Батурин Ф.
Религиозность
Религиозные верования туземного населения представляют из себя смесь христианства с шаманизмом. Ранее население было целиком языческое, но через миссионеров и священников основательно внедрялось христианство, и в дореволюционное время все население было православным и исполняло христианские обряды, но пришла революция, и от христианства остался один трафарет верования; если селение и празднует христианские праздники, крестится и так далее, то все это, скорее всего, делается бессознательно, в силу традиций. Наряду с христианскими обрядами население, пожалуй, в большей степени исполняет языческие обряды, посвященные шайтанам.
В общей массе население к делам религии относится безразлично, церковные богослужения посещает мало, лучшим доказательством этому служит то, что из 5 приходов в районе 3 уже закрыты: Нахрачинский, Сатыжинский и Шаимский, причем церковь в Нахрачах превращена в народный дом, сняты с нее кресты и колокола, а Сатыжинская (С. 43) и Шаимская хотя и числятся за группой верующих, но священников при них нет, и богослужений не совершается; в двух остальных приходах, в Болчаровском и Леушинском, хотя и есть священники, но церкви в большинстве пустуют, посещаются очень немногими, преимущественно стариками, и эти приходы стоят также накануне закрытия.
Население празднует все двунадесятые церковные праздники и воскресенья, хотя все празднование выражается лишь в отдыхе и некотором улучшении пищи. В отдельных селениях бывают особые съезжие праздники: в Троицу, Петров день, Крещение, Покров и другие празднование продолжается по несколько дней, в зависимости от наличия заготовки самогона, домашнего пива;, браги и др. угощений. В верховьях р. Конды в с. Шаиме и других, затем частично в селениях по Туману (Варпауль, Леуши), далее вниз по Конде в дер. Есаул до недавнего времени существовала, а частью и теперь есть, встреча гостей в летние праздники с выстрелами. Обыкновенно гости соседнего селения группируются и плывут на лодках одновременно, при приближении флотилии лодок начинается с берега встречная стрельба холостыми выстрелами, прибывающие гости отвечают тем же. В Шаиме практиковалось еще и так: все прибывшие гости, независимо от того, свои ли, родные, или чужие, шли по домам по порядку, и эта круговая продолжалась до истощения запасов. Этот обычай теперь стал отпадать и соблюдается уже мало, и прибывающие гости гостят только у своих родных или знакомых.
Наиболее чтимым и широко празднуемым считается день Покрова (14 октября по новому стилю), имеющий тесную связь с началом охотничьего и рыболовного промыслов, причем этот праздник по тому, как проводится его празднование, более относится к языческому, а не к христианскому празднику, так как обряд празднования всецело посвящен шайтану. В этот день по обряду каждый мужчина старается «окровениться»: убить хотя бы самого малого зверька или птицу. В день Покрова широко распространен обычай резать скотину: овцу, телку, иногда корову, изредка даже лошадей. Мясо сначала приносится в шайтанный амбар, кровью и брагой обрызгиваются углы амбара, а потом мясо варится и поедается при соответствующем случаю угощении самогоном, брагой и прочим. Языческие обычаи: поклонение шайтаКондинский край ну и жертвоприношение — еще сохранились как у остяков в селениях Красный Яр, Согом, Нюркой, Кельсина, Шумилова и других более глухих и отдаленных селениях, так и у вогулов по Карымскому с/сив верховьях р. Конды: Шаимского с/с дер. Супра и другие, где шаманизм держится крепко. Жители говорят: «Одному богу нам молиться никак нельзя, один бог помогает в промысле, а в других делах не поможет, а вот когда тому и другому будешь кланяться, тогда и хорошо будет». Старики, жалуясь на плохие промыслы, говорят, что это от того, что не стали кланяться богу, шайтану, и вот из-за одного-двух человек неверующих в дер[евне] страдает весь народ.
Население, находящееся в сельсоветских центрах или поблизости таковых, видя культурно-просветительную работу, хотя и слабо, но поддается культурному развитию, и среди его можно более встретить людей без религиозных предрассудков, тогда как в отдаленных селениях население сплошь подвержено религии и, более того, шаманизму, считая себя верующими. Всего года три тому назад в Шаимском с/с в некоторых деревнях не давали есть хлеба, если человек не крестился, а теперь уже на это не обращают внимания, и сами уж не все стали креститься.
По верованиям остяков и вогулов, шайтан есть бог всесильный, добрый и злой, и для того, чтобы расположить его к себе, обязательно нужны ему жертвоприношения. Поклонения шайтану, а вместе с ним и жертвоприношения, производятся по каждому случаю: при начале промысла, после удачного промысла, при болезни человека. Для жертвоприношений имеется шайтанный амбар, обыкновенно маленький, построенный на ножках, изображения шайтана может и не быть, и вообще таковых мало, и население их тщательно скрывает. К шайтанному амбару женщины боятся подходить. В дер. Турпалы Карымского с/с, по рассказам, есть амбар семи дев шайтана, этот шайтан считается более милостивым, и к нему могут подходить и женщины. При поклонениях практикуются приношения и не из животного мира, приносят также вещи: платки, шали и прочее, а также шкуры убитых животных, все приношения оставляются в шайтанном амбаре, а по истечении некоторого времени (1-2 года) вещи берут и употребляют в пользование. Есть и теперь во многих селениях сохранившиеся священные рощи, где приносят жертвоприношения, режут животных, варят и едят их. Срубить дерево в этой роще считают грехом. Отправление естественных надобностей в священной роще считается кощунством, и если русский станет это делать, то остяк с ужасом убегает. По рассказам, в д. Красном Яру 2 года тому назад еще резали лошадей по обету в жертву шайтану, причем у жертвенных лошадей преобладают серый или белый цвета. Для соблюдения всех церемоний общего характера в селениях имеется свой старик, в роли как бы шамана-руководителя, но особо чтимых шаманов теперь по району нет. Лет 15 назад в с. Нахрачах был почитаемый шаман, бывший потомок вогульскихкнязей Пакин Захар, имевший чтимого шайтана; этому Пакину приводили со всего района и даже с Оби обетных лошадей, [доставляли] пушнину и прочие приношения, все это потом им исправно пропивалось, теперь этого шамана уже в живых нет, и его шайтан продан сыном шамана.
Одному из участников переписи удалось присутствовать при пении шамана, который пел под звуки игры на бандуре, пение отличается нечленораздельностью звуков, временами шаман вздыхает, охает, причем во время его пения одна из присутствующих женщин взяла сосновую ветку, зажгла ее и три раза обвела вокруг головы поющего; на вопрос, зачем она это делает, получен ответ: «Так полагается по нашей вере».
Обычаи при охоте
При отправлении на охоту обыкновенно варят брагу, режут овцу, петуха, или курицу, туесок с брагой несут в шайтанный амбарчик для угощения шайтана, затем возьмут зажгут еловую кору, дымом окуривают и кланяются шайтану, потом пьют брагу, обрызгивают ею углы амбарчика и остатки уносят домой. Если зарезано животное, то кровью его обрызгивают стены амбарчика, мясо варят, потом приносят в амбарчик, кланяются шайтану и после едят.
Когда прибывают на место охоты, то сначала кланяются шайтану — «хозяину места», для чего у пня расстилают платок, ставят хлеб, соль, кашу и кланяются с приговором: «Батюшка-земляник, кушай и дай здоровья, пищу, счастье», — а потом едят принесенное. Пред отправлением на охоту охотник соблюдает особую чистоту половых отношений, и когда он уйдет на охоту, то в тот день не выметается сор из избы и ничего не дают никому взаймы, это же делают и при отъезде хозяина в дальнюю дорогу.
Медведь считается самым главным зверем, как бы королем зверей, и потому при добыче медведя в некоторых местах до сего времени соблюдается сложный ритуал чествования убитого зверя. При опросах в дер. Красный Яр там рассказали следующий порядок церемониала: когда убьют и вытащат медведя из берлоги, то ставят перед его мордой чашку с чаем и кланяются ему, бросают на него друг друга и кричат «тивь-ол», что по-русски значит «ура, медведя добыл». Потом делают небольшие короткие палочки: если убит самец, то 5, а если самка, то 4, в некоторых же местах палочек делают 7 и 6 и кладут их на медведя в знак пуговиц, а когда снимают шкуру, то разрезают и каждую палочку, как бы расстегивая пуговицы, когда снимают шубу, при разрезывании каждой палочки-пуговицы кричат «тивь-ол», то же делают, когда разрезают уши, глаза и отрезают каждый палец. Затем голову медведя хоронят в берлоге, морду завязывают платком в знак того, что когда медведь увидит человека в другой раз, то чтобы не ревел. Мясо и сало увозят домой, вместе со шкурой. При отправке с места добычи домой делают 4 или 5 холостых выстрелов, смотря кто убит, самец или самка, и кричат «тивь-ол». При проезде бором-ягодником, глухим сором и на болоте, где ходил медведь, каждый раз кричат «тивь-ол». Не доезжая деревни, делают на дереве затес с изображением медведя, устраивают 3 небольших прутика и гладят ими шкуру медведя в знак того, чтобы он слушал, что говорят и что будут играть, затем эти прутья защепляют в затесь дерева и делают выше изображения медведя зарубки по числу лиц, участвовавших в деле, стреляют 4 или 5 раз. После этого едут в деревню к дому того, кто нашел берлогу, и все время стреляют холостыми выстрелами и кричат «тивь-ол». При приближении к дому шкуру медведя обряжают, делая медведя как бы живым, и протаскиваютчерез окно в дом и ставят на ящик в передний угол под образами, все охотники приходят в дом, пляшут перед медведем, вставляют ему вместо глаз серебряные монеты. После этого впускают приходящих деревенских, не участвовавших в добыче, каждый приходящий целует в морду медведя и дает подарки: деньги или надевает кольца на когти медведя, и до вечера в первый день поливают друг друга водой. В тот же день заваривают брагу, ставят на стол перед медведем хлеб, соль, разные закуски, а также и вино. Все это охотниками в первый же день съедается. На второй день опять приносят и ставят на стол перед медведем разные угощения и играют на музыкальном инструменте «журавель»; и привязывают к потолку перед медведем большой колоколец. Один человек обряжается медведем в вывороченную вверх шерстью шубу и под музыку пляшет, а когда дернут за нитку в колоколец и закричат: «Хорус-соу», то обряженный медведь пугается и убегает. Один из охотников обряжается во все охотничье снаряжение, а другой, наряженный медведем, начинает охотника ловить, и когда поймает и уронит его, то в это время опять брякнет колоколец и закричат «хорус-соу», то медведь снова пугается и убегает. Принесенные угощения снова присутствующими поедаются. На третий день мужчины и женщины обряжаются в свои праздничные одежды, и если есть, то в старинные, и собираются в комнате, где стоит шкура медведя, и пляшут перед ним старинные танцы, но когда брякнет колоколец, то танцующие уходят в сторону, давая место для пляски другим. Тут же угощаются принесенными и на этот день разными угощениями. Играют и пляшут весь день и всю ночь до восхода солнца. При восходе солнца каждого играющего угощают и шкуру медведя уносят в амбар, где и развешивают, во время переноса шкуры стреляют холостыми выстрелами, но уже без крика. Когда шкуру повесят, то перед ней еще ставят на 3 дня хлеб, соль и угощение, на этом вся церемония оканчивается. Все угощение во время церемонии приносится всеми желающими и принимающими в церемонии участие.
Мясо медведя в большинстве в пищу не употребляется, а если представится случай, то продается или отдается собакам.
Такой же церемониал чествования соблюдается в дер. Согом, Нюркой, Шумиловой, хотя и не во всех подробностях, и оканчивается обыкновенно в один день. У вогулов в селениях Карымского с/с, в верховьях р. Конды Шаимского с/с также чествуют добычу медведя, хотя и не столь полно соблюдается церемониал чествования, а в большинстве случаев совершаются лишь отдельные действия, как-то: затеей на месте добычи зверя, стрельба при приближении к селению, обливание водой или обсыпание снегом во время переноса убитого зверя. Эти отдельные действия делают не одни туземцы, но также и русские.
При добыче лося, выдры также делают затеей на дереве с изображением фигуры лося или выдры и зарубки по числу охотников. При добыче оленя практиковался обычай на месте добычи оставлять кол с зарубками, верх кола расщемляют и вставляют рога оленя, где их и оставляют, так как рога оленя редко берут домой.
При добыче лося в широком употреблении существует обычай варить голову и звать для угощения односельчан, для чего также варится брага или употребляется самогон.
Из зверей наиболее страшным и почтительным, как выше сказано, считается медведь, и наиболее сильной клятвой признают божьбу через медведя; если кому не верят и он поклянется: «задери меня медведь» и поцелует медвежью лапу, то этой клятвы признают достаточной, это равносильно клятве православных через крест и евангелие. Говорят, что человек, сказавший неправду, не может разрубить голову и когти медведя, так как охотник при снятии шкуры производит заклинание.
Охотничья собака во время охоты пользуется большим уважением и уходом со стороны охотника, она ставится как бы наравне с людьми, охотник дает ей ту же пищу, что и сам ест, и из той же посуды. Был случай (дер. Ессунт), когда охотник, желая особенно угостить собаку, давал ей виде лакомства конфекты, но, к сожалению, этот род лакомства собаке не понравился, и она есть не стала. Во время ночлега на охоте собакам не дают греться у огня, а привязывают подальше, для того, чтобы ей не мешал шум слушать зверя.
Обычаи при рыболовстве
В связи с рыболовством практикуется такой обычаи: когда окончат городить запор, то пред неводьбой варят брагу, режут барана или теленка, кровь пускают в воду и бросают снятую шкуру в воду же, чтобы задобрить «водяного царя», а если только брага, то ставят ее на берегу, часть выливают в воду и кланяются, а остальное выпивают, а мясо едят.
Также варится брага, режут животных и при зимней неводьбе кровь животного впускают в воду, причем в селениях Карымского с/с существует еще и такой обычай: кровью убитого животного каждый участник ставит себе крест на лбу и мажет кровью своего божка-чурку. При артельном промысле дают взаимную клятву не врать, не ругаться, не безобразничать, и для того, чтобы это было тверже, то для наблюдения выбирается старший в роли судьи, и виновный в нарушении одного из принятых условий тут же старшим наказывается от 2 до 5 ударов розгами по установлению всей артели, а если провинится сам старший, то он получает положенное число ударов, но уже от каждого участника ловли; поэтому роль старшего на себя берут крайне неохотно. Перед отправлением на промысел, обычно, охотник или рыболов перешагивает через дымящую [ся] головню на пороге избы, этим он как бы очищается от плохого в прошлом.
Нужно сказать, что о верованиях и обычаях, связанных с шаманизмом, население говорит крайне неохотно, сведения удается получить лишь отрывками, и то после того, когда убедятся в бескорыстности спрашивающего и что не будет от этого вреда. Возможно, что некоторые подробности и ускользнули от внимания опрашивающих. Несомненно, что осталась лишь незначительная часть старинных верований и обычаев, да и те соблюдаются лишь в более глухих туземных селениях, как у остяков, так и вогул, причем в верованиях их и обычаях существенного различия нет.
В более крупных селениях, где увеличился приток русских, там и старые обычаи в большинстве не соблюдаются, а если и соблюдаются, то не полностью, а отрывками. Но и сами переселившиеся русские некоторые обряды, связанные с охотой и рыболовством, также переняли и исполняют, например: затеей при добыче зверя, стрельба при возвращении, варить лосиную голову, почти поголовно верят в порчу, наговоры и прочее. Про одного русского в с. Болчарах, живущего тут много лет, рассказывают, что он даже сам перед рыболовством шаманит, варит брагу, режет петуха и имеет шайтанный амбарчик. Рыболов этот опытный, старательный, в сравнении с другими и добывает больше, но удачу ставят в связи с его шаманизмом.
Рождения, крещения, браки, смерть
При рождениях, крещении, браке, смерти соблюдаются те же обычаи и обряды, что и у русского населения. При отсутствии священников родившегося младенца обычно бабка погружает вместо купели в таз или кадку с теплой водой и нарекает ему имя, после чего уже идут или едут регистрировать в сельсовет. При смерти похороны совершаются так же, как и у русских, ничего особенного не делается. Ранее практиковался обычай выгонять смерть, при выносе покойника, стрельбой из ружья, звоном колокольца, шиповником, другими шумящими предметами, но теперь и этого не делается, или [если] делается, то в редких случаях.
При браках идет предварительный сговор, определяется необходимая невесте сумма на приданое (калым), которая и дается женихом; сумма эта весьма различна, но, в общем, не очень большая, смотря по средствам жениха. Затем регистрируются в сельсовете, а там, где есть приход, то венчаются и в церкви, так как церковный брак в большинстве считают необходимым, но венчающихся постепенно становится меньше, и население начинает довольствоваться только регистрацией в с/с, после венчания или регистрации идет обычная гулянка. В некоторых селениях, например в Болчарах, Шумилове и др., еще сохранился обычай выводить «честь» молодухи, когда она выйдет замуж невинная, то есть не знавшая мужчину, в этом случае применяется битье посуды, привязываются к дуге красные платки, бывает особый почет родителям молодой. Этот обычай имеет особое значение при значительной распущенности молодого поколения, ранней половой жизни, особенно среди девушек туземного населения.
За последние года значительно увеличилось число разводов ввиду облегчения таковых, причем эти разводы имеют место, пожалуй, более среди культурного населения, особенно служащих; в с. Нахрачах за последнее время была своего рода бракоразводная эпидемия: женились, разводились, снова сходились с той же женой, благо развод не дорого стоит и не сопряжен с лишними формальностями. Нельзя этого сказать опять-таки про отдаленные селения, откуда далеко ехать, чтобы развестись, но, в общем, случаев хотя и не оформленных разводов довольно порядочно, и на этой почве нередки и злоупотребления: бросают жен с детьми и не дают средств к существованию, а пока еще суд присудит, да многим и нет возможности ехать для подачи заявления, то и оставленной жене с детьми приходится очень туго. Если не считать разводов, то брачное право мало изменилось, женщина в большинстве по-прежнему раба мужчины. Активности женщины в общественной жизни, в общей массе, проявляют мало.
Приходится отметить еще очень ранние браки, встречались брачные пары, в коих жене было 16 лет, а в других жена старше, а мужу только 17 лет, если отказывали в регистрации, то сходились и так.
Питание населения
[В] питании населения преобладающим является рыба, которую употребляют в вареном виде, рыба обычно варится непотрошеная, на большой глубокой сковороде; говорят, «нужно жарить рыбы», а на самом деле приносят мерзлую рыбу и немытой кладут ее на сковороду, наливают воды и ставят на железную печь варить, иногда прикрывая ее другой сковородой, и когда она сварится… кушанье готово. Едят рыбу просто руками, вилок в употреблении находится очень немного. Уху хлебают деревянными ложками. Рыбу в сыром виде — «патанку» — едят, но немного, преобладает вареная. Едят рыбу также в пирогах, в праздники — более крупных и лучших сортов, в остальное же время преимущественно едят мелкую рыбу, а крупная идет на продажу.
Следующим за рыбой питанием идет мясо убитых оленей, лосей, птиц и, менее, домашних животных; едят мясо в вареном и жареном [виде], в сыром виде не употребляют.
Хлебная пища преобладает из ржаной муки, просеиваемой на крупном сите, пшеничную муку покупают мало, а к праздникам стараются хоть немного купить крупчатки, у более состоятельных крупчатка идет в пищу порядочно, и не редкость видеть у них на столе белый хлеб. Широко пользуются покупными кренделями, или, каких тут называют, «калачами».
Чай употребляют преимущественно из малинового листа и лабазника, покупного кирпичного и байхового в употреблении нет, или если и есть, то у более состоятельной части населения, и то очень немного. Сахар имеет более широкое употребление, но и то не во всех хозяйствах, в некоторых он является лакомством лишь только в большие праздники.
Скоромного масла почти не покупается, если есть корова, то пользуются своим, а если нет, то обходятся и без него. Вместо масла употребляется добываемый населением рыбий жир, который имеет большое распространение.
Нравы
Остяки и вогулы очень гостеприимны и радушны, отказу в приюте для приезжающих нет, приезжающего угощают тем, что сами имеют, главным образом вареной рыбой и чаем своего приготовления, если есть сахар, то ставят на стол и его. Платы за постой и пищу с приезжих брать не принято, и ее не просят, но охотно принимают разные подарки и взаимное угощение, а особенно спиртное, охотно берут и табак. За сено с приезжающих на своих лошадях платы также не берут, говоря, что когда они поедут, то и с них брать не будут; но имея в виду, что туземцев меньше ездит, чем русских, то они более находятся в накладе, но зато когда они поедут, то стараются обгостить в попутных селениях всех бывавших у них и домой не торопятся, если при торопливости можно съездить в две недели, то он [и] ездят 3 или 4 недели. Жители маленьких селений, особенно на проезжих дорогах, тяготятся бесплатным угощением и жалуются, что им очень трудно. Надо полагать, что этот обычай скоро отойдет в область преданий.
Нельзя этого сказать про переселившихся в край русских, эти не постесняются и сами попросить за постой, и, пожалуй, подороже действительной стоимости, хотя приличия гостеприимства соблюдаются и ими, и в некоторых домах совершенно отказываются от платы.
Туземцы в трезвом виде вообще тихи, скромны, с приезжающими вежливы и в обращении предупредительны, но в пьяном виде совершенно меняются, тогда они становятся грубыми, заносчивыми, ругаются, и если не сделаешь по-ихнему, то не прочь и подраться, между собой в пьяном виде сильно ссорятся, нередки и драки. Во время ссоры иногда пускают в ход и ружье. В дер. Шумиловой рассказывали про два случая в недавнее время стрельбы из ружей в людей: один бегал с ружьем по улице и стрелял, а другой сделал несколько выстрелов в дверь жилого дома в том направлении, где, полагал, находятся люди, но, по счастью, оба случая обошлись без жертв. Дер. Шумилова не является исключением, и свободное обращение с ружьем наблюдается и в других селениях.
Пьянство вообще имеет широкое распространение среди туземцев и русских, пьют привозной самогон, но во многих селениях научились гнать и сами. Рассказывают, что в дер. Летняя Пушта зимой [19] 25-26 года с Рождества до прекращения санного пути выпито самогона 90 ведер при 19 хозяйствах; говорят, ездили пьяные по деревне на бочонках с самогоном. Хотя эта деревня не может служить показателем пьянства и в других деревнях, но во всяком случае пьянство развито сильно, что, безусловно, отражается на экономике населения.
Туземное население в общей массе довольно честно, хотя русское влияние и сказалось на них, и туземцы сами уже имеют достаточные успехи в обмеривании и обвешивании, но краж в районе нет, обычно ночью дома и амбары не запираются. Собранная ягода и орех оставляются до зимы на месте сбора, и случаев кражи не было; хотя за последнее время и стали наблюдаться единичные случаи краж в селениях, но подозрение падает на русских.
Из музыкальных инструментов у туземцев теперь в широком ходу находится гармошка, из старинных же туземных музыкальных инструментов сохранились изредка «лебедь» или «журавель», с 9 медными струнами, но [их] очень мало, и употребляются [они] редко, при национальных религиозных торжествах; употребляют также бандуру и балалайку, но последняя более употребляется молодежью.
Бандитское восстание в 1921 году коснулось и Кондинского края, население, будучи недовольно проводимой пушной разверсткой, которая проводилась неумело и неравномерно, озлоблялось и примкнуло к кулакам и торговцам, за что жестоко поплатилось: много убито и не менее того обобрано карательным отрядом.
По району много находится старинных городищ, могил, но так как учет таковых не входил в программу переписи, новые не выяснялись и сведения о них не собирались.
