Борис Иванов. Повороты судьбы

Анатолий Корнеев

Есть люди, о которых можно говорить бесконечно. Уверен, Бориса Иванова в нашем городе знают многие. Лично я, каждый раз встречаясь с ним, заряжаюсь оптимизмом, верой в людей и осознанием простой истины, что жизнь прожить – не поле перейти.

Бориса Яковлевича судьба щедро одарила крутыми поворотами в жизни. Родился 85 лет назад в Брянске. Это сейчас Брянск – областной город, а в далёкие 30-е прошлого века он относился к Орловской области. Здесь и прошло его детство. Детство, опалённое войной.

– Ясно помню, хотя и был совсем маленьким, тот солнечный день, 6 октября 1941 года. На всю жизнь он остался в моей памяти. Я сидел на крыльце нашего нового дома и вижу: по переулку едут немецкие машины и направляются в нашу сторону. Наш дом забрали для постоя офицеров и солдат, а нас переселили в недостроенную половинку, где была только печка. А семья у нас большая – семь человек. Картошку немцы забрали сразу, а ещё, помню, офицер забрал у мамы её перстенёчек. Трудно, конечно, было, но ничего, пережили как-то оккупацию. А когда в сентябре 43-го Брянск освобождала Красная армия, мы впряглись вместе с нашей коровёнкой в телегу и ушли из города, чтобы не сгинуть под обстрелами. Прятались в кустах лещины (это лесной орешник), отсиделись и с радостью вернулись в уже освобождённый Брянск.

Город начали восстанавливать, родители сами ремонтировали школу, белили, красили, убирали мусор. И День Победы я встретил уже учеником первого класса. Вот это был всенародный праздник и всеобщее ликование! А в 47-м меня приняли в пионеры и сразу выбрали делегатом на городской слёт.

У нас были великолепные учителя в школе. Помню их всех по имени-отчеству. Елена Яковлевна Рахимович – учитель истории. Это она настояла, чтобы я вступил в комсомол. А как забудешь Прасковью Тихоновну Винникову? Ей немцы кисть руки отрубили, когда пытали, но она никого из подполья не выдала. Кстати, она мне поставила как-то «кол» за подсказки товарищу. А наша математичка Зоя Васильевна Важинская на контрольных и когда мы шли на аттестат, рассаживала нас таким образом, чтобы сильный сидел за одной партой со слабым учеником. На всякий случай, если тому потребуется помощь…

Заканчивал десятый класс, когда к нам в школу приехал майор и так увлекательно рассказывал про самолёты-перехватчики, что я решил: всё, пойду в военные лётчики! Однако медики меня забраковали: у тебя хронический тонзиллит, не годен. Пробовал в гражданскую авиацию, но и там оказался не годен. Да и мама боялась авиации. В войну Брянск нещадно бомбили. Навсегда в памяти остались лучи прожекторов в небе, грохот зениток. Отец выкопал щель, и мы в ней прятались от бомбёжек.

В общем, мама настояла идти в лесотехнический. А на инженерном факультете в Брянском лесотехническом институте открыли военную кафедру с уклоном – авиационный штурман, и я прошёл медиков! Четыре года учились на тренажёрах ИЛ-28 и ТУ-4, и я даже стажировался в полку военно-транспортной авиации.

Но, видимо, жизнь моя шла по другой дороге. Дипломную практику прошёл в леспромхозе в Ивановской области и в 1959 году получил диплом. А председателем госкомиссии по распределению был специалист из Свердловска. Он так красиво и образно описывал Урал, что я решил – вот она романтика, еду работать только туда! И он забрал меня с собой.

Начальник Вогульского леспромхоза Павел Иванович Старжинский просто сказал: «Давай, принимай участок, бери лошадей и вперёд – надо подготовить делянку». Вот так в этом леспромхозе я и проработал три года. Тут мы встретились с Екатериной Михайловной, тут создали нашу семью. Кстати, на будущий год нам исполнится 60 лет.

В газете «Лесная промышленность» как-то прочитал о масштабных планах по лесопереработке в Краснодарском крае, и мы с Катей решили поехать в те края. Три года, которые мы проработали на лесокомбинате в Горячем Ключе, были, действительно, насыщенными. Прорубали трассу под железную дорогу, собирали мины и снаряды в лесах. Да много чего было интересного, всего и не расскажешь!

А тут в газетах пошли публикации об открытии нефти и газа в Западной Сибири, и мы с Катей подумали и поехали! Только я сначала съездил в разведку и определился – поедем в Самзаский лесоучасток Сосьвинского леспромхоза. Катя – в отдел кадров, я – начальником производственного отдела. Вот так нас и связала Вогулка из Свердловской области с Югрой!

Всякое бывало, работа есть работа. Однажды случилось так, что я увидел большие приписки в одной из бригад и своим решением остановил выплаты за несделанную работу. Бригада об этом узнала, и рабочие завозмущались. А тут областная партконференция! В Самзу заходит целая команда сотрудников прокуратуры, КГБ, МВД, а бригада не работает. Мне, как секретарю парторганизации, приходит вызов: «Иванова в Тюмень!» Приезжаю, иду в обком, и секретарь Телепнев мне говорит: «Принято решение об образовании Советского района. Есть мнение направить тебя секретарём Кондинского райкома партии. Думай до утра». А я даже с женой посоветоваться не могу – связь была по рации, азбука Морзе.

Вот так я почти три года и работал секретарём райкома. А потом меня назначают председателем райисполкома. Снова лечу в Тюмень, а первый секретарь обкома Борис Щербина на мои попытки мягко отказаться резко заявил мне: «Тебе сколько? Мы, старики, за вас работать должны? Принимай должность и работай!»

В декабре 79-го года вдруг срочно вызывают в окружком партии и сообщают новость: «Принято решение о переводе тебя, Борис Яковлевич, председателем горисполкома Ханты-Мансийска». У меня желания особого не было переезжать из Кондинского, и я стал брыкаться, мол, с женой надо посоветоваться. «Вот телефон – звони!». В общем, уломали меня и тут. Только я сразу не смог приступить к обязанностям – пневмонией заболел. Звонит председатель окрисполкома Антонина Георгиевна Григорьева: «Пневмония, говоришь? Езжай сюда, у нас врачи не хуже, чем в Конде!» Вот так 7 января 80-го года я и стал председателем Ханты-Мансийского горисполкома.

Город я воспринял без какой-то удручённости. Маленький провинциальный городок. Да я, собственно, с конца 60-х был знаком и с городом, и с горожанами. И относился к нему всегда с теплотой. Не скрою, в те годы было много проблем, которые нужно было решать… А жил я первое время в маленькой двухэтажной деревянной гостинице «Иртыш» на улице Карла Маркса.

– А помните, Борис Яковлевич, «электрическую блокаду», когда город почти на два года остался практически без электроэнергии? Это ведь пришлось вам решать проблему.

– Да… 9 мая 1981 года… День Победы. Люди празднуют. И вдруг сообщают: «Пожар на городской электростанции!» От искры из выхлопной трубы одного из дизелей загорелась крыша. Потом уже стало понятно, что почти все дизели электростанции давно выработали свой ресурс. В ситуацию вмешались председатель окрисполкома Григорьева и первый секретарь окружкома партии Петров – Ханты-Мансийск надо подключить к ЛЭП. Энергетики заявили: «Подготовьте трассу, мы установим опоры, протянем линию и подключим город к подстанции в Салыме». В конце концов, к решению этой проблемы подключились все, ЛЭП в Ханты-Мансийск пришла, и «блокада», как вы говорите, закончилась.

…А впереди в биографии Бориса Яковлевича были новые повороты. В мае 83-го он пришёл к первому секретарю ОК КПСС Виктору Китаеву и заявил: «Я хочу вернуться на производство». И после многих согласований его назначают заместителем руководителя объединения «Ханты-Мансийск­лес». А в мае 1985 года 200 членов партии избирают его своим секретарём. До августа 1991 года он возглавлял одну из самых работоспособных парторганизаций города. Тесная связь с людьми, решение их проблем для Бориса Яковлевича всегда были главным приоритетом в работе.

– Кто он – хантымансиец – для вас?

– Простой человек. Неприхотливый и доброжелательный, приветливый и честный. Человек, который всегда готов помочь в трудную минуту. 42 года здесь живу и радуюсь переменам в городе. Город растёт, развивается. А главное – хорошие люди живут рядом. Люди, которые чувствуют друг друга. Ханты-Мансийск – мой город!

– А чем вы, Борис Яковлевич, заняты в свои 85?

– О, как в песне поётся, «ни минуты покоя, ни секунды покоя!» Дача в 16 соток требует много труда, банька, малина, крыжовник, смородина, грядки…

… Я часто встречаю Бориса Яковлевича на улицах нашего города и поражаюсь его энергичности и жажде жизни. В глазах у него всегда искрится хитринка, самоирония и доброта. Крепкие люди крепки во всём. Какие бы повороты не приготовила им судьба…