Денис Кирилюк
Изучая историю советского общества, большинство исследователей неизбежно обращаются к советской статистике. Работа с ней требует особенного внимания в связи не только с частой сменой статистических форм отчетов советских организаций и учреждений, но также и порой с большим идеологическим значением в СССР многих статистических показателей. Немалой проблемой также является и тот факт, что многие десятилетия в стране физически отсутствовала возможность ведения объективной и полной альтернативной статистики. К сожалению, не является исключением и история советского школьного образования.
Один из спорных эпизодов связан с оценкой состояния школьной сети в Ханты-Мансийском национальном округе во второй пол. 1940-х гг. Первые школьные отчеты послевоенного времени в Югре как правило не отличались ни качеством своего оформления, ни полнотой. Это вносит путаницу в вопрос о количестве городских школ в регионе. Попробуем разобраться в проблеме. В информационном отчете об итогах 1944–1945 уч.г. указано, что в городском поселении Ханты-Мансийск работало три начальные школы: начальная школа №1 и начальная школа №2, а также некая школа с аббревиатурой «МТФ» и Ханты-Мансийская средняя школа. Школа МТФ – это начальная школа, расположенная при Молочно-товарной ферме. Сама же Молочно-товарная ферма, по данным сургутского историка А.С. Иванова, была в 1940-е гг. местом постоянного проживания спецпереселенцев, которым было разрешено жить в окружной столице за пределами режимных поселений НКВД. То есть городская школьная сеть края составляла всего 4 общеобразовательных учреждения, из которых как минимум одна школа фактически обучала не только местных жителей, но и детей спецпереселенцев.
Вместе с тем, уже в отчете по состоянию на начало 1945–1946 уч.г. указывается, что в Ханты-Мансийском национальном округе числилось 5 городских школ. Неизбежным является вопрос, какая новая школа появилась в окружной столице? Является ли это действительным расширением общеобразовательной сети города или включением в нее каких-либо иных школ? В их числе могла быть, например, Самаровская средняя школа, упоминавшаяся в это время в числе наиболее крупных средних школ региона и находившаяся максимально близко к городскому поселению Ханты-Мансийск. Второй, наиболее вероятной точкой зрения является наличие в это время в Ханты-Мансийске неполной средней школы, которая не попала в общий отчет. В пользу этой точки зрения свидетельствует тот факт, что неполная средняя школа в Ханты-Мансийске упоминается годом ранее, в 1943–44 уч.г.
Однако настоящая проблема ожидает любого исследователя, который попытается выявить общее число школ в Ханты-Мансийке в 1950 г., то есть в момент приобретения окружной столицей статуса города. Неожиданно, всего через пять лет после окончания войны, в информационном отчете окроно за 1950–51 уч.г. по Ханты-Мансийску отмечается: в городе имеется 16 школ, из них 2 средних, 2 семилетних, 10 начальных, средняя и семилетняя школы рабочей молодежи, которые размещены при средней школе № 1 и семилетней школе №4. Откуда в городе всего за пять первых послевоенных лет появилось такое большое число общеобразовательных учреждений? Нет ли здесь какой-либо ошибки? Этот вопрос и сформулировал основную задачу для данного локального исследования.
Отчеты отдела народного образования Ханты-Мансийского округа дают здесь противоречивые сведения. Например, в списках школ округа в 1949–1950 уч.г. в Ханты-Мансийске отмечается наличие 4-х начальных школ: начальные школы №1–3 с достаточно большим контингентом учащихся в 294, 210 и 276 чел., а также школа МТФ с числом обучающихся в 56 чел. и Ханты-Мансийская средняя школа, в которой обучались 774 школьника. Выходит, что городская школьная сеть насчитывала всего 5 учебных заведений.
Но почему тогда по данным плановой комиссии окрисполкома за 1950 г. общее число школ в категории «в городе или райцентре» в 1940–1950 гг. оставалось неизменным и составляло 18 общеобразовательных учреждений? К числу школ городов и райцентров были отнесены по этому документу в разные годы 10 начальных, две или одна семилетняя и шесть (семь) средних школ.
На первый взгляд, ответ на данный вопрос лежит на поверхности – в данной форме отчетности объединяются школы городского поселения Ханты-Мансийск и все школы районных центров Югры – сел Березово, Кондинское, Нахрачи, Самарово, Ларьяк, Сургут. Однако и здесь ситуация выглядит неоднозначной. Так, согласно списку школ округа на 1 июля 1948 г. в Кондинском, Ларьяке и Сургуте числилось только по одной школе, в Березово и Нахрачах – по две. В сумме – 7 школ, которые относились к школам райцентров (12 – вместе с Ханты-Мансийском). Где же еще могут быть обнаружены недостающие шесть школ?
Как это ни странно, наиболее непросто оказывается подсчитать численность школ, имевшихся во второй пол. 1940-х гг. в селе Самарово. Так, например, в документе «Список школ Ханты-Мансийского национального округа по состоянию на 1 июле 1948 г.» указывается, что в Самарово имелась одна начальная школа с наименованием «Самаровская», одна начальная школа с наименованием «Рыбная», причем, находясь в списке между самаровских школ, местом ее расположения было указано не село Самарово, а поселок Рыбный. Возвращаясь к данным А.С. Иванова, можно утверждать, что речь идет о бывшем трудовом поселке Рыбный, который примыкал к селу Самарово и носил в 1930-е гг. режимный, спецпереселенческий статус. Вероятнее всего, именно режимный статус поселка и проживание в нем спецпереселенцев вплоть до 1950 г. делали неудобным официальное включение этой школы в список школ райцентра.
К числу самаровских школ в это время относились также Судорембазовская начальная школа и Самаровская нагорная школа. По всей видимости, эта школа располагалась на горе, на границе городского поселения Ханты-Мансийск и села Самарово там, где, по данным А.С. Иванова, стоял патруль, не дававший спецпереселенцам свободно перемещаться между Ханты-Мансийском и Самарово. Загадкой в данном списке является также так называемая Лесоучастковая школа, которая указывается следом за самаровскими, но местом ее расположения называется «горный лесоучасток». Однако в другом документе этого же времени «Сведения о школьной сети по Самаровскому РОНО» Лесоучастковая школа в списке следует сразу же после других самаровских школ, но перед Судорембазовской. Вопрос об очевидной принадлежности к селу Самарово данной школы в связи с этим можно считать закрытым.
Помимо них, в селе Самарово находилась одна семилетняя школа и крупная Самаровская средняя школа, где обучалось 420 учащихся. Выходит, что общее число школ в селе Самарово составляло 7 наименований, что, вместе со школами Ханты-Мансийска дает 12 общеобразовательных учреждений. Однако вместе с семью школами райцентров это уже 19 школ, что больше, чем указывалось в цитировавшемся выше документе окрисполкома. Вопрос о том, какая из школ не входила в их список (Рыбная, Лесоучастковая или иная) остается открытым.
Казалось бы, разговор о численности школ, которые должны были войти в городскую черту Ханты-Мансийска в 1950 г. можно считать исчерпанным. Вместе с тем, в другом статистическом отчете «Список средних и семилетних школ Самаровского района» в числе самаровских школ указывается также следующая запись: «Черемховская начальная школа (пески)». Месторасположение данного общеобразовательного учреждения установить, к сожалению, не удалось. То есть в селе Самарово общее число школ составляло теперь уже 8 наименований, которые вместе со школами городского поселения Ханты-Мансийск накануне 1950 г. давали школьную сеть в 13 общеобразовательных учреждений. Но тогда весь список городских школ и школ райцентров, выходит, составлял уже 20 единиц, что противоречит исполкомовскому документу.
Наконец, в документах окружного отдела народного образования нами было обнаружено решение Ханты-Мансийского горисполкома от 6 апреля 1950 г. «Об утверждении сети гороно», в котором в связи с преобразованием рабочего поселка Ханты-Мансийск и включением в черту города бывшего села Самарово утверждался список школ окружной столицы. Он включал в себя 14 общеобразовательных школ и 2 вечерние школы. В этом списке не обошлось без новых «сюрпризов». Так, семь школ создающегося города указаны как ханты-мансийские. Шесть из них – общеобразовательные и одна вечерняя.
Среди общеобразовательных школ встречаются уже знакомые нам три начальные школы, школа МТФ, Ханты-Мансийская средняя школа и Ханты-Мансийская семилетняя школа, которая отсутствовала в отчетах 1948 г. Очевидно, речь идет о событиях начала 1949-1950 уч.г., когда одна из начальных школ рабочего поселка была преобразована в семилетнюю. Сегодня это Ханты-Мансийская средняя школа №3 – одно из старейших общеобразовательных заведений окружной столицы. То есть фактически накануне 1950 г. в Ханты-Мансийске была открыта еще одна начальная школа.
Удивление вызывает список самаровских школ, которые отныне были отнесены к городским. В их числе в данном документе были названы лишь 5 школ, 4 – общеобразовательных и одна вечерняя. Среди дневных общеобразовательных школ были названы: Самаровская средняя школа, Самаровская семилетняя школа, Самаровская начальная школа и «Начальная школа Затона и Самарово». Что это за школа и в какой степени она соотносится с цитировавшимся выше документом 1948 г., где указывалась Затонская начальная школа Самаровского района с местоположением «Белогорский затон» выяснить на сегодняшний день с ходу не удалось.
Наконец, еще одной неожиданной частью решения Ханты-Мансийского горисполкома от 6 апреля 1950 г. о создании сети школ окружной столицы является наличие в списке городских школ четырех общеобразовательных учреждений, у которых в графе о их местонахождении не указаны ни Ханты-Мансийск, ни Самарово. Это «Лесоучастковая школа окртопа (начальная), Черемховская начальная школа, Нагорная начальная школа и Рыбная начальная школа». Все эти школы нами уже назывались и по отдельным признакам были отнесены к самаровским.
Вопрос, однако, заключается в том, что в данном списке отсутствует Судорембазовская школа села Самарово, упоминавшаяся несколькими годами ранее. Что с ней случилось, была ли она закрыта, либо объединена с каким-либо другим общеобразовательным учреждением выяснить с ходу оказалось непросто. Лишь благодаря тому, что в Государственном архиве Югры сохранились сведения об адресах ханты-мансийских школ в 1950–1951 уч.г. нам удалось восстановить и этот эпизод из истории местных школ. Так, Ханты-Мансийская начальная школа №11 в отчетном документе этой организации была названа «Ханты-Мансийская начальная школа Затона №11», а местом ее расположения была указана «Судорембаза». Тем самым можно поставить знак равенства между «Судорембазовской начальной школой» села Самарово конца 1940-х гг. и «Начальной школой Затона и Самарово» в 1950 г.
Важно, однако, то обстоятельство, что четыре из 14-ти дневных общеобразовательных школ создающегося города Ханты-Мансийска в 1950 г. не имели в это время в представлении Ханты-Мансийского горисполкома права называться ни ханты-мансийскими, ни самаровскими. Тем самым, было фактически подтверждено, что они не имели до этого городского и райцентровского статуса и не должны были, соответственно, вплоть до 1950 г. включаться в список подобных школ окрисполкомом.
Тем не менее, из этого для нас следует и еще один важный вывод – рост числа городских школ в Ханты-Мансийском национальном округе в 1945–1950 гг. носил в значительной степени искусственный характер, связанный со слиянием школьных сетей двух поселений (Ханты-Мансийска и Самарово), а также с присоединением к числу городских школ общеобразовательных учреждений окрестных поселков, где проживало спецпереселенческое население. Это совпадает с выводами другого сургутского исследователя И.Н. Стася о том, что в сер. XX столетия городское пространство Ханты-Мансийска расширялось не за счет промышленного потенциала, а посредством административного фактора. Не случайно, в статистических отчетах ханты-мансийских школ в указанные годы особый интерес представляет такой отчетный показатель как «Распределение учащихся по родному языку».
Всего по 14-ти общеобразовательным школам Ханты-Мансийска в 1950–51 уч. г. было учтено 3141 учащихся. Среди них 2865 школьника или 91,2% считали своим родным языком русский. Однако на втором месте следовали калмыки! В школах городах их насчитывалось 84 чел. или 2,7%. Третье место в группе ханты-мансийских школьников принадлежало учащимся, назвавшим своим родным языком татарский язык – 65 чел. или 2,1%. Четвертое место занимали немцы (44 чел. – 1,4%). Пятое место занимали школьники-украинцы (25 чел. или 0,8%) и лишь на шестом месте числились учащиеся, назвавшие своим родным языком язык ханты – 24 чел., что составляло менее 0,8%. Наряду с ними, в школах города обучались также дети-молдаване, финны, евреи, казахи, эстонцы, литовцы, несколько манси и зырян.
Данные цифры подтверждаются уже имеющимися в региональной исторической науке научными исследованиями, например, сургутского историка А.С. Иванова, о большом числе калмыков, высланных в Югру в 1940-е гг. Присутствие же немалого количества репрессированных молдаван в Ханты-Мансийске в первые послевоенные годы отразилось в воспоминаниях студентки Ханты-Мансийского педагогического училища начала 1950-х гг. Л.Е. Пачгановой. По ее словам, молдаван они в детстве называли «румынашками» или «бессарабами».
Более того, в отдельных школах Ханты-Мансийска в 1950 г. доля детей из репрессированных народов была гораздо более значительной. Так, например, из 14-ти учащихся Начальной школы Затона № 11 русских было лишь два человека, тогда как основу составляли некие «астраханцы» (по нашему мнению, – калмыки) – 8 чел., немцы – 2 чел., эстонец и казах – по одну учащемуся. Представители репрессированных народов обучались также и в крупных семилетних и средних школах окружной столицы. Не случайно, ветеран педагогического труда Ханты-Мансийска Ю.Г. Созонов, бывший после войны директором Ханты-Мансийской семилетней школы № 3, сравнивал учащихся этой школы в первые послевоенные годы с колонией имени А.М. Горького из «Педагогической поэмы». «Было очень много детей, которым война нанесла глубокие душевные раны – многие родители не вернулись с войны, а дети в основном занимались «самовоспитанием». Однако он не уточнил, что некоторым из его учащихся раны нанесла не сама война, а сталинская политика в годы войны.
Анализ же национального состава учителей г. Ханты-Мансийска в 1950 г. и их распределения по графе «родной язык» позволяет обнаружить и иные закономерности. Так, из 119 педагогов окружной столицы русскими были названы 112 чел. или 94,1%. В школах города работали лишь 2 учителя – украинца, 2 – немца и 2 еврея. И только один педагог (директор Ханты-Мансийской начальной школы № 8 К.Г. Бабкина) происходил из числа ханты. Однако родным языком у нее был указан русский язык.
О чем это говорит? В первую очередь, нельзя не заметить, что, несмотря на наличие в городских школах немалого количества детей-калмыков, молдаван, финнов и других, учителей из данных национальностей в городе не имелось. То есть советские власти не поощряли назначение учителями представителей репрессированных народов и шли на это лишь за неимением выбора. По данным А.С. Иванова, именно в названное время, 8 августа 1950 г., накануне нового учебного года, Ханты-Мансийский окружком КПСС принял постановление, где содержалось требование снять с руководящих постов в советских и хозяйственных организациях всех спецпереселенцев, отмененное впоследствии Тюменским обкомом. Неудивительно, что в Ханты-Мансийской средней школе №1 трудились в начале 1950–51 уч.г. три учителя, фамилии которых могут указывать на их еврейское, либо немецкое происхождение (Р.И. Ройтерман, И.Ф. Шарабур, И.И. Фабер), но в графе «национальность» они указаны как русские.
Не может не удивлять и наличие в городе всего одного учителя-ханты, который, ко всему прочему, не владел языком собственного народа. Данную ситуацию можно считать парадоксальной. Фактически в окружной столице к началу 1950-х гг. в школах не имелось педагогических кадров, способных работать с детьми-ханты и манси на их родном языке. Это противоречило даже самой идее создания Остяко-Вогульского (Ханты-Мансийского) национального округа. На данном фоне почти безнадежной казалась затея окружного отдела народного образования об открытии в 1950–51 уч. г. Ханты-Мансийске музыкальной национальной школы.
Интересно также, что после того как Самаровская средняя школа превратилась в Ханты-Мансийскую среднюю школу №2, стала ощущаться нехватка средней школы в Самаровском районе. Поэтому в нач. 1950-х гг. планировалось открыть среднюю школу в Цынгалах Самаровского района, для чего предполагалось потратить 50 тыс. рублей на перевозку школьного здания из Черемхово.
Выводы. Таким образом, материалы проведенного нами исследования позволяют говорить об объективности данных окружного отдела народного образования о почти троекратном росте числа городских школ в Ханты-Мансийском национальном округе (с 5-ти до 14-ти) в 1945–1950 гг. С другой стороны, данный рост во многом носил искусственный характер, т.к. был достигнут за счет механического слияния уже имевшихся ханты-мансийских и самаровских школ, а также включения в список городских школ 4-х школ бывших трудовых поселков спецпереселенцев, фактически не входивших в черту села Самарово. Это позволяет нам говорить о злоупотреблениях со статистикой в 1940–1950 гг. Ханты-Мансийского окрисполкома, неоправданно включавших данные школы в число школ «города и райцентров».
Вследствие данных процессов, школьная сеть окружной столицы к началу 1950-х гг. включала не только бывшие спецпереселенческие школы, но также и немалое количество учащихся из представителей репрессированных народов, среди которых выделялись калмыки, немцы, украинцы, евреи и молдаване. При этом доля учащихся-ханты в городских школах составляла меньше 0,8%. Количество же учителей из числа репрессированных народов в окружной столице было менее заметным, что может свидетельствовать о существовании определенных ограничений со стороны советской власти на данный счет. Фактически отсутствовали в городе и учителя из малых народов Севера.
Все вместе взятое позволяет скорректировать высказывавшееся нами ранее утверждение о том, что рост числа городских школ в Югре в первые послевоенные годы был вызван общегосударственными урбанизационными процессами. Более того, полученные данные дают веские основания говорить об искусственном характере урбанизации в Ханты-Мансийском национальном округе в 1945–1950 гг., вызванной не столько объективным ростом численности городского населения, сколько манипуляциями властей региона административным ресурсом и статистикой, включением, либо не включением в разные периоды территории бывших трудпоселков спецпереселенцев в черту райцентра Самарово.
