Н. Чесноков, фото Анатолия Лахтина
Американскую норку впервые завезли в Ханты-Мансийский округ в 1935 году. Партию из 72 норок выпустили в верховьях р. Конды на территории Кондо-Сосьвинского госзаповедника. Зверьков привезли осенью, всю зиму подкармливали, и они хорошо пережили трудный период года. С весны 1936 года норки стали расселяться, заняли много новых речек. Стадо переселенцев быстро возрастало. Сотрудники заповедника в марте 1939 года определили поголовье норок в 300 голов. Было решено отловить там партию зверьков для расселения в других районах округа. Однако охотники, посланные летом 1940 г. для отлова норок, их не обнаружили. Норки исчезли! Почему? Осталось загадкой.
Причины неожиданного исчезновения невозможно установить, не зная, что представляет собой процесс вживания вида на новой территории. А он в то время был совершенно неизвестен.
Много лет спустя, когда список неудачных перемещений диких животных значительно пополнился, мне пришлось взяться за изучение явления акклиматизации — процесса вживания нового вида, переселенного на новую территорию.
Но сначала о том, зачем стали переселять диких животных.
В 30-х годах страна жила под лозунгом реконструкции. Реконструировалось все: промышленность, сельское хозяйство, образование, культура, быт. Было бы странным, если бы поветрие реконструкции не затронуло бы природу. И оно затронуло, коснувшись в первую очередь животного мира. Биологам самонадеянно показалось, что они могут перестроить в лучшую сторону фауну отдельных районов и всей страны. Цели ставились самые благородные: обогатить животный мир для блага советского человека.
А началось все с ондатры. Этого американского грызуна завезли в СССР в 1928 году, расселили по нашей необъятной стране, и везде ондатры прижились, везде освоились. Много миллионов шкурок получено от нее. Ондатра стала запалом для бомбы реконструкции животного мира.
И тут пошло… В страну завезли нутрию, американскую норку, скунса, енота-полоскуна. Переселили с Дальнего Востока в европейскую часть страны енотовидную собаку и пятнистого оленя. Биологам-мичуринцам этого показалось мало. Они предложили завезти в страну совсем уж ненужных нам животных: большую панду, которая питается только бамбуком, кузу-пису — сумчатое из Австралии, ильку — американскую куницу, мех которой хуже, чем у наших отечественных куниц.
Не оправдались «теории» лысенковцев о приобретении животными приспособительских признаков и передаче их по наследству. Большинство привезенных видов не прижилось.
Иногда вселение новых видов все же удавалось. Это происходило, когда условия мест выпуска не очень сильно отличались от условий родины. Взять енота-полоскуна, завезенного из Северной Америки. Он предпочитает селиться возле озер, ведь в его питании преобладают раки и лягушки. Енотов выпустили на Кавказе, в Белоруссии и на Дальнем Востоке. В последних двух районах еноты не прижились, а на Кавказе образовали прочный очаг обитания. Условия жизни енотов на Кавказе иные, чем на родине. Зверькам приходится жить в горных лесах, где нет ни раков, ни лягушек. Нужно довольствоваться другой пищей, в поисках которой еноты тщательно обследуют каждое дерево, каждый куст. Трудно уцелеть гнезду пичужки, будь оно на дереве или на земле. Потому и безмолвны леса, занятые енотами. Вроде бы ничего страшного, можно жить и без птичьего гомона. Но дело в том, что еноты, истребив птиц, нарушили природный механизм подавления лесных вредителей. Каждую минуту может нагрянуть беда для «зеленого друга». Вот какие непредвиденные последствия могут быть от вселения нового вида.
Даже ондатра, вселение которой считалось безвредным, не так уж безвинна. Любимым кормом ондатр являются сладкие почки и молодые побеги тростника. Когда ондатр много, они их истребляют полностью, достается и корневищам. В итоге тростниковые заросли гибнут, озера приобретают гнетущий, безжизненный вид. В лесостепи Западной Сибири другим неожиданным последствием вселения ондатры стало ее участие в передаче очаговой инфекции — омской геморрагической лихорадки, которая до появления ондатры там не проявлялась. И еще один «грех» присущ ондатре: в местах обитания выхухоли она вытесняет из озер этого редкого зверька, занесенного в Красную книгу.
Бывали случаи, когда вселение нового вида удается частично, т.е. в одних районах он приживается, в других — нет. Сюда относится случай с завозом американской норки в нашу страну.
Хищный зверек из семейства куньих — американская норка живет в Северной Америке. Норка ведет полуводный образ жизни, она тесно связана с речной стихией. Питается рыбой, мышевидными грызунами и другими мелкими животными. Но главная ее пища — рыба, которую она ловко ловит в воде. Живет норка около небольших, не замерзающих зимой речек с захламленными берегами, богатых рыбой. Гнезда делает в норах, устраиваемых в берегах. Молодые, количеством до 5-7 в выводке, появляются в конце весны. За лето они вырастают, осенью их уже трудно отличить от взрослых.
Норка обладает красивым и прочным мехом темно-коричневого цвета, пользующимся высоким спросом для изготовления женской одежды: шапок, воротников, шуб. Чтобы удовлетворить высокий спрос на норочный мех, американскую норку стали разводить в клетках на зверофермах. Клеточное норководство распространилось из Северной Америки в Англию, Швецию, Норвегию и другие страны Западной Европы. В СССР американскую норку разводят на зверофермах с 1930 г.
В европейской части страны обитает местная европейская норка. Раньше она была распространена и по зарубежной Европе, почему и называется европейской. Но она давно там исчезла, уцелела лишь в нашей стране. Поэтому многие биологи считают, что ей лучше подходит название русской норки. Русская норка несколько мельче американской, мех ее более светлый. У американской норки белое пятно имеется лишь на горле, а у русской — еще и на верхней губе. Но в целом образ жизни их отличается мало, хотя они относятся к разным видам и не скрещиваются. Американская норка, как более сильный конкурент, вытесняет русскую из ее местообитаний.
Русская норка распространена на восток только до Урала. Это «упущение» природы решено было исправить, заселив Сибирь американской норкой. В то же время некоторые биологи считали, что американскую норку нужно выпускать и в ареале русской, чтобы заменить местную норку, имеющую менее ценный мех. К сожалению, это делалось вопреки интересам охраны природы.
Американскую норку стали выпускать в нашей стране с 1933 г. До войны ее поселили в Татарии и Башкирии, Красноярском крае и на Дальнем Востоке. После войны масштабы расселения и география выпусков значительно расширилась. Всего в стране было расселено свыше 20 тысяч голов. Норка прижилась не везде и с разным успехом. Хорошо она освоилась на Дальнем Востоке, в Приморском и Хабаровском краях. Там заготовлены сотни тысяч норочьих шкурок. Удачны выпуски на Алтае, где она расселилась по всему горному краю. Там ее не только добывают на шкурку, но отлавливают для расселения в других районах. Удачное вселение американской норки на Дальний Восток и Алтай послужило основанием для выпусков в других районах Сибири. Норку завезли в Якутию, Восточную Сибирь и в таежную часть Западной Сибири. Выпуски окончились неудачей или не дали ощутимого эффекта.
В Ханты-Мансийский округ американскую норку впервые завезли, как уже говорилось, в 1935 г. в верховья Конды. Выпуск окончился неудачей. Вторую партию норок выпустили в 1937 г. в Сургутском районе в верховьях реки Аган в количестве 56 голов. Зверьки были клеточные, за время долгого пути сильно ослабли. Выпускали их после ледостава в полыньи и отдушины. По-видимому, уцелели из них немногие. Обследование в 1942 г. показало, что норок мало, не более полусотни.
В 1940 г. третью партию норок, 93 головы, выпустили в южной части Сургутского района, в бассейне р. Юган. Зверьки также были клеточными, их тоже выпустили поздней осенью, после ледостава вблизи дер. Рыскины. По словам очевидцев, часть выпущенных норок вернулась в деревню по санным следам. Некоторых удалось спасти и снова увезти на речку, других растерзали собаки. Следы норок стали попадаться лишь через несколько лет.
Несмотря на неблагоприятные условия выпусков, норки в Сургутском районе уцелели и образовали два очажка: аганский и юганский. Рост численности зверьков в них шел медленно, их стали добывать на шкурку лишь в конце 40-х годов. Аганский очажок находился в более благоприятных условиях. Река Аган протекает по сильно заболоченной равнине, имеет густую сеть притоков с незамерзающими зимой участками. Водоемы здесь заселены ондатрой, полакомиться которой норки не прочь. Мало выдры — конкурента и врага норок. В бассейне Югана притоков меньше, озер почти нет, ондатра редка, а выдра встречается повсеместно. Поэтому и норок здесь меньше. Судя по результатам промысла, численность норок в юганском очажке в четыре раза меньше, чем в аганском.
Более или менее удавшееся вселение американской норки на Аган и Юган способствовало продолжению работы по ее акклиматизации на севере Тюменской области. В 50-х годах спрос на норочий мех резко упал, цены на шкурки снизились, норок разводить на зверофермах стало невыгодно. Поголовье норок со звероферм стали выпускать на волю. Около 600 норок было выпущено из совхозных звероферм Шурышкарского, Березовского и Уватского районов. Все выпуски окончились безрезультатно. Не имели эффекта и выпуски диких норок. В 1951-1952 г.г. по р. Назыму в Ханты-Мансийском районе выпустили 51 норку, которых отловили на Агане. При последующих обследованиях норок не обнаружено. Только в последние годы, спустя 40 лет после выпуска, норки на Назыме стали попадаться в капканы охотников. Летом 1955 года 18 норок, отловленных на Агане, выпустили по р. Пим. В последующие годы следов обитания норок в местах выпуска не обнаружено.
Возникает вопрос: почему американская норка прижилась на Агане и Югане, но не уцелела на Конде, Назыме, Пиме и в других местах Северного Приобья? Ответ, на наш взгляд, заключается в зимних условиях мест выпусков. Ведь речки для выпусков норки обследуются летом. Конечно, выбираемые речки богаты рыбой в летнее время, имеют хорошие берега для устройства нор, на них нет выдры или ее мало. А зимой? Может ли норка жить там зимой? Зима — самое трудное и неблагоприятное время для норки, ей не выжить, если в реке нет рыбы или она недоступна из-за сплошного ледового покрова.
Кроме того, на таежных речках Западно-Сибирского Севера дело усугубляют заморы, когда в середине зимы почти полностью исчезает кислород из воды. В заморной воде рыбе нечем дышать, она или гибнет, или уходит в те места, где есть родники-живуны, так как родниковая вода богата кислородом. Когда на реке много живунов, на ней образуются полыньи и промоины. Полыньи дают возможность норкам нырять за рыбой, которая скапливается у живунов. Незамерзающие живуны есть на реках верхнего Агана, потому там и смогли выжить норки. Меньше живунов на Югане — соответственно там меньше норок. По-видимому, условия для зимнего обитания норок неблагоприятны на Конде, Назыме, Пиме и в других местах выпусков норки. Нет либо рыбы, либо полыней, либо того и другого вместе.
Практика вселения американской норки показала, что акклиматизация нового вида удается не всегда, чаще не удается. Это противоречило господствующей лысенковской доктрине, что животные в новых условиях адекватно изменяются и передают эти изменения по наследству. Американская норка «не захотела» адекватно изменяться и передавать приобретенные адаптации потомству. В неподходящих для жизни условиях норки попросту вымирали. По-видимому, новый вид нужно выпускать только в свойственные для его обитания места. Это важное требование не всегда выполнялось при еселении новых видов, в должной мере не учитывалось, что условия обитания переселенного вида должны быть аналогичны условиям его родины. Таких условий в Ханты-Мансийском округе для американской норки не нашлось, и потому акклиматизация этого вида практически не удалась.
В то же время акклиматизация ондатры в стране и, в частности, в Ханты-Мансийском округе оказалась чрезвычайно успешной, хотя условия новых мест вовсе не были похожи на условия ее родины. Значит, дело не только в аналогичности условий, но и в свойствах самого вида. Ондатра была очень пластичным видом, способным жить в самых различных условиях. Однако успех акклиматизации ондатры (да и всякого другого вида) объясняется не только свойствами вида, но и характером животного населения, с которым входит в контакт новый вид. Если он не встречает конкурентов, т.е. нужное ему место под солнцем («экологическая ниша») не занято другими животными, то вселение имеет много шансов на успех. Отсюда следует самый важный вывод. Акклиматизация — это процесс, затрагивающий не только вселяемый вид, но и его животное окружение.
Для понимания акклиматизации во всей ее сложности не обойтись без системного подхода к явлениям природы. Природа построена по принципу системности. Биологический мир представляет собой сложное взаимосвязанное образование, состоящее из нескольких уровней жизни: молекулярно-генетического, организменного, популяционного, биоценотического. Каждый из уровней имеет свои функционально-структурные особенности и представляет собой систему, являющуюся элементом системы более высокого ранга. Главные свойства биологических систем — самовоспроизводство, саморегуляция, устойчивость, надежность, адаптивность — обеспечивают постоянство существования системных объектов. Биологические системы обладают внутренним равновесием и равновесием с окружающей средой. Под системным подходом понимается концепция исследования системных объектов как целостных образований, функционирование которых определяется взаимодействием составляющих их элементов. Системный подход к акклиматизации дал возможность увидеть, что представляет собой акклиматизационный процесс, понять, что, как и почему в нем происходит. В системном аспекте процесс вселения нового вида предстает, во-первых, как явление, захватывающее уровни жизни, начиная от молекулярного-генетического до биоценотического, а во-вторых, как переходный от одного состояния систем к другому. Равновесная структура биоценоза нарушается введением нового вида. Из-за отсутствия регулирующих (сдерживающих) факторов численность нового вида быстро возрастает, пока позволяют кормовые ресурсы.
Вступают в действие регулирующие факторы (враги, конкуренты), которые резко снижают численность нового вида. Биоценоз преодолевает неравновесное состояние и восстанавливает равновесие с участием введенного вида. Из группы акклиматизирующихся особей формируется новая популяция, которая приобретает свойства, соответствующие условиям окружающей среды. Такова системная модель акклиматизации. Исходя из нее, легче понять воздействие нового вида на местный биоценоз.
Прежде всего введенный вид дестабилизирует местное животное сообщество, снижая его устойчивость из-за ломки прежних взаимосвязей. Новый вид может замкнуть недостающее звено в цепи циркуляции очаговых инфекций, что вызывает вспышки болезней людей и домашних животных. Но самое опасное в акклиматизации новых видов животных — это вред охране природы. Ондатра вытесняет выхухоль, американская норка — русскую, енот-полоскун истребляет птиц — вот далеко не полный перечень вредных последствий отечественной практики акклиматизации.
Много примеров дает зарубежный опыт. Индийский мангуст истребил на островах Карибского моря редкий вид ящерицы. Нильский окунь, запущенный в оз. Виктория, уничтожил местные виды рыб. Из фауны Новой Зеландии исчезли десятки видов местных пернатых, вытесненных привезенными животными. По данным ЮНЕСКО, в мировом масштабе акклиматизация новых видов грозит исчезновением 127 видам позвоночных животных.
Таким образом, акклиматизация новых видов животных — опасное и вредное дело для нашей природы. Нужно спасать местные виды от преступной деятельности акклиматизаторов, не допустить вселения в страну новых видов животных, какими бы привлекательными чертами они ни обладали. Необходим закон, запрещающий акклиматизацию в России иноземных животных.
Журнал «Югра», 1993, №8
