Картина Екатерины Тютиной
— Как только заходит речь о разного рода страшных историях, я поневоле вспоминаю тот ужас, что довелось мне испытать в юности. Произошло это лет тридцать назад в нашей бане, куда мы с подружкой Ольгой отправились зимним вечером.
Было еще не слишком поздно, но зимой темнеет быстро, на улице уже смеркалось. Мы с шуточками-прибауточками заскочили на полок, принялись охлестывать себя березовыми веничками. Мылись последними, торопиться было некуда, поэтому мы больше дурачились, чем оттирали грязь.
Банька у нас была старая, низкая, одинокая лампочка в плафоне с толстым стеклом ничего не освещала в клубах пара. Запах березового веника и мокрого дерева навевал соответствующее настроение. Постепенно наши с Ольгой разговоры перешли в область народного фольклора. Пугая друг дружку, мы наперебой вспоминали страшилки о домовых, кикиморах, «черных руках» и «белых дамах». Ольга, такая-сякая, принялась рассказывать свистящим шепотом о баннице. Дескать, не любит она девушек, моющихся ночью, поэтому душит их волосатыми лапами или до смерти шпарит кипятком.
В конце концов не выдержала я, плюнула, и говорю подружке: «Хватит болтать, давай ополаскиваться и одеваться». Сказала это я, спустила ноги с полка и потянулась к кадушке за водой. И вдруг почувствовала, как на мою ногу под коленкой какая-то мохнатая тяжесть навалилась…
Как я завопила — Витас бы сдох от зависти! Мне кажется, от моего крика даже бревна в стенах завибрировали. Одновременно я одним прыжком очутилась в предбаннике, сохватала одежду и в чем мама родила припустила к дому.
Минут через десять мы вернулись в баню: отец с вилами, дядя Федя с пестиком, мама со святой водой и я позади всех с душонкой, трепыхающейся в пятках. Мужики первыми вошли в парную, посветили фонариком под полок — и таких матюгов отродясь не слышала наша банька.
Оказывается, в углу, на земляном полу в обнимку с пустой банкой мирно спал мой одноклассник и сосед Сережка. Он, паршивец такой, прекрасно знал о том, что мы с Ольгой последними ходим в баню и решил за нами подглядеть. Улучил момент, забрался внутрь, а чтобы не скучно было ждать — прихватил с собой литру бражки. В тепле нашего деревенского вуайериста разморило, он и уснул, не дождавшись своих жертв.
Ох, и выдрали его — сначала мой отец, потом его. С тех пор подглядывать за девушками он зарекся. Сегодня у Сергея Владимировича уже внуки подрастают. А я при встрече до сих пор его ненароком стращаю: «А хочешь, Сереженька, я в твоей конторе всем расскажу, чем их генеральный директор в молодости любил заниматься?» Его нервное хватание за валидол — лишь малая толика искупления за тот ужас, что я когда-то испытала в старой баньке…
2001
