судьбах.
Но вернемся к окружной газете, которая в советские времена была настоящей кузницей рабочей журналистики. Страницы «ЛП» были переполнены заметками простых лесорубов, нефтяников, учителей, которые по зову сердца брали на себя функции «народных корреспондентов». Весь округ читал публикации Громова, Бужинского, Ребякина, Чистовой, Кайгородовой – и, конечно, Анатолия Рябова.

Вести с полей
Волею отца и мое собственное детство оказалось неразрывно связано с «Ленинской правдой». Так как ни интернета, ни факса в то время в природе не существовало, то «факсом» работал я – исправно таскал отцовские творения в редакцию. Его исписанные мелким почерком листки поручалось вручить лично в руки либо «мамке» всех рабкоров и селькоров округа – завотделом писем, легендарной Альбине Сергеевне Глухих, чудесному человеку и замечательному ответсеку Надежде Федоровне Чумановой либо «самой» – Евгении Ивановне Никитиной, чуткому и улыбчивому замглавреда.
В узких коридорах старого деревянного здания нередко доводилось встречать и других «зубров» югорской журналистики – интеллигентного Виталия Степановича Копнова, энергичную и талантливую Валентину Васильевну Патранову, молодого, одухотворенного и патлатого Анатолия Александровича Корнеева. А где-то там, в таинственной глубине своего тесного кабинета, обитал великий и ужасный главный редактор Новомир Борисович Патрикеев. Нет, не так – НОВОМИР БОРИСОВИЧ ПАТРИКЕЕВ!
Армия рабкоров в то время представляла собой грозную силу. Они были повсюду и писали обо всем, а «Ленинская правда» их пестовала, холила и лелеяла. Регулярно проводились заседания «Школы рабкоров», на которых маститые журналисты обучали секретам профессии пожарных, фельдшеров и агрономов. Рабочие корреспонденты писали на самые острые и злободневные темы, замечали любую мелочь и привлекали к ней внимание общества.

Оценив неуемную энергию Анатолия Рябова и желая направить ее «в мирное русло», Новомир Борисович нередко выписывал ему командировки (интересно, каким образом?) и отправлял в деревню – писать о трудовых буднях селян. И отец, бросив все, летел, ехал или плыл в самое захолустье – чтобы потом взахлеб рассказать югорчанам о том, чем живут их земляки в Половинке, Карымкарах или Саранпауле.
В эти поездки отец нередко брал с собой за компанию и сына, что нередко оборачивалось для меня нешуточным унижением. Он мог, ничтоже сумняшеся, заявить пятнадцатилетнему пацану: где-то там, за деревней, работает сенокосная бригада, сходи и узнай, каковы успехи и в чем проблемы, мол, сам не успеваю. И я, глотая слезы, отправлялся отвлекать взрослых людей от серьезного дела… Кроме всего прочего, потом еще приходилось постоянно редактировать все отцовы тексты – естественно, с ожесточенными спорами по поводу каждого вычеркнутого мною пассажа…

О людях хороших
Отцу жутко повезло, он выбрал лучшее на свете «хобби», наименее затратное и уж точно самое интересное – рассказывать миру о нем самом, то бишь о многообразном и удивительном мире. Благо для этого нужно не так уж и много: любопытство и авторучка, а в качестве блокнота вполне подойдут салфетки или пустые телеграфные бланки – правда-правда!
Рабкор Рябов брался за любые темы, порой банальные, порой – удивительные. Он с жаром рассказывал о каком-нибудь рационализаторе из дальней кондинской деревни, об участниках легендарных лыжных переходов 30–50-х годов, о самобытном художнике из богом забытого стойбища, о геологах, учителях, строителях.
Причем не чужды ему были и критические выступления, не раз он клеймил и бичевал хулиганов, бюрократов, расхитителей социалистической собственности. В период антиалкогольной кампании, например, Анатолий Данилович с огромным желанием отправлялся вместе с «народным контролем» в рейды по винным магазинам на отлов тех разгильдяев, кто в рабочее время пытался купить водки. Такие вот были времена…
И все-таки куда с большей охотой он брался за разработку позитивных тем и написание оптимистических текстов. Тем более что и жизнь эпохи застоя являлась куда более позитивной и оптимистической, чем сегодня – во времена победившей демократии. И наши родители уж точно были людьми гораздо более открытыми, отзывчивыми, душевными и счастливыми, чем мы, их потомки.

Времена и нравы
Сегодня на смену рабкорам-селькорам пришли так называемые блогеры, но между этими категориями пишущих людей огромная пропасть. Народные корреспонденты несли полную ответственность за каждое написанное ими слово, кроме того, они рассказывали о простых тружениках, их бедах и победах. А господа блогеры в своей массе рассуждают либо о политиках-шоуменах-бизнесменах, либо о собственном богатом внутреннем мире.
Невозможно представить, чтобы рабкор 70-х годов писал о том, что говорили на рабочей встрече председатель райисполкома с директором районной конторы «Заготживсырье» или председатель райсовета на совещании с руководителем районо. А ведь именно подобной информацией забиты сегодня страницы всех бюджетных муниципальных СМИ. Времена изменились, к сожалению.
Но я уверен, что исследователям из далекого будущего не раз пригодятся именно пожелтевшие, пропитанные пылью и временем подшивки советских газет, на которых стараниями народных корреспондентов написана История Родины. И я горд, что одна маленькая страничка этого фундаментального и необозримого труда запечатлена стараниями моего отца – Анатолия Даниловича Рябова.

Здоровья тебе, папа, и долгих-долгих лет жизни! С юбилеем!