В.Ю. Кондин
Огонь занимает значительное место в похоронном обряде народа. Погребальные обряды обско-угорских народов, в том числе манси, в литературе описаны достаточно полно, однако исследователи в зависимости от решаемых ими задач, как правило, акцентировали большее внимание на тех или иных аспектах этого ритуала.
Наибольшее значение в погребальной обрядности хантов и манси принадлежит холам хотпа най «умершего человека огонь». По данным Е.И. Ромбандеевой, если у северных манси умер человек, то в очаге дома, где он жил, сразу разводится огонь. Угасла жизнь — зажигается огонь, этот огонь сохраняется длительный срок, и днем и ночью, столько времени, сколько возможно. При наступлении ночи его сберегают с помощью гриба-тутовика (сэныг), который загребают в золу очага (там он продолжает тлеть). В течение дня, например для приготовления пищи, огонь в очаге разводят с помощью этих тлеющих угольков. Спичками не пользуются, новый огонь не разжигают.
По моим наблюдениям, в настоящее время после смерти человека «огонь умершего» поддерживают керосиновой лампой, т.е. сразу зажигают лампу — най пеламтаве, лампа пеламтаве. Если заканчивается керосин, то этот огонь переносится с одной лампы на другую с помощью спички, которую зажигают от первой, обычно держат спичку над горлышком стекла лампы, и она воспламеняется. Лампаныл серанка пеламтаве, тувл мот лампа пеламтаве — «От лампы зажигают спичку, затем этой спичкой зажигают другую лампу».
О необходимости разжигания холам хотпа най кратко упоминают многие исследователи мансийской культуры.
По литературным источникам известно, что разведение «огня для умершего» было характерно для всех групп обских угров, отличительным признаком является лишь продолжительность его поддерживания.
По моим данным, в настоящее время у северных манси огонь сохраняют до тех пор, пока по какой-либо причине лампа не погаснет. Говорят: «Холам хотпа колт осьнэ найе такви те харыглы, йильпииг ат пеламтаве» — «Если лампа погаснет, вновь ее не зажигают». В то же время существует мнение, что «огонь женщины» (умершей) может поддерживаться до четырех лет, «огонь мужчины» — до пяти. Считается, что чем дольше поддерживается огонь, тем лучше для оставшихся родственников. Если лампа погасла очень быстро, то умерший считает, что его быстро забыли: Холам хотпа найе молях те харыглы, тав номсы: рутанэн молях та ёрувлавес — «Если огонь умершего быстро погаснет, то он думает, что его быстро забыли». Умерший будто бы говорит: Наинг йивум ам юипалумт та селтумтавес. Ул ат эрегум. — «Мой огонь (букв.: огненная (моя) палка) мне вслед выбросили. Наверно, я не нужен». Этот огонь — есть последнее звено, связующее умершего с оставшимися родственниками. После того как он погаснет, умерший плачет, в народе говорят Найе молях харыглан порат, холам хотпа люсь тармты. Халэ вати — люль. — «Когда огонь быстро гаснет, то умерший плачет» (букв.: люсь — плач, тармты — пустить быстро).
Возможно, раньше огонь умершего человека называли наинг йив — букв.: огненное дерево. В настоящее время многие этого не знают.
Согласно Е.И. Ромбандеевой, если случится так, что огонь умершего погас, то родные оплакивают его, как самого умершего. Соседи, услышав плач, говорят: погас его (умершего) огонь, и идут в дом, чтобы разделить горе этих людей.
По материалам К.Ф. Карьялайнена, в песнях вогулов огню умершего не дают погаснуть сорок дней, если же он погаснет, то душа умершего начинает жаловаться со слезами: «Погасла моя искра, за которой я следил, конечно, меня не любят!». Этот автор считает, что в народной поэзии вогулов поддержание огня в жилище изображается как способ проявления любви к умершему и что в его основе заложено представление о том, что при посещении дома умершему нужен огонь для согревания.
Таким образом, мы видим, что разжигание огня умершего холам хотпа най — стойкая традиция в мансийской культуре. Раньше он поддерживался в очаге с помощью тутовика, в настоящее время — с помощью лампы. Сущность обряда сохраняется.
Если покойного увозят на кладбище, то огонь зажженный от его холам хотпа най следует за ним. Раньше одному из родных давали белый трухлявый кусок березового ствола, зажженный от домашнего очага. Он с ним должен был доехать до кладбища и там развести костер. Это означает, что умерший пришел со своим огнем.
В настоящее время огонь с лампы переносят на фонарь («летучая мышь»), который берут с собой на кладбище: Холам хотпа найе савынгман тотаве. — «Умершего человека огонь на кладбище несут». Огнем от этого фонаря разжигают костер, говорят: Панарыл арась пеламтаве — «От фонаря зажигают костер». При этом в течение всего обряда похорон фонарь должен гореть, если случайно гаснет, то его разжигают через огонь костра. Панар те хараглы, таве арасил пеламтангкве рови. — «Если фонарь случайно погаснет, то его можно разжечь от костра».
В первый раз огонь на кладбище разводят самые близкие родственники умершего по женской линии: мать, сестры, дочери. Кроме того, все пришедшие на похороны должны положить в огонь хотя бы одно полено — арасьн найив пинумтангкве эри. Считается, что умершие не подпустят к костру того, чьи родственники при посещении кладбища не положили дров в костер. Дрова для первого костра можно взять у ранее умерших родственников. Сухие дрова оставляют при посещении кладбища с левой стороны могилы. На костре готовят поминальную еду. Варят мясной суп нёвыль исмит или уху хул исмит, сырые продукты нярхул, нярнёвыль приносят с собой. Кроме того, обязательно варят чай сяй. Ставят маленький столик пасан, причаститься к пару горячей пищи приглашают и ранее умерших родственников. Лавегыт, тэнут посымлан порат холам махум тыг сэгамалэгыт. — «Говорят, что пока парит пища, умершие угощаются».
Мы предполагаем, что слово сэгамангкве произошло от сэнгкв — туман или сэгиты — метет позёмка. По мнению С.А. Поповой, пар, наряду с другими функциями, используется в ритуальной традиции манси для очищения и придания легкости. В основе обычая угощения умершего (предков) паром лежит представление о том, что эта еда очищает от земного и превращает человека в неземное существо, способное «подниматься» («летать») как пар.
В день похорон умершему необходимо оставить охапку дров. Сегодня считается, что это делается для того, чтобы в следующий раз развести костер. В литературе можно встретить иное объяснение. Например, К.Ф. Карьялайнен пишет, «Вогульский эпос рисует, как kul большой палкой гонит покойников по тундре. Души должны переносить во время путешествия также холод, для защиты от него вогулы всегда оставляют на стоянках полено для топлива». В настоящее время северные манси, когда оставляют дрова говорят: Холам хотпа лави: Махманум ёхталасыт, наивыл хулимам. — «Умерший человек скажет: родственники приходили, оказывается, дрова мне оставили».
В погребальном обряде огонь необходим и для приготовления специальной воды для обмывания умершего. В берестяную чашу наливают воду, раздавливают в ней чагу сос, обуглившуюся на огне, разжевывают кусочек бобровой струи лалва, смешивая все это с водой, получая якобы «чистую воду».
Очистительная функция огня в похоронном обряде описана многими исследователями. По данным В.Н. Чернецова, у северных манси как только тело вынесено, в доме окуривают все помещения, по возвращению с похорон «окуриваются факелом, перепрыгивают через огонь». Аналогичные обряды у южных манси описывает К.Ф. Карьялайнен: «Вогулы окуривают жилище пихтовой корой, как только труп вынесен», «Каждый возвращающийся с похорон прыгает через огонь». Однако следует сказать, что в настоящее время обряд «перепрыгивания через огонь» у северных манси не совершают, так как считается, что огонь настолько священный, что переступать его нельзя, нельзя переступать даже через кострище и таган путйив. Если перешагнуть через таган, то будет болеть спина. Окуривание же является более стойкой традицией.
В культуре северных манси огонь применяется и в обряде сжигания волос, обрезанных у близких родственников умершего в момент смерти человека и вычесанных ими в период траура. По-мансийски это звучит так: Ат пеламтаве. — «Волосы сжигают». Если кто-то умирал, то с затылочной стороны, а если очень близкий человек, то с левой стороны головы родственников обрезался пучок волос. У самых маленьких детей волосы на затылке слегка подпаливали. Во время траура все вычесанные волосы собирали вместе. После прилета первых уток собранные волосы сжигали вместе с добытой уткой в специально построенном шалашике. Считается, что эти волосы нужны покойному для переправы через теплое море в мортым ма (СМ), а сжигаемая утка поможет переправиться через Урал нёр тапалн (СМ).
По информации, зафиксированной В.Н. Чернецовым, у обских манси подобным образом (в шалашике) сжигалась так называемая кукла, изготовлявшаяся после смерти человека. В нее вкладывались волосы, срезанные с головы покойного. Чернецов полагает, что это соответствует некогда существовавшему в южных частях угорской территории трупосожжению. По его мнению, цель обряда — не уничтожение тела, но его очищение огнем.
Таким образом, в погребальном обряде огонь имеет многофункциональное значение. Он символизирует связь с умершим человеком, обновление, возрождение. За ним закреплены охранительная и очистительная функции.
