Геннадий Николаевич Тимофеев
Крещение киевлян в 988 году положило начало утверждению христианства во всей земле русской. Это величайшее событие принесло на Русь самую высокую по тем временам византийскую образованность, культуру и искусство, павшие на добрую почву славянского гения и давшие свой плод в исторической жизни народа. Православие способствовало спасению славянского мира, укрепляло духовный расцвет Древнерусского государства.
В XII веке православная церковь осталась единственной носительницей идеей русского народа, противодействовала центробежным устремлениям и междоусобицам князей. В церкви родилась русская национальная культура, она стояла у истоков русского национального самосознания, освященная религиозными идеями, уходящими своими корнями в славянскую языческую первобытность.
Мировоззренческое содержание языческих и христианских верований совпадало с верой в святых духов, сверхъестественные силы, бессмертие души, без которой кратковременная жизнь человека не имела бы смысла. Эти совпадения не только объединяли славянское язычество с христианством, они в полной мере соответствовали всей системе натурфилософии сибирского шаманства.
Трудно уловить хронологические рамки начала перехода аборигенов Севера от многобожия к единому верховному богу, но мифология о высшем божестве народов Югры Нуми-Торуме, подобном славянским богам Роду, Перуну, египетскому Осирису, о Миснэ — царице небесной, прародительнице мира, убеждает в том, что сближение идей сибирского шаманства с христианством насчитывает многие сотни лет.
Первый этап сближения сибирского шаманизма с христианством следует, видимо, отнести к тому периоду, когда начало формироваться русское государство, стремившееся не только к экономическому, но и политическому и идеологическому единству. Уже тогда становилось очевидным, что при сближении двух религий должна произойти замена шаманства иными формами религии, которые помогали бы объединить иноверцев и славян в нечто целое через новую религию.
Мировоззренческие основы христианства во многом совпадали с шаманской идеологией, выявляя единство в представлениях о бессмертии души, о второй жизни после смерти, о загробном мире и т. д. Христианство, медленно проникая к сибирским народам с момента вхождения Обского Севера и вотчины Новгородской земли, не вызывало сопротивления ему.
Медленное сближение двух религий охватывает собой весь период истории народов Обского Севера вплоть до присоединения Сибири к России. Великий сибирский историк и ученый С.У. Ремезов отмечал, что христианство проникало к вогулам и остякам задолго до покорения Ермаком Сибири.
В XVI веке русское правительство после присоединения Сибири по просьбе угорских князей образовало на Обском Севере два крупных района: Обдорию и Кондию. С этого момента началось бурное освоение восточных земель, опорным пунктом стал Верхотуринский острог, возникший в 1590 году на том месте, где в давние времена стояла вогульская-крепость. Годом раньше вогулы Пелымского княжества и Большой Конды начали платить ясак Тобольску, обретая прочные экономические и культурные связи с ним.
В XVII веке, в самом его начале, происходит официальное признание христианства народами Севера там, где они близко соприкасались с русским населением. В Есиповской летописи отмечалось, что многие «…увидевши христианскую веру, крестятся и от неверия отпадают».
К этому времени относится принятие христианства кодскими князьями Алачевыми, которые просили царя «устроить в Кодеком городке божий храм». В XVII веке в Сибири было 30 храмов, 12 монастырей, в том числе Кондинский Троицкий монастырь. Есиповские летописи отмечали, что «…еще древле Сибирская земля идоложертвием помрачися, ныне же благочестием сияет». Летописи тех лет свидетельствуют и о том, что народы земли Сибирской, познавшие суть христианства, добровольно принимали новую веру: «Избра Бог ни от славных мужей (ни от царских), ни от повеления воеводов».
Означенные процессы у народов Обского Севера позволяют говорить о том, что христианство, вытесняя язычество, формировало у иноверцев религиозное двоеверие. Прав был русский философ B.C. Соловьев, когда писал, что «средневековое мировоззрение и связанный с ним строй жизни, как на Западе, так и на Востоке, представляет собой исторический компромисс между христианством и язычеством и имеет характер двоеверия или полуверия». Подобный процесс шел на всей Территории Сибири.
В XVII веке на Обском Севере стали распространяться христианские легенды, предания и мифы. Еще в первой четверти XVII века в Тобольске в службах сибирского архиепископа появились специальные мастерские, которые изготовляли и распространяли на Обском Севере православные иконы, символику, лики святых и картины библейской истории.
В начале XVIII века после христианизации Югры в самых отдаленных юртах хантов, манси, ненцев, коми и селькупов имелись православные иконы, среди которых особенной популярностью пользовались иконы Николая Чудотворца. Профессор П.Н. Буцинский писал, что уже через 50 лет после завоевания Сибири Ермаком «мы встречаем христиан между сибирскими народами везде, где только утвердилось русское владычество. О добровольном принятии христианства писал В.К. Андриевич, который исследовал в XIX веке историю Сибири с древнейших времен до установления главенства Тобольска на Обском Севере и в Сибири. После крещения Югры, начало которому было положено митрополитом Филофеем Лещинским, государство и церковь объединили свои силы для культурного преобразования жизни и быта народов Сибири. Так, в царском указе от 1 сентября 1740 года отмечалось: «…чтобы новокрещенные с русскими брачались и через то сватовство и дружбу меж собой возобновляли, а наипаче для того, что, имея в доме своем зятя или невестку русских, таких дел, которые христианскому закону противны, в домах своих чинить опасаться будут и прежнее свое заблуждение до времени покидать и забывать станут».
Краевед Обского Севера прошлого века Н.А. Абрамов писал, что христианство без всяких насильственных мер, единственным путем убеждения начало проникать в мрачные страны Севера. Его современник А.И. Сулоцкий отмечал: «Я не встречал даже намека на то, чтобы сибирские иноверцы крещены были насильно». Об этом писал В. Павловский, автор книги «Вогулы», и многие другие.
Христианизация на Обском Севере ставила задачу вывести его народы из заблуждений и суеверий, из угнетающей их кабалы языческой магии, приобщить с помощью просвещения к православной церкви, к усвоению духовных ценностей Западай Востока.
Однако шаманы стремились сохранить свои ритуальные традиции, и эта внутренняя борьба двух религий была закономерной. Но шаманство не могло противиться православию, которое, как часть мер русского государства, вело к приобщению народов Югры к русской культуре, к укреплению связей с Россией. Шаманы видели, что их соплеменники свыклись с верой в Христа и понимали, что православная церковь несет в себе огромные силы в совершенствовании души человека. Процесс слияния христианской веры с шаманизмом стал исторической необходимостью. Элементы слияния православных верований с некоторыми традиционными обрядами шаманства положили начало возникновению религиозного двоеверия. Такие процессы в XVIII-XIX веках происходили не только у народов Югры, но и большинства народов всей Сибири. «В шаманстве нганасан, — отмечала Г.Н. Грачева, — отражается вся система мировоззрения. В то же время нельзя не отметить, что оно впитало в себя и некоторые образы христианского пантеона».
Поколение одновременно языческим и христианским богам отмечали Н.А. Алексеев, И.С. Вдовин, И.С. Гурвич, В.П. Дьяконова, Л.П. Потвпова и др. Известный исследователь Обского Севера А.А. Дунин-Горкавич писал, что «христианство, не проникнув глубоко в сознание остяков, смешалось с языческими верованиями, в результате чего явились новые религиозные взгляды, представляющие из себя смесь христианства с язычеством с преобладанием последнего». Отмечая причины этого, ученый делает выводы, что «казымцы Полноватского прихода из-за его удаленности вынуждены ездить в Матлымский приход, и незнание богослужебного языка слабо сближает их с церковью». Исследуя процессы сближения христианства с шаманизмом, В.Н. Басилов подчеркивал: «Среди эвенков православие, начиная с XVIII века, утвердилось на равных правах с прежними верованиями и культом…»
Христианские обряды мирно уживались с обрядами жертвоприношений. «Когда, например, ханты или манси выходили на охоту или рыбалку, — писал Дунин-Горкавич, — кто не сделает приклада Ван-Ики, тот грешен перед богом».
В Тобольской губернии в середине XIX века насчитывалось на Обском Севере 7 тыс. вогулов и 17 тыс. хантов. По свидетельству историка С.С. Шашкова, все они были христианами. Однако он справедливо подчеркивал, что в Сибири формировалось не чистое христианство, а двоеверие.
Шаманизм и христианство — это закономерно сменяющие друг друга у народов Сибири ступени эволюционного развития человеческого духа, смены духовных ценностей, в которых религия была внутренней стороной культуры. Об этом же свидетельствовал рост православных центров в Тобольской губернии. В 1738 году в ней насчитывалось 374 церкви, в 1748 — 413, а в 1794 году — уже 623.
С 1833 года для ненцев была организована кочующая церковь. В 1900 году на хантыйском языке издана «Еманч Ястона» («Священная книга»). Жизнь подтверждала, как отмечалось в одном из архивных документов, что «истинное просвещение инородческих племен и сближение их с русским народом прочнее всего может совершиться на почве религиозной».
Итак: двоеверие на всей территории Сибири в XIX веке было бесспорным фактом. Перенесение на Нуми-Торума, Миснэ, Суснэ-Хума, Корсар-Торума главных черт христианских божеств соединяло их со всеми свойствами, и функциями, отражавшими моральные и нравственные нормы, характер хозяйственной деятельности и бытового уклада жизни народов Сибири. Более того, ханты, манси и ненцы ближе воспринимали образ Иисуса Христа, чем Нуми-Торума, потому что русский Бог заботился о спасении душ своих почитателей, о земных нуждах человека и был более приближенным к реальным вещам, нежели ипостась Торума, который все заботы о людях передоверил своим помощникам — духам.
Еще ближе к верующим северянам был Николай Чудотворец, наделенный православием покровительством рыбаков и властью над водной стихией. Именно этим объясняется тот факт, что в прошлом веке почти в каждой юрте хантов и манси висели иконы Николая Чудотворца, а выход на массовый лов рыбы сопровождался молитвой шамана святому Николаю, Иисусу Христу и Пресвятой деве Марии. Одновременное упоминание при этом языческих духов сопровождалось молитвой перед православными иконами и целованием нательного креста.
Поклонение кумирам и языческим идолам слилось у народов Севера с почитанием православных икон. Языческие праздники, как и языческая символика, приобретали двойственное значение: Пасха, как воскресение Христа, совпадала с национальным праздником и ритуалом воскрешения природы, Спас совпадал с началом вонзевого лова рыбы на Оби, а в Ильин день по традиции приносили ханты и манси кровавые жертвы своим грозным божествам Корсун-Хуму и другим.
Но бог Нуми-Торум по-прежнему представлялся северянам «лучезарным, золотым и ослепительным». В его руках судьбы людей, богов, животных. Он создал Землю, опоясал ее золотым поясом, чтобы она была прочнее, превратил этот пояс в Уральские горы, вызвал потоп, сотворил людей, рыб, птиц, лесных животных, научил рыбной ловле, охоте, дал людям лодку, сети, а когда он все это сделал, удалился на небо.
Двоеверие скреплялось параллелями евангельских и шаманских «духоговорений». Как общественные, так и частные (приватные) молитвы в документах Тобольского архива, «так же просты, как и они сами…» Иногда они обращаются к Богу, иногда к нескольким богам со словами: «Даруй нам здоровье», «Дай счастливой охоты», «Даруй мне потомство», «Отгони болезнь и смерть». А.И. Сулоцкий по этому поводу писал: «Молитвы произносили всем богам вместе, и походят они на молитву Римской церкви».
Однако в системе двоеверия крещеные ханты и манси по-прежнему продолжали исповедовать старую языческую веру, но традиционные их представления под влиянием христианства сильно трансформировались. Вот почему, обобщая исследования по формированию религиозного синкретизма у народов Сибири, С.А. Токарев сделал вывод о том, что «верования, которые описывались наблюдателями в конце XIX — начале XX века, составляют продукт религиозного синкретизма шаманско-православного двоеверия».
Православная церковь, учитывая это, в начале XX века ставила определенную цель: не подвергать языческие верования резкой ломке, а постараться привести их ближе к христианству. Это решение Казанского миссионерского съезда 1911 года Священный Синод принял и добавил: «…с остатками и пережитками язычества между крещеными инородцами поступать с мудрой осмотрительностью…, а в отношении обрядов, за которыми язычники признают как бы догматическое значение или национальное, стараться предоставить им значение христианское, освящать молитвой».
Христианство не противоречило основополагающей сути шаманизма. И процессы складывания христианско-язычкского синкретизма к началу XX века были объективным историческим фактом перехода от сибирского шаманизма к православной вере. Октябрь 1917 года разорвал эти процессы, разрушив и православную веру, и сибирский шаманизм. Можно ли теперь, в период возрождения православия в России, реанимировать шаманизм? Шаманизм утрачен у нас безвозвратно, и возрождение религии народов Обского Севера теперь возможно только на христианской православной основе.
