Александр Петрушин
Ранее не доступные архивные документы свидетельствуют о том, что в 30-е годы прошлого столетия таинственную страну Шамбалу искали не только в Тибете, Крыму, Карелии и на Алтае, но и в болотисто-речных лабиринтах Югры.
Орден «За удушение церкви»
Захватив власть, большевики отказались от такого важного общественного института, как религия. Веру в Бога, в загробную жизнь и соблюдение нравственных постулатов «не убий», «не укради»… заменили идеей коммунизма и мировой революции. Но церковь не собиралась сдавать свои позиции — материальные и духовные — по воздействию на массовое сознание населения бывшей Российской империи. Патриарх Тихон предал безбожников анафеме. Ему чудилось: крестные ходы опрокинут бесовскую власть и православные россияне назовут его спасителем Отечества.
Чуда не случилось: красногвардейцы пулеметным огнем разогнали прихожан. Священников расстреляли, храмы разграбили. Окончательный разгром «церковной контрреволюции» возложили на Всероссийскую чрезвычайную комиссию.
Председатель ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский так определил роль спецслужб в отношениях с религиозными конфессиями: «Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-то другой. Официальные или полуофициальные отношения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не на религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов. Связь, какая бы то ни была, с попами других органов бросит на партию тень, это опаснейшая вещь».
Антирелигиозными делами в ВЧК занимался Евгений Александрович Тучков. Противоречивая, непонятная, странная личность.
Родился в 1892 году в деревне Тепляково Суздальского уезда Владимирской губернии в крестьянской верующей в Бога семье. О его дореволюционной жизни известно мало: окончил четыре класса училища, работал подсобным рабочим обувного цеха, выбился в фабричные конторщики, всю Первую мировую войну прослужил писарем в тыловых воинских частях. В 1918 году стал чекистом.
В воспоминаниях русских священников, знавших Тучкова, остался его довольно скудный словесный портрет: «Человек среднего роста, плотно скроенный полуинтеллигент, обходительный и при этом довольно развязный». Патриарх Тихон именовал своего «куратора» не иначе как «некто в сером».
Высшие церковные иерархи недооценили Тучкова. Используя их мирские слабости и особенности характера, он создавал ситуации, при которых епископы вынуждены были бороться между собой за влияние на паству, интриговать и ссориться.
Главными слагаемыми успеха «в деле борьбы с церковной контрреволюцией» Тучков считал организацию тотальной слежки, наличие многочисленной агентуры и «обладание полной информацией».
В 1931 году Тучкова наградили орденом Трудового Красного Знамени «за удушение церкви». В представлении к награждению отмечено: «…в деле борьбы с контрреволюционным движением среди церковников и клерикально-монархических кругов, группировавшихся вокруг церкви, проявил огромную энергию, инициативу, решительность и находчивость…».
В сентябре 1932 года Тучкова выдвинули заместителем полномочного представителя ОГПУ по Уралу. Он возглавил розыск спрятанных в 1918 году тобольским епископом Гермогеном сокровищ находившегося в Тобольске в ссылке российского императора Николая II. Эта секретная операция завершилась в ноябре 1933 года: монахиня Ивановского монастыря Марфа Андреевна Уженцева выдала царские бриллианты «на сумму в три миллиона двести семьдесят тысяч шестьсот девяносто три золотых рубля». Добраться до ценностей Сибирского белого движения и драгоценной церковной утвари, спрятанных в таежных урманах Среднего Приобья, Тучков не успел — отозвали в Москву. Он не справился и с другим заданием: не смог добиться от высланного на Ямал в селение Хэ, а затем заключенного в Свердловскую тюрьму митрополита Крутицкого (Полянского) добровольно отказаться от сана местоблюстителя патриаршего престола. Причисленный ныне к лику святых митрополит Петр спас Русскую православную церковь от окончательного позора и унижения самоликвидации.
Майор госбезопасности Тучков в отличие от других высокопоставленных чекистов уцелел во время репрессий 1937-1938 годов. В октябре 1939 года его уволили из НКВД «за невозможностью предоставить работу по данному направлению». Он сочинял брошюры и читал лекции на антирелигиозные темы. В 1957 году умер от рака. Перед смертью бывший чекист больше пяти часов исповедывался у патриарха Московского и всея Руси Алексия I. Содержание этой исповеди неизвестно, но похоронили Тучкова с соблюдением всех церковных обрядов. На отпевании вместе с патриархом присутствовали все иерархи Русской православной церкви.
Спецотдел ВЧК
Одновременно с уничтожением традиционных религиозных конфессий революционные романтики занимались разработкой новых способов управления коллективной психикой. Именуя себя материалистами и провозглашая религию «опиумом для народа», большевистские вожди испытывали страх перед неведомыми силами.
Изучением мистицизма, оккультизма и других загадочных явлений массового психоза занимался начальник Специального отдела ВЧК-ГПУ Глеб Иванович Бокий. Дворянин по происхождению, владел несколькими языками, хорошо разбирался в литературе и искусстве. Он занимался хиромантией, устраивал спиритические сеансы, пытался разгадать механизм телепатии, был убежден, что человечество в далеком прошлом уже переживало период расцвета культуры, а древние знания передаются из поколения в поколение медиумами, гипнотизерами и шаманами.
Заветной мечтой чекиста Бокия было умение читать мысли противника. Он представлял мир как единую информационную систему. Важно лишь найти к ней ключ.
Из старых соучеников по Петербургскому горному институту и чекистов Бокий организовал мистический кружок «Единое трудовое братство». Участники этой, по существу масонской, ложи тяготели к загадкам психической деятельности: гипнозу, телепатии, ясновидению, ворожбе.
Проникнуть в глубины «собственного я» Бокий и его последователи пытались различными способами, в том числе и путем участия в «сессиях», о которых показал на допросе 29 сентября 1938 года сотрудник НКВД Николай Григорьевич Кпименков: «…С 1921 года я работал в спецотделе, который возглавлял Бокий. В то же время уже существовала созданная Бокием так называемая «дачная коммуна». В этой «коммуне» были установлены правила, которые сводились к следующему: участники, прибыв под выходной день на дачу, пьянствовали весь выходной день и ночь под следующий рабочий день. Вместе с ними съезжались и жены, приглашались и посторонние, в том числе и женщины из проституток. Всех женщин спаивали допьяна, раздевали их, использовали по очереди, предоставляя преимущество Бокию, к которому помещали этих женщин несколько…».
По заданию Бокия возглавлявший секретную нейроэнергетическую лабораторию и мистическое «Единое трудовое братство» Александр Васильевич Барченко разработал план экспедиции в Тибет для поиска таинственной страны Шамбалы. Цель путешествия — «исследование Центральной Азии и установление связи с населяющими ее племенами». Реализовать этот план им не удалось из-за противодействия также тяготевшего к мистике наркома иностранных дел Георгия Васильевича Чичерина. Тогда Барченко отправился совсем другим маршрутом — на Кольский полуостров и на Крайний Север Сибири изучать «мерячение» — специфическое состояние, возникавшее во время исполнения магических обрядов — шаманского камлания, а иногда и совершенно внезапно. В такие моменты люди начинали повторять движения друг друга, безоговорочно выполнять любые команды вплоть до самоубийств, не чувствовали страха и боли, могли предсказывать будущее.
О результатах этих поисков сообщалось в фельетоне Марка Рахлина «Ученые чудят», опубликованного в газете «Вечерний Ленинград» 10 мая 1921 года: «…Некий профессор Барченко со товарищами — все из бывших буржуазных «ученых» — «открыл» на нашем диком севере, среди снегов, тундры и вечной мерзлоты, остатки «культовых сооружений» некой древней северной страны Гипербореи, легенды о существовании которой якобы со времен глубокой добиблейской древности есть практически у каждого народа евро-азиатского континента. Наш «ученый муж» Барченко договорился до того, что в шаманах разглядел последних жрецов древней и таинственной цивилизации, существовавшей черт знает в какие времена на этой земле. Каково, товарищи пролетарии и передовое трудовое крестьянство? Вот на подобный бред и тратят народные денежки выкормыши буржуазной «науки».
После этой публикации поиски следов доисторических цивилизаций: на стыке Индии, Тибета и Афганистана — легендарную Шамбалу, в Крыму — остатки древнейшей «друидической» культуры, на Алтае — «страну Беловодья», в Югре — «допотопную» землю вогулов и их языческую святыню «Золотую бабу», стали финансировать из средств ОГПУ-НКВД.
После окончания в 1928 году Берлинского университета Штейниц увлекся изучением культуры финно-угорских народностей. В 1934 году он приехал из Германии в СССР и стал работать в институте народов Севера в Ленинграде. В «дневниковых записях» по маршруту Остяко-Вогульск — Салехард упомянуты его контакты с начальниками местных органов НКВД, однако их характер и содержание остаются неясными. В 1937 году в самый разгар «большого террора» Штейниц эмигрировал через Эстонию в Швецию. После разгрома нацизма в 1945 он возвращается в Восточную Германию и до конца своей жизни (1967 год) возглавляет институт финно-угроведения в университете имени Гумбольта.
Была ли раскрыта Штейницем и другими странниками тайна происхождения «допотопной» северной цивилизации? Утвердительного ответа на этот вопрос пока нет. Но мистика, оккультизм, спиритизм, колдовство, предсказания, пророчества и другая чертовщина из дьявольского арсенала Спецотдела ВЧК-ГПУ-НКВД вновь весьма востребована современными отечественными политическими, деловыми и творческими VIP-персонами.
«Новости Югры», 15 июля 2006 года
