А.А. Павлов
…Скотоводство в Сургутском крае при обилии лугов, казалось бы, могло развиться в больших размерах, но оно поставлено в неблагоприятные условия – кроме отдалённости рынков (тобольского и томского), громадными и продолжительными разливами рек. Вода на лугах стоит до половины августа. Потом вскоре наступают холода, и трава не может дать достаточного роста. При бессеннице и суровости зимы, продолжающейся до 8 месяцев, скот гибнет в значительном количестве.
Хлебопашеством ни инородцы, ни русское население этого края не занимаются, кроме одного священника в с. Юганском. Уже многолетняя практика юганского священника о. Тверитина доказала возможность хлебопашества под 61° с. ш. В поощрение развития земледелия священнику о. Тверитину отведено правительством в потомственное владение 15 десятин пахотной земли. В с. Юганском есть его мукомольная мельница.
Для продовольствия населения ржаная мука доставляется сплавом по Оби, преимущественно из Томской губернии. В 1875 г. муку продавали в Сургуте от 45 до 60 коп. за пуд.
Но, кроме вольного подвоза хлеба, для инородцев устроены хлебные магазины от казны, в которые хлеб заготовляется начальством на капитал, ассигнованный в 1768 г. в количестве 50 тыс. руб. Капитал этот именуется «инородческим хлебным запасным капиталом». Он в настоящее время возрос до 260 тыс. руб. Приращение образуется от наложения 6 % на стоимость заготовленного хлеба. Расценка хлеба на 1876 г. была утверждена по 833/4 копейки. Хлеб из магазинов остяки берут ежемесячно в долг и расплачиваются рухлядью, которая принимается от них по ценам, установленным торговцами.
Кроме хлеба и соли, остяки берут из запасных магазинов порох, свинец и дробь, выходя на промысел зверя два раза в год.
Соль из казенных магазинов выдается по 1 руб. 14 1/4 коп. за пуд; порох 86 3/4 коп. за фунт; дробь 14 ¼ коп. за фунт; свинец 18 коп. за фунт.
Из частных базарных цен в Сургуте приводим следующие: мука пшеничная 70–75 коп. за пуд; ржаная 50 коп. за пуд; горох 1 руб. 20 коп. за пуд; просо 1 руб. 40 коп. за пуд.
Хлеб из магазинов выдают вольнонаёмные вахтёры из местных отставных казаков. При сургутском же магазине находится смотритель, получающий жалованье 120 руб. в год. Он, кроме продажи хлеба инородцам, заведует выдачей провианта казачьей команде, а также продажею остякам пороха, дроби и свинца, заготовленных на тот же «хлебный» капитал.
Вахтеры получают по 80 р. в год.
В Сургутском крае девять хлебных магазинов. В них к 1 января 1876 г. состояло запасов хлеба 44 700 пудов 14 фунтов налицо и в долгах 8 890 пудов 19 фунтов (в том числе 1 627 пудов 37 фунтов отпущено в провиант казакам и 1 957 пудов 11 ¼ фунтов растрачено вахтерами).
Остяки управляются старшинами, выбранными из своей среды на трёхлетие. В некоторых волостях бывает по два и по три старшины, получающих жалованье по 24 руб. в год каждый.
Старшина есть посредник между населением и сургутским начальством, которому доставляется ясак и прочие сборы.
Кроме ясака, наибольшие сборы с остяков падают на земско-обывательскую гоньбу и содержание церквей. Впрочем, от последнего сбора избавлены две волости (Трем-Юганская и Салтыковская), не имеющие церквей в своём районе.
Все налоги остяками уплачиваются очень исправно до копейки, тогда как за русским населением округа считается недоимка, хотя и незначительная. Русские крестьяне, кроме Сургута, живут в пяти сёлах и трёх деревнях…
Во всех сёлах по одной церкви и хлебному магазину, а в д. Тундринской питейный дом. Жители занимаются рыбною ловлей, заготовляют дрова для пароходов, а некоторые по тракту от Сургута содержат обывательскую гоньбу, хлеба не сеют.
…Все крестьяне, живущие в Сургутском округе, составляют одно общество, управляемое старостою и двумя кандидатами. Староста получает жалованья 40 руб. в год, а кандидаты по 20 руб. Крестьяне обложены подушной податью и другими сборами. Всех платежей причитается с них в год 855 руб. 17 1/4 коп.
Натуральной повинности, кроме отбывания подводной гоньбы, ниже Сургута крестьяне не несут. Мостов и перевозов нет. Сообщение летом водою; для этого у каждого домохозяина свои лодки.
Город Сургут стоит не на самой Оби, а на речке Бардоковке, впадающей в Обь справа. Пароходная пристань Белый Яр находится ниже Сургута на девять вёрст. Она не представляет ничего особенного: просто крутой глинистый берег, на котором построено несколько амбаров для продажи разных продуктов проезжающим и сарай для бойки скота для продовольствия арестантов, препровождаемых в Томск.
Летом единственный способ добраться до Сургута – в лодке. Впрочем, и к самому Сургуту в начале весны подходят пароходы для выгрузки соли и хлеба. Тогда р. Бардоковка поднимается высоко, покрывает широко берег между Сургутом и Обью и самый город оказывается как бы на берегу Оби.
В Сургуте обывательских домов:
Казачьих 121
Мещанских 21
Крестьянских 25
Итого 167
Дома все деревянные с самым ничтожным процентом новых построек.
Затем – казённые общественные и промышленные здания:
Каменная церковь 1
Хлебный магазин 1
Соляной магазин 1
Пороховой погреб 1
Денежная кладовая 1
Караулов 2
Общественных домов 5
Лавок 4
Кузниц 3
Винный склад 1
Питейных домов 3
Итого 23
Жителей в Сургуте… всего 1144.
Жители занимаются рыбной ловлей, куплей и продажей рыбы и зверя, мелочной торговлей и доставкой дров для пароходов…
Огородничество здесь скудное, и на него вообще обращается мало внимания. Однако родится иногда хорошо картофель, репа, морковь, редька, лук, свекла и огурцы.
Жители этого маленького и вполне захолустного городка, как видно выше, большею частью состоят из казаков, исполняющих те же обязанности, что и местные военные команды других городов. Крестьяне составляют одно общество с живущими по деревням в Сургутском округе. Мещане же платят подворный налог, составляющий вместе с другими сборами 131 руб. 121/2 коп. в год. Податные сословия Сургутского края от воинской повинности избавлены.
Из казённых учреждений в Сургуте находятся окружное полицейское управление (в составе исправника и секретаря; ни полицейских надзирателей, ни участковых заседателей нет), почтовое отделение, две начальных школы (мужская и женская) и больница.
Почта приходит в Сургут всего два раза в месяц, и то не особенно исправно. Летом она идёт от Тобольска в обыкновенных земских лодках. Если хорошая погода, то она приходит в Сургут на 13–14-й день после отхода из Тобольска. Что странно, так это предпочтение почтового ведомства доисторического способа перевозки почты пароходному сообщению. В Томской губернии г. Нарым, находясь в таких же условиях, как и Сургут, получает летом почту еженедельно со срочными пароходами; для Сургута же почему-то этого не заведено.
В двух сургутских училищах обучалось в 1875 г. 47 мальчиков и 18 девочек из русского населения. Остяки в эти училища не привлекаются, но для них предположены и разрешены особые инородческие училища в селах Юганском и Ларьятском. К сожалению, «по неассигнованию Тобольской казённой палатой собранной уже с инородцев суммы на содержание мальчиков в учебное время, учащихся в них никого нет». К улучшению училищной части для русского населения у местных жителей будто бы нет средств, что, впрочем, и вероятно, ибо край хотя и богатый, но богатства его сосредоточиваются в руках единичных личностей.
К обучению остяков относятся очень скептически и уверяют, что из этой попытки толку не будет никакого. Первая причина: у остяков мальчики с ранних лет – уже работники, а лишиться лишних рук при остяцкой бедности для них, само собою, невыгодно. Другая причина также немаловажная и заключается в безусловном отчуждении остяков от сообщничества с русскими или, вернее, в той тупой боязни, при которой остяк, посещая город, прикидывается не знающим русского языка, хотя часто знает его весьма порядочно. Боязнь и недоверие к русским отчасти мешают и сохранению здоровья остяка. Я говорю «отчасти», потому что медицинская часть на севере Тобольской губернии сама по себе находится в самом ограниченном состоянии. Например, на всю громадную северную площадь, состоящую из Берёзовского и Сургутского округов, имеется только один врач, живущий в Берёзове, за тысячу верст от Сургута, где под его ведением состоит больница.
Сургутской больницей заведует лекарский помощник. Более половины его пациентов всегда бывает сифилисных. Так, в 1875 г. в городской больнице из 50 больных (в продолжение года) было 26 сифилитиков.
Остяки всеми мерами стараются уклониться от лечения русскими врачами, и больницы залучают больных только после медицинского, можно сказать, насильственного осмотра в их юртах. А между тем смертность между остяками поразительная. Так, в 1876 г. в юртах, расположенных по р. Ваху, умерло от оспы 300 чел.
Собственно, о Сургуте как о городе сказать более почти нечего. Нравы его населения нетронутые, мирные, т. е. в нём нет воровства и других преступлений, присущих поселениям бойких мест трактовых дорог. Нередко в Сургут съезжаются остяки целыми семействами то по своим общественным делам, то с целью сбыть добычу и пображничать. Некоторые остяки, посещая город, принаряживаются. Мужчины в чёрных или серых кафтанах дешёвого сукна, женщины одеваются ярче. На них то красный, то синий кафтан, иногда опушенный звериной шкурой или обложенный полосой позумента. На головы молодых остячек накинуты шали… При встрече родственника остячка закрывает лицо.
Женщина в семье остяка несёт тяжёлое ярмо труда и рабства. Впрочем, мне приводилось видеть и нежные, идиллические отношения супругов.
Остячки любят своих детей, хотя уход за ними самый первобытный. Когда родится мальчик, то мать посвящает его звероловству или рыболовству. Она берет свой послед и зашивает его в берестяной кузовок, куда кладёт также сухих листьев и платок. Кузовок этот она вешает в первом случае в лес на дерево, а во втором над рекой, для того чтобы родившемуся покровительствовал лесной или водяной боги.
В Сургутском округе учреждены три ярмарки, или съезда остяков и торговцев для мены товаров; в то же время остяками уплачивается и ясак. Одна из ярмарок бывает в Сургуте в декабре месяце; одна в с. Ларьятском в мае и одна в с. Юганском в июне. Оборот ярмарок, по официальным сведениям, превышает 3 тыс. руб. Но торговля остяков не ограничивается этими тремя ярмарками. Русские торговцы и скупщики ездят по остяцким становищам в разное время года, выменивая и покупая звериные шкуры и рыбу. Также остяки непосредственно доставляют свою добычу тем торговцам, у которых кредитуются или, вернее, находятся в неоплатном долгу.
К торговле звериными шкурами и рыбою у остяков прибавляется ещё промысел, хотя и не так значительный. Это шейки гагар, которые идут на меха в местном употреблении. Мех составляется очень красивый и относительно дорогой. Каждая шейка продается от 5 до 10 коп.
Ярмарки в двух названных сёлах происходят под наблюдением местного начальства, не дозволяющего русским торговцам при мене или торге спаивать остяков вином. К сожалению, это запрещение редко достигает цели. Остяка и так нетрудно обмануть, а пьяного положительно обирают. Дорогой зверь тогда идёт за бесценок. Ещё большим обманом в торговле остяки подвергаются в своих становищах, по которым разъезжают скупщики, находящиеся тогда совершенно вне всякого надзора начальства. Остяк и не пьяный сбивается в счёте денег, в особенности он не даёт толку в переводе ассигнаций на серебро. Вот по этому поводу откровенный рассказ одного торговца.
«Поехал я зимою на низ по одному спешному делу. Попадается на пути остяк с отличной чёрно-бурой лисицей, рублей 50 стоит. Торговаться с остяком не было времени, а знаю: за мной выехали н-ские покупатели. Спросил остяка, где он живёт, и пообещал заехать в его юрты. «Пятьдесят рублей, – говорю, – дам, только жди». Дня через два завернул за лисицей. Торгаши уже там. Лисица по рукам ходит. «Купили?» – «Нет, остяк 50 руб. просит, а мы 30 выдавали». Взял я лисицу, посмотрел, повертел, да и говорю: «Плоха, и 12 руб. жаль дать, а не то тридцать». А сам положил шкуру на колено и провёл по ней рукой, чтобы показать торговцам: купим пополам. Вижу, смекнули. Отдаю зверя остяку и говорю: «Продавай им, а мне не надо». Торговцы тоже отпёрлись от выдаванной цены. Начали снова торговаться. Предложили 20 руб. серебром. Остяк не соглашается. «Ну, – говорю, я, – даю решительную цену – 55 руб. ассигнациями». Подумал остяк – и по рукам. Совсем дурак: по его счёту 55 руб. ассигнациями больше 20 целковых».
Приведённый рассказ характерен ещё в том отношении, что рассказанное обстоятельство не представляется предосудительным нашим торговцам на севере.
