— …Тяжело стало жить, — громко сокрушался господин за соседним столиком в кафе. – Машине моей уже четыре года, а поменять не могу, «европейки» в салонах сильно подорожали. Кризис, да тут еще этот ковид! Всегда на Новый год куда-нибудь на моря ездили, а нынче не получилось, удалось только в Москву слетать, жене небольшой шопинг устроить.
Этот случайно услышанный диалог я вспомнил накануне, когда посчастливилось общаться с одним из старейших жителей нашего города — Петром Федоровичем Финком. То, что в свое время пришлось пережить этому человеку, нам, сегодняшним, трудно осознать и прочувствовать. Однако он никогда не жалуется, не ворчит, не проклинает злодейку-судьбу, отнявшую у него счастливое детство. Почему? Люди тогда были сделаны из другого теста? Или просто у них была иной шкала жизненных ценностей?
Когда кончилось детство
Предки Петра Федоровича были выходцами из Германии. Они вошли в число тех специалистов, которых император Петр I пригласил строить свою новую столицу — Санкт-Петербург. На новом месте предкам понравилось, и они навсегда связали свою судьбу с такой великой, но такой непредсказуемой Россией.
Родился наш герой в пригороде Ленинграда – в поселке Парголово, в 1936 году. Он до сих пор хорошо помнит детскую железную дорогу, что проходила неподалеку от их дома, поездки в зоопарк и на удивительной красоты озера так называемого «Шуваловского парка», куда местные жители отправлялись отдыхать по выходным.
А потом детство кончилось и начался ужас блокады.
— Отца призвали на фронт — защищать Ленинград. Возле нашего дома поставили зенитчиков, которые иногда доверяли мне протирать тряпочкой прожектор. Хорошо помню самую вкусную в своей жизни конфетку – карамельку, которой меня угостили солдаты. Счастье…
Восемьдесят лет прошло с той поры, но до сих пор ничуть не утихла в груди душевная боль. Петру Федоровичу до сих пор тяжело вспоминать те страшные дни и мучительные ночи, как ленинградцы тысячами умирали от голода и болезней, погибали от взрывов бомб и снарядов, как каждый день на саночках везли на кладбище своих близких.
Как пытались выжить на 125 граммов хлеба в сутки…
В школу пошел босиком
Лишь через два года — в 1943-м – его вместе с мамой и маленьким братишкой вывезли из Ленинграда через Ладожское озеро. Петр Федорович вспоминает, что немцы сильно бомбили «дорогу жизни», а потому те, кому посчастливилось живыми добраться до противоположного берега, горько плакали…
— Вскоре нас в товарняке провезли через половину страны, и мы оказались в Омской области. Поселили нашу семью к одинокой вдове — тете Лизе. Вот человек был! Все, что у нее на столе имелось, отдавала нам…, — качает головой ветеран.
Через год беженцам пришла счастливая весточка о том, что отец ждет их в каком-то неведомом «Ханты-Мансийске». Голым одеться – только подпоясаться, а потому вскоре семья Финк отправилась в далекий северный городок, где на причале их встретил отец. Трудно передать словами ту радость, которую испытали люди, живыми вырвавшиеся из блокадного кошмара, и нашедшие своих родных.
Кстати, уже после войны семья предприняла попытку вернуться в Ленинград, но, как оказалось, очередь на получение мало-мальски приемлемого жилья составляет сотни тысяч человек. А потому родители вздохнули, махнули рукой и отправились работать на рыбокомбинат.
— Поначалу очень бедно жили, мне даже не в чем было ходить в школу, помню, первый раз на занятия босиком пошел, — вздыхает собеседник. — Потом отцу на работе выдали новую спецовку, и он поменял ее на обувку для меня.
Судьба — геофизика
Свой долгий трудовой путь Петр Федорович начал с должности ученика моториста на том же самом Ханты-Мансийском рыбокомбинате, а потом его призвали на службу в армию.
— Я всегда любил спорт, еще в школе стал перворазрядником по лыжам, входил в сборную города, позже выполнил норматив мастера спорта, — вспоминает наш герой. – Поэтому сразу после демобилизации меня приняли на работу в Ханты-Мансийскую геофизическую экспедицию в качестве методиста производственной гимнастики. В этом качестве я организовал спортивные команды, которые неплохо выступали, укрепляя тем самым здоровье работников и защищая честь родного предприятия.
Судьбоносной оказался разговор молодого спортсмена с управляющим Ханты-Мансийским геофизическим трестом. Евгений Васильевич Сутормин как-то поинтересовался:
– А ты долго еще бегать собираешься? Ты – парень толковый, надо поступать в институт и получать образование!
Но поначалу Петр Федорович закончил курсы операторов сейсмических станций и отправился в тайгу. Профессия геофизика пришлась ему по душе. Вскоре он стал начальником отряда, а затем дорос до начальника партии и лет пятнадцать не вылезал из трудных и долгих экспедиций.
— Потом меня с поля забрали, перевели начальником производственного отдела, который я возглавлял до окончательного выхода на пенсию в 2007-м году. Правда, и после меня приглашали на работу в разные уголки Югры и Ямала, — признается обладатель звания «Почетный разведчик недр» Министерства природных ресурсов РФ, — но я решил – хватит. Тем более, что давно и окончательно связал свою судьбу с Ханты-Мансийском.
А мы пойдем на север!
Сегодня Петр Федорович вместе с женой Любовью Васильевной живет в уютной светлой квартире в новом красивом доме.
— Вместе мы с 1977 года, а познакомились на рабочем месте – будущая супруга тогда трудилась в «камералке» нашей геофизической экспедиции. Так вот и нашли друг друга…, — тихо улыбается глава семьи.
Несмотря на свои авторитетные восемьдесят шесть лет, завзятый спортсмен и старый таежник не позволяет себе попусту лежать на диване у телевизора. Каждый день он устраивает себе весьма интенсивные «кардиотренировки»:
— По полтора-два часа хожу по улицам. У меня есть пять основных маршрутов…
И он начинает перечислять:
— Первый идет на северо-восток, потом поворачивает к северу…
Согласитесь — все-таки сказываются десятилетия работы в геофизике!
— А еще часто хожу в гараж, чтобы убрать снег и привести там все в порядок. Ну, и конечно, радует дача, куда мы заезжаем в апреле и возвращаемся обратно в город перед морозами. Я своими руками построил дом, гараж, баню, две теплицы. А жена клубы разбивает, там у нас все вокруг цветет и пахнет!
…Покидал я семью Финк, а в голове почему-то звучали строки Маяковского:
«Я знаю — город будет,
Я знаю — саду цвесть,
Когда такие люди
В стране в советской есть!»
Не знаете – почему?
