Производственный план 1938 года окружным отделением маслопрома выполнен всего на 80 процентов. Вместо запроектированных 64 тысяч рублей прибыли от маслоделия в округе получено 154 тысячи рублей убытку. На 1939 год окружное отделение маслопрома имеет задолженность за работниками своей системы 30000 рублей.
Причина, приведшая к такому состоянию маслопром, кроется в его окружном руководстве. Здесь свили себе теплое гнездо отъявленные пьяницы, которые меньше всего думают об интересах производства, — о налаживании работы маслозаводов, о внедрении стахановского движения, соцсоревнования и ударничества. Эти люди — управляющий окротделением маслопрома Щук, технолог Катаев, инспектор заготовок Битков, — не оказывают никакой практической помощи низовым работникам. Выезжая в командировки, они почти все время беспробудно пьянствуют. И мало того, что этим они грубо нарушают постановление партии, правительства и ВЦСПС о трудовой дисциплине после командировки еще тянут суточные, командировочные и т.д. беззастенчиво прибирая к рукам государственные деньги.
«Слава» об окружных руководителях маслопрома гремит по всему округу. Приезжает такой, с позволения сказать, уполномоченный, его колхозники спрашивают: «Вы откуда товарищ?» и если слышат ответ: «Из маслопрома», машут руками и всегда почти без ошибочно заключают: «Значит опять пить будет».
Никому не секрет недавняя командировка Щука на В-Мысовский маслозавод, Сургутского района. Не было дня чтобы Щук и Катаев не были «в стельку» пьяны. Нечего было и ждать от них какой-либо помощи. На маслозаводе осталось только воспоминание об технологе, который украл в буфете столовой бутылку красного вина. Из за пьянки Щук не пошел даже на президиум Сургутского райисполкома, приказав директору маслозавода Мануйлову сказать, что он, Щук, уехал, и потом по огородам, задами села пробирался со своим верным директором, чтобы незаметно уехать в Остяко-Вогульск.
Трудовая дисциплина расшатана здесь до невозможности. Надо же дойти до того, чтобы пьянствовать в кабинете и в рабочее время. А таких случаев было много. Достаточно Щуку мигнуть, как его «личный секретарь» Рашев через минуту мчится в магазин, а через десять минут на столе Щука уже красуется бутылка водки, которая тут же немедленно распивается.
Результат таких попоек на лицо.
21 января Битков опоздал на занятия. Посидев немного, он вышел и больше в этот день не являлся. Но управляющий Щук этого не «заметил». 2 февраля технолог Катаев опоздал на работу на целый час. Щук и на этот раз оказался «близоруким». Характерно особенно то, что в окрмаслопроме не ведется регистрации явки на работу. Короче говоря, приняты все меры, чтобы прикрыть прогульщиков, пьяниц и дезорганизаторов.
Большой убыток окрмаслопрому принесла перетопка масла. Отход от перетопки доходил иногда до 30 процентов. Так получалось потому, что окрконтора совсем почти не забрасывала на маслозаводы извести. А масло в простом, неоштукатуренном и непобеленном помещении храниться не может, оно начинает быстро плесневеть и в конце концов портится. Хуже того масло в простых помещениях оставалось иногда до 4 месяцев. Маслозаводы не были полностью обеспечены моторными катерами, некоторые же, как В-Мысовский, совсем их не имели. Деньги окружной конторой перечислялись заводом несвоевременно, чем задерживались расчеты с молокосдатчиками. Все это резко отражалось на деятельности маслозаводов. Инспектор заготовок Битков, который обязан был 20 дней в месяц находиться на маслозаводах, сидел и пьянствовал со Щуком в Остяко-Вогульске. А Щук, даже добавил за «хорошую работу» к зарплате Биткова 50 рублей, урвав их от Зенковского маслозавода.
Дальше такое положение нетерпимо. Прикрываясь партийным билетом, Щук со своей кампанией безнаказанно транжирит государственные деньги, довел работу маслодельной промышленности до развала.
Странную позицию занимает окрисполком и окрпрокуратура не замечающие, как маслопромовские «руководители» попирают советские законы.
Вс. Ивин
«Остяко-Вогульская правда», 8.2.1939
