Я.Г. Солодкин
С основанием Березова летом 1593 г. и Сургута (год спустя) возобновилось русское градостроительство в Сибири, прервавшееся со времени «поставления» Тюменского и Тобольского острогов.
Березов был заложен неподалеку от впадения Северной Сосьвы в «великую» Обь отрядом воеводы Н.В. Траханиотова. (Последний как минимум с лета 1592 г. находился в Чердыни, где собирал даточных и, быть может, служилых людей в сибирский поход). Березовский гарнизон вначале составляли 300 казаков, «прибранные» в Москве, Коломне и Переяславле Рязанском (по свидетельству казака Т. Семенова, видимо, ветерана этого гарнизона, в ходе тобольского «сыска» 1636 г. Стало быть, О.В. Внукова заблуждалась, утверждая, будто «относительно березовского гарнизона за первые годы его существования нет сведений». Уже в пору сооружения близ устья Северной Сосьвы стен и башен города и острога даточными людьми часть местных служилых, объединившись с кодскими остяками, совершила экспедицию к обдорскому городку Войкару. Через Коломну и Переяславль Рязанский шла обычная дорога из Москвы за Урал, так что, как можно думать, первые березовцы были «прибраны» на «государеву» службу и в столице, и по пути оттуда в Сибирь. (Полагать, что в закладке Березова участвовали тоболяки, нет должных оснований, да и ветераны его гарнизона подчеркивали, что «иных де сибирских городов служилых людей у того городового дела (строительства крепости в низовьях Северной Сосьвы. – Я.С.) не было».
По утверждению В.И. Сергеева, отряд Н.В. Траханиотова, составивший гарнизон Березова при его основании, включал стрельцов и казаков. Но, насколько известно, стрельцов в этом городе не было ни тогда, ни впоследствии.
Примерно 300 казаков и «литвы» несли службу в Березове в течение нескольких первых десятилетий его истории. Но согласно грамоте от 10 января 1608 г., царь Василий пожаловал всех березовских служилых людей, в том числе 9, бывших «на Москве в челобитчикех», всего 323 во главе с атаманом И. Аргуновым, «за городовое дело (они «город крепили», когда «изменили Березовского уезда все ясашные люди». – Я.С.) сверх годового, по полтине человеку», за исключением выбывших «из того числа» беглых, умерших и новиков, которые «городового дела не ведали».
Разумеется, «за городовое известье и за службу» (арест «многих изменников») не могли быть пожалованы березовцы, «годовавшие» в ту пору в Мангазее (о них сохранилось несколько документальных известий). Итак, формально приведенную цифру березовских служилых за 1608 г. (323), а не 314, как подчас указывается следует увеличить (в первой четверти XVII в., начиная с 1601 г., полсотни березовцев и столько же тоболяков «годовали» в Мангазее – остроге, затем городе. (Утверждать, что в 1602 г. 50 березовских служилых сменили 70 других, не приходится, 70 участвовало в экспедиции князя В.М. Рубца Мосальского в «Тунгусы», но в Мангазее надлежало оставить 50 из них). Итак, заключение, будто в рассматриваемое время численность березовского гарнизона оставалась практически неизменной, нуждается в уточнении.
К 1636 г. в Березове осталось лишь 9 казаков, живших там «исстари» (Одним из них может считаться В. Юрьев). Вскоре после основания крепости на Северной Сосьве, возле остяцкого поселения Сугмут-ваш, некоторых местных служилых перевели в Сургут и (как минимум 33) в Томск при сооружении этого города. В 1596 г. березовский гарнизон пополнился за счет донских казаков, «присланных» в Северное Приобье в отряде князя П.И. Горчакова для подавления мятежа остяков и ненцев. (Утверждать, будто эти казаки, 12 которых перечислены в окладной книге по Березову за 1627/28 г., очутились в этом городе в 1607 г., не стоит, они, согласно царской грамоте от 31 августа 1596 г., должны были участвовать наряду с волжскими еще в походе на Пегую орду. Донцы, вероятно, попали за Урал под предводительством атаманов Истомы (Саввы) Аргунова и Якова Чермного, накануне в составе русской армии воевавших со шведами).
Как узнаем из процитированной царской грамоты за 10 января 1608 г., «на выбылые места» «беглых и мертвых» березовских служилых зачисляли новиков. Согласно одной из дозорных книг того времени, казаками Березова сделалось несколько вымичей. В начале XVII в. там имелись «ярыжные и гулящие казаки», которых могли «прибирать» в ряды гарнизона. В его состав порой вливались и ссыльные. Так, в 1599 г. «на житье» в первый русский город Югорской земли «прислали» четыре десятка «литвы», черкас, немцев и сибирских беглых казаков, а следом туда попал (в дети боярские) холоп опального И.Н. Романова Н. Пухов, вначале отправленный в Тобольск. Не исключено, что в числе упомянутых беглых казаков были и ранее служившие в Березове.
Кстати, в начале XVII в. оттуда бежали литвины Н. Орехов и С. Луцкий. Известно, что первый из них незадолго до 10 января 1608 г. с 8 казаками ездил в Москву «в челобитчикех», а второй в том же году собирал ясак в Мангазее.
Гарнизон Сургута, к строительству которого отряд письменного головы В.В. Аничкова приступил летом 1594 г. («рубля» города продолжалась в течение еще двух лет), как зачастую полагают, насчитывал 155 служилых людей. Однако, что недавно отметил В.Д. Пузанов, столько их было в «Сургуцком городе» в 1596 г., накануне похода против Пегой орды (предпринятого под началом письменного головы И.И. Колемина год спустя). Получается, что гарнизон Сургута в то время по численности вдвое уступал березовскому. Недаром князю А.В. Елецкому, возглавившему в 1594 г. экспедицию в Среднее Прииртышье, где был заложен «Тарский город», поручалось передать на жалованье служилым людям в Березов (письменному голове А.И. Благово) 200 рублей, а в Сургут (В.В. Аничкову) – 100.
Примечательно, что в 1619 г. березовский казак Т. Анфилофьев находился в Маковском остроге, который, видимо, «ставил» у волока с Кети на Енисей вместе со своими сослуживцами (на что ранее не обращалось внимания), пелымцами, тоболяками, а также сургутянами, в том числе «годовавшими» в Нарыме, и кодскими остяками. (В следующем году березовцы подобно сургутянам и «кодичам» могли участвовать в сооружении Енисейского острога, в будущем города. Утверждение, будто названные остроги были выстроены «силами тобольских служилых людей», должно считаться неточным). В 1625/26 г. Т. Анфилофьев числился десятником в Сургуте. В первой из сохранившихся окладных книг по Березову, относящейся к 1622/23 г., «Тагинашко» не значится, скорее всего, он в то время являлся уже сургутянином.
С точки зрения А.А. Бродникова, гарнизон Сургута вначале составляли строившие его тоболяки, березовцы, пелымцы. Однако они, вероятно, покинули новый русский город в «Сибирской земле» вскоре после его основания, быть может, осенью 1594 г., когда в крепость, «поставленную» на территории Бардакова княжества, из Пелыма перевели донских, терских и «сольских» (видимо, «польских», т. е. выходцев с Поля, или волжских) казаков – станицу «прибору» атамана Т. Иванова, как обещали власти, в качестве годовальщиков, но эти казаки едва ли не наверняка превратились в сургутян. (Одним из них может считаться Т. Федоров – самый известный среди первых атаманов города, выстроенного при впадении Сальмы в «великую» Обь). Кроме того, в Сургуте со времени его возникновения стали нести службу казаки и «литва» (не исключено, 20–30 человек), накануне «годовавшие» в Обском (Мансуровском) городке. Основу же сургутского гарнизона последних лет XVI в. составили ратные люди (предположительно около 100), под началом В.В. Аничкова прибывшие в Среднее Приобье из Москвы.
В конце 1596 г. оттуда же в «Сургуцкий город» направили 112 казаков, стрельцов, «литвы» и черкас; они в недавно заложенной в «Сибирской стране» крепости очутились, по всей видимости, в первые недели следующего года, а не в предыдущем, как обычно считается. В 1601 г. численность сургутского гарнизона достигла 280 служилых людей, но затем стала сокращаться. Вскоре их убыль (на 115 умерших или «побитых» к 1603 г.) была отчасти восполнена за счет «прибора» 40 сургутян и нескольких зырян, которых сумели «прибрать» первые «начальные люди» Томска Г.И. Писемский и В.Ф. Тырков; тогда же власти Верхотурья получили распоряжение найти «в Сургут на выбылые места в казаки и стрельцы волных охочих людей добрых, чтоб были собою добры, и стрелять были горазди, и служивое дело за обычей, и поруки по них взяли крепкие, что им ехать в Сургут на житье». Но почти одновременно часть сургутских служилых (по данным Д.О. Скульмовского, как минимум 16) перевели в Томск, причем уже при сооружении этого города в «улусе» князца эуштинских татар Тояна. (Кстати, полагать, что в 1604 г. численность таких служилых сократилась на 150 человек сравнительно с предшествующим годом, нет оснований).
Кроме казаков, стрельцов, «литвы», черкас (28 этих украинских казаков значится в сургутском «сметном списке» 1606/07 г.), «немцев», в Сургуте на раннем этапе его существования служили новокрещены, например, Н. Осипов, А. Апатаков, С. Тумач (Тумачев), А. Сулбучеев (такие казаки, в частности, П. Куланов и Г. Ваюсев, известны и по Березову первых десятилетий XVII в.). (Признавать «несение службы новокрещенными остяками для Сургута … большой редкостью» не следует).
Н.А. Миненко пришла к выводу о том, что вначале в Сургуте и Березове служили выходцы из Поморья, Центральной России и Сибири. Но, судя по прозвищам, зафиксированным в ранних окладных («имянных») книгах этих городов (1620-х гг.), в гарнизонах первых русских крепостей Северного Приобья встречалось и немало лиц, накануне, вероятно, живших на северо-западе и западе России, в Поволжье, Казанском крае, Приуралье, на Дону (Корела, Ладога, Тверитин, Торопчанин, Смолнянин, Нижегородец, Балахонец, Казанец, Пермитин, Донской). Данные относительно Сургута и Березова заставляют внести существенные ограничения и в заключение, будто «самый первый» контингент русских служилых в «далечайшей государевой вотчине» «складывался … из ратных людей … ближайших к Сибири городов Европейской России».
Таким образом, как и в других сибирских городах, главным источником образования подразделений служилых людей в Сургуте и Березове на рубеже XVI–XVII столетий являлась «присылка» «воев» с «Руси». Численность этих подразделений (зачастую станиц) увеличивалась и вследствие ссылки «на житье» (в Березове), верстания новокрещенов (в основном в Сургуте), перевода «ратных», о чем мы располагаем сведениями по Сургуту, из Обского (Мансуровского) городка, Пелыма и Березова, «прибора» «воинских людей» в Томске в «поставленный» отрядом В.В. Аничкова город. Надо думать, что местные новики, заменявшие умерших, убитых, беглых, увечных служилых, большей частью приходились им родственниками (окладные книги 1620-х гг. обнаруживают начало складывания «династий» березовских и сургутских казаков, стрельцов, «литвы») или же были «ярыжными и гулящими казаками».
