В маленькой квартирке жительницы окружного центра Анастасии Петровны Шаламовой чисто и уютно. И сама хозяйка такая же опрятная и милая. В зале множество живых цветов, книг и фотографий. На кухне негромко бормочет радио, за окном сгущаются фиолетовые сумерки, на коленях хозяйки сыто мурлычет кошка Муська — существо самостоятельное и любящее.
Шестнадцать лет бабушка живет одна, с тех пор, как муж, Валерий Иванович, ушел из жизни. Впрочем, тишине редко удается надолго угнездиться в этих стенах. Чаще всего в гости заявляются внуки («Красавцы!» — с гордостью заявляет собеседница), и в квартире сразу становится тесно и шумно. А уж для празднования юбилеев бабушке приходится арендовать помещение побольше.
Шутка ли, только близкой родовы несколько десятков человек наберется! У Анастасии Петровны сын и две дочери, девять внуков и пять правнуков! Недаром на дверях ее кухни висит длинный список с указаниями дней рождения многочисленных зятьев, снох, сватьев да кумовьев. Не хотят портить Шаламовы демографические показатели округа. Такими темпами, глядишь, со временем мы и Дагестан обгоним…
Семьдесят лет назад большие семьи не были редкостью в наших краях. Скорее уж наоборот — на каждом дворе носились ребячьи ватаги. Вот и у родителей маленькой Настеньки (правда, тогда чаще говорили «Тося») кроме нее, было еще восемь детей. Коренные сибиряки, жили Трифоновы в Локосово, а в середине тридцатых перебрались в Лекрысово, Отец «робил» старшим бакенщиком, мать трудилась в колхозе.
Навсегда врезалась в память Анастасии Петровны сцена проводов мужиков на фронт. Для нее война запомнилась прежде всего звуковой какофонией: длинные гудки колесных пароходов, отваливавших от пристани, отчаянные и залихватские переборы гармошек, дробный топот плясунов-новобранцев — и перекрывающий все остальные звуки тоскливый и многоголосый бабий плач…
Нам, сегодняшним, никогда не повторить и даже просто не осознать целиком потребность к самопожертвованию наших дедов и бабушек. Для нас, взращенных на дрожжах демократии и политых «рыночными» удобрениями, является немыслимым их трудовой подвиг. Почему они, двенадцати-, четырнадцатилетние с охотой бежали на покос, с желанием выпутывали из сетей рыбу в ледяной воде, с удовольствием и без корысти работали на ферме? Что двигало ими, что побуждало? Нам не понять…
И все-таки у каждого подростка военной поры было свое счастливое детство. Находили они минутку для игр, веселья, песен. Жизнь-то все равно брала свое.
Трифоновым повезло — отец вернулся с фронта живым. Правда, сполна заплатив войне кровавую жертву — без ноги вернулся; И все же Трифоновы искренне радовались, ведь сколько соседей-односельчан так и не дождались домой своих отцов да сыновей.
Пришла пора Тосе расставаться с домом – после окончания четырех классов она уехала учиться в ближайшее село. Целый мегаполис по тогдашним временам – с рыбзаводом, «молоканкой», школой-семилеткой. Знаете, как село то называлось? Нижневартовское… Никто тогда не думал и не гадал, что через полвека на месте серых бревенчатых изб взметнутся ввысь яркие многоэтажки, а скрипучие телеги уступят место «Мерседесам». Лишь через двадцать лет весь мир узнает слово «Самотлор», а пока еще на этом озере одинокий старик-ханты выпутывает из сетей карасей-гигантов…
Когда после окончания семи классов встал вопрос выбора профессии, Тося долго не сомневалась и подала документы в торговую школу. Нравилась девушке возможность всегда быть среди людей, чувствовать нужность и важность своего дела. И пошла работать продавцом.
Чем только ни пришлось поторговать Анастасии Петровне за свои 34 года рабочего стажа: мануфактурой, продуктами, бакалейными, смешанными, уцененными товарами. И всю жизнь она боялась ошибиться. В те суровые годы каждая пустяковая ошибочка могла принести виновнику неисчислимые страдания.
В 1950 году Тося переехала в Ханты-Мансийск. Не в сегодняшний биатлонно-инновационно-фестивальный, а в дремотный, патриархальный, маленький. С деревянными тротуарами, резными палисадниками, толстыми слоями ореховой шелухи на улицах и коровьими «лепешками» перед памятником Ленину на центральной площади.
Здесь девушка стала потихоньку обживаться. Однажды вместе со своей родственницей отправилась Тося в клуб рыбников на киносеанс. Только вот огорчение — не оказалось в кассе билетов, все распродали.
Вышли девушки на крыльцо, остановились в растерянности – в кино-то хочется! А тут, откуда ни возьмись, появился перед ними добрый молодец в тельняшке и фуражке с «крабом». И билетик лишний у него нашелся. И предложил он его именно красавице Тосе. Так вот и повстречала Анастасия Петровна свою судьбу на крылечке самаровского клуба.
Сейчас она тихо улыбается, вспоминая свою с Валерием Ивановичем свадьбу:
— Собрала я чемодан с вещами, взяла валенки да куртку плюшевую — и ушла к жениху. За столом вместе с друзьями выпили по рюмочке водки, а на следующий день пошли на работу…
Поначалу снимали комнату у знакомой бабушки, потом молодой семье выделили общежитие. Пошли дети, через несколько лет получили собственную квартиру. Огород свой был, хозяйство держали. И — работали, работали, работали. Валерий Иванович подолгу отсутствовал дома — хлопотная должность капитана, а потом капитана-наставника речфлота требовала частых и дальних командировок.
Анастасия Петровна трудилась в киосках, буфетах, магазинах, ОРСах — продавцом, заведующей. О том, насколько добросовестно работали Шаламовы, свидетельствуют их награды: и муж, и жена были отмечены медалями «За доблестный труд» и «Ветеран труда».
— Да и вообще, чего обо мне писать? — недоумевает моя собеседница, — Богато не жили, подвигов не совершали, ничем не прославились, да и память всю я уже потеряла, фамилий многих людей не помню. Чего со мной интересного?
Не права Анастасия Петровна. Такие бабушки, как она, являются нашей памятью, живым связующим звеном между прошлым и настоящим, и даже будущим. Должны правнуки знать, на кого им равняться в лихую годину, должны совершать свой обычный, рутинный, повседневный – подвиг.
2006
