Вы замечали, что чтение некоторых книг вызывает какое-то патологическое желание покушать, а иногда даже пожрать? Причем, каждый отдельно взятый автор имеет свой, неповторимый гастрономический вкус…
Ну, с классикой все более-менее ясно. Откроешь Дюма – и тут же, черт возьми! — захочется перепелов и бокала бургундского. Возьмешься за Гоголя – и как минимум без тарелки вареников со сметаной не обойдешься. А уж дядю-Гиляя лучше вообще не трогать, будь он неладен. Каждый раз после его книг я пару килограммов добавляю, просто невозможно читать про московские трактиры и при этом не запихивать в себя бутерброд с любительской колбасой, воображая его двенадцатиэтажной тестовской кулебякой.
Не сочтите за кощунство, но Арсеньев и Федосеев хорошо идут под жареную картошку. Желательно на чугунной сковородке, такую, знаете ли, с пригарочками. И надо не забыть горбушку черного хлебушка со шматком сальца и чесночком. Конечно, чрезвычайно вредно и чрезмерно калорийно, но в промороженных скалах Сихотэ-Алиня и стылых болотах Приморья без этого – ну никак. Пропадешь!
Владимир Солоухин – тут без вариантов: миска соленых рыжиков с лучком и постным маслицем, и горка зажаренных до золотистой корочки карасиков. Ну, разумеется, стопочка холодной водочки – как же без нее. Для аппетита. М-м-м! Кстати, рекомендую к прочтению искрометный роман Юрия Полякова «Веселая жизнь, или Секс в СССР» — после этого я еще больше зауважал Солоухина!
Парадоксальна проза Михаила Бару. Скользишь по запутанным и упоительно крутым виражам его превосходных «сложносочиненных предложений» и вдруг осознаешь, что в одной руке у тебя невесть откуда образовавшийся пирожок с капустой, а в другой – запотевшая рюмка с подозрительным содержимым, издающим оглушительный смородиново-почковый аромат.
А вот с книгами Андрея Загорцева есть не получается. Пробовал – и пару раз это чуть не закончилось трагически. Бывало, только-только набьешь рот перловкой, щедро сдобренной армейской тушенкой, как тут же спотыкаешься об очередной перл искрометного и специфического авторского юмора – и все, капец твоему новому фраку…
Парадокс: у Наринэ Абгарян (конечно, в веселых ее книжках!) смеха не меньше, однако это ничуть не мешает процессу параллельного поглощения пищи. Правда, несколько трудозатратен подготовительный этап – согласитесь, все-таки сложно закусывать «Манюню» холодцом или ватрушкой, для этого необходимы как минимум тжвжик, багардж или хотя бы толма. Впрочем, с «Понаехавшей» вполне годится и доморощенный холодец.
Сложно угодить Михаилу Веллеру. Только-только угнездишь на вилке какой-нибудь ролл (ну, не могу я пользоваться этими нерусскими палочками!), облизнешься – глядь, а вместо риса с огурцом у тебя во рту – карамелька. И вот так все время. Провокатор этот Веллер, вот что я вам скажу.
С Алексеем Ивановым похожая ситуация, но с нюансами. Глотаешь «Тобол» или «Сердце Пармы» с котлетой – то, что надо! И соли вроде в меру, и перчику, и гарнир удался. Но что это? Куснешь раз, другой – и начинаешь ощущать какую-то постороннюю горечь, затхлость, душок. Отдашь недоеденную котлету собаке, а она тоже понюхает, фыркнет и отойдет в сторону. Однако, зажралась, скотина!
Повар, который готовит у Захара Прилепина, рукаст и мастеровит. Все-то у него в меру, все правильно и вроде вкусно – а вот повторно отведать эти блюда почему-то не тянет – ни «Обитель», ни «Черную обезьяну», ни даже «Паталогии». Вроде этого, как его – а-а-а, том яма: ничо так, но… ну его к лешему.
С Сергеем Козловым есть не хочется. Хочется налить стопку и возопить: «Сергеич, ну, тут ты дал! Вот здесь ты не просто взял за душу, а выжал ее, высушил и – выбеленную и обновленную — повесил проветриться. А тут – уж не обессудь! – столько патоки на самодержавный торт «Наполеон» вылил, что изжога разыгралась, будь она неладна…»
Конечно, встречаются и другие авторы, несовместимые с кухней. Скажем, к творчеству Андрея Круза нет никаких претензий, оторваться от его книг практически невозможно. А вот есть под них как-то не тянет, уж слишком специфично «меню», которое обычно употребляют некоторые персонажи книг моего тезки…
Вы можете спросить, а что следует вкушать под Устинову, Маринину, Яхину, Улицкую, Пелевина, Алексиевич? Ну, а этих литераторов вполне можно употреблять в качестве слабительного – наряду с «классиками» вроде Солженицына или Рыбакова.
P.S. Во избежание недоразумений, которые могут возникнуть в связи с большим количеством рюмок, бокалов и прочей стеклянной тары на столь малой площади текста, поясняю. По ряду субъективных причин автор давно стал завзятым абстинентом, а потому его любовь к алкоголю является исключительно платонической. Увы.
Приятного вам чтения!
