Функции пастыря (пастуха) заключаются в том, чтобы оберегать и защищать своих подопечных от любых опасностей. Задачи архипастыря («пастуха пастухов») гораздо более широки и глубоки. Он должен не просто выбирать единственно верный путь, но и удерживать на этой крутой тропочке самих пастырей. Но какими качествами должен обладать человек, чтобы решиться взвалить на себя столь неподъемную ношу? Ответить на этот вопрос мы попробуем вместе с митрополитом Ханты-Мансийским и Сургутским Павлом, любезно согласившимся встретиться с журналистом.
— Владыка, кому принадлежит заслуга в том, что вы стали верующим человеком в абсолютно атеистическое время?
— Прежде всего — моим родителям, сохранившим в своем сердце веру православную. Папа служил на железной дороге, был дежурным на узловой станции, мама работала в совхозе. Они регулярно посещали храм, причащались, исповедались, и своих четверых детей впитывали в христианской вере. Вера прививалась нам с детства, всей семьей вставали на общую молитву, особенно по вечерам – большое хозяйство не позволяло по утрам уделять много времени для духовной жизни. Мама наизусть знала все молитвы, не пропускала ни одной воскресной службы, особенно в двунадесятые праздники. Перед Рождеством в красном углу всегда делали ясли, застилали пол сеном, пекли хлеб и варили кутью.
Меня крестил на дому отец Иаков, фронтовик, бывший летчик. Во время воздушного боя он неудачно выпрыгнул на парашюте со сбитого самолета и три дня висел на дереве, в результате ему ампутировали ногу. Помню, как на пути в церковь он прихрамывал на своем протезе.
Да, тогда общество было насквозь атеистическим. Родителей вызывали в школу и предъявляли претензии – почему это ваши дети ходят в церковь причащаться?! А мама твердо отвечала: «Ходили и ходить будут! А вы меня больше по такому поводу не приглашайте, понятно?» Она была ревностной верующей, и любому в глаза могла высказать все, что думала.
Моего деда по отцовской линии три раза раскулачивали, в результате всех потрясений его здоровье не выдержало, и он рано ушел из жизни. Раннее детство – до семи лет — я провел в основном у бабушки. Она тоже была верующей, ни одного праздника не пропускала, и я с ней. Помню, по дороге всегда держался за ее сумку темно-вишневого цвета… До ближайшей церкви приходилось идти пешком за девять километров, либо ехать на переполненном автобусе – за двадцать пять…
— Почему после получения аттестата зрелости вы поступили именно на дирижерско-хоровое отделение Сумского культпросветучилища?
– Потому что в детстве пел в школьном хоре, иногда даже солировал, и очень хотел стать регентом. Правда, через год учебу пришлось прервать — меня призвали в Советскую армию. После демобилизации настали трудные времена — умер папа, маме сделали сложнейшую операцию, а брата призвали, и я остался в семье единственным добытчиком. Требовались средства к существованию, поэтому пришлось выходить на работу — регентом в школу. Кроме детского хора мне поручили заниматься еще и поселковым, в котором пели в основном педагоги и представительницы местной администрации. Так и пришлось вчерашнему школьнику управлять учителями и поселковым начальством…
Когда мама наконец поднялась с больничной койки, я смог переехать в Ленинград, где жила моя тетушка. Время было лимитное, временную прописку разрешали только для работающих, поэтому я устроился в «Трест зеленых насаждений». Три с половиной года там отработал, одновременно пел в Преображенском соборе и по вечерам всегда ходил на службу, служил в алтаре. Помню, как на Крещение в стихаре раздавал святую воду, и тут в храм зашли мои рабочие – а я к тому времени уже работал бригадиром. Они оторопели: «Как, Павел Семенович, это вы?!»
— Вы шесть лет возглавляли Свято-Троицкий Ипатьевский мужской монастырь. Именно вы являлись инициатором передачи Костромской епархии всех зданий, расположенных на территории музея-заповедника «Ипатьевский монастырь». Сейчас, по прошествии времени, вы не изменили своего отношения к давнему противостоянию?
– Убежден, что моя позиция являлась абсолютно правильной. Служа там, я видел всю подноготную конфликта, был посвящен во многие схемы. Что такое объект, входящий в состав «Золотого кольца России»? Это тысячи туристов, экскурсии, реклама, сопутствующий сервис, колоссальный денежный поток. И — хорошая «кормушка» для некоторых недобросовестных руководителей и чиновников из администрации области, в карман которых уходила часть прибылей.
На дворе стоял 2000-й год. Разгорелась сильная борьба, нас любыми способами стремились «выкурить», выжить. Не давали служить, обыскивали кельи, устраивали «маски-шоу» в братском корпусе, травили служебными собаками, обыскивали карманы, унижали, оскорбляли. В 2001 году в обитель приехал Святейший патриарх, на встрече я рассказал о применяемых в отношении нас методах. Но несмотря на проделанную огромную работу, дело не сдвигалось с мертвой точки до тех пор, пока не удалось передать весь пакет документов в Администрацию президента. Это случилось в декабре, а в марте состоялся визит В.В. Путина в Кострому. Как результат, тут же появилось решение вывести музей из монастыря.
Такие испытания придают сил бороться дальше. Прошибить меня сложно. Появляется чувство, когда о себе не думаешь, за правду идешь напролом, и все равно, что будет дальше. Даже не знал, что такое во мне сидит, наверное, упорство перешло от мамы. С тех пор я стал лучше понимать новомучеников и воинов, бросавшихся на фронте на амбразуру. Кто не пройдет столь тяжких испытаний, тот не поймет подвигов людей, которые шли на все ради истины, ради Победы.
— Нечто подобное произошло и в 2017 году, когда вы разослали по митрополии письмо, в котором благословили сбор подписей за запрет проката фильма «Матильда». Мне кажется, немногие иерархи решились бы на такой шаг…
– Мною двигало лишь желание не допустить кощунства. К подобным проявлениям надо относиться непримиримо. Такой вот я правдолюб…
— На территории Югры с каждым годом растет количество церквей. Не возникает ли у вас ощущения, что храмов становится все больше, а верующих в них — все меньше?
– Нет, не возникает. Конечно, общество сильно подкосила пандемия и связанные с ней ограничения. Тем не менее, храмы у нас заполнены, люди воцерковляются, за год крестим до 10 тысяч человек. Десять лет назад в округе имелся 21 действующий храм, а сейчас — почти 260, священников было 39 – сейчас 160.
По кафедральному собору подмечаю, что сейчас стало меньше тех лиц, что были в 2011-м году. Но они просто разошлись по новым храмам — вслед за «своими» священниками, а им на смену появились другие. Скажем, открыли Ильинскую церковь – и человек двадцать ушли туда. В новых храмах формируются свои приходы, появляются свои хоры. На ОМК скоро откроется церковь, осталось закончить убранство, поставить иконостас, приобрести утварь.
— Со стороны руководителей, близко соприкасающихся с вами по работе, неоднократно доводилось слышать о том, что вы — человек очень твердый и требовательный. Эта характеристика верна?
— Отчасти. С кем-то необходимо держать себя строго, кого-то следует обласкать словом и тогда будет результат. Где надо, я могу проявить жесткость. Чаще всего это касается наших программ образования и воспитания. Иногда приходится достаточно сурово спрашивать: вы чью волю исполняете, концепцию развития страны президента Путина или под этим видом — программу Даллеса?
— Ваши заслуги перед нашим округом неоспоримы и, пожалуй, трудно поддаются перечислению. А чем сами вы можете гордиться?
— Я могу лишь испытывать удовлетворение от каких-то трудов — когда удается что-то сделать для людей, ведь невозможно служить Богу, не служа при этом ближнему, на благо паствы. Наверное, чувствую удовлетворение от того, что все больше людей приобщается к вере, духовно преображается, у них происходят позитивные изменения в семейной жизни. Значит, и я что-то правильное сделал.
— Владыка, есть ли у вас мечта?
— Конечно — спастись самому и привести к Спасению паству. Это главная задача, над реализацией которой работаю. А в бытовом плане лично мне в этой жизни ничего не надо.
— А чем для вас является Ханты-Мансийск?
– Родным городом. Сам себе не могу до конца ответить, почему возникает чувство, будто всю жизнь здесь жил. Наверное, на этой земле что-то особенно удалось.
— Вам довелось служить в Иерусалиме, Сан-Франциско, Риме, Ханты-Мансийске – и каждый из этих городов был основан на семи холмах. Если продолжить эту логическую цепочку, то следующим местом вашего служения должна стать Москва…
– Не задумывался об этом, но закономерность подмечена верно. А там – на все есть Божья воля…
