В.В. Цысь, О.П. Цысь
Этапы храмового строительства на Тобольском Севере и его особенности
Импульс к активному храмовому строительству на Тобольском Севере дала массовая христианизация края, проведенная в течение 1710—1720-х годов преосвященным Тобольским и Сибирским митрополитом Филофеем Лещинским. Уже в сентябре 1713 года, еще до начала первой успешной поездки святителя Сибири, губернатор князь М. П. Гагарин издал указ о необходимости в Березовском уезде «в каждой волости сделать по церкви».
В этот и последующие периоды на выбор места, где должны были окормляться новокрещенные «инородцы», влияло несколько факторов. Все их можно объединить в четыре основные группы.
(1) Около разрушенных или перенесенных дохристианских священных объектов. Так прежнее ритуальное пространство наполнялось новым содержанием. Это был один из важнейших мотивов на раннем этапе христианизации. На месте языческого святилища, где «обитал» «Вонт-ике» — «Урманный старик», отождествленный впоследствии остяками с Николаем Чудотворцем, возводилась Ларьякская Знаменская церковь, на месте языческого капища в Шайтанских юртах — Белогорская Троицкая. Как сообщал Г. Новицкий, сопровождавший святителя Филофея в его миссионерских поездках, «устроиша церкви Божыи — в Прохоровской волости, в Острове, иде же прежде многославимаго скверного идола капище бяше, ныне церкви Божия в имя Святыя Троицы; такожде в Сухоруковских юртах, в Малом Атламе». По свидетельству Г. Ф. Миллера, Нахрачинская Троицкая церковь была сооружена там, где «жил знаменитый шаман Награч … при котором Награче ко времени крещения находился известный идол, которого русские называли Мастерков, а остяки — Ortluhch».
(2) Рядом с «резиденциями» местных князей, недавно воспринявших христианство. В частности, в рапорте березовского заказчика митрополиту Антонию от 15 октября 1747 года сообщалось: «Велено Березовского ведомства в Обдорской волости, где новопросященной и князец Василий Тайшин жителство имеет, построить деревянную во имя святого Василия Великого церковь доволным казенным ея императорского величества коштом». В целом же вполне очевидной выглядит привязка многих приходов к бывшим остяцким «княжествам», ставшим основой для формирования ясачных волостей: Сосьвинского, Куноватско-Ляпинского, Казымского и др.
(3) В пунктах, удобных для приезда «инородцев» с целью выплаты ясака, промыслов, торговли. Например, в выписке Тобольской духовной консистории от 31 июля 1751 года указывалось, что место для строительства церкви на р. Кычет в бассейне р. Таз «угодное и рыбное, … куда из нижепоказанных волостей новокрещенные остяки по способности и близости того для платежа и ясаку повсягодно съезжаютца, а те новокрещенные остяки не в далнем разстоянии от того места живут…».
(4) В местах, где обосновывались русские или зыряне, переселившиеся из-за Урала, с юга Западной Сибири или Сургута, не мыслившие своей жизни без православного храма. Данный фактор добавился в середине XIX — начале ХХ веков и обусловливался увеличением численности населения из-за миграций и естественного прироста.
Выбор также определялся ландшафтом, как и в других подобных случаях за пределами Тобольского Севера. Требовалось, чтобы храм располагался на незатапливаемой в половодье возвышенности и в то же время недалеко от берега реки.
Непосредственная инициатива могла исходить от светской власти (наглядный пример — вышеупомянутый указ 1713 года); преосвященного при личном посещении края или по рекомендации благочинного (так, решение о возведении Мужевской церкви было принято архиепископом Евгением (Ящуржинским) в ходе инспекционной поездки на Тобольский Север в 1829 году); по желанию местных жителей, отдельных благотворителей, поддержанному церковными иерархами.
Наиболее активно строились храмы и основывались приходы в первые годы после массовой христианизации. Между 1714 и 1730 годами воздвигнуто пять церквей в северной части Тобольского уезда: Вознесения Господня в Филинской (1720-е годы), Воздвиженская — в Реполовской (1716 год), Троицкая — в Прохоровской (Белогорской) (1714 год), Троицкая — в Нахрачевской (1714 год), Богоявленская в Болчаровской (1720-е годы) волостях. В Березовском уезде были построены церкви Успенская — в Сосьвинской волости (1717 год), Крестовоздвиженская — в Ляпинской (1717 год; во второй половине 1730-х годов Сосьвинский и Ляпинский приходы объединили, Сосьвинская церковь переосвящена в Христорождественскую), Всемилостивого Спаса — в Шоркальской (1714 год), Преображенская — в Малом Атлыме и Сошествия Святого Духа — в Сухоруковской волости (обе — в 1714 году), Успенская — в селении Полноват Казымской волости (1714 год). В 1746—1751 годах возводилась церковь во имя св. Василия Великого в Обдорске. На Конде в Пелымском уезде появились приходы в ясачных волостях: Сретенский (Богоявленский по Г. Ф. Миллеру) в Сатыгинской (1720-е годы), Духосошественский в Леушинской (1720-е годы).
Шесть церквей к середине XVIII столетия обеспечивали нужды новокрещенов в Сургутском уезде: Успения Пресвятой Богородицы в Селияровской (1716—1718), Предтеченская в Юганской и Балыкской (1716—1718), Христорождественская в двух Верхне-Лумпокольских (1721), Рождества Пресвятой Богородицы в Нижне-Лумпокольской (1733), Богоявления Господня в Ваховской (1727), Святителя Николая в Тазовской (1732; передана в состав Нарымского округа Томской епархии в начале XIX века) волостях.
Таким образом, в первой половине XVIII века было создано 20 «инородческих» приходов в дополнение к ранее существовавшим русским в городах Березов, Сургут и селе Самаровском.
Первые храмы возводились за счет казны, оттуда же причт получал денежное и хлебное жалованье. Помимо расходов на материалы и оплату труда рабочим немалые суммы, приходилось выделять на приобретение богослужебных предметов, книг, икон. Так, согласно справке Тобольской таможни, в 1749—1750 годах только на первичное обустройство Обдорской церкви Василия Великого было затрачено 200 руб. 55 коп., что было сопоставимо со стоимостью самого здания.
Однако достаточно быстро наметилось стремление переложить обременительные обязанности по сооружению и поддержанию приходских храмов на население «ясачных» волостей. Уже в 1720 году сменивший М. П. Гагарина новый тобольский губернатор князь А. М. Черкасский предложил Сенату прекратить строительство церквей для новокрещенных за счет государства. Данное мнение не было поддержано ни епархиальным архиереем, ни (что самое главное) Петром I.
С середины XVIII века ситуация меняется. Последний известный нам случай храмового строительства с помощью казны в сельской местности относится к 1762 году и связан с переделкой Леушинской Духосошественской церкви. При этом заготовка и доставка леса возлагались на самих прихожан. Уже летом 1756 года была построена «собственным ясашных новокрщеных остяков коштом» по благословению митрополита Сильвестра (Гловацкого) церковь Николая чудотворца в Чемашевских юртах Березовского уезда.
В начале 1770-х годов Знаменскую церковь в Ларьякской волости Сургутского уезда строили и в дальнейшем содержали только сами новокрещенные. В этот же период (не позднее 1776 года) появляется Троицкая церковь в с. Кушеват Березовского уезда. На собственные средства было сооружено в 1779 году новое здание Юганской церкви. В 1788 году прихожанам Сосьвинской Христорождественской церкви отказали в выделении казенных субсидий на новый храм под предлогом «нынешних военных обстоятельств» (то есть русско-турецкой войны), из-за чего строительство было завершено лишь к 1801 году. Подобная ситуация сохранялась и в дальнейшем. В лучшем случае светские и церковные власти могли оказать помощь в поиске потенциальных благотворителей.
Таким образом, большинство храмов на севере Западной Сибири возникло в первой половине XVIII века. С 1780 года по 1840 год в Березовском и Сургутском благочиниях не было открыто ни одного нового прихода, хотя указом Св. Синода от 25 августа 1825 года и предписывалось «в Тобольской губернии по малости Церквей, стараться о приумножении оных, просить … предложить Гражданскому Начальству о содействии к убеждению поселян к построению новых церквей». Созданный «апостолом Сибири», святителем Филофеем и его непосредственными преемниками «задел» оказался вполне достаточным для того, чтобы обеспечивать духовные нужды новокрещенных на протяжении более чем столетия. Низкая плотность населения и медленный его рост делали расширение сети приходов на данном этапе нецелесообразным.
Начало модернизационных процессов в крае, все возрастающий поток переселенцев с юга Западной Сибири и Приуралья изменили ситуацию. В середине XIX — начале ХХ веков на Тобольском Севере открылось 10 приходов, возникших преимущественно вокруг вновь образованных русских и зырянских поселений. В результате на севере Западной Сибири в предреволюционный период имелось 35 приходов (включая два в Березове, по одному в Сургуте и Самарове).
Ни один из деревянных храмов, построенных в XVIII веке, не простоял дольше чем до 1860-х годов. Важнейший фактор, определявший перестройки церкви, — повторяющиеся пожары. В частности, Казымская (Полноватская) Успенская церковь строилась шесть раз: в 1714, 1725, 1767 годах, между 1812 и 1816 годами, в 1817, 1911 годах. В первых четырех случаях здания уничтожались огнем. Три Мало-Атлымские церкви, начиная с первой, возведенной в 1714 году, также сгорали. Лишь четвертая (1853) благополучно простояла до своего закрытия в 1930 году. Из-за пожаров гибли Ляпинская (1730), Юганская (1812), Мужевская (1881), Нижне-Вартовская (1911) и ряд других церквей. За два столетия каждый приход переделывал церковные здания в среднем по 3—4 раза. Скорее, исключением выглядит Ларьякская Знаменская церковь, которая перестраивалась дважды. Однако и здесь в начале ХХ века прихожане ставили вопрос о возведении нового храма. Революционные события сняли эту проблему с повестки дня. Строение из векового кедрового леса благополучно пережило 1930-е годы и лишь в 1986 году по распоряжению местного сельского совета было разобрано и распилено. По свидетельству старожилов, бывший храм отнюдь не находился в аварийном состоянии и мог бы еще долго послужить людям. Лишь пожар августа 2010 года привел к окончательной гибели Мало-Атлымской церкви. Следует предположить, что в конце XIX — начале ХХ веков частые перестройки старых зданий обусловливались не только практической необходимостью, но и другими соображениями, например, престижа. Всего же за 1880—1890-е годы были обновлены или вновь построены церкви в 11, а за 1900—1910-е годы в 10 сельских приходах Тобольского Севера.
- Храмовое строительство и население Тобольского Севера
В связи с тем, что государство с середины XVIII века перестало финансировать храмовое строительство, обязанность сбора средств на возведение новых церквей взамен сгоревших или обветшавших возлагалась на прихожан и их выборного представителя — церковного старосту — своего рода посредника между ними и причтом. Сбор осуществлялся путем равномерной раскладки и за счет единовременных пожертвований различных благотворителей, как правило, местных купцов и чиновников. Это находило отражение в клировых ведомостях, где дату постройки дополняли приписки с указанием источников средств на проведение работ: «тщанием прихожан», «иждивением благотворителей», «тщанием прихожан и с помощью разных благотворителей». Никаких других вариантов получения денег не предусматривалось. Иногда проходило несколько лет, прежде чем необходимая сумма могла быть получена. В Нижне-Лумпокольском приходе открытия нового храма пришлось дожидаться 18 лет (1830—1848). Примерно столько же велись работы по сооружению Ларьякской Знаменской церкви (1812—1831).
Размер затрат составлял 5 тыс. руб. ассигнациями (около 1300 руб. серебром) на строительство Обдорской церкви в 1817—1823 годах. Постепенно эта сумма увеличивалась, составив в начале ХХ века около 7 тыс. руб. на типовое здание вместимостью 250 человек. Суммы следует признать весьма значительными, учитывая небольшую численность прихожан на Тобольском Севере (в XIX — начале ХХ веков в среднем в одном приходе она была в 2—2,5 раза меньше, чем по Тобольской епархии в целом, и низкий уровень доходов большинства «инородцев».
Работы выполнялись, как правило, через подряды. Предварительно создавался строительный комитет с участием всех заинтересованных сторон (причта, церковного старосты, нескольких состоятельных или наиболее активных прихожан). В заключавшемся между приходской общиной и предпринимателем договоре устанавливались сроки, характер и объем выполняемого строительства. В любом случае контроль за проведением работ вне зависимости от источника их финансирования оставляли за собой епархиальное начальство и благочинный. В XVIII веке он был минимальный. От архиерея поступали указания самого общего характера. «Построить святую церковь … по чиноположению церковному и велеть строить по подобию протчих святых церквей. И в ней зделать престол в указанную меру. В длину аршина осми и ширину аршина четырех, в вышину аршина шести вершков…», — сообщалось в указе митрополита Сильвестра (Гловацкого) 31 июля 1751 года сургутскому заказчику. Заказчик (благочинный) лишь наблюдал за ходом и качеством работ нанятых им и прихожанами плотников.
В течение XIX века роль светских и духовных властей в деле проектирования церковных зданий постепенно возрастала. Например, когда в 1892 году известный предприниматель и меценат А. М. Сибиряков выразил желание построить в юртах Искарских Сосьвинского прихода за свой счет деревянный храм с тем, чтобы в работы «не вмешивались никакие власти», на его письмо преосвященный Иустин (Полянский) наложил следующую резолюцию: «Постройка храма во всяком случае дело доброе. Не хочет храмоздатель подчиниться законному контролю — пусть строит без нашего ведома… Но по окончании храма он должен быть передан духовному ведомству, которое по освидетельствовании его, если найдет годным к употреблению — примет с благодарностию, если же найдет негодным, оставит на ответственности строителя как его собственность». Подобная ситуация все-таки являлась исключением. Благотворители, как правило, не выставляли никаких условий относительно архитектуры зданий. Основные требования сводились к регулярному их поминовению «с родоначальниками и сродниками» во время богослужений, наличия некоторых икон, а иногда освящения вновь возводимого храма в честь определенного религиозного события или святого. Например, вдова отставного есаула березовской казачьей команды А. К. Буторина в духовном завещании 1885 года попросила поставить кладбищенскую церковь во имя святого благоверного князя Александра Невского, а московский протоиерей П. Н. Соколов — церковь в юр. Нижне-Вартовских в честь преподобного Сергия Радонежского. При перестройке ранее существовавшей церкви последнее условие не выдвигалось.
В начале ХХ века по указанию епархиальной власти было разработано пять типовых проектов сельских храмов вместимостью от 50 до 250 человек. Прихожане вправе были предпочесть тот вариант, который их устраивал с финансовой и эстетической точки зрения. Далее все работы выполнялись в строгом соответствии с выбранным проектом под наблюдением благочинного и епархиального архитектора.
Храмовое строительство и внутреннее благоустройство церквей предоставляло возможности для неплохого заработка. Ремесленники из Тобольска нужны были для выполнения наиболее сложных работ, таких как каменная кладка, внутренняя отделка. Можно упомянуть «иконного мастерства подрядчика иконописца» Петра Ковалева, занимавшегося росписью Сургутской Троицкой церкви в 1745—1746 годах. В конце 1810-х — начале 1820-х гг. строительство каменной Самаровской Покровской церкви вел тобольский мещанин Д.П. Прокофьев с сыном. В Югане в 1884 году наняли «мастерового человека Тобольского мещанина Филимонова, который, согласно контракта приступил к работам и заготовил уже почти весь круглый лес, необходимый для сооружения здания, отделка которого вполне удовлетворительна». Постройка была завершена в 1887 году. Строительство Обдорской каменной церкви в конце XIX века вел подрядчик Тобольский 1-й гильдии купец Корнилов.
Привлекались мастера из уездных центров Тобольского Севера, а также Нарыма. Сосьвинскую церковь в 1750-х годах переделывали подрядчики из Березова во главе с казаком Петром Фофановым. Для строительства Ларьякской Знаменской церкви в 1771 году привлекались плотники из Сургута во главе с Иваном Тетюцким. Сургутяне же занимались ремонтом ограды кладбища в с. Нижне-Лумпокольском в 1895 году.
Мелкие работы выполнялись местными силами. Забить гвозди, утеплить потолок, поправить крыльцо мог в некоторых случаях псаломщик или же сам настоятель. Предпринимались попытки сократить расходы за счет внутренних ресурсов. Однако преобладание «инородческого» населения делало крайне сложным выбор подходящих людей для проведения строительных и отделочных работ. В конце 1840-х годов архиепископ Тобольский и Сибирский Георгий (Ящуржинский) обратился к тобольскому губернатору с предложением об обучении «молодых остяков мастерствам при постройке своей церкви»]. Эта попытка не увенчалась успехом, так как предварительным условием привлечения коренного населения являлось освобождение потенциальных мастеров от хлебных недоимок, что не устраивало светские власти.
Содержание и благоустройство храма, причтовых домов являлось общим делом для всех прихожан. Необходимость решать эти задачи служила объединяющим фактором (вместе с выплатой ясака, выполнением различных мирских повинностей). Тем не менее в инородческих приходах причт находился в худшем материальном положении, чем в русских. Вот как об этом говорилось в клировой ведомости Полноватской церкви за 1888 год: «Казенных земель нет, пахотной не отведено по причине суровости климата и неспособности к хлебопашеству, а усадебной или сенокосной по частому наводнению. Когда же нет наводнения то причт сенокосною землей пользуется вместе с прихожанами». В целом же нигде на Тобольском Севере у церквей не было собственных надельных земель.
Следует говорить и о том, что храмовое строительство определяло перспективные направления локальных миграций и влияло в определенной степени на местную хозяйственную жизнь. Церковь притягивала переселенцев. Постепенно центры приходов превращались в настоящие села, у них появлялись дополнительные функции центров образования, торговли. После возведения храм становился архитектурной и высотной доминантой, определяющей дальнейшее развитие населенного пункта. В течение рассматриваемого периода существенно, пусть и не кардинально, менялся внешний облик селений, центрами которых являлись возведенные еще при святителе Филофее Лещинском храмы.
Так, по сведениям Г. Ф. Миллера, в 1740 году «Малой Атлым, или Атлымской погост … Имеет церковь Преображения Господня, построенную для здешних остяков, и, помимо жилищ церковных служителей, 16 остяцких зимних юрт Малой Атлымской волости. Летние жилища рассеяны по разным местам в нескольких верстах выше». На 1907 году в селе имелось 2 причтовых, 29 русских, 12 остяцких домов, училище, винная лавка и др.
Заметна положительная динамика роста населения приходских центров региона. Разумеется, свой вклад в данные изменения внесли дополнительные факторы, связанные с развитием хозяйственных связей края с югом Западной Сибири. Но вряд ли стоит недооценивать тот факт, что местами, которые выбирались мигрантами для жительства, в первую очередь являлись именно центры приходов, имевшие соответствующую своей эпохе социальную инфраструктуру. Именно в приходских центрах создавались первые в крае учебные заведения — начальные церковные школы, учителями в которых работали члены причта.
При организации низового звена управления первоначально преобладали фискальные соображения. Безусловно, для крупных населенных пунктов, таких как Березов, Сургут, Обдорск, строительство храмов было явлением вторичным по отношению основанным русскими военно-административным форпостам. Однако на уровне волости именно приходские центры становились местами пребывания инородческих управ после введения в действие «Устава об управлении инородцев» 1822 года.
- Выводы
Подводя итог, следует отметить, что храмовое строительство на территории Тобольского Севера проходило в два основных этапа. Первый (1710—1770-е годы) характеризуется созданием в очень короткие сроки сети приходов по всему краю, в течение первых двух десятилетий после начала массовой христианизации с последующей ее корректировкой (перенос храмов с «неудачных» мест, объединение приходов). Инициатором этого процесса являлось государство, поддержанное Русской православной церковью. Храмовое строительство велось параллельно, а иногда даже с опережением христианизации коренного населения и исключительно для обеспечения духовных нужд новокрещенных. Волна бурного роста пошла на спад и сменилась полным затишьем в период «просвещенного абсолютизма».
На втором этапе (1840—1910-е годы) зачастую уже сами прихожане, поддерживаемые благотворителями, выступали с просьбами о постройке церквей и организации приходов, выражая готовность взять на себя расходы по их содержанию. В отличие от предшествующего времени, своего пика храмовое строительство (включая перестройку ранее существовавших зданий) достигает к концу второго этапа. Это было обусловлено двумя основными факторами. Во-первых, более глубоким проникновением христианства в культуру, повседневные практики «инородцев», теперь уже испытывавших реальную, а не навязанную миссионерами потребность в окормлении со стороны православного духовенства (хотя в целом уровень освоения принципов христианского вероучения обскими уграми и тем более ненцами был ниже, чем у русских). Во-вторых, с развитием пароходного сообщения активизируется приток переселенцев, обосновывавшихся на берегах Оби и ее крупных притоков, для которых церковь являлась неотъемлемым элементом социокультурного ландшафта. Именно во вновь возникших русских и зырянских селениях (Мужи, Покур, Нижне-Вартовское, Тундринское и др.) преимущественно и возводятся на данном этапе новые храмы.
В любом случае создание приходов было одним из факторов, обусловивших развитие из небольших «инородческих» юрт относительно крупных по меркам региона селений, становившихся средоточием местной общественной и культурной жизни. Храмовое строительство способствовало окончательному закреплению края за Россией, помогало унифицировать управление, наладить конструктивное взаимодействие между русскоязычным и «инородческим» населением при решении общих для них проблем, связанных с созданием и функционированием приходских институтов.
