А.А. Жиров
Рыбные запасы и формы организации рыбного промысла в XVII-XIII вв.
В конце XVII в. Обь и Иртыш, основа речной системы Западной Сибири, изобиловали многими видами ценной рыбы. В этих реках и их притоках водились осетр, стерлядь, нельма, таймень, муксун, сырок. Большими косяками в Обь заходила сельдь. В реках, речушках и в многочисленных озерах ловили карасей, налимов, окуней, щук, язей и другой рыбы. Сибирский историк Семен Ульянович Ремезов в своем труде «О грани и межах всей Сибири» писал: «Рек великих и средних, заток и озер неизчетно, рыб изобильно, множественно и ловитвенно…».
Рыболовство и торговля рыбой с самого начала промыслового освоения сибирского края стали распространенным хозяйственным занятием русского населения. В XVII — начале XVIII вв. промыслом и торговлей рыбой активно занимались посадские и другие категории сибирского населения: служилые, промышленные и торговые люди, крестьяне. Эти категории населения в дальнейшем стали основным источником пополнения населения городских посадов, в том числе и формирующегося купечества. Наиболее распространенной формой организации рыбного промысла в XVII — начале XVIII в. были рыболовецкие артели, участники которых на собственные средства приобретали рыболовные снасти, суда, своим трудом вели промысел, а улов рыбы делили между собой в зависимости от денежного и трудового вклада каждого члена артели. В тех местностях, где рыболовный промысел приобретал промышленные
масштабы и принимал предпринимательские формы, получила распространение покрута. Эта форма организации промысла предусматривала финансирование добычи рыбы крупными рыбопромышленниками, снаряжавшими на промысел работников-покрученников. Промысловики получали в этом случае за свой труд половину улова рыбы. Кроме вышеперечисленных способов организации добычи рыбы почти повсеместное распространение получил и мелкотоварный индивидуальный (либо семейный) лов рыбы, который в ряде случаев служил источником накопления начального капитала, приумножаемого затем вложениями в торговлю не только рыбой, но и другими товарами.
Первый из вышеперечисленных способов добычи рыбы — артельный — был преобладающей формой организации рыбного промысла на Тобольском Севере. Но большинство артелей были мелкими. В 1703 г. на долю 8 рыболовных артелей, промышлявших ловлей рыбы на Оби, Иртыше и Тоболе, приходилось до 90% явленного в Тобольской таможне улова рыбы (по таможенной оценке, на 680 из 768 руб.). По данным таможенной книги на этот год, стоимость объявляемых в таможне партий рыбы, икры, рыбьего жира составляла в среднем от 60 до 120 руб. (таможенная оценка 600—1200 пуд. рыбы).
Примером крупных по тому времени партий рыбы «своего улова», явленных индивидуальными рыбопромышленниками, может служить такой факт: тобольский сын боярский В. Аврамов явил 25 тыс. шт. рыбы по таможенной оценке на 25 руб.
Данные за 1703—1713 гг. свидетельствуют о том, что для многих тобольских жителей промысел рыбы становится профессиональным занятием. В начале XVIII в. в таможенных книгах неоднократно фиксировалась явка рыбы или денег «на рыбный промысел» Федором Баженовым, Фомой Грошковым, Матвеем Захаровым, Фадеем Корниловым, Иваном Лошкиным, Андреем, Иваном и Дмитрием Тайшиными, Андреем Шумковым, Родионом Трошиным и др. Среди них были посадские, служилые люди и подгородние крестьяне.
В начале XVIII столетия в Тобольске уже оперировали профессиональные скупщики рыбы. Отдельные из них сочетали промысловые занятия со скупкой рыбы. Доходы, получаемые от торговли рыбой, являлись одним из важных источников формирования категории так называемых прасолов — торговцев, одновременно занимавшихся скупкой и перепродажей разных продовольственных товаров (хлеба, мяса, рыбы, соли и пр.). Сочетали скупку и продажу рыбной продукции с торговлей мясом тарские торговцы Сборщиковы и Чаунины, тюменские прасолы В. Беднягин и К. Копотилов, тобольский С. Савин, сургутские торговцы П. Тверетинов, Ф. Вергунов, О. Тупылев. Некоторые торговцы обменивали рыбу на хлеб. Хлеб они закупали в земледельческих районах Сибири. Променивали или продавали его в промысловых северных районах.
Рыботорговлей занимались жители Тобольска Д. Груздев, И. Лошкин, А. Решетников, служилые люди И. Таскин, Л. Шмонин, О. Селиверстов, И. Мыльников и др. Местными рыботорговцами скупалась почти вся рыба, пойманная рыболовами Березова. По данным березовской таможенной книги за 1701 г., тобольские рыбопромышленники Д. Груздев, И. Малахов, И. Мельников, Д. Трофимов скупили в Березове и отправили в Тобольск рыбы, икры, рыбьего клея и рыбьего жира на 45 руб. 7 гривен. Партия товаров, скупленных и отправленных в Тобольск жителями самого Березова, была в 10 раз меньшей.
К началу XVIII в. профессиональные промысловики и торговцы рыбным товаром имелись в других сибирских городах. В Тобольске покупали рыбу тюменские рыботорговцы. В обмен на рыбу они закупали в Тюмени хлеб и мясо. В. Беднягин отправил для продажи «в слободы» 600 язей. Мелкий характер имели рыбный промысел и торговля рыбой в Таре, Туринске, Ишиме. Большую часть поступавшей здесь на местные рынки рыбы составляла рыба «своего улова», поставляемая мелкими партиями от 1 до 20 пуд. Крупные партии рыбы были редким явлением. Самой крупной партией рыбы, зарегистрированной в 1702 г. на тарской таможне, были 50 пуд. щуки, явленные отставным тарским пятидесятником Иваном Можайтиновым «с товарищи» и оцененные в 7 руб. 16 алт. 4 ден. Но среди мелких торговцев рыбой мы находим Белобородовых, Нерпиных, Потаниных, Можайтиновых (Можантиновых), которые впоследствии записались в гильдейское купечество по г. Таре.
Крупные партии рыбы в этот период продавались западносибирскими скупщиками (в основном тобольскими и тюменскими) на Ирбитской ярмарке и в сибирских городах. Тобольский сын боярский И. Шишкин выручил за продажу на Ирбите закупленной им в 1702 г. в Самарском яме рыбы 28 руб., а нераспроданные на ярмарке 70 пуд. нельмы, осетрины и щуки отправил для реализации в Ялуторовскую слободу. Самая крупная партия рыбы зафиксирована в таможенной книге Ирбитской ярмарки 1703 г. Она принадлежала тюменскому торговцу Василию Зайкову. Он продал рыбы на 13 руб. Тогда пуд щуки оценивался ярмарочной таможней в 6 алт. 4 ден., 1 пуд чебаков — в 5 алт. 2 ден.
В монографии О.Н. Вилкова отмечено, что уже в XVII в. Сибирские прасолы вывозили рыбу в Европейскую Россию. Рыбу отправляли из Тюмени, Тобольска, Верхотурья.
Торговля рыбной продукцией и занятие рыбным промыслом зачастую сочетались также с торговлей солью. Часть ее предназначалась для засолки рыбы. В Западной Сибири особенно значительные масштабы (до введения в 1705 г. государственной монополии на торговлю солью) имела торговля солью, добываемой в Ямышевском озере. Добычей и продажей соли с применением наемного труда активно занимались тарские, тюменские и тобольские предприниматели. Так, в таможенной книге г. Тары за 1701 г. зафиксирован отпуск «вверх по Иртышу к Ямыш-озеру для рыбного и соляного промысла» тарских жителей С. Катова, Д. Костелецкого, В. Неворотова. Каждый из названных предпринимателей имел дощаник с 7 «работными людьми». Тарский сын боярский И. Ставсков в 1706 г. «нанял идти с Тары до Ямыш-озеру для рыбного лову на охочем дощенике казачья сына Бориса Казанцова и дал найму 2 рубля». Большая часть добываемой соли отвозилась тарскими солепромышленниками в Тобольск. Там соль продавалась местным жителям, в частности рыбопромышленникам. В 1702 г. тарский служилый человек А. Винокуров продал в Тобольске соли на 55 руб., Д. Костелецкий —на 60 руб., П. Катов — на 30 руб., И. Усков и Ф. Черкашенин — на 70 руб. Еще большие суммы выручили от продажи рыбы П. Шмаков и И. Щеглов (195 руб.), Д. Конный (более 110 руб.). В 1702 г. тарские казаки В. Неворотов и И. Черкашенин вывезли из Тары в Тобольск 3025 пуд. соли, сотник Ф. Нефедьев — 675 пуд. Из таможенных книг следует, что добычу соли и продажу ее в Тобольске вели тарчане В. Артемьев, Д. Баженов, М. Дмитриев, П. Логинов, М. Неклюдов, А. Немчинов и др. По подсчетам В.Н. Разгона, соляной промысел в качестве источника первоначального накопления капитала в начале XVIII в. использовали до 20 жителей Тары. Часть из них впоследствии вступила в гильдейское купечество. Совокупный размер их торговых операций достигал 1000 руб. в год.
В торговлю солью вкладывали свои капиталы и основатели известного тюменского купеческого рода Переваловых. В июле 1703 г. Григорий Перевалов вывез из Тюмени для продажи в слободах 1 тыс. пуд. соли, добытой в Ямышевском озере, и 500 пуд. соли, купленной в Тобольске на деньги, полученные от продажи там хлеба. В ноябре 700 пуд. соли для распродажи в слободах отправили Иван и Андрей Переваловы.
Из Тобольска соль поставлялась в районы рыбного промысла, расположенные на севере Западной Сибири, — в Обдорск, Сургут и Березов.
Комплекс таможенных книг начала XVIII в. дает возможность исследователю представить общую картину состояния рыболовства и рыбной торговли в Сибири в этот период. Отложившиеся в архивах данные за более поздний период уже не носят столь систематического и детального характера. Разрозненные таможенные выписи за 1740—1741 гг. содержат фрагментарный материал о рыбном промысле и рыботорговле некоторых тобольских и тюменских купцов. По березовской таможне за 1741 г. учтен отпуск из Березова в Тобольск работника тобольского купца Д. Ширкова с партией в 10 тыс. соленых чирков, 1 тыс. муксунов, 100 осетров, 5 пуд. рыбьего жиру и 5 пуд. икры на сумму 58,5 руб.
Из Тюмени на Ирбитскую ярмарку, согласно выписям тюменской таможни, в декабре 1740 г. отправляли рыбу тюменские купцы И. Зубарев (10 возов) и Т. Каргаполов (2 воза карасей и 7 возов щуки). Крупные партии рыбы отправлял тюменский купец А. Стукалов. Из Сургута и Тобольска им была отправлена крупная партия рыбы (8,5 тыс. щук, сырков и язей, 250 муксунов, 60 нельм, 20 осетров, 5 пуд. икры и 2 пуда рыбьего жиру) на Ирбитскую ярмарку и в Екатеринбург.
Помимо купечества на западносибирском рыбном рынке середины XVIII в. оперировали представители других категорий населения. Активно занимались рыбным промыслом и рыботорговлей ясачные татары. Они имели обширные рыболовные угодья. В 1741 г. отправляли в Ирбит рыбу татары Шикчинских юрт И. Кутуков и А. Бахметев «с товарищи» (7 возов чебака).
Развитие рыбопромышленности в Тобольской губернии в конце XVIII — первой половине XIX вв.
В XIX в. Западная Сибирь по-прежнему обладала огромными природными богатствами, но, несмотря на это, как писал Ипполит Завалишин, «…при таких водных богатствах здешняя рыбопромышленность находилась еще в сущем младенчестве».
Если в начале XVIII в. в Тобольске и низовьях Оби ведущую роль в добыче рыбы выполняли рыболовецкие артели, то в начале XIX в. главенствующее положение в рыбном промысле постепенно заняли купцы-рыбопромышленники. Они вели промышленный лов рыбы с применением наемных работников. Значительно выросли и объемы добычи рыбы.
Промысел рыбы в низовьях Иртыша и Оби хоть и был организован на основе применения наемного труда, но он еще не был монополизирован крупным капиталом в такой степени, чтобы оказаться недоступным мелким рыбопромышленникам. В то же время рыбный промысел предоставлял определенные возможности для первоначального накопления капиталов предпринимателями из разных сословий. Этот вывод подтверждается тем, что многие рыбопромышленники пополняли ряды купеческого сословия.
Период конца XVIII — начала XIX вв. отмечен жалобами ясачных Березовского ведомства на злоупотребления тобольских купцов, которые вели промысел рыбы в их рыболовных угодьях. Его вели тобольские купцы Брагины, Дьяконовы, И. Дранишников, О. Куклин, К. Колосов, Я. Никанов, А. Тюленев, туринский купец Коновалов, березовские купцы Нижегородцев и Сверчков, сургутский купец И. Вергунов, многие мещане.
В записке тобольского купца Селиванова, составленной в 1806 г. по запросу Министерства финансов, дано описание рыбных промыслов в низовьях Оби. Из сообщения Селиванова следует, что в 1804-1805 гг. рыбный промысел в низовьях Оби вели 17 судов. Из них 8 принадлежали жителям Тобольска, 3 судна — жителям Туринска, 3 — жителям Ирбита, 2 — жителям Ялуторовского уезда, 1 — жителю Тюмени. Длительное время использовали рыболовные пески инородцев в низовьях Оби купцы Брагины, Дьяконовы, Куклин. Более 20 лет подряд вкладывал в рыбный промысел крупные капиталы тобольский купец О. Куклин. Он направлял в район промысла суда с числом рабочих до 100 и более человек. Снаряжение каждого из таких судов обходилось в 12 тыс. руб.
В 1820-х гг. к купцам Брагиным, Никоновым, Дьяконовым, Нижегородцевым, Зыряновым, ведущим промысел рыбы на севере губернии, добавились фамилии тобольских купцов Мальковых, Сухановых, Бронниковых, мещан Плотниковых, Калмыковых, тюменских и туринских рыбопромышленников Дворниковых, Ивановых и некоторых других. В 1840—1850-е гг. в ряды тобольских купцов-рыбопромышленников влились Плехановы, Неволины, Ершовы, Плотниковы. К началу 1860-х гг. рыбным промыслом на Иртыше и в низовьях Оби занимались 8 тобольских купцов и 7 мещан. Они задействовали в промыслах капитал в 55,5тыс. руб. Рыбопромышленники нанимали на свои суда в
среднем в сезон около 40 приказчиков и около 1 тыс. рабочих (21).
В 1800—1810 гг. в Березовском крае ежегодно добывалось от 1,5 до 2 млн шт. различной рыбы, при этом затраты на ее промысел составляли 75—80 тыс. руб., а выручка от реализации 85—100 тыс. руб., что приносило владельцам рыболовных судов прибыль в размере 13—25% от объема затрат.
В конце 1850-х гг. активизировалось участие в рыбных промыслах березовских купцов и мещан. Русских рыбопромышленников, которые вели добычу рыбы в середине XIX в. на березовских промыслах, насчитывалось около 50 человек. Крупных промысловиков было не более десятка. Добыча и вывоз рыбы из отделений Березовского округа хотя и медленно, но возрастали. В одном Обдорском комиссарстве в 1816 г. было выловлено рыбопромышленниками, имевшими пять судов, и мелкими рыболовами (не считая туземцев) 25-40 тыс. пуд. Рыбы на сумму от 100 до 150 тыс. руб. асс.
За окортомление (аренду) песков у инородцев в Березовском, Сургутском, частью в Тобольском округах рыбопромышленник выплачивал за сезон от 60 до 200 руб. сер. В начале лета морская рыба (муксун, сырок, нельма, осетр) поднималась вверх по Оби постепенно. Поэтому промысел в разных местах начинался не одновременно. В начале июня начинался массовый лов в Обдорском отделении, во второй половине июня — в Кондинском, а в июле — в Сургутском. Здесь остяки для ловли рыбы использовали в основном невода сажен по 100. Но большая часть рыбы вылавливалась неводами от 300 до 500 саженей. Такие невода выставлялись приезжими рыбопромышленниками в местах движения рыбных косяков. Ими перегораживали устья рек, впадавших в Обь. Существовало много и других способов ловли рыбы. Осенняя рыба сохранялась в «земляных садах». После установления зимних путей сообщения ее сбывали приезжим скупщикам.
В середине 1840-х гг. березовские и сургутские рыбопромышленники отправляли на промысел несколько десятков судов, каюков и лодок общей грузоподъемностью 7—15 тыс. пуд. В это время в Березовском округе вылавливались ежегодно до 100 тыс. пуд. рыбы. На долю местных рыбопромышленников приходилось 7—15% всего улова. Объем ежегодно вывозимой рыбопромышленниками из Березовского края рыбы составлял в первой половине XIX в. 100—150 тыс. пуд. Так что большого роста добычи и вывоза рыбы в этот период не отмечалось.
Для ловли и соления добываемой в низовьях Оби рыбы ежегодно задействовалось до 1600—1700 рабочих (а с учетом рыбопромышленности на р. Сосве — до 2 тыс.), объем добываемой здесь рыбы составлял около 1/ 5 общесибирского улова. Березовская рыбопромышленность была заметным явлением в экономической жизни Сибири XVIII — начала XX вв.
Приезжие и местные рыбопромышленники наряду с ловлей рыбы скупали ее крупными партиями у местных инородцев. Купленная у местного населения рыба в середине 1850-х гг. составляла 7—18% (10—25 тыс. пуд.) в общем объеме вывозимой с севера губернии рыбы.
Утверждение, что местные инородцы не имели никаких выгод от сдачи в аренду русским купцам рыболовных песков, нельзя принять как верное. Хотя доходы первых от сдачи песков в аренду, а других — от предпринимательских занятий, связанных с ловлей и продажей рыбы, несоизмеримы. Так, в 1848 г. березовские ханты отдавали в аренду свои 150 рыболовных песков за 6050 руб., а арендаторы добывали на них рыбы на 99530 руб.
Березовские и сургутские купцы и мещане выполняли роль своеобразных посредников между аборигенным населением и оптовыми торговцами. Они выменивали рыбу на хлеб и другие товары, запрашиваемые инородцами, сбывали скупленную рыбу крупным рыбопромышленникам, у которых и кредитовались в счет будущих поставок рыбы. Главным местом сбора товарной рыбы в данной местности считался Торжок на о. Семипосте, расположенном в 20 верстах от Обдорска вниз по р. Оби. Здесь осуществлялась основная часть сделок по купле-продаже северной рыбы.
Скупщики закупали рыбу у обдорских ханты в основном по низким ценам, так как последние находились от них в долговой зависимости. В конце 1840 — начале 1850-х гг. муксун здесь покупался по 3 коп. сер. В Березове он перепродавался оптовым торговцам по 10 коп. В рыбных рядах Тобольска (в 1856 г. их насчитывалось 32) соленый муксун уже продавался по 15—25 коп. за штуку (29). За 1 пуд муки, стоивший в Тобольске 20—30 коп. сер., скупщики выменивали у аборигенов 18—22 муксуна. В Тобольске они оценивались в 3—4 руб. сер. Аршин грубого холста менялся на 25—30 муксунов. Нож с деревянным черенком обменивался на 30—50 муксунов.
Значительное количество рыбы и рыбопродуктов отправлялось в Тобольск. В 1844—1848 гг. ежегодно туда приходило 20—25 судов и каюков с рыбой. В Тобольске реализовывалась треть или только пятая часть всей добываемой в низовьях Оби рыбы. Остальной улов вывозился по зимнему пути на Ирбитскую ярмарку, зимою переправлялся в уральские и зауральские города. Тобольские рыбопромышленники не составляли отчетов о добытой и вывезенной ими рыбе. Поэтому все сведения о рыбопромышленности и рыботорговле, иногда даваемые губернской администрацией, составлялись на основании опросов предпринимателей. Они могли быть только приблизительными.
Проследив на основе разрозненных сведений привоз рыбы в г. Тобольск в 1840-х гг., В.П. Шпалтаков пришел к выводу, что среднегодовой привоз рыбы и рыбных продуктов в Тобольск в период 1844—1848 гг. составил 38 тыс. пуд., или около 300000 штук рыбы, на сумму 68 тыс. руб. сер. Распродано же в самом г. Тобольске было лишь 14—18% привезенного веса рыбопродуктов, что составило 25—30% стоимости всего привоза. Наибольшую долю в продаже рыбы занимали ценные сорта: стерлядь, осетрина, нельма и др., да и в привозе в Тобольск они составляли 40—50% веса рыбы и около 70% всей стоимости. Помимо свежей рыбы на тобольский рыбный рынок постоянно привозилась соленая (втрое-вчетверо больше, чем свежей) и сушеная (5-8% общей стоимости привоза).
Рыночные цены на рыбу находились в зависимости от улова и привоза рыбы на местный рынок. В 1820-х гг. происходило повышение цен на рыбу, так что они достигли высокого уровня; осетрина — 10—13 руб., стерлядь — 11—14 руб., нельма 9—11 руб. и т.д. С небольшими перепадами такие цены были и в 30-х годах. Но в 40-е годы произошло снижение цен: на осетрину — до 3—4 руб. 50 коп., на нельму — до 2—4 руб., на стерлядь — до 3 руб. 50 коп. — 4 руб. 50 коп. В 50-е годы цена рыбы держалась в среднем на уровне 3-5 руб.
Вторым по значению центром рыболовства в Тобольской губернии считался Тарский округ. Здесь большая часть рыболовных угодий находилась в пользовании крестьянских обществ и ясачных инородцев. Основной формой организации промысла рыбы была артель. Артельщики сочетали функции добытчиков и торговцев рыбой. Рыботорговцы, специализировавшиеся на скупке рыбы, предоставляли артельщикам снасти, продовольствие и деньги. Иногда паи артельщиков скупались за долги, и лов рыбы постепенно сосредоточивался в руках более крупных предпринимателей. Распространенным явлением в этом округе была аренда рыботорговцами принадлежавших крестьянам и ясачным озер.
В середине 1850-х гг. в Тарском округе добывалось около 300 тыс. пуд. разных пород рыбы на сумму 200 тыс. руб. сер. Среди местных ярмарок, выделявшихся значительными объемами привозимой и продаваемой на них рыбы, следует отметить ярмарку в с. Абатском Ишимского округа. Если на Екатерининской ярмарке в Таре скупщики перепродавали рыбу по цене, на 10% превышающей цену покупки, то на ярмарке в Абатском разница в цене на скупаемую и продаваемую на ярмарке рыбу уже достигала 20%. Купцы-оптовики здесь же формировали оптовые партии рыбного товара для отправки на продажу в города Тобольской и Пермской губерний и на Ирбитскую ярмарку.
Отдельные купцы являлись содержателями казенных рыболовных статей. Они имели довольно широкий по географическим масштабам район предпринимательской деятельности. Например, в 1850-х гг. Яков Ершов являлся содержателем 28 статей в Тобольском, Тарском и Тюменском округах за общую плату 442 руб. 85 коп. Тарский купец А. Пановский, имевший постоянное место жительства в с. Рыбинском, имел 16 статей за 603 руб. 20 коп.
Рыбопромышленность развивалась в Западной Сибири медленно и трудно. Рост добычи рыбы в низовьях Оби к середине XIX в. Сдерживался большими издержками на транспортировку продукции, в Западной Сибири быстро развивалось озерное рыболовство, возросли объемы добычи рыбы в верховьях Оби и Иртыша.
На недостаточном развитии сибирской рыбопромышленности сказывался низкий уровень технологии переработки рыбы и рыбопродуктов.
Рыбный промысел здесь держался на мелком капитале и на слабо специализированном производстве. Соление рыбы было некачественным и грязным из-за неприспособленности всего дела и использования низкокачественной соли. Рыба и икра пересаливались и потому в основном потреблялись бедными слоями сибирского населения. Балыки разных сортов и разнообразное тонкое соление рыбы и икры, как на Каспии, в Тобольской губернии в середине XIX в. делать не умели. Как отмечал В.П. Шпалтаков, «примитивная предприимчивость без должной осведомленности, порой и просто отсутствие здравого смысла губили очень важную отрасль хозяйства».
Недостаточно высокий спрос на рыбную продукцию в Сибири объяснялся еще и тем, что крестьяне могли свободно ловить рыбу для собственного потребления в ближайших к их населенным пунктам реках и озерах.
Случалось, что ранней зимой суда замерзали за 400—500 верст от Тобольска. Рыбу перегружали на сани, и дальнейшая ее транспортировка осуществлялась гужевым транспортом. Севернее Тобольска провоз оплачивался 20—30 коп. с пуда груза, а за доставку в другие города — по 10—17 коп.
При падении цен на рыбу на сибирских рынках мелкие рыбопромышленники просто разорялись. Поскольку труд северных рыбаков, прежде всего аборигенного населения, ценился невысоко, население Березовского округа не было заинтересовано в увеличении лова рыбы. Приезжавшие на березовские промыслы скупщики (березовские мещане, казаки, обдорские торговцы, североуральские и архангельские зыряне) редко участвовали непосредственно в ловле рыбы. Они старались выменять ее у инородцев на хлеб, табак, мережу и другие необходимые в этих местах товары. Неэквивалентный обмен также не способствовал процветанию рыбного промысла и рыбной торговли.
Выход западносибирской рыбы на всероссийский рынок затруднялся ее неконкурентоспособностью в сравнении с каспийской и волжской. Для постановки рыбопромышленного предпринимательства в значительных размерах необходимы были энергичные люди, обладавшие крупными капиталами, а их в конце XVIII — начале XIX вв. было не так уж и много. Требовались и более подготовленные специалисты. Такие условия в Сибири стали складываться только к началу 1860-х годов.
Рыбопромышленность Тобольской губернии второй половины XIX — начала XX вв.
В пореформенное время наметились определенные качественные сдвиги в развитии сибирской рыбопромышленности. Всего в конце XIX — начале XX вв. в Сибири добывалось 1,5—2 млн. пуд. Товарной рыбы на 5,24 млн руб. Количество занятого на рыбных промыслах населения выросло к 1897 г. до 71923 человек. В этой сфере предпринимательской деятельности появились новые купеческие фамилии. В низовья Оби купцы-рыбопромышленники Дьяконовы, Дворниковы, Брагины, Бронниковы, Зырясовы, Калмыковы, Коньгины, Медведевы, Плехановы, Сухановы, Трапезниковы и другие выезжали с заранее заготовленными продуктами, с хлебом, чаем, солью для меновой торговли с инородцами, с десятками нанятых работников.
На севере Тобольской губернии складывалось свое, местное купечество, ориентированное в своих предпринимательских занятиях преимущественно на рыбопромышленность и торговлю с инородцами.
Достаточно прочное положение в рыбных промыслах и торговле на севере Тобольской губернии занимали березовские купцы Новицкие. Сферами их предпринимательской деятельности были рыбопромышленность, рыботорговля, перевозка грузов собственным речным транспортом, доставка товаров и торговля ими среди инородцев на севере Тобольской губернии. С 1894 г. пески в Казымской, Кондинской и Подгородной волостях арендовали Павел Васильевич, Степан Васильевич, Тимофей Васильевич, Ефим Тимофеевич, Михаил Степанович, Алексей Павлович Новицкие.
Кроме Новицких в конце XIX — начале XX вв. в рыбодобыче на севере Тобольской губернии активно участвовала большая группа местных предпринимателей: Т А Витязев, Ф.Н. Глазков, Н.М. Григорьева, A.JI. Гудков, И. К. Добровольский, А.П. Замятин, С А Захаров, В.Т. Земцов, И.В. и Ф.В. Змановские, П.П. Кайгородов, С.П, П.П., Т.П., И.И. Карповы, Ф.В. Киселев, А.И. Козлов, И.С. и Е.И. Коневы, Д.В. Корепанов, АЕ. Мотошин, С.П. Мещеряков, И.П. Нартымов, И А. Нижегородцев, А.В. Первов, С.А. и К.Н. Поповы, А.А Пачганов, Я.В. Протопопов, Ф.К. Соскин, Ф.Е., П.В., С.В. Слинкины, Е.А. и С.Е. Рязанцевы, А.Г. Тепоцкий, Е.П. Туполева, А.Н. и Е.Н. Шеймины, Д А Чирков, В.П.Чукреев, М.В. Фофанов.
Местные рыбопромышленники обычно далее Тобольска и Ирбитской ярмарки «не езживали», хотя известно, что зырянин И А. Рочев добирался и до всероссийского торжища — Нижегородской ярмарки. Он отмечен и как один из наиболее просвещенных местных промышленников. Например, известно, что он был единственным в Обдорске подписчиком «Вестника рыбопромышленности», первым в
городке купил фотокамеру.
Первым из обдорских купцов собственный пароход завел И.И. Карпов. Вообще прибытие пароходов в места промыслов являлось большим событием. Первый пароход обычно прибывал в Обдорск 29-30 августа, последний — 5—7 сентября. По описанию В. Бартенева, приход парохода ожидался с большим нетерпением. На яру собиралась публика, многие с биноклями. Все «напряженно смотрят на светлую полосу Оби: не покажется ли дымок из трубы…». Значимость этого события усиливалась тем, что с апреля по июнь, как правило, Обдорск был отрезан от остального мира распутицей, и другой дороги, кроме водного пути, сюда просто не было.
В конце XIX — начале XX вв. «Тобольские губернские ведомости», «Сибирская торговая газета», «Ирбитский ярмарочный листок» регулярно сообщали цены на различные сорта рыбы. Рыба сибирского улова продавалась в российских городах и на Нижегородской ярмарке. В Ирбите во время ярмарки удивляли огромным живым осетром. Этого осетра, весом от 50 до 100 кг, ловили осенью в ямах при впадении Тобола в Иртыш. Поймав, держали в воде живым до начала ярмарки. Двухметровая рыбина привязывалась веревкой за жабры и плавала на привязи до первопутка. Перед началом ярмарки, укутав в теплое тряпье и заткнув в рот мокрую тряпку, осетра везли до Ирбита. За 25 пудов груза купец платил ломовщику из деревни Эртигарки Тобольского уезда Степану Бальчугову 15 руб., а за доставку одного живого осетра платил больше, чем за всю поездку, — «потому как диковина». Тарский купец Н.К. Машинский отдавал предпочтение ухе, сваренной из мороженой стерляди, которая опускалась в кипящую воду «стоя» хвостами вверх. «Большой был любитель поесть», — вспоминала кухарка одного из ирбитских постоялых дворов Ненила.
В низовьях Оби, как мы уже показали, сформировалась система многолетней аренды рыболовных угодий тобольскими рыбопромышленниками. Многие из них находились в родстве или породнились, вступив в деловые, компаньонские отношения. Так, дочь известного тобольского купца-рыбопромышленника Михаила Даниловича Плотникова (г.р. 1826) вышла замуж за тобольского купца — пароходовладельца Василия Яковлевича Смороденникова, представителя еще одного известного купеческого рода Западной Сибири конца XIX — начала XX вв. Дочь купца П.В. Новицкого стала женой сына березовского купца Н.А. Нижегородцева.
Те и другие имели свои пароходные компании, М.Д. Плотников еще в 1864 г. создал свое пароходство, которое контролировало перевозки от Семипалатинска до устья Оби. В 1870 г. он купил у колыванского купца Е.А. Жернакова буксир «Заря» (бывшая «Основа»), который перестроил и назвал «Работник». Имея собственную верфь, М.Д. Плотников к началу 1890-х гг. реорганизовал свой флот в «Буксирно-пассажирское и легко-пассажирское пароходство на реках Западной Сибири». Пароходство насчитывало 4 буксирно-пассажирских парохода, 8 буксиров, 29 барж и 3 гусянки. В 1895-1897 гг. Плотниковым принадлежали пароходы «Алексей», «Арсений», «Березовец», «Николай», «Иртыш», «Гражданин», «Борис», «Почетный», «Работник».
Плотниковы, которые вели крупную добычу рыбы на плесах Оби в Березовском уезде, выбирали купеческие свидетельства по Березову, именуясь «березовскими» купцами. Они стремились овладеть передовыми технологиями рыбопромышленного дела, специально знакомились с постановкой рыбоконсервного дела в Европе. Плотниковы организовали первую в Сибири рыбоконсервную фабрику, которая была расположена в 110 верстах ниже Березова, на Питлярском песке. В 1903 г. на фабрике работал мастер, два помощника и 29 рабочих. Менее чем за пять лет, с 1898 по 1902 гг., на фабрике было выработано 470 тыс. банок рыбных консервов на сумму 235 тыс. руб. В переработку шли только самые ценные породы рыбы: осетр, стерлядь, нельма, сырок, муксун. Позже был открыт филиал фабрики в 90 верстах ниже с. Обдорского на Сумутнельском песке, где были заняты мастер, два помощника и 28 рабочих. В 1900-1902 гг. здесь было произведено 180 тыс. банок консервов на 90 тыс. руб. Гордостью торгового дома и купеческой фамилии Плотниковых была награда — золотая медаль, полученная в 1902 г. на международной рыбопромышленной выставке в Петербурге за представленные образцы продукции этих предприятий. Эти достижения подвигли Плотниковых к устройству в Тюмени завода по производству жестяных банок с 50-ю рабочими и еще двух консервных заводов. В общей сложности на четырех рыбоконсервных предприятиях Плотниковых было занято в 1915 г. 144 рабочих. Одновременно с этим торговый дом организовал регулярную закупку и продажу хлеба и муки на Тобольском Севере.
Среди общей бедности горожан и крестьян, проживавших в низовьях Оби, по мнению И.Я. Неклепаева, выделялась лишь небольшая кучка местных купцов, «разбогатевших главным образом на торговле с инородцами-остяками и приезжающими сюда на ярмарку самоедами». Торговля эта подробно описывалась в сибирских периодических изданиях. Одной из причин обнищания инородцев авторы считали «торговую эксплуатацию» их русскими купцами.
Знаток Севера К.Д. Носилов, давший описания десятков случаев, характеризовавших взаимоотношения инородцев с купцами, неоднократно отмечал, что березовские купцы «алчны до наживы», что они оказали существенное влияние на изменение этих народов. Не случайно вогулы жаловались ему больше не на реки, которые отнимали у них много сил своими половодьями, не на суровый климат, даже не на вечную свою нужду и голодовки, а на «русских казаков и купцов» да на свое ближайшее начальство, отнявших у них самостоятельность и свободу. Причем жаловались так горько и искренне, что К.Д. Носилов, «рискуя собственной безопасностью, решил вырвать их из рук купцов и вечных долгов». Но все это ему дорого досталось. Местные купцы неоднократно подкупали тех же вогулов, чтобы застрелить или отравить его. На него сыпались доносы губернатору. К.Д. Носилов отмечал, что сложившуюся ситуацию не был в состоянии изменить даже такой прогрессивный купец, как А.М. Сибиряков, который не мог получить своих долгов с вогулов, привыкших смотреть на богатого человека, как человека, обязанного «кормить их и одевать в долг…». Только вогулы р. Сосьвы должны ему были десятки тысяч рублей, тогда как все их имущество вместе взятое могло оцениваться до 10 тыс. руб. Всеми своими промыслами они могли заплатить не более 5 тыс. в год, не нанося окончательной порухи своему скромному хозяйству.
Организация рыбной торговли в рассматриваемый период мало отличалась от торговли предшествовавшего периода. Но теперь рыбные лавки в больших населенных пунктах содержались по правилам, когда на каждое лето устраивались специальные торги на право торговли. Зимой обычно число таких лавок уменьшалось, но торговля рыбой не прекращалась целый год.
Лавки в Березово и Сургуте строились за счет торговцев-арендаторов. По условиям они должны были содержаться в чистоте и опрятности. В таких лавках строго запрещалось курение, картежные игры, грубое и неприличное обращение с покупателями, произнесение неприличных слов или ругательств, пение песен, игра на гармони и других музыкальных инструментах. По установленным правилам на севере запрещалась оптовая скупка рыбы с лодок поставщиков до 12 часов
дня и с 4 до 8 часов вечера. Тем самым жителям предоставлялась возможность покупать рыбу с лодок и возов дешевле, чем в лавках. При нарушении установленного правила арендная плата (100 руб.) не возвращалась, а торговец лишался права на аренду места. Оптовые же сделки облагались сбором в пользу городов, а беспошлинная торговля строго каралась.
Необходимо отметить, что со стороны правительства и администрации губернии делались попытки упорядочить промысловые работы. В 1876 г. генерал-губернатор Западной Сибири Н.Г. Казнаков в целях улучшения быта промысловых рабочих попросил И.С. Полякова, командированного Академией наук в Нижнеобский край, сообщить условия и порядок аренды рыболовных угодий (в том числе имеется ли конкуренция), разобраться, как осуществляются выплаты за труд (товарами или деньгами), существует ли порядок сдачи рыбопромышленникам рыбы, наловленной инородцами, «при котором принимаются две рыбы за одну», насколько распространен ввоз спиртных напитков рыбопромышленниками, насколько эффективен в этом деле контроль местной полиции. Губернатор интересовался положением рабочих, необходимостью мер по борьбе с хищническим рыболовством и другими вопросами. Но только один из поставленных им вопросов — вопрос об улучшении быта на рыбных промыслах — был в какой-то степени решен в 1870-е годы.
В 1880 г. сургутскому, березовскому и тобольскому исправникам было предписано раз в сезон объезжать промыслы и составлять отчет о деятельности рыбопромышленников. В 1887 г. из Березова докладывали о бесполезности осмотров. Тобольским исправником осмотры не производились с 1881 по 1887 годы. В Сургутском округе принимаемые меры не дали сколько-нибудь значимого улучшения санитарнобытовых условий. С 1891 г. с рыбопромышленников стали взимать по 1 руб. за каждого рабочего на санитарное благоустройство и постройку 11 бараков. В 1893 г. промышленники согласились платить на эти цели 2 руб. 20 коп. — 2 руб. 50 коп. за каждого рабочего. В 1894 г. было собрано совещание, на котором присутствовали представители рыбопромышленников Бронникова, Корнилова, Красновского, Нартымова, Соскина, Плотникова, Протопопова. Совещание заключило, что сбор для крупных промышленников «необременителен», а для средних и мелких — «непосилен». На заседании распорядительного комитета Тобольского губернского музея 31 октября 1901 г., обсуждавшего вопрос о развитии рыбопромышленности в губернии, Н.Е. Козлов и Е.Т. Новицкий выступили против запрета лова рыбы для крестьян, считая, что это «было бы для них большим несчастием».
Между тем система отношений между купцами-перекупщиками и местным населением продолжала и в конце XIX в. строиться на самых несправедливых началах. К новому году в селениях производился сбор ясака. К этому сбору подъезжали купцы, которые стремились использовать ситуацию в свою пользу, получить долги с инородцев, а также, пользуясь случаем, заставить несостоятельных должников подписать контракт на следующий год. В контракте обычно указывался срок явки, условия неустойки, оговаривалась сумма выплат за лето, а также перечислялся инвентарь, выдаваемый рыбаку в счет будущей платы: азям, бродни, рукавицы, кожанки… Подвыпившие купцы спорили, деля между собой вогулов. Писарь, экономически заинтересованный в заключении выгодного для купца контракта, стоял за него горой. Если отдельные неподатливые остяки не соглашались идти работать за низкую плату и просили больше, то их заставляли подписывать бумагу силой. «Вечные работники» и сами смиренно полагали, что из долгов все равно не вылезти до смерти. Кусок желтого мыла, дешевый ситец, грошовые пистоны, медные солдатские пуговицы, бусы, кремешки, старые избитые ружья, гнилое сукно и многие другие товары менялись за соболя или белку «без спроса на цены», записывались задолжником и часто просто «расхватывались нуждающимися вогулами».
Такие отношения рождали особую психологию и мышление жителей Тобольского Севера. Сами вогулы, постепенно испорченные наплывом новых люде и товаров, жадностью купцов, водкой, нуждались в защите от цивилизации. Редко кто, как К.Д. Носилов, решался, видя всю несправедливость подобных отношений и их последствия, вырвать вогулов и остяков из рук купцов, защитить их от неправомерных поборов и вечных долгов. Развитие пароходства, более свободное проникновение предприимчивых людей в низовья Оби вели к тому, что все большее число местных жителей попадало в зависимость от скупщиков, ссужавших инородцам малодоходные в других местах, но крайне необходимые для жизни человека на севере товары.
Таким образом, Тобольский Север имел свои специфические социально-экономические особенности. Особый рацион питания, потребление большого количества мяса оленей и рыбы во всех ее видах, почти полное отсутствие в меню вогулов и остяков хлеба — характерные черты жизни и быта местного населения. Низкая плотность населения, связанная с суровостью местных природно-климатических условий, наличие больших запасов рыбы и пушного зверя, своеобразная номенклатура товаров определяли специализацию торговых рынков. Отсутствие на севере крупных населенных пунктов, отдаленность их от городов, а в связи с этим — отсутствие устойчивых связей с административными и торгово-промышленными центрами, относительно большее пространство свободы в данной местности купцов и местного начальства накладывало отпечаток на экономическое и социальное развитие данного региона.
