«Меня могут убить…» — так написала в письме на имя Генерального прокурора России начальник Управления Федеральной почтовой связи автономного округа за месяц до смерти
Ушла из жизни Любовь Александровна Яковлева, начальник Управления Федеральной почтовой связи автономного округа, человек в нашем регионе достаточно известный хотя бы в силу своего служебного положения. Но, как это ни прискорбно, никто не выразил соболезнования по поводу ее смерти: ни само Управление Федеральной почтовой связи, ни коллеги из «Окртелекома», ни администрация автономного округа.
А причина скорее всего в том, что умерла Яковлева не дома, не на работе, не в больнице, а в изоляторе временного содержания УВД Сургута. По официальной версии — покончила жизнь самоубийством. И случилось это на следующий день после этапирования ее из ИВС ОВД Ханты-Мансийска в Сургут.
Сам факт задержания Яковлевой, санкционирование ареста ханты-мансийским межрайпрокурором еще не предполагают ее виновность. Этот вопрос может решить только суд. Тем не менее именно это обстоятельство, как нам кажется, и лишило должностных лиц простого человеческого сострадания к личности умершей, которую многие знали как человека скромного и трудолюбивого.
Что же случилось с Любовью Александровной на 43 году жизни, после многих лет безупречной работы в почтовом ведомстве? Об этом она подробно изложила в письме на имя Генерального прокурора России за месяц до своей смерти:
«Вот уже на протяжении двух лет на меня оказывается давление со стороны некоторых чиновников администрации округа и «Окртелекома». (Фамилия указана — Ред.). Мне откровенно заявляют, чтобы я освободила место, иначе меня втопчут в грязь и вообще уничтожат.
Началось все с того, что я не позволила, чтобы «выкинули» работников почтовой связи с площадей, которые по праву принадлежат им. Мне пришлось отстаивать государственные интересы в суде, так как администрация и Госкомимущество в помощи мне отказали. В итоге в Нягани, Советском, Нефтеюганске площади остались за почтой. С этих пор на меня началось гонение. Вначале мне предлагали уволиться, иначе «вылечу с позором».
Потом писали ходатайство о моем освобождении от должности в Министерство связи. В Москве не нашли повода и причины для увольнения. Тогда начались проверки КРУ, ОБЭП, жалобы в прокуратуру.
Последний факт беззакония побудил меня обратиться к вам. С марта по апрель проводилась проверка КРУ. Все документы были предоставлены. Кстати, документы сотрудниками КРУ были взяты и возвращены в бухгалтерию без описи.
С апреля я ушла в отпуск и находилась дома. Вдруг мне позвонили с работы и заявили, что мой кабинет вскрыт и там ищут какие-то бумаги, то есть производят обыск. Через некоторое время ко мне домой приехали сотрудники ОБЭП (Фамилии указаны — Ред.). Они попросили меня поехать с ними в отделение для беседы. Было около 8 часов вечера, и я отказалась, сказала, что приду в понедельник. Но они стали настаивать, угрожать.
По приезде в милицию меня завели в кабинет и капитан (фамилия указана — Ред.) стал меня оскорблять и обзывать воровкой, взяточницей, кричал, что я украла бухгалтерские документы, начал запугивать, что в понедельник на меня будет заведено уголовное дело, что я буду уволена, что они отнимут мое имущество, а меня посадят в тюрьму.
После всего случившегося я два дня болела и не могла встать с постели. Меня унизили перед коллективом, вскрыли, произвели обыск, опечатали кабинет, незаконно вывезли финансовые и первичные бухгалтерские документы.
Я обращаюсь к Вам с просьбой защитить мою честь и достоинство как руководителя федерального органа. Я вижу: в дальнейшем произвол этот не остановить. Меня могут осудить или вообще, убить».
В поле зрения органов дознания Яковлева попала в связи с расследованием уголовного дела по факту получения взятки сотрудником окружной администрации Б. По этому делу она проходила как свидетель, от которого требовали признания в «преступном сговоре» с задержанным. Требовали, как видим, очень настойчиво, вплоть до обыска служебного кабинета.
Яковлева в этом видела и другую подоплеку: ей мстили за то, что при разделе Окружного узла связи на «Окртелеком» и Управление Федеральной почтовой связи она очень настойчиво отстаивала права собственности почтовиков.
Став объектом повышенного внимания органов дознания, граничащего с нарушением прав человека, Яковлева, прежде чем писать жалобу на имя Генерального прокурора, обратилась сначала в городскую прокуратуру, затем окружную, но ответа так и не получила. Написала она и на имя губернатора, который дал поручение комиссии по правам человека разобраться в данной ситуации. Но комиссия не успела…
Можно представить, в какой обстановке морального террора жила последний месяц Любовь Александровна Яковлева, не дождавшаяся ни от кого помощи.
Говорят, что при финансовой проверке предприятия были выявлены нарушения, но у кого их сегодня нет? Но именно Яковлеву, когда она собиралась съездить в Нефтеюганск, 26 мая задержали на контрольно-пропускном пункте дороги Ханты-Мансийск — Нефтеюганск.
За два дня до ареста она заключила соглашение об оказании ей юридической помощи с адвокатом О. Руппель и 27 мая адвокат побывала у Яковлевой. Когда 2 июня О. Руппель обратилась к следователю С. Шальнову с просьбой разрешить ей ознакомиться с материалами следствия, при этом она предоставила собственноручно написанное Яковлевой заявление о защите ее интересов Ольгой Руппель, следователь отказал адвокату в его законном праве.
Была выдвинута смехотворная версия: сначала он сам побеседует с задержаной: действительно ли та желает, чтобы ее интересы защищала Руппель? Но это была ложь. Никакой беседы ни у следователя, ни у адвоката с задержанной не могло состояться потому, что ее уже не было в Ханты-Мансийске. Яковлеву до окончания предварительного расследования увезли в Сургут. Зачем? С какой целью? Вывод напрашивается такой: чтобы лишить права на помощь со стороны адвоката, оказать психологическое давление, ввести в состояние шока.
Представьте моральное состояние Любови Александровны Яковлевой: ни на одну свою жалобу она не получает ответа, ее лишают правовой помощи адвоката и увозят в чужой город. Фактически сбываются слова, которые она слышала из уст работников органов дознания и о чем информировала Генерального прокурора. Ее имя запятнано, репутация уничтожена. Не видя никакого выхода, она накладывает на себя руки.
Но есть и другая версия, есть слухи, которые сейчас циркулируют по городу: Яковлеву убили. На теле обнаружены следы побоев. Как пишет в своем ходатайстве на имя прокурора округа Ю. Бедерина адвокат О. Руппель: «4 июня тело Л.А. Яковлевой привезено родственниками в Ханты-Мансийск, по их сообщению, на лице подзащитной явные следы побоев: рассечена бровь, разбит подбородок, синяки». Адвокат обращается к прокурору с просьбой провести судебно-медицинскую экспертизу тела. Начальник следственного управления окружной прокуратуры В. Кабанов 5 июня обратился в бюро судебно-медицинской экспертизы автономного округа с просьбой провести «судебно-медицинское комиссионное исследование трупа».
Если вспомнить слова самой Яковлевой — «Меня могут убить», написанные за месяц до ареста, то смерть ее в Сургутском ИВС выглядит загадочной. Да, она могла покончить с собой, попав в замкнутый круг безвыходных обстоятельств, но могла стать и жертвой заговора неведомых нам пока сил, тех, кто хотел из свидетеля по делу арестованного Б. превратить ее в соучастника…
По мнению заведующего специализированной группой адвокатов М. Пуртова, при расследовании дела в отношении Л. Яковлевой были допущены следующие нарушения: незаконное принуждение к даче показаний, незаконный (без санкции суда (прокурора) обыск в служебном кабинете, незаконное задержание, незаконный арест, незаконное этапирование в Сургут, незаконное препятствование в осуществлении прав адвоката Руппель.
Есть еще одна версия случившегося. Правоохранительным органам, втянутым в компанию по борьбе с коррупцией, взяточничеством, нужны громкие дела, на которых можно сделать карьеру. Одного чиновника из окружной администрации уже арестовали, надо бы кого-нибудь еще в пару, чтобы был «сговор». Начальник Управления Федеральной почтовой связи, женщина скромная, беззащитная, подходила на эту роль.
Облегчило задачу и то, что за Яковлевой не стояли никакие могущественные клановые силы, никто не попытался ее защитить, «надавить» на правоохранительные органы, как это зачастую бывает, когда речь идет действительно о крупных взяточниках и коррупционерах. Так что лучшей мишени для раскрутки громкого дела и не придумаешь.
Зато какую поразительную медлительность проявляют правоохранительные органы в отношении главного врача Няганской горбольницы Гонцова, уличенного органами КРУ в миллиардных хищениях из государственной казны. Об этом наша газета писала не один раз. Но здесь на защиту главного врача города встали прокурор Нягани Якимов и глава администрации Делов, который самолично сопровождал Гонцова на допрос к следователю и, забыв про городские текущие дела, находился рядом с Гонцовым во время допроса.
Вот это защита так защита… Броня! Никто Гонцова пока так и не арестовал, в изолятор Сургута не вывезли. И есть все основания полагать, что вряд ли арестуют при такой «броне».
Смерть Любови Александровны Яковлевой — на чьей она совести? Узнаем ли мы когда-нибудь об этом?
«Новости Югры», 21 июня 1997 года
