Леонид Бабанин
Только там есть настоящая жизнь, где есть творчество. Композиторы, писатели, художники… Если у народа есть таковые, народ велик, если нет – народ беден. Сегодня мне хочется вспомнить нашего замечательного югорского художника Митрофана Алексеевича Тебетева.
В Берёзове Тебетев появился как какое-то естественное явление. Его мольберт стал привычным атрибутом улиц небольшого посёлка, и местные жители сразу увидели в нём настоящего художника.
О художниках в обществе говорится много – наверное, потому, что они, как и писатели, затрагивают своим творчеством какие-то тайные струны человеческой души. Братия художников велика и многогранна. Есть среди них более и менее одарённые, «раскрученные» и «не раскрученные». Достаточно, к примеру, губернатору или олигарху высоко оценить или купить какую-то картину, как автор её тут же становиться известным, и его особа оказывается под прицелом фанатов. Но «раскрученность» – это еще не признак таланта. Сколько в истории примеров, когда великим художникам не повезло прославиться при жизни!
Я не искусствовед, подробно разбирать творчество того или иного художника не могу, да и не хочу, но среди моих друзей художники есть и были. Хорошие российские художники – иллюстраторы моих книг.
Даже не будучи профессионалом, можно сразу определить, что художник талантлив, ведь тогда от его картин невозможно глаз оторвать. Таков и Митрофан Тебетев.
Я привёз пару его картин – «Лозьвинские манси» и «В Сартынье проездом» – в Екатеринбург, на улицу Ленина, где в здании возле оперного театра находится уральская «мекка» живописцев. Шестой этаж этого здания отдали художникам под мастерские – это великий жест властей города в сторону местной творческой элиты!
Именно здесь я и показал работы Митрофана Алексеевича Тебетева. Под рюмочку доброго вина, под югорскую рыбку художники Урала оценили работы, хотя и без меня знали о его творчестве, и с доброй улыбкой, сказали:
– Гениальный художник Тебетев, нет слов!
По манере он – примитивист, но пошёл по пути реализма. Картины у него – живые, ждёшь продолжения сюжета, хочется увидеть, что дальше будут делать герои его полотен. Такое удаётся не каждому художнику.
Не буду много рассказывать о творчестве Тебетева, искусствоведы сделают это лучше. Хочется вновь увидеть его первый признанный обществом этюд – «Шуга на Северной Сосьве», вот только где он, в каких запасниках? Много его работ хранится и в частных коллекциях, большинство – в домах Березян.
Впервые я встретился с Тебетевым в Берёзове, в проулке возле рыбоохраны. Поздоровался с ним, представился, спросил:
– А можно у вас посмотреть и купить какую-нибудь картину?
Митрофан Алексеевич улыбнулся, окинул меня своим внимательным взглядом, подал руку и добродушно сказал:
– Почему же нельзя? Конечно, можно! Пойдёмте, у меня есть что показать!
И мы, плечом к плечу, увлечённо беседуя, пошагали с Тебетевым к его дому.
Добрейшая супруга Митрофана Алексеевича Ираида быстро накрыла на стол, и мы за ароматным чаем долго говорили об искусстве, о народе… Ушёл я от него с картиной «Лозьвинские манси».
Со временем наша дружба крепла, и он меня назначил «председателем совета художественной мастерской художника Тебетева». В «совет» вошли Магомед Арапханов, мастер ЖКХ, и Людмила Андрицкая, предприниматель.
Насколько Митрофан Алексеевич любил народ, настолько недолюбливал чиновников, отвечавших за культуру округа. Тебетев понимал, что он – единственный, кто стремится запечатлеть уходящий, вытесняемый современной цивилизацией быт коренных жителей Севера. И равных ему в этой теме не было. Поэтому он неустанно работал, старался как можно больше успеть. В Берёзово ему построили здание мастерской Источником существования для художника были его картины. Жил он скромно, всё его богатство составляли единственный парадный костюм, купленный ещё в молодости, да кухонная утварь, которой умело распоряжалась посланная ему Богом верная супруга.
С первого взгляда мне полюбился его натюрморт с сосьвинской селёдкой. Любил его и сам Тебетев. Натюрморт всегда висел у него на кухне, как в Берёзове, так и потом, в Ханты-Мансийске.
Помню, я попросил его продать мне эту работу, на что художник не ответил ни да, ни нет. И натюрморт продолжал висеть на его кухне.
Любил Митрофан Алексеевич бывать и на общественных мероприятиях – ничто общественное не было ему чуждо!
Как-то, ещё в далёкие 90-е, мы с тренером боксёра Кости Цзю проводили в Берёзово турниры по боксу «Север против Урала». Всё было красиво, прямо как на западе. Боксёров на ринг выводили девчонки в купальниках, работал тотализатор, продавались фишки за того или иного боксёра. Между боями эти же девочки, воспитанницы тренера Владимира Цезаревича Черни, на ринге исполняли спортивные танцы, разогревали болельщиков. И они же на вытянутых руках носили по залу картины Тебетева – здесь же был устроен аукцион его работ. Казалось бы, шоу, бокс, аукцион картин – вещи несовместимые. Однако всё сочеталось – и картины, и бокс.
Многое можно узнать о народах ханты и манси, просмотрев картины Тебетева. Места, люди – всё узнаваемо. Считаю, что сегодня нужно собрать воедино как минимум полсотни его работ – и делать передвижные выставки по всему округу, да и за его пределами. Ведь не секрет, что картинами Тебетева гордятся такие музеи как Московский государственный исторический, Суздальский, Тюменский областной краеведческий… Его картины побывали на выставках в ФРГ, Англии, Чехословакии и других странах. Более четырёхсот работ художника зафиксировано культурными фондами. Никто не знает, сколько шедевров Тебетева находится в частных коллекциях.
Но поражает безразличие в отношении власти к художнику. Хотя и признано значение созданных им произведений искусств, сам он совсем мало вспоминается сегодня, и почти не проводятся его передвижные выставки.
Старость била Тебетева безжалостно, отняла у него самое ценное для художника – зрение. 17 июня 2011 года Митрофана Алексеевича не стало. Поклонники его художественного таланта, помнят его, чтут и поминают, всматриваясь в выполненные им картины.
