А. Иваненко
Хлеб как продукт питания теперь обычен и привычен на столе и коренных, и пришлых жителей Югории. Без хлеба любая еда — не еда. Но так стало сравнительно исторически недавно, каких-нибудь 300-350 лет назад. До этого «югорские люди» хлеба практически не знали, хлебных растений — ржи, пшеницы, ячменя, овса, гречихи — не выращивали, хотя, конечно, растительная пища была у них на столе: разные таежные ягоды, травы, орехи кедровые и др.
НАЧАЛО — В ГЛУБИНЕ ВЕКОВ
Однако археологи, изучавшие Зауралье, считают, что в низовьях Иртыша, от современного Тобольска до Ханты-Мансийска, люди могли заниматься хлебопашеством, выращиванием зерновых сельскохозяйственных растений еще в конце I тысячелетия до нашей эры. Пока прямых свидетельств этому нет, но есть основания для косвенных выводов, тем более, что рядом, в районе Тобольска, примерно в это время существовала потчевашская культура с явными следами земледелия.
Этнограф П. Инфантьев в начале XX века описал погребальный обряд у нижнеиртышских вогулов (манси), в ходе которого после похорон пол жилища посыпали ячменем «в знак того, что здесь благоденствие и изобилие плодов земных и стало быть смерти здесь делать нечего». Археолог М. Ф. Косарев считал, что «ритуал, характеризующий ячмень как жизненное благо, уходит в глубокую древность и отражает реальную значимость земледелия у таежного западно-сибирского населения в далеком прошлом».
«ВОГУЛЬСКИЙ ХЛЕБ»
Ко времени прихода русских в Северное Зауралье в конце XVI века манси занимались земледелием в незначительных масштабах только на р. Тавде, что значительно южнее Прииртышья. Этот факт отмечен в Сибирских летописях, на которые ссылался первый историк Сибири Г. Ф. Миллер: вогулы на р. Тавде еще за 40-50 лет до основания Пелымского города (1593 г.) «пахали на себя хлеб». Сеяли манси скороспелые хлеба: ячмень, пленчатую пшеницу полбу, а чаще их смеси. Это зерно русские называли «вогульским хлебом». Ермак во время тавдинского похода «у таборинцев и кошуков, занимавшихся земледелием, взял вместо ясака хлеба… и в последующее время они платили ясак хлебом».
Историк С. В. Бахрушин сообщал, что «в Туринском уезде еще до прибытия русских у вогуличей, которые жили с Епанчёй, были пашенные земли… в начале XVII века в окрестностях города (речь идет о Туринске. — А. И.) из 14 вогульских юртов было 12 пашенных. Потому в 1603 г. у русских возникла даже мысль снять ясак с туземцев… и обязать их «пахать на пашне». В 1628-1629 гг. в Пелымском уезде… в Таборах 70 вогуличей «сидело на пашне».
На остальной территории Югории хлебопашества не было. В исследовании о постройке Сургута историк П. Н. Буцинский приводит челобитную сургутских остяков царю, где говорилось: «кроме рыбных запасов у нас, сирот твоих, иных никаких нет: место у нас бедное, хлеба не пашем и скота нет никакого».
ОПЫТЫ И ПРАКТИКА
Если предки нынешних манси и хантов прежде могли запросто обходиться без хлеба, то выросшие на хлебе русские без него в Сибири жить не могли. Хлеб в виде муки, крупы, толокна везли из-за Урала. Дорого это было. И российские цари, начиная с Федора Иоанновича, предписывали воеводам сибирских городов заводить свое хлебопашество на месте. В Южном Зауралье это скоро удалось. Пробовали пахать хлеб и в более северных местах: в 1593 г. построили Пелым и у его стен завели пашню, в 1636 г. построили Самаровский ям (постоялый двор на тракте Тюмень-Сургут) и тут для опыта пробовали сеять, но потерпели неудачу. В документах, относящихся к постройке городов Сургута и Березова (1593 г.) нет сведений о попытках хлебопашества у их стен, но, несомненно они были, после чего эти города отнесли к «нехлебным», а их жители получали «хлебное жалованье» и специально деньги на покупку круп и толокна на рынке.
Однако попытки вырастить свой хлеб на Нижнем Иртыше упорно продолжались и они уже в XVIII веке увенчались успехом. Тобольский историк П. А. Словцов писал, что в 1767 г. здесь «было засеяно хлебом озимым 8692, яровым 6913 десятин». Хлеб сеяли в Леушинской волости на Конде, в Самарово он занимал 49 десятин, в Сургутском ведомстве хоть и не было приличных для пашни мест, но небольшие участки засевались ячменем.
Таким образом, в середине XVIII века на Конде и Средней Оби уже сеяли хлебные культуры: рожь озимую, яровую пшеницу, ячмень.
СВЯЩЕННИКИ… С СОХОЙ
Среди первых хлебопашцев на Оби ниже Самарово, несомненно, были монахи Кондинского монастыря, построенного в 1656 г. в центре Югорской земли в с. Кодском — теперь пос. Октябрьское. Монахи быстро освоились на новом месте и нашли пригодные для хлебопашества земли у левого берега Оби на обширном острове, отделенном от материка Алёшкинской протокой. Известный знаток истории Югорской земли, долго живший в Берёзово Н. А. Абрамов в одной из своих статей приводил выписки из монастырских хозяйственных книг, где отмечалось наличие в 1683 и 1684 годах «с монастырской собственной пашни ржи 40, овса 20, ячменю 12 четей», монастырь имел свою мельницу, видимо, первую и тогда единственную в Югории. Местное хлебопашество было, видимо, не совсем надежным, и монахи изобрели прием, который и теперь применяют многие северные предприятия: они завели себе вотчину (по-нынешнему, подсобное хозяйство) на юге губернии, на р. Исети, где до сих пор сохранилось большое село Кодское (теперь это территория Шатровского района Курганской области).
На Средней Оби пионерами и энтузиастами хлебопашества были православные священники: в Сургуте — Василий Кайдалов, в селе Юганском — Иван Тверитин. В 1851 г. В. Кайдалов успешно вырастил ячмень, овёс, коноплю, за что получил благодарность от Русского Географического общества (РГО), а в 1861 г .— золотую медаль Вольного Экономического общества (ВЭО). По его примеру под Сургутом с 1853 г. успешно занимался хлебопашеством есаул Невзоров: он получал урожай овса сам-6, ячменя — сам-6,5 (тогда урожай считали в «самах»: во сколько раз урожай превышал количество высеянных семян). ВЭО наградило его Большой Серебряной медалью.
И. Я. Тверитин в с. Юганском приобщал местных хантов к христианству, хорошо знал их тяжелую жизнь и считал, что хлебопашество было бы им хорошей подмогой в жизни, позволило бы иметь свой хлеб, так как привозная мука с каждым годом дорожала. Свои опыты отец Иван начал в 1854 г. с посева ячменя. Урожай был хорош, и к следующей весне он расчистил полдесятины леса и посеял, кроме ячменя, овёс, гречиху, пшеницу, рожь — всего 6 пудов (100 кг), а получил чистого зерна 120 пудов (2000 кг) — замечательный урожай в сам-20! ВЭО наградило о. Ивана Большой Серебряной медалью, а генерал-губернатор Западной Сибири объявил ему благодарность.
Отец Иван занимался хлебопашеством около 20 лет. Он нанял работников, построил мельницу, расширил пашню. Выявив преимущество озимой ржи перед яровыми хлебами, он сеял в основном ее и получал урожаи зерна от сам-8 до сам-20. О своих опытах о. Иван вёл подробные записи, отчёты посылал в РГО и ВЭО, где они сохранились в архивах. Для благодарной озимой ржи он разработал подробную агротехнику: сроки и способы посева, удобрение, нормы высева и другие элементы.
И. Я. Тверитин работал на своей таёжной пашне до 1875 г., пока мог держать соху в руках. За это время он получил 6 серебряных и бронзовых медалей от крупных научных обществ России: уже упоминавшихся РГО, ВЭО, а также от Казанского экономического общества и Московского общества сельского хозяйства, участвовал в трёх Всероссийских выставках: 1860, 1864 и 1872 гг.
К сожалению, пример отца Ивана не был поддержан односельчанами, хотя некоторое время несколько семей с. Юганского имели свои пашни и сеяли хлеб. Вскоре пашни были заброшены.
НА ГРАНИ ВЕКОВ
В конце прошлого века было несколько попыток сеять хлебные растения в предгорьях Северного Урала на р. Северной Сосьве. В сёлах Сосьвинском и Саранпауле молодой путешественник К. Д. Носилов сеял зерновые хлеба и овощи. Он так изложил суть своих опытов: «я имел в виду определить, возможно ли в этих градусах северной широты организовать хлебопашество и огородничество, что, кроме научного интереса в случае благоприятных результатов, может служить поддержкой и первым шагом к культуре инородцев этого края — маньсов (вогул), которые… от материальной нужды стали вырождаться». О результатах своих успешных опытов К. Носилов сделал доклад на заседании Вольного Экономического общества, который был опубликован в 1885 г. в «Трудах» ВЭО.
В 1887-1888 г. в Тобольском уезде работал экономист С. К. Патканов, изучавший состояние местного населения. Он издал несколько томов своих наблюдений о жизни государственных крестьян и «инородцев» на р. Конде. По его сведениям, хлеб сеяли только в четырёх селениях: Таёжном, Юмасинском, Тулинском и Леушинском. Хлебопашеством занимались только зажиточные «инородцы», но и то в небольших размерах: на один пашущий двор приходилось 0,6 десятины пашни, а для самообеспечения хлебом надо засевать не менее 1,34 десятины. Население обычно покупало хлеб в Тобольском и Тарском округах или в Туринском округе, привозя по Гаринскому пути зимой через болота. Чаще обходились без денег, обменивая на хлеб рыбу и бруснику.
В самом начале XX века на Конде побывал известный исследователь Тобольского севера А. А. Дунин-Горкавич. Он отметил, что в с. Нахрачинском (теперь пос. Кондинское) «жители… земледелием почти не занимаются… лет 10 назад была сделана первая попытка хлебопашества в с. Болчаровском остяком В. М. Ениным в сообществе с другим инородцем. Хлеб вызрел вполне, но опыт посева не возобновлялся… В селе Леушинском несколько домохозяев сеют хлеб — рожь, ячмень, овес. Урожай овса бывает сам— 6, ячменя— сам— 7, ржи— сам — 9-10».
По статистическим данным, в 1913 г. на территории современного Ханты-Мансийского округа под всякими посевами было занято около 300 гектаров земли.
Первые сведения о состоянии хлебопашества в Югории после 1917 г. относятся к 1925-1926 гг., когда была проведена так называемая Полярная перепись. В 1925 г. здесь было 469 га посевов всех культур, причем две трети посевов было в Кондинском и Самаровском районах, в Ларьякском их не было вовсе.
В этом же 1925 г. работник Уралплана Л. Р. Шульц детально обследовал Кондинский район и опубликовал о нём подробный очерк в журнале «Урал». Он сообщал, что в селениях Корп, Юмас, Сотник, Запор, Леуши зажиточная часть жителей более или менее обеспечена своим хлебом. Особенно плодородны почвы в Леушинском сельсовете, где есть возможность освоить новые земли под пашню до 30— 40 тысяч десятин. В селении Корп имелась единственная в районе ветряная мельница.
ПОДЪЕМ ТАЕЖНОЙ ЦЕЛИНЫ
Более быстро пошло развитие земледелия после организации в декабре 1930 г. Ханты-Мансийского национального округа. Была создана окружная администрация, в том числе земельный отдел окрисполкома, окрплан, которые занимались вопросами расширения посевных площадей, в том числе и под зерновыми культурами. Кроме того, эти вопросы пристально «курировали» окружной и областной комитеты ВКП(б).
Если в 1929 г. посевная площадь составляла 544 гектара, то в 1932 г. она достигла 4093 гектаров, через 5 лет — 9 726 гектаров, а в 1940 г . — уже 11561! Прирост площадей посева чрезвычайно высок: к уровню 1929 г. пашня в 1932 г. увеличилась в 7,5 раз, в 1937 г. — в 18 раз, в 1940 г. — в 21 раз!.. Темпы поистине фантастические! Таких темпов не знала даже целинная эпопея 60-х годов в Казахстане.
Что случилось! Ведь и ранее была здесь агитация за развитие земледелия, но рыболовецкое и охотничье население Югории не очень-то торопилось отвечать делом на агитацию. Почему вдруг оно воспылало интересом к земле!..
Вообще-то местное население здесь было почти ни при чём. Манси, ханты, старожильческое русское население продолжало ловить рыбу и охотиться на зверя. Корчевали тайгу и поднимали таёжную целину «спецпереселенцы» из Европейской России и южных областей Зауралья, а также из других мест. В 1929— 1930 гг. в зернопроизводящих районах Союза ССР началась коллективизация, а с нею и реализация сталинского призыва ликвидации кулачества как класса. На Тобольский Север в 1930-1932 гг. прислали около 37 400 раскулаченных крестьян, из них 11 400 человек направили в сельское хозяйство округа. Много это или мало! По отчёту 1934 г., в округе было всего населения 79,1 тыс. чел., в том числе основного 55,8 тыс. чел., трудпереселенцев 23,3 тыс. чел. Получается, что чуть ли не каждый второй житель округа был «спецпереселенцем», ссыльным.
Спецпереселенцы вручную корчевали тайгу на берегах Оби и Иртыша и ставили новые посёлки. Тогда-то и появились на прежде пустынных берегах новые поселения, заметно расширились прежние крошечные выселки и заимки Банное, Высокий и Чёрный Мысы, Песчаный, Погорельск, Кедровый, Каменный и др. Только в Самаровском районе появились «посёлки колонистов» Ярки, Добрино, Черёмуховский, Луговой, Нялина, Кедровый, Горный, Урманный, Каменный, где поселили 982 семьи переселенцев. В 1934 г. на раскорчёвке леса под пашню в округе работало 14,2 тысячи человек.
Основная часть вновь осваиваемых земель отводилась под зерновые культуры, которые сеяли даже в самом северном Берёзовском районе округа. Приспособленных к местным условиям сортов не было, селекция их в округе не велась, потому сеяли инорайонные сорта. Часто они не успевали дозреть до полной спелости и их приходилось убирать не на зерно, а на сено. Урожайность была низкая, но тогда, в 30-е годы, и на юге области урожаи были невысокими. В среднем по округу в 1932 г. намолотили по 6,5 ц с гектара, в 1933 г. — по 10,1, в 1936 г. — по 11,0 ц с гектара.
Однако были и высокоурожайные годы, когда к усилиям людей добавлялись благоприятные сочетания природных условий. Одним из таких был 1939 год, когда на бедных таёжных почвах получили небывало высокие урожаи зерна в разных районах округа. В качестве примера можно назвать колхоз деревни Фролы, получивший урожай со всех полей 19 ц с гектара, а озимой ржи по 28 ц с гектара. Этот колхоз был участником Всесоюзной Сельскохозяйственной выставки в Москве в 1939 и 1940 годах за высокие и стабильные урожаи. Здесь в 1939 г. впервые посеяли озимую пшеницу и получили по 39 ц зерна с гектара. Колхоз д. Широкове собрал зерна ржи по 22 ц с гектара, овса по 23, ячменя по 15,4 ц с гектара.
17 марта 1940 г. в Новосибирске состоялось совещание передовиков сельского хозяйства Сибири, где с докладом «За новый подъём социалистического земледелия» выступил А. А. Андреев, член правительства. Была поставлена задача добиться в Сибири 100-пудовых урожаев (16 ц с га]. Вскоре вторая сессия окружного Совета депутатов трудящихся и второй пленум окружкома ВКП(б) поставили перед советскими, партийными и земельными органами, а также перед всеми колхозами округа задачу добиться в ближайшие годы превращения сельского хозяйства округа из потребляющего в производящее. Сделать это надо было за счёт освоения новых земель, повышения урожайности, применения лучших правил агротехники.
В округе началась борьба за получение 100-пудового урожая зерновых. Колхозы стали заключать договора о социалистическом соревновании за высокую урожайность. Уже весной 1940 г. было сделано очень многое для улучшения агротехники зерновых, к тому же опять помогла северная природа и урожай получился не хуже, чем в 1939 г. Уже упоминавшийся передовой колхоз д. Фролы собрал по 20,7 ц зерна с гектара, колхоз с. Большой Атлым — по 20,5 ц овса, д. Яганогурт — по 22,5 ц овса и по 25,3 ц ячменя, в Берёзовском районе колхоз д. Няксимволь намолотил по 22,7 ц ржи с гектара. Конечно, это рекорды, но и средний урожай был весьма неплохой для северных полей, совсем недавно вышедших из-под вековой тайги.
Два урожайных года способствовали тому, что в 1940 г. округ за счёт собственного производства уменьшил завоз извне более чем на 302 тыс. пудов (50 300 ц) хлеба, сэкономив только на одних перевозках 3 млн. 557 тыс. рублей государственных средств. К концу этого года в округе было в работе 19 мельниц простого помола, работала мельница вальцевая на 3000 т зерна в год и в Леушах достраивалась такая же на 2000 т.
Научные основы таёжного земледелия разрабатывали и внедряли в производство сотрудники первых научных учреждений округа: Берёзовской сельскохозяйственной опытной станции, Ханты-Мансийского и Кондинского опорных сельскохозяйственных пунктов и Самаровского сортоиспытательного участка.
ВОЕННЫЙ ХЛЕБ
В годы Великой Отечественной войны население округа находилось на самообеспечении, так как завоза продуктов питания с «Большой земли» практически не было. Руководство округа принимало всевозможные усилия, чтобы не допустить гибели населения от голода. Конечно, крепко помогала рыба — традиционный продукт питания основной массы народа округа, но нужен был и хлеб. И его добывали всеми силами колхозного крестьянства, несмотря на то, что почти все тракторы были мобилизованы на фронт, самые здоровые мужчины ушли туда же.
Большое внимание уделялось освоению новых земель: их за годы войны поднято было более 4 тыс. га. Увеличивались посевы всех зерновых культур, и в 1945 г. их посеяли на 10,6 тыс. га. Правда, урожаи резко упали из-за нарушения правил агротехники, отсутствия удобрений и хороших семян: если в 1942 г. средний урожай зерновых ещё был на уровне 7,8 ц с гектара, то в 1945 г. снизился до 4,9 ц.
В годы войны для округа не было установлено обязательных планов сдачи зерна государству, или, как говорили, «в закрома Родины», но хлеб туда поступал в виде возврата семенных ссуд, гарнцевого сбора за помол зерна, натуроплаты за работу МТС, а также поступлений в хлебный фонд Красной Армии. В этот фонд с каждого гектара посевов отчислялось строго определённое количество зерна, дифференцированное по районам и годам и составляло 12— 17% ожидавшегося урожая. Например, в 1944 г. в фонд Красной Армии отчислялось в Сургутском районе по 0,9 ц зерна с гектара, в Кондинском — 1,18, Ларьякском — 1,8 ц с гектара. Зерно в хлебный фонд Красной Армии собирали с урожая 1941 по урожай 1945 г. включительно.
Время было военное, и выполнение плана поступления хлеба в фонд армии было первейшей обязанностью колхозов. По обычаям того времени, принимались социалистические обязательства по досрочному его выполнению и перевыполнению. Например, в 1944 г. округ должен был сдать в фонд армии 1000 ц зерна. Включившись в предоктябрьское соцсоревнование, окружное руководство перед обкомом партии взяло обязательство дать сверх плана 1700 ц хлеба в этот фонд. Наступило 5 октября, до срока оставался месяц, а план был выполнен всего на 37%. Папки Ханты-Мансийского архива хранят документы, из которых виден накал страстей вокруг вопроса выполнения и перевыполнения обязательства: грозные телеграммы из области перемежаются телеграммами из округа на места и бланками ежедневной отчетности о поступлении зерна на ссыпные пункты. Члены бюро райкомов и райисполкомов срочно командируются в колхозы, там проводятся собрания с принятием конкретных обязательств по сверхплановой сдаче хлеба к 5 ноября. И к этой дате соцобязательства были выполнены на 113%!..
В военные годы все колхозы, в том числе рыбацкие артели, имели посевы зерновых культур и картофеля. Это было необходимо не только для выполнения заданий военного времени, но и для выживания самих колхозников и членов артелей.
Последний военный план поступления зерна в округе, определённый в 15 697 ц, был выполнен на 107,2%.
СЕЯТЬ!.. НЕ СЕЯТЬ!..
В первые послевоенные годы зерновому производству в округе ещё уделяли значительное внимание: пытались расширить площади посева, увеличить урожайность. После сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС, принявшего большую программу преобразования сельского хозяйства, в округе были разработаны мероприятия по выполнению решений пленума в местных условиях. 9 марта 1954 г. газеты опубликовали постановление ЦК КПСС «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». А вскоре, в день открытия XII съезда ВЛКСМ, в доме культуры Ханты-Мансийска состоялось комсомольское собрание для проводов тех, кто изъявил желание уехать в МТС и колхозы округа на подъём местных целинных и залежных земель. Было принято обращение к молодёжи округа, где говорилось: «Целинные и залежные земли есть и в нашем Ханты-Мансийском округе. Вокруг отстроенных за последние годы поселков сселяющегося национального населения должны быть разработаны немалые площади под огороды и поля…»
Однако второго подъёма таёжной целины не получилось, что и отметила статистика: в 1953 г. посевная площадь в округе составила 10,5 тыс. га, в 1955 г. она увеличилась всего на … 100 гектаров. Под зерновыми культурами в 1953 г. было занято 6,3 тыс. га, в 1955 г. прибавилось всего 400 гектаров. К 1958 г. посевы под зерновыми сократились вдвое, а в 1968 г. была посеяна последняя тысяча гектаров зерновых с целью получения зерна.
Итак, в 1969 г. хлебопашество на Югорской земле, пройдя длительный путь поисков, неудач и достижений, успешно… закончилось. В дальнейшем зерновые культуры — в основном овёс — высевались только на кормовые цели для получения сена или зелёного корма.
Почему прекратилось таёжное хлебопашество? Кстати, оно закончилось в 60-е годы по всему северу России, не только в земле ханты и манси.
Как ни странно, конец хлебопашества был вызван и ускорен успехами в развитии промышленности и транспорта как в самом округе, так и в сопредельных территориях. Зерно и продукты его переработки — весьма долговечны и траспортабельны. Постройка железной дороги к Лабытнангам в 1952 г., а позже к Тобольску и Сергино на Оби, техническое перевооружение речного флота Обь-Иртышского бассейна способствовали снижению стоимости перевозок хлебопродуктов на тюменский север. Привозной хлеб был значительно дешевле выращенного на месте и несравненно лучше по качеству.
Открытие нефтяных месторождений в Приобье вызвало повальный отток рабочей силы из сельскохозяйственных отраслей, в новые города съехали десятки деревень и сёл, где прежде растили хлеб.
Окружные власти всесторонне обсуждали сложившуюся ситуацию: что делать — сеять зерновые культуры или не сеять! Жизнь показала: дешевле — не сеять. Освободившиеся земли были отданы под посев кормовых культур для бурно развивающегося животноводства: растущие города требовали скоропортящейся нетранспортабельной продукции — молока и молочных продуктов.
«ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ», или ПОСЛЕДУЕТ ЛИ ПРОДОЛЖЕНИЕ?
А теперь, читатель, взгляни на карту мира или на глобус — что есть под рукой. Видишь, Югорская земля — Ханты-Мансийский округ — лежит между 59 и 65 градусами северной широты! А теперь переведи взгляд на восток: Аляска, штат США, расположен точь-в-точь в этих широтах. И несмотря на развитой транспорт фермеры Аляски не возят к себе кормовое зерно с юга, а выращивают у себя в достаточном количестве, да ещё нередко экспортируют в страны Азии, создавая конкуренцию южным штатам. А ведь природные условия Югории и Аляски во многом совпадают.
Теперь, когда оборвались многие хозяйственные связи между регионами России, всё животноводство Ханты-Мансийского округа осталось без комбикормов. Посланцы округа ищут их днём с огнём «по всей Руси великой», покупают втридорога и дорого платят за доставку на север. Вот бы теперь, вспомнив совсем недавно заброшенный многовековой опыт, возродить зерновое производство вновь! Был бы скоту свой комбикорм — ведь животноводство потребляет зерна раза в 4 больше, чем люди на собственное пропитание. Кстати, в промышленности идёт сокращение работников, и при соответствующей заинтересованности и организации дела можно было бы направить их в сельское хозяйство вблизи городов и рабочих посёлков округа.
Кто возьмется за это? Последует ли продолжение хлебопашества в Югории?..
Журнал «Югра», 1993, №3
