Фото автора
…Собирались мы основательно: четыре человека, полведра водки, ведро пива, килограммов двадцать закуски, восемьсот патронов, четыре рулона туалетной бумаги – что еще нужно для успешного открытия весенней охоты? А-а-а, и правда – утки. Впрочем, последний пункт желателен, но не обязателен.
Старенький «Крым» тяжело просел под гигантский грудой снаряжения. А когда сверху еще важно расселись участники охоты, то шлюпку едва не постигла печальная участь «Варяга». Мощная «Ямаха» поначалу было задорно взревела, но почувствовав на себе неподъемный груз, жалобно заверещала и с натугой сдвинула с места наш «Титаник». Па-а-ашла, родимая!
Генеральный директор (ГенДир) от избытка чувств загорланил громко, но весьма не музыкально что-то из репертуара Надежды Кадышевой. Услышав его вокал, пролетавшая мимо чайка стукнулась головой о трубу теплохода. Его друг детства и по совместительству преподаватель химии (Химик) тут же сунул руку в ближайший рюкзак, выудил бутылку и надолго к ней присосался. Эстет-экономист (ЭсЭс) на ходу фотографировал окрестности и глупо улыбался. А наш инженер по технике безопасности (ТюБик) заботливо рассовывал по карманам нитки, фонарики, лейкопластырь, карты, валидол, сухие носки и прочие необходимые в походе мелочи.
Появление на горизонте первой утки было встречено восторженными воплями и лихорадочным заряжанием разнообразного оружия. Утка послушала лязг, щелканье, маты, бульканье утопленных в реке патронов, покрутила крылом у виска и полетела по своим делам.
Добравшись до места, ГенДир первым выбрался на берег, засунул руку за обшлаг куртки, орлиным взором окинул окрестности и принял решение: здесь будет город заложон! Пока вся команда перетаскивала имущество из шлюпки, он начертил на земле схему нашей дислокации, план расположения озер, маршруты охотничьих троп и даже точки, на которых следовало сооружать скрадки. Впоследствии, правда, оказалось, что озера находились совсем не там, тропы пролегали большей частью по нехоженому бурелому, а места под скрадки оказались аккурат посреди старого горельника.
Выпив, как полагается, за открытие, мы с ног до головы обвешались многочисленным снаряжением и отправились на разведку. Озера, как выяснилось, здесь были. Утка на них – тоже, и в большом количестве. Удостоверившись в этом и подобрав двух налетевших на выстрел шальных чирков, мы поспешили на стан – обмыть первый успех.
Обмыли. Потом еще раз. Потом еще. И еще. Потому, кажется, еще. Через пару часов бивак напоминал становище неандертальцев, отмечающих добычу шерстистого носорога. Повсюду были живописно разбросаны банки тушенки, компасы, луковицы, бинокли, «дошираки» и «джипиэски», бутылки «Главспирта» и пачки «Главохоты».
Раньше всех уставший Химик уткнулся лицом в чьи-то носки и уютно посапывал во сне. Эс-Эс со зверской и многообещающей улыбкой на устах точил устрашающих размеров нож. ТюБик рассказывал о том, как он однажды на охоте пошел «до ветру» и голыми руками задушил напавшего на него громадного волка. И я был склонен ему верить. Увидев ТюБика, отправляющего естественные надобности, на месте волка я бы сам повесился от ужаса…
ГенДир пел. То есть ему казалось, что он пел. Во всяком случае, все живое в округе замерло и завороженно прислушивалось к трубному гласу, разносившемуся над поймой. Таких звуков здесь не слышали последние двадцать тысяч лет – с тех пор, как перестали реветь мамонты.
Ровно в два часа ночи неугомонный ЭсЭс проснулся и самоотверженно принялся разжигать костер. Палатка, в которой отдыхала остальная часть коллектива, ходила ходуном от рева, свиста, храпа и еще ряда других звуков, о природе которых мы из скромности умолчим. ЭсЭс вскипятил чайник и принялся будить друзей-товарищей. Через полчаса ему это удалось. Почти. ГенДир соизволил-таки выползти наружу, ТюБик свалился на полдороге, но Химик окончательно впал в анабиоз.
В четыре утра мы все-таки разбрелись по озерам. Уже в своем скрадке ТюБик обнаружил, что прихватил бутылку водки. Вместо ружья. Огорчился сначала, потом быстро утешился, закусил сухим листиком и уснул. ЭсЭс обнаружил, что забыл на стане очки и стрелял на слух, поэтому к рассвету жертвами его метких выстрелов стали два жаворонка, чибис и заплутавший в тумане Химик. Химик сначала громко вспомнил чью-то матушку, потом выколупнул из ватника несколько дробинок и ушел от греха подальше. «Грех» продолжил стрелять на слух. Его товарищи ждали поодаль, пока он расстреляет весь боезапас и сдастся.
ГенДиру попалась на глаза несчастная ворона. «Насяльника» быстро прицелился, выстрелили и метко попал ей в крыло. Летать серая уже не могла, однако на ее ходовые качества ранение никак не повлияло. ГенДир в этом убедился, когда попытался «добрать подранка». Он скорым шагом направился к добыче, она столь же быстро поскакала от него. Он выстрелил – она ускорила прыжки. Он на ходу перезарядился и снова выстрелил. Ворона деловито и целеустремленно скрылась за кустами. Со стороны это выглядело забавно: по лугам бегает мужик и время от времени лупит перед собой из дробовика. То ли в войнушку играет, то ли «белочку» отпугивает…
На следующий день Химик с ТюБиком отправились на моторке проверять браконьерскую сеть, втихомолку поставленную на одном из бесчисленных ручьев. Естественно, перед отплытием обильно «смочили» это событие. В результате свою сетку они потеряли. Приехав в нужную протоку, бывалый Химик посадил новичка ТюБика на нос и приказал внимательно высматривать сеть, а сам принялся грести веслами.
Когда плеск за спиной смолк, ТюБик обернулся и увидел, что Химик сладко спит с гребями в руках… Весь хмель моментально выветрился у охотника из головы: темнеет, вокруг бескрайняя пойма, а в какой стороне лагерь, известно лишь коматознику-Химику…
Надо отдать должное ГенДиру. Услышав по телефону вопль подчиненного о помощи, он бодро растянул обшлага своих болотников, схватил ружье и растворился в сгущающихся сумерках. Через два часа он выскочил из кромешного мрака перед самым носом ТюБика и деловито распорядился: «Наливай, а то уйду!»
На обратном пути ТюБик на радостях так широко растопорщил глаз, что ему туда влетел кусочек пепла из старого кострища. Он, разумеется, тут же полез удалять его грязными лапами… В результате на стан вернулись не три человека, а один, плюс одно неподвижное тело и еще один циклопчик.
Еще через пару часов измучившийся от боли ТюБик слезно стал умолять ЭсЭса удалить ему соринку из глаза. Надо отдать должное фантазии последнего. Сначала он предложил вызвать обильное слезотечение (мол, тогда соринка сама вытечет). Для этого он разрезал сырую луковицу и принялся натирать многострадальный глаз товарища. Когда стало еще хуже, он предложил промыть око… водкой. Конечно, водку было жалко, но ТюБика – еще жальче. Глаз промыли, отчего бедный мужик взвыл благим матом…
Потом кто-то вспомнил, что матери достают соринки из глаз своих детей кончиком языка. Но вот незадача – ГенДир и ЭсЭс наотрез откалывались выступать в роли мамочки. Тогда начальник прикрикнул, ЭсЭс безропотно вытащил свой воловий язык и нерешительно лизнул им глаз товарища…
Оказалось, что эту картину с ужасом наблюдал и вернувшийся из небытия Химик. Раздался его хриплый голос:
— Мужики, вы только не обижайтесь, я в вашу личную жизнь не лезу… Но в одной палатке с вами я больше спать не буду!
…На обратном пути практически пустой «Крым» летел над волнами. Охотники болезненно морщились, глотая активированный уголь и забортную воду. Они ехали домой грязные, исцарапанные, опухшие, усталые, промерзшие – но совершенно счастливые!
P.S. Хотите – верьте, хотите – нет, но выдуманы здесь только клички действующих лиц…
