Борис Карташов
Обмишурились
– В выходные едем на озеро Арантур, знакомый телеоператор сообщил, что там здорово клюет сорога, — радостно сообщил мне новость редактор газеты.
Было бы предложено. Я и Григорич с удовольствием согласились. Тем более, что много слышали о сороге больших размеров, которая водилась в этом, знаменитом на весь округ, озере. К рыбалке готовились основательно: наточили ножи на ледобуре, подготовили несколько видов насадок, мормышки. В общем, к субботе были готовы поймать не только самую крупную рыбину, но и наловить больше своих напарников. (Мечта всех рыбаков.)
Утром подъехали к дому телеоператора, который жил в соседнем городе, расположенном в пятнадцати километров от нашего. Нас уже ждали. Халил, так звали знакомого редактора, суетился на кухне около стола, расставляя закуску и рюмки.
– Перед рыбалкой надо немного заправиться, а то клева не будет, – пояснил он, – да и жена уехала на выходные к матери, так что мешать никто не будет.
Мы не возражали, тем более, что за рулем был редакционный водитель, который тоже был страстным рыбаком. Незаметно завтрак перешел в обед, затем, как ни странно, в ужин. На улице уже стемнело, поэтому ехать на озеро не имело смысла. Обсудив ситуацию, отправили водителя домой, наказав строго на строго, явится утром ровно в семь.
Проснулись со страшной головной болью, вызванной множеством выпитых бутылок спиртного. В квартире был тот самый бардак, который возникает в отсутствие супруги и присутствии лучших друзей – рыбаков. Машина стояла уже под окнами. Кряхтя, кое – как собрались и отправились в путь, который был без малого семьдесят верст.
В это день нам не повезло еще в начале. В – первых, забарахлил двигатель – пришлось останавливаться. Затем – забуксовали. А когда приехали на озеро, началась пурга. Тем не менее, стойко пробурили несколько лунок и приступили к священодейству. Однако поклевок не было ни у кого. Промучившись пару часов, выпив весь горячий чай из термоса, с тоской стали поглядывать на машину и водителя, который к нашему удивлению таскал рыбёшку одну за другой из своей лунки.
Наконец, не выдержав, в голос завопили:
– Поехали к чертовой матери домой пока не окочурились совсем.
– У меня дома есть замороженная рыба. Так что без улова не останетесь, – заверил нас Халил.
Домой дорога казалась гладкой и короткой. Когда остановились у дома телеоператора, тот предложил редактору сходить в сарай за рыбой.
– Там в бочке ее много. Берите сколько надо.
Пока он выгружался, напарник вернулся с полным мешком сороги.
– У него там две бочки, так, что не обеднеет. А нам перед женами отчитываться еще надо.
Попрощавшись, с легким сердцем отправились домой. По приезду, не заходя в квартиру, направился в гараж, где переодевшись, выгрузив мнимый улов, явился перед строгими очами жены.
— Ну как рыбалка? – поинтересовалась она. Много рыбы наловил – вид, у тебя, какой – то усталый.
–Да уж, — хмыкнул я, – а рыба в гараже, – и отправился спать.
В понедельник редактор почему – то задерживался, чего раньше за ним не наблюдалось. Появился к обеду. Было видно, что он не в духе. Выбрав удобный момент, поинтересовался, в чем дело?
– Ты знаешь, какую рыбу подарил нам Халил? Соленую, черт побери. Свежая – то была в другой бочке. А моя супруга решила сварить уху и соответственно посолила воду… В общем, догадалась, что рыба не свежая. Так что всю ночь допытывалась, где мы провели ночь и т.д.
– Так ты сам накладывал рыбу.
– В том то и дело. Как я мог не отличить соленую от свежей ума не приложу.
….Вечером, когда жена предложила сварить уху, категорически отверг эту идею.
– Я всю рыбу посолил. А то под пиво нечего нет.
На озере Любимом
Это безымянное озеро назвал «Любимым» наш знакомый, родившийся недалеко на берегу Оби в поселке, который обосновали высланные сюда кулаки вначале 30-ых годов. Показал его ему отец, страстный рыбак и охотник. Находилось недалеко от слияния двух проток. Их берега образовывали своеобразный клин. Место для бивака идеальное: продувается со всех сторон, озеро в пятидесяти метрах, дров немерено. В протоках плещется лещ, язь, щука. В озере – карась. Небольшой, с ладонь, но вку – сс –ный!
А самая главная достопримечательность – пара лебедей, гнездившиеся на нем уже много лет. Когда наблюдаешь за ними, веришь: любовь на земле существует не только среди людей, но и птиц. В момент любовных игр, самец нежно кладет ей на шею свою голову, если появляется малейшая опасность, широко раскинув крылья, прикрывает лебедушку, пока та не взлетит.
Ставим на озере сети. Не успели привязать тугу к колышку, как поплавки задергались. Проверяем: почти в каждой ячее по рыбине.
– Если так дело пойдет и дальше, к вечеру надо будет отваливать домой. Рыбу – то некуда девать будет, — Григорич споро укладывает карасей в приготовленные мешки.
– Был бы карась, а куда девать найдем, – редактор любовно рассматривает золотистую рыбку, — запеченные в сметане… бесподобная закуска. Помню, как мать их готовила…
– Хватит воспоминаний, давай выбирай, надо еще раз проверить сети, – оборвал его Григорич.
К вечеру, как и думали, все емкости под рыбу были заполнены. Нам оставалось проверить сети в протоках и отправится в обратный путь. Это был наш день: в протоке добыли здоровенных лещей, килограммов по два, что редкость в этих местах.
Вечерело. С сумерками стал ощущаться запах дыма. Вспомнили, что утром вслед за нами, проплыла моторная лодка с пьяными мужиками. Почему решили, что пьяные? Да горланили они, матерились. В общем, вели себя неадекватно.
– Наверняка подожги заливные луга, чтобы трава выросла хорошей, – предположил Григорич. Сейчас жди беды.
Как в воду смотрел: через пару часов огненный пал подошел к нашей стоянке. Эвакуировались быстро и рванули на лодке в обратный путь. Отъехав, километров пять, остановились на ночевку. Вскипятили чай, перекусили. Только приготовились ко сну, как огонь появился на противоположной стороне.
– Надо сматываться, — Григорич стал собирать вещи, – верховой идет, на этот берег запросто может перекинутся.
– А как же озеро, лебеди? – всполошился я, – надо бы проверить.
– Гнездо они посредине озера свили, на кочке. Так, что выживут. А вот горе -рыбаков надо дождаться и поговорить с ними по душам, – предложил редактор.
Мы были не против. Отплыв еще километров десять, остановились, поджидая виновников пожара. К утру, они появились: трезвые и злые. На вопрос, зачем подожгли траву, ничего толком объяснить не смогли. Затем начался разговор «по душам». Но это уже совсем другая история, которая закончилась в милиции…
Размер рыбы
Очередная рыбалка обещала быть уловистой. Григорич договорился с мужиками из строительного управления по обслуживанию газопроводов большого диаметра, что возьмут нас на речку, где, по их словам, рыба сама выпрыгивает из воды. Ровно в пять утра собрались у вахтовки: машины, которая доставит нас на заветное место.
Основательно устроившись в салоне, тут же сгоношили импровизированный стол – самобранку. Тронулись. На АЗС заправились под завязку. Тут к машине подошел пожилой мужчина в рыбацкой одежде с пайвой за плечами и попросился довести его.
– А куда тебе? – поинтересовался водитель.
– Мне все равно, Лишь бы на речку с удочкой посидеть.
В салоне он забрался в самый конец и задремал. Вскоре мы забыли о нем. После раннего завтрака, стали играть в карты, ведя беседу, как всегда, на извечную тему – рыбалку. Постепенно разговор перешел кто, когда и где поймал самую крупную рыбину. Были самые разнообразные размеры: от «длиной по локоть» до «глаз окуня с пятикопеечную монету». Причем, после каждого монолога очередного рыбака, хохот стоял такой, что кузов машины трясло как картонный. Наконец, фантазия у всех иссякла.
Вдруг, неожиданно раздался голос попутчика:
– А вот я, однажды, поймал щуку. Величиной с… в общем, три пальца засунул в анальное отверстие ей и даже ничего не порушил.
В салоне наступила полная тишина и немая сцена как по Гоголю. Каждый пытался представить размер этого экземпляра, крутя перед собой пальцы. Затем люди застонали от смеха.
Полковник
Он приехал в гости из Екатеринбурга. Небольшого роста, этакий живчик: ни минуты не сидел спокойно.
– Ты на рыбалке – то, бывал? С сетями знаком? Солить рыбу умеешь? – забросал его вопросами Григорич.
– А как же, страстный рыболов. В лесу, на речке уж очень люблю бывать. Так что не подведу, – заверил он нас.
На этом прием в нашу компанию был завершен.
– Только тебя буду звать не полковником, а ефрейтором. Поскольку я главный на рыбалке и армейское звание у меня – старший солдат. Чтобы было не обидно, будем оба в одном звании.
Погода в эти выходные выдалась превосходная – бабье лето в разгаре. На реке плюсовая температура, хоть загорай. Сделав несколько плавов, и выловив около шести десятков здоровенных язей, Григорич предложил переключится на щёкуров.
– Переедем на другой плав, там они ловятся недурно. А ефрейтор пусть язей солит, а то протухнут: жара – то под 25 градусов. Солить знаешь как? – и, не дождавшись ответа забрался в лодку, – да, заодно сделай настил от реки к биваку, а то на берег выйти невозможно – в грязи утонешь.
Рыба в сети шла косяком, поэтому мы с удовольствием делали одну ходку за другой, набивая мешки благородным уловом. Стемнело. Не спрашивая разрешения, я зарулил к стоянке. К нашему удивлению все приказания главного рыбака были выполнены. Более того, в котелке прела гречневая каша, рядом – чай, заваренный с листьями черной смородины.
– Что, и рыбу засолил? – поинтересовался Григорич.
– Конечно. Целую пачку соли истратил, – широко улыбнулся полковник.
Мы переглянулись. Бугор молча направился к мешкам с соленой рыбой. Развязав его, присвистнул:
– Так и знал.
Вывалив содержимое на траву, для убедительности ткнул в спину несколько рыбин большим пальцем. На каждой осталась большая вмятина, говорящая о том, что она начала уже разлагаться.
– Я ее по животу порол и немного соли туда…
– В задницу бы лучше посолил, – устало произнес Григорич, – по хребту надо было пороть и солить круто. Погода, ведь видел какая? А нам еще пару дней здесь жить. Об этом не подумал? В общем, выбрось тухлятину в болото.
Настроение было подпорчено, но не совсем. После плотного ужина и принятия полевых сто граммов, бугор стал ловко потрошить щекура на малосол, складывая икру в трехлитровую банку. Посолив ее, поставил банку под куст с северной стороны.
– Завтра можно будет пробовать деликатес: и рыбу, и икру. Но звания ефрейтора
я тебя лишаю за проступок. Будешь теперь рядовым.
Наутро, доев кашу и попив чайку отправились на плав. Полковник, молча занялся заготовкой дров, показывая свою готовность исправится. Хмыкнув, Григорич завел мотор и мы двинулись навстречу неизвестности. Нам фартило. С каждым плавом улов становился все больше и больше.
– Надо вовремя останавливаться, — философски заметил напарник, – давай к берегу.
Заложив вираж, двинулись к стоянке. Но подъехали не к настилу, а правее, там, где можно было сразу спрятать пойманный улов. До костра добирались с другой стороны. Подойдя к палатке, увидели незабываемую картину. Полковник сидел спиной и уплетал из банки икру большой ложкой. Рядом валялась пустая бутылка из под водки, разговаривая сам с собой:
– Ну, что генерал, ел, когда нибудь икру вот так же, как я – ложкой? И не попробуешь. Потому что ты жлоб и задницу от стула оторвать боишься. А если попадешь сюда, то Григорич быстро тебя разжалует в ефрейторы.
Мы зашлись от хохота. Наш новичок подскочил с места и уставился на нас:
– Вот, я, ну это… икру пробую. Заодно и начальника своего ругаю. Он, сволочь, на сотовый позвонил, приказал возвращаться.
Пришлось сворачиваться. Всю обратную дорогу, как только наши взгляды останавливался на полковнике, и, вспомнив его монолог о своем шефе, рты невольно растягивались до ушей.
Продолжение следует…
