Щурагайка, щуругайка, щурогайка – каждый сибиряк именует ее по-своему. Казалось бы, не шибко важный представитель подводного племени, не чета стерлядке или, скажем, нельме. Век назад на вопрос об уловах аборигены отвечали: рыбы нету, щука есть. Однако именно щучка всегда была самым завидным трофеем рыболовов-любителей, и таковой по-прежнему остается.
Едва отказавшись от соски, маленький северянин уже с большим интересом смотрит на щурогайку. Вот она, маленькая стремительная торпедка, стоит у поверхности воды, чуть пошевеливая хвостом в ожидании добычи. Самое время взять длинный прут, прицепить на конце медную петельку и аккуратно подвести ее к хищнице. Резкое движение – и вот уже упругая рыбка бьется на берегу.
Чуть повзрослев, пацан откладывал «малышовую» петельку и брался за удочку. О существовании блесен мы тогда и не слыхивали, а поступали просто: на крючок цепляли кусочек щучьей кишки и отправляли его в толщу воды, подергивая удилище плавными движениями. И через несколько минут следовал резкий удар, свидетельствовавший о том, что хищница позарилась на импровизированную «рыбку».
В 70-80-х годах, когда в Сибири активно развивался сплав леса, почти километровые плоты из связанных бревен подолгу стояли у берега. Ребятня с ловкостью белок скакала по осклизлой сосновой коре, выискивая «окна», в которых любили отстаиваться щучки. Через несколько часов мы с гордостью несли домой куканы, на которых гирляндами висело несколько десятков трофеев.
Однажды во время очень сильного клева я поторопился снять очередную щурогайку, поправил наживку и резким взмахом попытался отправить ее в воду. И не заметил при этом, что крючок прилип к коже… Эх, как потешались надо мной пассажиры автобуса, когда я ехал в больницу, выставив вперед указательный палец, из мякоти которого торчало цевье крючка! И как неприлично ржал извлекавший его хирург, то и дело называя меня «дедом Щукарем»… Помните сцену из «Особенностей национальной рыбалки» с прокурором, лещом и банкой? Наверное, сценарист видел меня в детстве…
По своим вкусовым качествам свежей щучке тоже нет равных, и при этом чем меньше она будет, тем лучше. Какой аромат распространяется вокруг, когда запанированная в муке рыбка шкворчит на раскаленной сковородке! Какие там дорады с кефалями, вы попробуйте разломить хрустящую корочку на мелкой жаренной щурогайке! Пища богов!
А ежели вашей добычей стали экземпляры поувесистей, то им самое место в домашней коптилке. Отправьте их сначала отдохнуть в тузлук, а потом набейте брюшину свежей огородной зеленью (или хотя бы крапивой) и уложите на решетку. А через часок извлекайте деликатес из исходящей жаром коптилки. При этом главное – постараться донести его до стола в целости, проходя мимо исходящих слюной друзей и домочадцев.
Весьма уместно и хе из нашей рыбки. Разделайте ее на филе, пересыпьте лучком, специями и солью, залейте горячим уксусным раствором – и в следующий раз будете с презрением отворачиваться от хе на прилавках супермаркетов.
Щука была постоянной и весьма важной составляющей зимнего стола наших дедов. По осени ее солили в бочках в больших количествах, а с наступлением холодов замораживали. В период глухозимья хозяйки брали пару-тройку хвостов, отмачивали в воде, а потом отваривали. Приготовленная таким образом щука приобретала своеобразный тонкий вкус и шла «на ура» с горячей картошечкой.
А уха из щучьих голов? А позем? А приготовленная у костра на рожне? А варка из потрохов самых крупных экземпляров? Стоп-стоп, пора прекращать, а то до ужина с домашними котлетками из щуки с добавлением сала, лука и чесночка еще далеко…
