Новомир Патрикеев
Весна. Тяга вальдшнепа
Рассказывая о благородных болотных долгоносиках, я коротко упомянул о вальдшнепах как возможном объекте осенней охоты, познакомил со своим восприятием его сложной, удивительной окраски, результатами измерений и взвешиваний. Но он, являясь постоянным жителем леса, “по статусу” относится к боровой дичи. Это единственный кулик, на которого разрешается охота весной, причем с применением легавых собак и спаниелей.
Так как стрельба вальдшнепов на тяге в Северо-Западной Сибири практикуется намного реже, чем даже малораспространенная охота по болотной дичи, я решил включить в эту книгу часть своей переработанной обзорной журнальной статье о странном, таинственном и немного мистическом лесном кулике.
…Вальдшнеп любит полуболотистые лесные участки, перемежающиеся с открытыми пространствами, ручьями. Предпочитает невысокий, граничащий с крупным, лес с подлеском, кустарником, невысокими деревьями. Неважно, хвойный или лиственный, главное условие — рыхлая лесная (только не песчаная) почва, в которой он мог бы рыться клювом в поисках червей, улиток, личинок насекомых, молодых корешков растений.
Как у других бекасовых клюв у него прямой, гибкий с подвижным мягким кончиком, способным чувствовать и захватывать добычу в земле. Как и все бекасовые вальдшнеп — ночная птица, очень скрытная. Днем прячется под защитой кустарников, молодых деревьев, папоротника, в сумерках оживляется, ищет корм. При этом не только погружает клюв в землю, но и переворачивает листья, кусочки коры, веточки.
Из прочих особенностей можно назвать его умение садиться иногда на воду или на деревья. М.М. Пришвин видел однажды целую семью вальдшнепов на елке. В июле 1996 года среди большого лесного болота в окрестностях Ханты-Мансийска я заметил вальдшнепа, сидящего на вершине сухой сосны. Интересна способность самки вальдшнепа в случае опасности переносить своих птенцов по воздуху — в лапах или между клювом и шеей.
Отличается он также большой головой, короткими, оперенными до пяточного сочленения ногами, некоторой неуклюжестью на земле и поперечными темными полосами на голове…
Но главная особенность этой красивой птицы — возможность весенней охоты, причем охоты, ни с чем не сравнимой. Как писал А. Брем, это “одно из лучших удовольствий охотника-знатока”.
С.Т. Аксаков считает, что “вальдшнеп беспрекословно превосходнейшая первая дичь во всех отношениях; он даже первенствует в благородном семействе бекасов, к которому принадлежит, по отличному вкусу своего мяса, по сходству с ним в пестроте перьев, красоте черных глаз, быстроте и удовлетворенности полета, по способу добывания птицы и даже по трудности стрельбы”.
Малоизвестный нам самобытный охотничий писатель второй половины прошлого века А.Н. Савельев писал:
“Кулик этот — первая, лучшая дичь. С таким заключением, конечно, согласится большинство охотников; лично о себе нечего и говорить: я просто влюблен в этого красавца! Для меня нет ничего красивее его больших темных глаз, его стройного вида, его красивых красновато-сереньких перышек; для меня лучше всякой музыки — взлет из лесной чащи этого красавца и лучше всякой картины — его изумительно-быстрый полет… А как невыразимо сладостно бывает то мгновение, когда этот ловкий полет удается победить еще более ловким выстрелом”.
Весенняя тяга вальдшнепа… Это токовый полет, когда в сумерках самец, с призывными звуками разыскивая подругу, обследует лесные полянки, дороги, просеки, ручейки, заросшие вырубки. Чаще он летит вдоль границы высокого леса, повторяя его очертания. Открытые места старается облетать по краю, а перелетает их только над грядами кустарников или отдельными деревьями.
В облачные, влажные вечера птицы тянут раньше, медленно и низко, в холодные, ясные и ветренные — поздно, высоко и быстро. При этом, как говорят охотники, вальдшнеп-самец хоркает и цикает. Сначала звучит скрипучее глухое хоркание — оок… оок, затем резкий металлический свист — цсси… цсси. Самка только свистит. Иногда она тоже взлетает в воздух и плавно летает в паре с самцом. Самцы, встречаясь в полете, тоже лишь свистят и преследуют друг друга. Поэтому надежнее стрелять хоркающую птицу, а если летят парой, то вторую, т.к. самец обычно следует сзади.
Для охоты лучше всего выбрать небольшую поляну у опушки невысокого леса, на перекрестке лесных дорог или просек с учетом не только вероятных путей полета, но и удобства кругового обстрела. Стрельба в темноте всегда трудна, а тут еще кругом лес и не знаешь откуда прилетит кулик, хорошо, если заранее услышишь долгожданное хорканье. Словом, охотничьих эмоций здесь сколько угодно.
Почитайте И.С. Тургенева: “Сердце ваше томится ожиданием, и вдруг — но одни охотники поймут меня — вдруг в глубокой тишине раздаются особого рода карканье и шипение, слышится мерный взмах проворных крыльев — и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу”.
Охота на лесного долгоносика, как правило, недобычлива: чаще одна-две птицы да и то если есть терпение и выдержка, чтобы не бегать по лесу от места к месту, над которым только что пролетел кулик. А кроме того, — чуткое ухо и умение быстро и точно выстрелить. Номера дроби (7-9) зависят от боя ружья — чем кучнее и резче, тем мельче. Остальное и, пожалуй, основное в этой охоте созерцание пробуждающейся природы, ощущение весенних звуков леса, единение с природой.
Михаил Михайлович Пришвин вспоминал, стоя на тяге, “всю флору и фауну лесную”, “слушал на тяге воду” и считал, что “в согласии с водой вальдшнеп хрипит”.
Есть прекрасная сцена вальдшнепиной охоты у Левина в романе Л.Н. Толстого “Анна Каренина”, известны поэтические зарисовки тяги вальдшнепов и в произведениях других больших русских писателей, дозволенных к изданию в СССР бдительными партийными цензорами.
С перестройкой и обретением свободы слова мы узнали много новых и порой не менее талантливых авторов из, так сказать, “ранее запрещенных”. Несколько лет назад в России впервые была опубликована философски-поэтическая, полная музыки и чувства “Тяга вальдшнепа” Константина Николаевича Давыдова. И заметьте, не в каком-нибудь охотничьем издании или литературном альманахе, а в журнале “Химия и жизнь”.
Автор — гордость отечественной и мировой науки зоолог-академик, путешественник и писатель с 1923 по 1960 (год смерти) жил во Франции. Специально для охотников назовем его произведения: “Перелеты птиц”, “Глухари”, “Тетеревиный ток”, “Наброски об охоте в России”, “Впечатления и настроения натуралиста”, “Олонецкая тайга».
Но вернемся к вальдшнепам. Позволим всего две цитаты: “Знаете ли вы, что такое вальдшнеп? Если ваши знания ограничиваются тем, что эта птица кулик, то вы рискуете меня не понять. Вальдшнеп — это совершенно особенная птица. Другой такой нет. Кулик, а к воде никакого отношения не имеет. Живет всегда в лесу отшельником, одиноко. И повадки у него какие-то странные, необычные для птиц. Потревожьте гнездо вальдшнепа — и вальдшнепиха-мать схватит пухового птенчика в лапы и летом унесет прочь — и так всех птенцов перетащит в другое место… Вообще какая-то мистическая, непонятная нам, таинственная птица. Говорят, глаза есть зеркало души. Так вот, посмотрите на его глаза. Таких других глаз нет. А оперение! Тоже совсем особенное”.
Вальдшнеп прилетает к нам в апреле и по вечерам летает над лесом, облетая огромные пространства, вызывая, разыскивая самку, которой подает на лету свои любовные сигналы, тоже какие-то мистические. Это и есть тяга — любовное объяснение, призыв к любовной встрече в росистой голубизне весеннего неба, на фоне чудесного весеннего заката, над нежно зеленой дымкой распускающейся листвы благоухающего березового леса…”
А сейчас самый волнующий момент, последний аккорд перед тягой. Когда смолкает птичий концерт и звучит лишь задумчивая мечтательная песнь дрозда, которую слушает вся притихшая природа:
“Как зачарованный, слушает эту изумительную импровизацию и охотник. Он уж давно потерял власть над своим разумом — да разум ему и не нужен в эти чудесные часы вальдшнепиной тяги. Все его существо всецело проникнуто лесными настроениями, весь он во власти весенних звуков. И сколько волшебных видений проходит перед его раскрывшейся под влиянием этой чудесной весенней мистерии душой! И где она сейчас, эта душа? Она разбрелась по всему лесу, и лишь маленькая ее часть продолжает думать о вальдшнепе. В самом деле, меня спросят: а где же, действительно, охота? Да это, в сущности, и есть охота. Поэтому я и назвал ее самой чудесной из охот, что на ней охотник сам приближается к той лесной мистерии, которая служит прелюдией к появлению над прогалиной главного действующего персонажа — вальдшнепа. Вы весь вечер ждете его появления на этом фоне зачарованного весенними звуками леса и в конце концов, под влиянием нахлынувших грез, как-то забываете зачем пришли — забываете и о вальдшнепе и о тяге. И только тогда, когда эта магическая минута наступает, вы сразу находите себя. И тут только вы понимаете, что все вами пережитое, перечувствованное в этом весеннем лесу, вместе с этим весенним лесом, были лишь прелюдией к этой минуте и о что ее-то и ждала с таким напряжением природа”…
Испытать причастность к такому волшебству можно и в наших краях. По ряду данных вальдшнеп гнездится до 60-64 параллели. Авторитетный профессор В.Н. Шнитников проводит северную границу его распространения от 62 до 70 градусов северной широты. Местные охотоведы наблюдали неплохие тяги в Октябрьском районе, граничащем с Ханты-Мансийским с Севера, известный знаток птиц Ю.И. Гордеев, орнитолог А.М. Антипов и автор этих строк — в окрестностях города.
Своего первого в жизни вальдшнепа я добыл 5 мая 1972 года, но не в лесу, а на иртышской пойме в паре километров от Ханты-Мансийска, куда пришел, чтобы не потерять вечер открытия охоты, т.к. уехать подальше было некогда. Просидев без выстрела до темноты, я вдруг отчетливо услышал циканье вальдшнепа. По звуку определил, что он вылетел из лесистого мыса и сделал дугу над лугом. Через секунды уже где-то сбоку послышалось и хорканье. Я обернулся в сторону реки, и в узкой ярко-золотистой полоске зари увидел низко летящую птицу, довольно быстро машущую крыльями, навскидку выстрелил, боясь, что она исчезнет в тени.
Девятилетний Андрей быстро нашел кулика на сухой выкошенной поздней осенью гриве и с недоумением крикнул:
— Бекас, веретенник, дупель… не знаю кто!
— Вальдшнеп, — подсказываю.
— Точно, ты же говорил, что глаза у него почти на затылке.
Окраску рассмотрели уже дома. Сравнивали с разными книжками, находили расхождения, спорили. Но в одном сошлась вся семья, отведав жаренного вальдшнепа. Нам он показался лучше других бекасиных и прочих куликов, не говоря уже о рябчиках и чирках. Чувствовался какой-то пикантный тонкий лесной нюанс во вкусе и аромате.
Побывать на тяге довелось случайно, в 1982 году, когда была запрещена весенняя охота на уток. И подвиг меня на это приезжавший в Ханты-Мансийск известный художник-анималист Олег Отрошко. Охотовед Анатолий Антипов “выправил” разовое разрешение, и мы дважды встречали закаты в лесу. Увидеть вальдшнепов не довелось, но слышали все.
Первого вальдшнепа на настоящей тяге удалось взять через пять лет. Седьмое мая 1987 года, сравнительно ранняя весна. Теплый, ясный, тихий вечер — идеальный для брачных полетов лесных долгоносиков. Устроился на взгорке, где широкая лесная дорога пересекалась с просекой от заброшенной телеграфной линии и опускалась к большой болотистой низине, поросшей молодым послепорубочным березняком.
Сижу на пеньке, слушаю птичий гвалт, страстное кваканье проснувшихся лягушек, любуюсь меняющимися в сумерках красками глубокого северного неба. Фиксирую новые весенние приметы: столбик комаров над вытаявшей кочкой, появление большого мотылька, полет жука-плавунца.
Леда с горящими глазами, а порой и взлаиванием провожает в вышине утиные стаи и проносящихся вдоль просек бесшабашных чирков.
Птичий хор явно слабее, чем в классических описаниях. Но предзакатный финальный концерт дроздов поражает мощью и полифонич-ностью. В десять тридцать звучит последнее соло и воцаряется тишина. И через какие-то минуты я слышу сзади заветное: ци-и-и, ци-и-и. Осторожно проворачиваюсь и вижу со стороны красно-розового заката резко очерченный силуэт, напоминающий совиный. Широкие крылья, мягкий полет, опущенная голова как бы скрывает шею. Идет медленно, но высоко, на уровне вершин елей и кедров.
Красивый штыковой выстрел. Кулик плавно, словно парашютируя, опустился почти под ноги. Леда увидела его в падении, но не рассчитала, выбежала чуть вперед. Возбужденная вернулась, учуяла долгоносика, упавшего в кусты и буквально погрузилась в его запах. Схватить трофей я не разрешил, чтобы не помять прекрасное оперение.
Через две недели всю постоянную страничку “Охотничьи зори нашей газеты (позже она называлась “Клуб охотника”, теперь “Охота и природа”) заняла моя статья “Весенняя тяга вальдшнепа”, положившая начало сбору и пропаганде материалов об этой интереснейшей птице. Было там и предложение охотничьим организациям — заняться учетом вальдшнепа и подумать об открытии охоты на тяге.
После этого я почти ежегодно ездил, в основном, посмотреть и послушать лесных куликов в их брачном полете. И только через десять лет, в первых правилах охоты Ханты-Мансийского автономного округа (раньше руководствовались областными) была официально разрешена весенняя охота на вальдшнепа во время утренней и вечерней тяги с применением легавых собак и спаниелей.
Приятно, что в последнее время стала больше писать о вальдшнепах охотничья пресса, особенно часто и квалифицированно — наш самый элитарный журнал “Природа и охота”. Появился клуб “Вальдшнеп”, ведутся широкие учетные работы. Отошлю своих земляков-охотников к этим публикациям, чтобы встретить следующую весну теоретически подготовленными и с подготовленными собаками, среди которых, по моему мнению, на первом месте опять же спаниель, способный забираться за трофеем в любую чащу.
