Юрий Гордеев
В июльские белые ночи далеко слышны звуки природы. Громкие каркающие голоса, прозвучавшие за стеной амбара, где мы спали с Гришей, разбудили меня. Я испуганно спросил:
— Кто это так громко кричит!
— Не бойся, это ворона воронят кормит, — ответил Гриша.
Я заглянул в щель — на берегу омута увидел каких-то темных птиц размером с курицу. Их было четыре, три шагали по сухому месту, четвертая — по колено в воде, погружая клюв в мелководье. Вот она подняла голову и сжала в клюве какой-то кусочек. Птицы, что ходили рядом, заволновались, начали трясти крыльями, раскрывать клювы и громко каркать. Нашедшая корм ворона сразу сунула его самому ближнему птенцу, но тот продолжал недовольно каркать. Не обращая внимания на крики остальных, родительница снова занялась поиском корма. В этот раз она заметила что-то лакомое далеко от берега, где вода доходила ей до груди. Тогда она взлетела и, часто махая крыльями, порой задевая ими воду, опустив как можно ниже голову, все-таки схватила добычу. Очередной птенец получил свою долю и так же, как первый, глотая, недовольно каркал. Так я познакомился с семьей серых ворон, прилетевших на утренний завтрак.
Многие знают этих не ярких по окраске птиц, которые чаще других перед глазами и в пойме, и в тайге, и в деревне. На Севере они появляются в начале апреля, когда освобождаются от снега первые узкие проталины по берегам проток или на буграх открытых полей. Услышав не отличающееся особой мелодичностью знакомое «кар-кар», тем не менее радуешься: все-таки первая перелетная птица появилась — значит, тепло идет, зима отступает.
Первые дни после прилета вороны ведут себя важно: что ни говори, «иностранные» в наших краях гости. Они не спеша ходят по темным проталинкам, пробуют их клювами, как бы удостоверяясь, что те настоящие. Если весна относительно теплая, основная масса серых ворон, следуя через южные поселки, пролетает малозаметно, если холодная — происходят задержки, вороны скапливаются вокруг человеческих поселений. Чем дольше апрельский отзимок, тем больше ворон собирается на свалках. У города Ханты-Мансийска такие скопления порой насчитывают несколько сот особей и целые дни то взлетают тучей, становясь помехой для взлетающих самолетов, то рассаживаются обратно, когда опасность на земле минует. При длительных отзимках со снегом закрываются проталины и кучи отбросов — вороны голодают, становятся смелей и залетают в города и села. Можно прямо из окна дома рассмотреть первых санитаров и познакомиться с их повадками.
Внешность вороны по птичьим меркам самая заурядная: никаких «воротничков», хохолков, «вырезов» на хвосте или, наоборот, длинных перьев. Такая же скромность и в окраске: спина, надхвостье, грудь и брюхо — серые, хвост, крылья, голова и «галстук» на шее — черные.
Вороны осматривают все, что лежит на земле, особенно внимательно — кучи смерзшихся отбросов, проявляя зависть и нетерпимость к тем воронам, которые первыми находят лакомые кусочки. Совсем иное поведение у голодных ворон, когда они увидят лакомый кусочек у собаки. Они вначале внимательно наблюдают, усевшись на заборы или крышу, видимо, «оценивают» умственные способности собаки. Потом одна за другой подлетают к ней, рассаживаются возле головы и хвоста, осторожно приближаются. Собака начинает волноваться и вертеть головой. Старая, опытная, схватив кусок, убегает; в укрытие, молодая оглядывается, лает. Вороны тем временем подходят ближе, делают провокационные движения, как бы собираясь клюнуть. Собачье сердце такого обращения не выдерживает, она делает разворот к нахалкам, тем временем вороны, что сидели у головы, хватают оставленный на мгновенье лакомый кусочек и — в небо.
Бывает, что на мусорной свалке остатков пищи оказывается много. Вороны наедаются, а излишнее начинают растаскивать и прятать обычно в снег возле кустов или пучков старой травы, при этом поглядывают, чтобы другие не заметили. Сытые, любят погреться, усевшись всей стаей на дерево. Повернувшись к солнцу и распушившись, дремлют, чутко прислушиваясь к звукам. При малейших признаках опасности все взлетают, поднимая недовольное карканье. В тех местах, где стаи часто взлетают и садятся, вершины деревьев лишаются веток и хвои, приобретают угнетенный вид.
Так проходит воронья жизнь первые дни после прилета. В середине
апреля теплеет и пролетные устремляются дальше на Север — к своим гнездовым урочищам, которые могут представлять собой и опушку тайги, и маленькую рощицу среди открытой поймы. Здесь пары молодых ворон (второго года рождения) устраивают воздушные игры, старьте приступают к строительству гнезд.
В постройке гнезда участвуют самец и самка, имеющие документ «Об окончании природного архитектурного университета». Первым создается основа — фундамент из крепких сухих веток, которые отламываются на вершинах деревьев. Эти ветки порой бывают толще карандаша. Когда фундамент готов, приносятся более тонкие корешки и луб сосны или ивы (мочало). Все переплетается, затем промазывается глиной — образуется круглая корзинка-лоток. Он выстилается также тонкими корешками в смеси с обрывками бумаги, клочками шерсти и тряпок — через 10— 15 дней гнездо готово. С этого дня его черные шапкообразные контуры в развилке какой-либо березы придают ей новый вид, и так как постройки бывают прочные, то он будет сохраняться несколько лет. Некоторые гнезда порой бывают построены так удачно, что, сохраняясь несколько лет, становятся своеобразным указателем на многочисленных речных протоках.
Когда в гнездо отложено первое яйцо, самец строительную профессию меняет на сторожевую. Большую часть дня он проводит на вершина деревьев поблизости. Если заметит человека, то, предупредив самку особым сигналом, об опасности, летит навстречу, кружит над головой, каркая и наблюдая. Если человек приближается к гнезду, самец криком призывает самку слететь с гнезда, не показывая его расположения.
Вороны принадлежат к всеядным птицам. Однако, в мае с момента насиживания кладок, когда еще прохладно и животной пищи мало, переходят на разбой — разоряют гнезда у своих же соплеменников и других больших и мелких птиц. В первой декаде июня большинство птиц, в том числе и утиные, приступают к насиживанию кладок. С этого времени на просторных поймах Иртыша и Оби, в рощах, где гнездятся вороны, на земле постоянно встречаются скорлупки яиц. Местами их бывает так много, что невольно хочется уничтожать серых разбойниц.
Когда в июне открывается любительский лов рыбы, многие рыбаки на моторках устремляются по протокам к заветным озерам и сорам. Прибыв на место, часто без особой необходимости да еще с собаками начинают ходить по травянистым верховьям и лесистым гривам, где в эту пору на гнездах сидят утки, а некоторые рыбаки еще и поджигают старую траву. Если человек спугнул утку с гнезда, ворона тут как тут, растаскивает кладку. Если человеком пущен пал, ждут, когда обгорят утиные гнезда. Так и разбойничают ворона с рыбаком на пару…
При самостоятельных разбойных действиях вороны ежедневно по нескольку раз облетают берега озер, где гнездятся чайки, поганки, утки, живут чибисы, мородунки; пойменные рощи, где по деревьям размещаются гнезда других мелких и крупных птиц, и выжидают, когда не будет хозяев, а то и сами сгоняют их с гнезд. Так они поступают с красношеими поганками или мелкими куликами. Против дружных чибисов и дроздов часто действуют в паре. Дрозды-рябинники, увидев разбойницу, с яростью бросаются на нее, а некоторые молодые самочки даже покидают гнезда, чем пользуется другая ворона, подлетающая скрытно.
В конце июня или в начале июля подросшие птенцы вороны покидают гнезда и, не умея еще летать, часто падают на землю. Заботливые родители не бросают их и также, как оставшихся в гнезде, продолжают кормить. Пищи теперь много, воронята крепнут, тренируют крылья. Проходит еще три-четыре дня, и они совершают первые самостоятельные короткие перелеты. С этого момента самки покидают гнездовые рощи, перебираются ближе к кормовым местам, обычно на берега рек, озер, соров. Здесь родители еще несколько Дней дают последние уроки по добыванию пищи и с середины июля покидают птенцов, приступают к линьке. Взрослые птицы поодиночке перебираются в более тихие рощи и меняют свою профессию «разбойников» на более мирную — «предсказателей погоды». Существует примета: если ворона сидит на сухой вершине дерева да еще сдавленно каркает — ожидай дождей, если молча перебирает свои черные перья в зелени ветвей — дождя не будет.
В августе окрепшие воронята по нескольку выводков соединяются в общие стаи, которые кочуют по кормовым местам, а, насытившись, устраивают в ветренные дни воздушные предбрачные игры, на которых самцы выбирают будущих подруг.
В последние годы в связи с ростом крупных городов на Севере в вороньей жизни произошли изменения. Если раньше вороны селились за городом, то теперь гнездуются и выводят птенцов и в городе.
Журнал «Югра», 1992, №9
