Люди Коды

Участвуя в походах вместе с казаками, шедшими на завоевывание сибирских земель и установление острогов-крепостей на новых границах Российского государства, кодские князья надолго уходили далеко от дома, неся государеву службу. В это время соседние племена пытались искать «поголовщину», «приходить войной»; как писал Михаил Алачев царю в 1604 году, «и его, и людей его побить насмерть». В ответ на эту жалобу Борис Годунов поручил в том же 1604 году березовским воеводам его, Михаила Алачева, «беречи, чтоб ему и его людем ни от кого тесноты и насильства никакого не было». И действительно, в течение ряда лет «для бережения» кодских князей к ним с «Березова посылалось по 10 человек годовалыциков, русских служилых людей с огневым боем».

Русские служилые люди находились в Коде и тогда, когда здесь был основан монастырь, охраняли его от набегов и грабежей. На всех четырех углах деревянной бревенчатой ограды монастыря были построены сторожевые башни. Воинская команда вплоть до конца XVII века располагалась в самом монастыре. В ту пору служилых людей присылали не только из Березова, но и из Тобольска.

Сколько монахов проживало в Кодской Троицкой обители в первые годы ее существования — трудно сказать. Но уже к началу 70-х годов XVII века их вместе с настоятелем Макарием, казначеем Васьяном и бывшим черным попом Василием насчитывалось 27 человек.

Местом ссылки, как и вся Сибирь, Кодский монастырь стал уже в XVII веке. В числе проживавших здесь монахов в описи назван исетский ссыльный старец Варфаломей, а в «хлебне» содержался узник Иван Чекиш.

Из 50 семейств крепостных крестьян, переданных монастырю согласно грамоте царя Федора Алексеевича, данной 18 декабря 1679 года, не все жили в Коде. Большая часть этих крестьян была переселена на реку Исеть в Николаевскую, позднее Кодскую заимку для работы на пашне.

Людей сюда посылали крепких, здоровых, могущих противостоять суровым северным условиям. Таковыми были и крестьяне, присланные в Кодский монастырь для разной работы. Как пишет К.Д. Носилов, это были крепкие, высокие, красивые, опрятные люди. Ссыльные же, конечно, были люди разные.

Во время Первой ревизии (1719 год) в вотчинах Кондинского монастыря было учтено 290 душ мужского пола, из которых 206 душ лукавые старцы утаили.

В Кодском монастыре, как и во всей Сибири, люди собирались недюжинные. Так, например, в 1717 году в монастыре принял постриг под именем Феодосий бывший томский комендант Федор Родионович Качанов. Поразительна история его жизни. Сын новгородского помещика, сосланного в Сибирь за причастность к делу о «подметном письме» на царского тестя, Федор Родионович начал свою служебную карьеру томским сыном боярским. Позднее производил перепись в Тобольском уезде, а в 90-х годах XVII века, будучи уже московским дворянином, вел розыск о злоупотреблениях якутских воевод, где вместе со своими людьми попал в засаду на съезжем дворе Якутска, которую организовал князь Иван Гагарин, наглый взяточник и казнокрад. Три с половиной года держали Качанова и его отряд в засаде, пришлось пережить и штурм, и перестрелки, и смерти соратников от нужды, голода и цинги.

Вырвавшись чудом из засады и добравшись до самого Петра I, Качанов представил ему факты невиданного казнокрадства, в результате чего вскоре был учрежден новый всесибирский сыск. В состав сыскной комиссии был включен и Федор Родионович Качанов.

Позднее, уже будучи илимским воеводой, Качанов руководил розысками в связи с различными уголовными и политическими преступлениями как в самом Илимске, так и в других городах и острогах — Красноярске, Иркутске, Балаганске, занимался расследованием ввоза и вывоза контрабанды — «китайских заповедных товаров и рухляди» — в Иркутске, Якутске и Нерчинске.

За свою деятельность Качанов Ф.Р. не раз получал награды и похвалы от царя, не раз обращали против него «слово и дело государево». И даже в далеком северном Кодеком монастыре не обрел он покоя. В сентябре 1720 года «схимонаха Феодосия» (Федора Качанова) особым митрополичьим указом перевели в Тобольск и определили в архиерейский дом наместником «у судных дел». И снова начались допросы и очные ставки, только теперь со священнослужителями, церковными причетниками, монахами. Скучать было некогда.

Живут и сейчас в Октябрьском Качановы. Возможно, кто-то из них — потомок известного «схимонаха Феодосия» — Федора Качанова.

В Кондинском монастыре побывало в ссылке немало людей, чьи преступления носили идейно-политическую окраску. Так, в 1732 году в связи с «делом Родышевского» Тайная канцелярия арестовала известного русского художника Ивана Никитина и его братьев Романа и Родиона. Иван был выдающимся живописцем и личным портретистом Петра I. Пять лет братья томились в казематах Петропавловской крепости. Родиона Никитина, являвшегося протопопом московского Архангельского собора, лишили сана и как лицо духовное в 1737 году сослали в Сибирь в «Коцкой монастырь за караулом, в котором содержать ево в монастырских трудах вечно, никуда неисходно». Ивана и Романа Никитиных также сослали в Сибирь. Свободу Родион получил только при Анне Леопольдовне, а уже при Елизавете Петровне из тобольской ссылки вернулись и его братья Иван и Роман.

В 1747 году в Кондинский монастырь прибыл закованный в ножные кандалы бывший абалакский протопоп Авдей Михайлов, которого велено было держать здесь «в покаянии и вечных тяжких трудах… безысходно». Его преступления: блуд, два побега, «ложное в показаниях раскольнических учителей доношение», а также кощунственные и невежливые слова в адрес покойных сибирских митрополитов и «других честных особ».

Немало было за монастырскими стенами урало-сибирских старообрядцев. Это названный выше Иван Ильин, раскольник чернец Иона, носивший в миру имя Ивана Григорьева сына Швалова. В «тяжких трудах» содержался в монастыре с 1756 года поп-расстрига Исаак Рыбин, сосланный сюда за «неприлично чинимые… проступки и предерзости», а также за прелюбодеяние, в том числе с «духовными дочерьми».

Находился здесь и «секретный арестант» — безымянный сержант, для которого приказано было «приготовить… удобное и безопасное место».

Самым беспокойным и непокорным узником в монастыре был с 1768 по 1770 годы Федор Мелес, который, мыкаясь закованным в железные цепи по монастырям и канцеляриям, бесследно исчез.

Затерявшемуся в приобской тайге Кодскому Троицкому монастырю немало беспокойства доставляли в XVIII веке беглые каторжане, поэтому не случайно в монастырских арсеналах хранились фузеи и небольшие пушки.

Летом 1745 года партия колодников, «воров и разбойников», из 50 человек, отправленная из Тобольска в Восточную Сибирь в сопровождении капитана Петра Хрушкова и поручика Петра Белянина, сумела освободиться и, отобрав у караульной команды оружие, устремилась вниз по Оби, в Кондинский монастырь. Почему сюда? Да потому, что в числе этих «воров и разбойников» были монастырские крестьяне Рафайловского монастыря и частично Исетской Николаевской заимки Кодского монастыря, деревень Турушовой, Мостовой и других.

Движение монастырских крестьян началось в 1743 году. Барщинные, оборочные и дорожные работы разорили монастырских крестьян. Их принуждали отрабатывать повинности по 4 и 5 дней в неделю, рабочий день не нормировался. Хозяйства крестьян пришли в вопиющий упадок.

Восставшие крестьяне Рафайловского монастыря пытались арестовать игумена Исакия. Ему удалось бежать в Исетск. Началось следствие по жалобам и Исакия, и крестьян. Летом 1745 года монастырские крестьяне пришли в «крайнее непослушание и неповиновение» — отказались выполнять барщинные работы: возить в монастырь дрова, косить сено и убирать хлеб, а также от уплаты «подушного и штрафного налогов».

По дороге к Кондинскому монастырю разбойники захватили торговое судно, убив при этом одного из работников и ранив тюменского купца Петра Зубарева. Эта ватага из уголовников и восставших крестьян, миновав Самаровский ям, напала на Кондинский монастырь и разграбила его. Чтобы найти дорогу через Уральские горы и скрыться там, ватажники насильно увели проводника из местных крестьян зырянина Михаила. Зная остяцкий язык, он выспрашивал у местных жителей, на каких тропах поставлены самострелы на лося и медведя, чтобы провести незваных гостей именно этим путем. Никто из ушедших с ним в тайгу не возвратился. Не вернулся домой и сам Михаил.

В 1768 году беглые каторжане вновь напали на Кондинскую обитель, за стенами которой развернулось яростное сражение монастырских служителей и местных крестьян с разбойниками. Руководил битвой случайно оказавшийся здесь сержант Ковалев. Описывая эти события, игумен Маркион жаловался в Сибирскую губернскую канцелярию, что «на каждое лето беглые разбойники, следуя мимо монастыря здешнего к Сосве реке», угрожают его спокойствию, и высказывал беспокойство «дабы со временем на здешней реке… не завелись бы волжские многовредительные разбойники».

Но в Кондинском Троицком монастыре бывали не только те, кто прибывал сюда по принуждению, как ссыльные, или по доброй воле, чтобы найти покой и умиротворение. Бывали здесь и представители церковной и светской власти. Кроме преосвященных тобольских, Антония III — в 1805 г., Евгения — в 1829 г., Георгия — в 1846 г., Варлаама — в 1865 г., Ефрема — в 1873 г., Аврамия — в 1889 г., бывали здесь и генерал-губернаторы Сперанский М.М. — в 1820 г., Хрущев А.П. — в 1869 г., Казнаков Н.Г. — в 1878 г., а также губернаторы Бантыш-Каменский Д.Н. — в 1827 г., Нагибин В.А. — в 1829 г., Деспот-Зенович А.И. — в 1866 г., Лысогорский В.А. — в 1881 г., Троицкий В.А. — в 1886 г. Однако в монастыре от их посещения лучше не становилось. Во второй половине XIX века Кондинский Троицкий мужской монастырь пришел в полный упадок.

Бывали здесь и исследователи — H.JT. Гондатти, Н.А. Абрамов, К.Д. Носилов и другие.

Шли годы, века, менялись цари на престоле Российского государства. С уходом из жизни очередного царя его ближнее окружение попадало, как правило, в опалу и нередко ссылалось в Сибирь. Борьба за престол шла неистовая, порой кровавая. Происходили ли какие-либо политические события в государстве, направленные против существующего строя, их участники пополняли число ссыльных в Сибирь.

Кондинский Троицкий монастырь как учреждение «градообразующее » способствовал развитию селения Кодек, позднее Кондинск (Октябрьское).

Вначале вокруг монастыря селились монастырские крестьяне, казаки, ямщики. Семья кодских князей, потеряв независимость, покинула Кодск. Кто-то, получив царские милости, перебрался поближе к Москве. Остальные переселились в юрты Нангакор и Незямы. Таким образом, в Кодеке в основном оседало русское население. Вдоль берега Оби, к северу и востоку от монастырской усадьбы, образовались две улицы: Нагорная (ныне ул. Ленина) и Никольская (ныне ул. Советская).

В Кондинск были сосланы участники восстания декабристов Андрей Федорович Фурман и Владимир Николаевич Лихарев. 23 марта 1827 года А.Ф. Фурман в санной кибитке въехал в Кондинск и, как писал впоследствии, увидел, что большую часть села занимает усадьба монастыря, а около него — чуть более 20 дворов. В Кондинске Фурман прожил восемь лет, Лихарев — два года. Лихарев В.Н. выпросился на Кавказ и погиб там в сражении с горцами. Фурман А.Ф. умер в Кондинске 8 марта 1835 года, на сороковом году жизни. В Кондинске у него остались двое детей — Николай и Фекла, матерью которых была крестьянская девушка Мария Щепкина.

С открытием в 1860 году пароходного движения по Оби сюда, на Север, устремляются торговцы, купцы-рыбопромышленники, обосновываются в русских селах, строят добротные дома, торговые лавки, рыболовные суда. В Октябрьском и сейчас стоит дом рыбопромышленника Горкушова — красивый, привлекающий к себе внимание. И совсем недавно снесен большой красивый дом Киргизова Е.П. Такие дома до недавнего времени были в селах Шеркалы (Новицких), Малый Атлым (Важенина, Андреева).

На территории бывшего Кодского княжества были образованы две волости: Кондинская, преимущественно с русским населением, и Котская, куда входили юрты по всем протокам и притокам реки Обь, где проживало коренное население ханты и манси.

По списку населенных мест Тобольской губернии (г. Тобольск, 1904 г.) в Кондинскую волость входили:

1. Войхалом, пос. при р. Нягань.
2. Еганокурт, пос. при р. Нягань.
3. Каремпост, пос. при р. Большая Протока.
4. Карымкарский рыбацкий песок при р. Обь.
5. Кондинское. Село при р. Обь. Здесь имелись рыбацкий песок, церковь, женский монастырь, полицейское управление, миссионерская школа, министерское училище, волостное управление, инородческое управление, фельдшер, инородческий хлебозапасный магазин, почтовое отделение, земская станция, резиденция станового пристава, пароходная пристань.
6. Матлымское, село при р. Обь. Здесь имелись рыбный песок, церковь, министерское училище, пароходная пристань, винная лавка.
7. Половинный рыбный песок при р. Обь.
8. Сускурт, пос. при р. Большая Протока.
9. Чемашевское, село при р. Обь. Здесь имелись рыбацкий песок, церковь, церковно-приходская школа, фельдшер, пароходная пристань.
10. Шеркальское, село при р. Обь. Здесь имелись рыбацкий песок, церковь, церковно-приходская школа, фельдшер, полицейское управление, казенная винная лавка, пароходная пристань.

Котская волость:

1. Алешкинские юрты, р. Обь.
2. Ахтинские (Митькинские) юрты на Байбалаковской протоке.
3. Багдашинские юрты, р. Обь.
4. Больше-Атлымские юрты, р. Обь.
5. Васпугольские юрты. Васпугольская протока.
6. Вастьехоевские юрты. Троицкая протока.
7. Вежакорские юрты, р. Обь.
8. Воронинские юрты, р. Обь.
9. Егурьях (Васпугольские юрты) и протока.
10. Емынгорские (Шеркальские, Эстальские юрты, р. М. Сосьва).
11. Ендырские юрты на речке Ендырской.
12. Калтысьянские юрты на Калтысьянской протоке.
13. Кальмановские юрты. Ендырская протока.
14. Кармужиханские юрты, р. Обь.
15. Карымкарские юрты, р’ Обь.
16. Кеушинские юрты, р. Обь.
17. Комудвановские юрты, р. Обь.
18. Костинские юрты, р. Обь.
19. Кынинские юрты, р. Обь.
20. Леушинские юрты, р. Обь.
21. Лорбинские юрты, Ендырская протока.
22. Лохтоткуртские (Шеркальские) юрты на Лохтоткуртской протоке.
23. Магылевские (Ендырско-Протошные) юрты на Ендырской протоке.
24. Мало-Атлымские юрты, р. Обь.
25. Маткинские юрты на Троицкой протоке.
26. Мулигорские юрты на Мулигорской протоке.
27. Нагакарские (Егань-Курт) юрты на р. Нягань.
28. Нагагорские (Шеркальские, Эстальские) юрты на р. М. Сосьва.
29. Карымкарские юрты на Карымкарской протоке.
30. Нергинские (Шеркальские, Эстальские, Лырщиковы) юрты на речке Хобынь-Еган.

(Далее по алфавиту. Всего около 70 юрт).

По спискам населенных мест видно, как и где размешалось коренное население ханты и манси и то население, которое прибывало в этот край.

Ссыльные по-прежнему пополняли число жителей древней Коды, теперь уже Кондинской волости. Во второй половине XIX века, в 70-е годы, здесь появляются две семьи Лавровых. Можно предположить, что они — одни из сторонников или родственников Петра Лавровича

Лаврова (1823—1900), идеолога революционного народничества, участника освободительного движения 1860-х годов. «Лавристы» принимали участие в издании журналов «Вперед», «Народная воля», вели пропаганду среди рабочих, распространяли революционную литературу.

Много ссыльных прибыло после революции 1905—1907 годов: Галишниковы, Устюжанины, Меликадзе, Шмигельские и другие.

Но основу русского населения Кондинска составляли семьи тех, которые были сюда переселены в XVII—XVIII веках и здесь осели прочно, имели уже несколько поколений. К таким можно отнести семьи Паршуковых, Капарулиных, Уваровых, Калагуровых, Рычковых, Быковых, Чупровых, Калачевых и других. Эти фамилии значатся в ревизских сказках конца XVIII и начала XIX веков. Около полусотни семей, предки которых имели эти фамилии, мы найдем и сегодня в р. п. Октябрьское.

Раньше в семьях детей, как правило, называли именами дедов, прадедов или родителей. Взять, к примеру, Паршуковых. Чаще всего в их семьях бытуют имена Павел, Николай, Андрей. И так из поколения в поколение, вплоть до наших дней. В переписных книгах, например, значатся: в 1802 году — Паршуков Николай Павлович, в 1833 году — Паршуков Павел Николаевич, в 1857 году — Паршуков Николай Николаевич и т.д. Люди женятся, рождается новое поколение, но фамилии и имена сохраняются на протяжении веков, так как в прежних семьях всегда было много детей, продолжателей рода.

В 1882 году Николай Николаевич Паршуков женится на Лавровой Надежде Карповне. Одна из дочерей — Ульяна Николаевна — выходит замуж за Чупрова Сергея Палладиевича. В их многодетной семье растет дочь — Чупрова Мария Сергеевна.

По метрическим книгам Кондинской Свято-Троицкой церкви конца XIX и начала XX веков можно насчитать до 30 имен мужского пола с фамилией Калагуров. Но эту же фамилию можно встретить и в переписях XVIII века. В 1816 году в Кондинске старостой был 30-летний Петр Никифорович Калагуров.

В начале 1880-х годов в Кондинский Троицкий монастырь неизвестно откуда привезли мальчика лет 3—4. Он был якобы сирота, родителей своих не помнил. Священник его вновь окрестил и дал ему имя, фамилию и отчество: Калагуров Варфаломей Иванович. Почему Калагуров? Да, видимо, потому, что в Кондинске эта фамилия очень распространенная. Вдруг кто-то вздумает искать ребенка — попробуй разберись. Имя Варфаломей означает: «сын радости». Радостно ли жилось сироте в монастыре, который в то время приходил в полный упадок? Вряд ли. Но мальчик рос, обучился многим ремеслам, стал непревзойденным мастером по столярному и плотницкому делу.

В 1902 году он ушел из монастыря, добрался до Сургута. Здесь он нанялся в работники к местному торговцу Петру Горшкову. У Петра Горшкова была взрослая дочь Настасья. Молодой батрак Варфаломей и Настасья полюбили друг друга. Не мог такое стерпеть отец и выгнал дочь из дома. Молодые перебрались в Селиярово, там обвенчались и прожили, терпя большую нужду, до 1918 года. В 1918 году семья Калагуровых Варфаломея Ивановича и Настасьи Петровны с тремя детьми — Илларионом, Панкратием и Клавдией — приехала в Кондинск, то есть туда, где Варфаломей рос и провел свои юношеские годы. Здесь Варфаломей Иванович построил для своей семьи большой дом в центре села.

11 октября 1929 года старший сын Варфаломея Ивановича Илларион обвенчался в Кондинской Свято-Троицкой церкви с Чупровой Марией Сергеевной, внучкой Николая Николаевича Паршукова и Надежды Карповны Лавровой. Венчание их в прекрасном Свято-Троицком храме было последнее. В начале 1930 года церковь закрыли.

Калагуровы Илларион Варфаломеевич и Мария Сергеевна — родители автора этих строк.

Вот так переплелись фамилии и судьбы людей, которых в большинстве своем собрал Кондинский Троицкий монастырь.

Кода на языке коренных жителей Севера означает — «срединная земля», т.е. центр. Кода — Кодек — Кондинск — Октябрьское — сегодня центр Октябрьского района, который занимает большую часть территории прежнего хантыйского Кодского княжества. Потомки первых русских поселенцев в Коде и сегодня живут на этой древней Югорской земле.

«Подорожник», №1, 2005