Александра Фёдоровна Хатина
Я, Александра Фёдоровна Хатина (Пискунова), родилась 2 апреля 1898 года в Ревдинской волости Екатеринбургского уезда.
…5 августа 1933 года с путёвкой Уралобкома ВКП(б) за подписью первого секретаря Ивана Дмитриевича Кабакова я стала готовиться к отъезду в Остяко-Вогульский округ. Три месяца находилась в пути от Асбеста до посёлка Остяко-Вогульска. Ехали с путёвками три редактора газет Ратников, Смирнов, Данилов и провизор аптек Кутузова Р.П. Все мы от Тюмени до Тобольска бечевой вели пароход, сами дрова грузили, себе обед, картошку варили, а вот в ремонте колёс парохода помощи оказать не умели, поэтому сутками стоим на приколе. В Тобольске ожидали транспорта три недели. Нас отправили в паузке, большой лодке, в которой скот перевозили, ну и этому рады были. Вёл нас катер в 15 сил, который сел на мель вблизи села Тюли. Наши спутники-самаряне сумели организовать лодку на гребях, ночью в темноте перекочевали в неё и поплыли в Самарово.
Утром 5 ноября 1933 года мужчины-самаряне ломали вёслами ледовые забереги. Два часа дня, раздался гудок с обеда на лесозаводе рыбокомбината, а мы пристали к пристани, я вступила впервые на берег Югорской земли. С трудом ноги двигаем — отсидели. Организовали коня с телегой для перевозки вещей и пешие двигаемся в обход горы. Дорога — грязь по ступицы. Холод крепчал. Много раз влетали в водяные ямы, грязь и вода в сапогах почавкивает, мы со вчерашнего дня ничего не кушали, только махорили вволю.
В Остяко-Вогульске при огнях разместили нас в Доме туземца. Мужчины сразу ушли хлопотать о питании, а мы, две красавицы, принялись домовничать. В доме на втором этаже комнат много, все открыты и людей ни души, стружки порядочно, печи холодные. Иду я вниз, сторож любезно предлагает поперечную пилу, колун и фонарь «летучая мышь». «Чурки во дворе, сами вы и напилите, сами печи истопите, вот так, золотко моё». Я с Кутузовой Р.П. напилили дров, раскололи, принесли и печь протопили, редакторы пришли, теплу были рады, мы рады их ужину. Дом культуры для меня — родной дом.
7 ноября, годовщина Октября, мы пошли на митинг и ознобились. 9 ноября являемся мы в Остяко-Вогульский окружком ВКП(б), меня направили женоргом в Самаровский рыбозавод. Директором рыбокомбината был Жернаков, секретарём парткома Игнатьев, председателем ФЗК Петряков. Здесь мне оформили пропуск во все цеха и сказали: «Ознакомьтесь с производством». Скоро началась чистка рядов партии, что проходила во вновь отстроенном клубе рыбников, трудящиеся — рабочие в зале сидели на тесинах, что лежали на чурках, для танцев чурки и тёс складывали вдоль стен с обеих сторон. Скоро меня кооптировали председателем ФЗК на место исключённого из партии Петрякова.
В ночь на 31 декабря 1933 года мы, делегаты, поехали в Белогорье, а 31 декабря участвовали в работе районной партийной конференции Самаровского района. В президиум райпартконференции были избраны Рознин Яков Матвеевич, Жучков Григорий Фадеевич, Игнатьев, Жернов, Бронникова Мария Петровна и я.
Во время конференции я хорошо узнала Рознина Якова Матвеевича, он по своему характеру добрейший человек с весёлым нравом и по внешнему виду с открытым приятным лицом, волосы имел светло-чёрные, блестящие. Обо всех нас заботился, хорошо ли на квартире устроены, сытно ли накормлены, а по окончании конференции нас повели в магазин приобрести промтовары, я купила себе пальто, что сейчас подростки не наденут, ну а я была довольна им.
Ночью на новый 1934 год мы из Белогорья возвратились в Самарово. По приезде я легла спать, но меня скоро разбудили: пришёл секретарь, очень взволнованный и просит скоренько вернуть кисы и малицу, по секрету сказал, что в Казыме шаманское восстание. Ночью же, кому следовало, уехали на подавление и расследование.
В мае я заболела (нервное потрясение), и мне предложили оставить должность председателя ФЗК. Я оказалась без работы, то есть неустроенная. Самаровский райисполком организовал в это время культлодку, с которой и меня отправили на пески к рыбакам оказывать им медицинскую помощь. Посредине культлодка имела небольшой, в виде ящика, крытый каюк, тянула лодку трёхсильная моторка. В штате были заведующий, он же ответственный за товары, которые были предназначены в награду передовым рыбакам, моторист, его помощник-ученик, киномеханик, медик, радист-культурник — всего шесть человек. Все мы по своим специальностям проводили беседы с рыбаками непосредственно на песках. Район деятельности: вверх по Иртышу поднимались до Горнофилинска, вниз по Оби доходили до Кеушек, Кальманово, вверх по Оби — до Зенково и Конёво.
Среди мужчин я была одна женщина и по неписаному закону совмещала работу медика и пекаря. Продукты получали сухим пайком, по возможности я выпекала хлебы там, где есть население, или же пекла лепёшки на костре, ну а приварком пользовались у рыбаков на песках (прелестная рыбацкая уха).
В эту навигацию я хорошо усвоила жизнь на реке. Не раз и не два, а возможно до десяти раз тонули. Заливало каюк, а моторка беспомощно стояла, мотор не заводился, приходилось магнито от моторки или от кино прогревать в русских печах, изыскивать, клянчить у лётчиков в Самаровском аэропорту свечу к магнито, чтобы могла заработать моторка. А сколько мучений, незаслуженных оскорблений со стороны заведующего культлодкой терпеливо и молча переносил молодой, семнадцати лет, моторист Петя Елизаров.
По окончании навигации и расформирования культлодки я устроилась медсестрой по специальности в тубдиспансер. Организатором и основателем Ханты-Мансийского окружного противотуберкулёзного диспансера был врач Потанин Николай Александрович. В 1934 году наш тубдиспансер находился в единственной комнате в здании поликлиники. На приём к Потанину многие старались попасть и ограничений не было, а для регистрации желающих попасть на приём к Потанину приходилось выносить небольшой столик и табурет в общий зал ожидания, затем поочерёдно вызывать в приёмную комнату. Здесь производилось взвешивание, измерение роста и т.д. Потанин вёл приём в этой же комнате, отделённой занавесками из простыней. Здесь же находилась медсестра-хозяйка М.И. Лукьянова и санитарка — вот весь штат 4 человека. Затем приняли на должность завхоза — Макутского. В Белогорье изготовили всю мебель, кроме коек.
По окончании приёма я посещала больных на дому. Наша санитарочка топила печь-плиту, носила, кипятила и фильтровала воду, кипятила индивидуальные плевательницы, платки носовые, бинты и многое другое. Во всей этой работе мы были несведущими новичками и главным учителем в повседневной работе, во всех вопросах был Николай Александрович Потанин.
Врач Н.А. Потанин — человек большой души, он никогда ни на кого не кричал, не сердился, а если нужно, всё выспросит, узнает в чём дело и тихо, по-человечески посоветует что и как лучше сделать. Все недостатки, радости и горести все вместе переживали и исправляли. Николай Александрович вёл большую воспитательную и педагогическую работу среди молодёжи, он много преподавал студентам ФАШ. Во время практики студенты в больнице вокруг Потанина копошились, как муравьи, а он порхал легко, подобно бабочке или мотыльку, от плаката к плакату, от диаграммы к диаграмме, усеянным по всем стенам тубдиспансера. Он организовывал студентов на прослушивание больных, вечерами сопровождал свои беседы показом картин при помощи фонаря.
При тубдиспансере завёл Николай Александрович конеферму, изготавливал кумыс, кумысолечение тогда имело успех. Кумыс бесплатно давали нашим больным из стационара и на патронаже, через аптеку кумыс продавали населению по рецептам. В годы Великой Отечественной войны диспансер имел коров, молоко шло в пищу больным. Мы коллективом сено и тал заготовляли, дрова в лесу рубили, овощи и картофель садили и убирали сами, рыбу ловили, яблоневый сад разбили, плоды были.
Потанин вёл многогранную работу среди населения, читал лекции, беседы, проводил обследования трудящихся в промышленных коллективах и т.д. При Доме народов Севера Потанин сам играл на сцене, и его семья тоже участвовала в постановках им организованных. Мне лично один раз пришлось быть на его постановке «Лес» Островского. В этой постановке он играл комическую роль, по-моему, Аркашки. Дети, попадающие в первый раз на приём к врачу Потанину, при входе восклицали: «Мама! Посмотри, вот Ленин сидит!». Николай Александрович в Ханты-Мансийском тубдиспансере работал до зимы 1945-1946-го, затем переехали с семьёй в город Дегтярск Свердловской области. Правительством врачу Потанину присвоено звание заслуженного врача РСФСР.
В начале 1935 года встретилась с А.С. Хатиным, он был вдовый с двумя детьми семи и пяти лет. Переехали в Сургут, я работала заврайотделом, затем секретарём Совета в Салыме, в юртах Лемпино. Позже была отозвана Сургутским РК ВКП(б) для работы заведующей райкома. В октябре 1940-го года вернулись в Ханты-Мансийск, сразу же стала работать дежурной медсестрой в тубдиспансере, одновременно была избрана председателем местного комитета. С ноября 1956-го года меня проводили на пенсию.
1965, 1978 гг.
