Вначале 1580-х годов казачья «дружина» разгромила «Кучумово царство», ставшее вскоре частью Российской державы. Сколько воинов повёл с собой за «Камень» «ратоборный атаман» Ермак, не знали в точности уже младшие современники «Сибирского взятия»; спорят об этом и историки последних десятилетий.
В 1620 году, в начале патриаршества Филарета – отца царя Михаила Фёдоровича, была учреждена тобольская архиепископия. По этому случаю, видимо, в Москве сочинили «Краткое описание о Сибирстей земли и о похождении атамана Ермака», вскоре использованное в официальном «Новом летописце». В этих произведениях утверждается, будто «старейшина» Ермак и многие другие «атаманья» донских и волжских казаков явились в Прикамье, на Чусовую, «по присылке Максима Строганова» (то есть по его приглашению) и, взяв здесь 50 «тутошних людей», двинулись к границам Сибирского ханства. Возможно, в «Кратком описании …» запечатлелись устные рассказы ермаковцев, приехавших в «царствующий град» с неожиданной для Ивана Грозного вестью о завоевании казачьим «товарством» целого татарского «юрта».
В первый день осени 1636 года, по свидетельству её автора, была завершена «Повесть о Сибири и о сибирском взятии» владычного дьяка Саввы Есипова – первая из дошедших до наших дней сибирских летописей. Не раз подчёркивая малочисленность казачьего отряда, сумевшего одолеть Кучума, его племянника Маметкула и их «воев», дьяк трёх кряду тобольских архиепископов указывает, что под началом Ермака находились 540 человек. Эта цифра повторена во всех более поздних летописях сибирского происхождения, включая Погодинскую, где приведены зачастую уникальные сведения (скорее всего документальные) о количестве ермаковцев, ездивших в Москву с войсковой «отпиской» о «взятии» татарского «царства», казаков, и вернувшихся на Русь после гибели своего «наставника», и служилых людей, отправленных в Сибирь Иваном Грозным, а затем его «освятованным» наследником Фёдором во главе с воеводами Семеном Болховским и Иваном Мансуровым.
Благодаря Румянцевскому летописцу, где сочинение Есипова дополнено по нескольким другим летописям, мы узнаем, что 540 казаков подчинялись 9 атаманам.
Не исключено, что дьяку Софийского дома о численности казаков, «сбивших с куреня» сибирского «салтана», поведали те из них, кто доживал свой век в «стольном» Тобольске – либо в «старой сотне» гарнизона, либо уже в богадельне – в 1620-х – середине 1630-х годов. Но появление «есиповской» цифры можно объяснить и иначе. Вслед за синодиком (поминальным списком) «ермаковых казаков», составленным по распоряжению первого тобольского владыки Киприана, «архиепископль» дьяк указывает, что в стане вероломного Карачи – ранее приближенного Кучума – были перебиты 40 казаков атамана Ивана Кольца. Прежде же в изображении Есипова – теперь уже вразрез с синодиком (даже тем, которым тобольский «слогатель» заключил свою летопись) – «единомысленная дружина» не несла потерь. Выходит, что Ермак непосредственно предводительствовал пятью сотнями казаков, а в то время это была самостоятельная военная единица.
Почти одновременно с Есиповым, но в Приуралье, скорее всего в Соли Вычегодской, возникла Строгановская летопись. Её безвестный автор, стремившийся прославить заслуги своих заказчиков – широко известных купцов и промышленников Строгановых – в подготовке «Сибирского взятия», уверяет, что помимо 540 «ермаковых казаков» за «Камень» двинулись и 300 немцев и литовцев, ранее служивших «именитым людям» Прикамья. (В одной Сольвычегодской летописи XVII века, зависящей от Строгановской, быть может, из-за ошибки переписчика говорится о 330 таких иноземцах). В немцах и литовцах, которых Строгановы могли отрядить в помощь Ермаку, чаще всего видят пленных, захваченных русскими в период многолетней Ливонской войны и выкупленных богатейшими солепромышленниками у московских властей. Это вполне вероятно, учитывая, что в конце царствования Ивана Васильевича десятки выходцев из Западной Европы и Великого княжества Литовского числились в гарнизонах Нижнего Новгорода и Казани. Однако ни в сибирских летописях, начиная с Есиповской, ни в документах (а их количество растёт!), отражающих события «зауральской эпопеи», иностранцы не включаются в число участников завоевания Кучумова «юрта». Так, об этом умалчивается в давно изданной «опальной» грамоте царя Ивана Строгановым (1582 год). Двое из них – Максим и Никита – обвинялись в том, что отпустили «волжских воров» Ермака, других атаманов и казаков «воевати» «сибирцов» и их соседей. (Известный новосибирский историк Д.Я. Резун объявил предводителем строгановских «охочих казаков» Ивана или Черкаса Александрова, но безо всяких оснований.)
В Кунгурском летописце, который нередко признаётся памятником казачьего фольклора второй половины XVII века, численность «скопа» Ермака, промышлявшего разбоями на Каспийском море, определяется в 7000; из этой вольницы 5000, как дважды сообщается в летописце, из строгановских владений отправились в неведомые сибирские «землицы».
Традиционное название за этим сочинением закрепилось потому, что оно, по мнению большинства учёных, было найдено в уральском городе Кунгуре знаменитым тоболяком Семёном Ремезовым – историком, писателем, географом, картографом, зодчим, художником петровского времени. Ремезов, многие десятилетия собиравший предания о Кучуме и Ермаке и включивший 20 листов Кунгурского летописца в текст собственной «Истории Сибирской», определил количество «православных воев», «низложивших прегордого» сибирского «царя», в 3000; во время «хождения Ермакова» эта цифра якобы последовательно сократилась до 1636, 1060 и даже 45 – скорее, как думалось академику Г.Ф. Миллеру, сославшемуся на показание Есипова, 545, тем более что следом Ремезов пишет о гибели 20 казаков на рыбалке под Абалаком и 40 (атамана Ивана Кольца) в «улусе» Карачи, посылке казачьим «старейшиной» 64 «искусных юнных мужей», дабы пленить царевича Маметкула – племянника Кучума, 50 «ратных», участвовавших в походе, ставшем для их «наставника» последним, возвращении 150 казаков «в Русь на свои жилища». (Предпочтительнее известие Погодинской летописи о 90 уцелевших казаках, «взявших» «за саблею» татарское ханство в «полунощной стране».)
Г.Ф. Миллер, снискавший заслуженную славу «отца сибирской истории», признавал наиболее достоверными сообщения Кунгурского летописца и ремезовской «Истории», которые и нашел, хотя полагал, что «Ермаково войско» вначале насчитывало 6000 человек. Замечательный учёный считал невероятной возможность разгрома огромного ханства силами всего нескольких сот казаков. На решение Г.Ф. Миллера могло повлиять и то обстоятельство, что, как он выяснил, в экспедиции в Среднее Прииртышье, завершившейся основанием города Тары (1594 год), должно было принять участие свыше 1500 служилых людей, а в походе в Барабинскую степь год спустя – 483. Основоположник научного сибиреведения, очевидно, не забыл и про свидетельство Есипова (повторённое в Ремезовской летописи), что накануне решающей битвы на Чувашевом мысу близ ханской столицы кучумлян было в 10, если не в 20 раз больше, нежели ермаковцев.
Г.Ф. Миллер знал и то, что Строгановы в «прибавку» к отряду, приведённому Ермаком, выделили атаману до 40 проводников-зырян и «охочих» казаков, иначе говоря, решивших отправиться в Сибирь по своей воле. Источник этого известия, отголоски которого слышатся в Кунгурском, Пинежском и Бузуновском летописцах, остаётся загадочным.
Выдающемуся историку прошлого века А.А. Зимину представлялось (вероятно, на основании «Нового летописца»), что в Сибирь из строгановских вотчин выступили не свыше 600 воинов, которые ранее «казаковали» на Дону и Волге, Яике и Тереке. Некоторые современные учёные (к примеру, Ю.С. Худяков) находят, что храбрый «смлада» атаман, бросивший вызов Кучуму, располагал 5000-й ратью. Однако большинство исследователей полагает, что «руский полк», сокрушивший без какого-то правительственного участия «бусурманское царство» в «Закаменьской стране», не превышал 840 (такого мнения держался ещё Н.М. Карамзин) или 540 казаков (недавно, например, об этом писали Н.И. Никитин, А.Т. Шашков, В.А. Могильников). Последняя цифра, если вспомнить о её происхождении, кажется наиболее правдоподобной. Хотя «велеумный» (по определению строгановского летописца) Ермак располагал лишь пятью-шестью сотнями казаков, их мужество, боевой опыт, превосходство в вооружении и организации оказались достаточными для победы над многочисленными отрядами Кучума, ханство которого, как сразу обнаружилось, не обладало внутренней прочностью. Тем не менее тяжёлые потери, понесённые казаками, вынудили их после гибели предводителя оставить Сибирь, и её включение в состав Московского царства затем стало осуществляться государевыми служилыми людьми, среди которых на первых порах было и немало сподвижников обретшего бессмертие Ермака Тимофеевича.
