Валентина Патранова
В одном из июльских номеров «Литературной газеты» за 1991 год мне встретилась фамилия — Ю. Айхенвальд. Неужели это родственник Александра Айхенвальда, того самого, который дружил с Бухариным и о котором в своём капитальном труде «Вопросы ленинизма» упоминает сам товарищ Сталин? Интерес к этой фамилии у меня особый. В марте того года читала трёхтомное дело из архива КГБ по обвинению Александра Юльевича Айхенвальда в антисоветской, антигосударственной деятельности.
Мне уже приходилось писать о том, что в 1935-1937 годах он был самой заметной фигурой среди политических ссыльных в селе Берёзово. Это его в спешном порядке под усиленным конвоем везли в стылом январе в Москву.
Мысленно перелистываю страницы трёхтомного дела и припоминаю: да, в деле есть упоминание о сыне, кажется, его звали Юрий. Но ведь сколько лет прошло с тех пор! В более поздних материалах, реабилитирующих Айхенвальда, вроде бы есть упоминание о сыне, в том смысле, что в начале 50-х годов он был допрошен следователем.
Через два дня после того, как на страницах встретила знакомую фамилию, узнала: трагический отблеск судьбы отца упал и на сына. Его, двадцатилетнего студента, арестовали в 1949 году, а на свободу он вышел только в 1955.
Но забегаю вперёд. Автор статьи в «Литературной газете» действительно был сыном соратника Бухарина Александра Айхенвальда. Жил в Москве, по образованию педагог, по роду деятельности — писатель, поэт, публицист.
Наш первый часовой телефонный разговор взволновал обоих, вызвал взаимный интерес. Чувства сына к отцу, огромный интерес к малоизвестным страницам его биографии, думаю, объяснять не стоит. Мне же хотелось продолжить эту тему, узнать новые подробности из жизни Александра Айхенвальда, два года прожившего в округе.
Юрий Александрович любезно предоставил некоторые документы из семейного архива, на них я и буду ссылаться.
Перед нами судьба одной семьи. На её примере достаточно ярко и выпукло видно, что происходило в стране на самом деле. Фамилия Айхенвальд ещё в начале века была хорошо известна в кругах московской интеллигенции. Дед Юрия Александровича — Юлий Исаевич Айхенвальд — был литературным критиком, философом. О нём упоминают почти все энциклопедии. Вот как пишет о нём внук Юрий Александрович Айхенвальд: «После февральской революции Юлий Исаевич активно выступает как публицист и историк. Итогом этой его деятельности стала книга «Наша революция: её вожди и ведомые», где он утверждал, в частности, что большевизм с его грандиозными запросами «оставит Россию у разбитого корыта».
Не приемля власти большевиков, Юлий Исаевич был противником забастовок и саботажа. Он считал такую реакцию на большевизм разрушительной для России и по-прежнему занимался литературной и лекционной деятельностью. В 1922 году он опубликовал книгу «Поэты и поэтессы». Книга вызвала гнев Л.Д. Троцкого прежде всего статьей о Гумилёве. В статье «Диктатура, где твой хлыст?», опубликованной в «Правде» 3 июля 1922 года и целиком посвящённой Айхенвальду, Троцкий потребовал высылки этого «подколодного эстета» и других таких же (в статье не названных) за границу. Статья была подписана буквой «О», но все в семье знали, кто скрыт за псевдонимом «О».
Осенью 1922 года Ю.И. Айхенвальд был выслан за границу.
В Берлине, где Юлий Исаевич обосновался, он сразу же стал сотрудничать в кадетской газете «Руль», читал лекции в Берлинском Русском научном институте.
Младший сын Юлия Исаевича Александр Айхенвальд был убеждённым большевиком. Как случилось, что в семье, не приемлющей большевизм, могла зародиться микропартячейка? Юрий Александрович объясняет это так: «Мой отец, Александр Юльевич Айхенвальд, родился в 1904 году. Он получил хорошее домашнее воспитание: мать его, Нина Кирилловна (урождённая Томашева), в свое время окончила с золотой медалью Училище святой Екатерины в Москве (иначе — Екатерининский институт), она знала иностранные языки, рисовала, музицировала. Александр Айхенвальд учился в гимназии Флерова, что у Никитских ворот. С тринадцати лет, с 1917 года, Александр, как рассказывали мне об этом бабушка и тётка, носил в гимназию листовки разных партий, вообще «увлекался революцией». В 1918 году вместе со своим другом Пашей Рафесом, племянником известного социал-демократа Рафеса, он организовал учащуюся молодёжь в коммунистический союз. Базой для организаторов комсомола была гимназия Поповой, после революции — образцовая школа Хамовнического отдела народного образования. Там среди прочих учились дети членов правительства. П. Рафес приятельствовал с Львом Седовым, сыном Троцкого, Александр Айхенвальд бывал вместе с Павлом Рафесом у Троцких в Кремле. Возможно, личное знакомство с Троцким сыграло определённую роль в том, что в двадцать лет Александр стал троцкистом.
В 1920 году мой будущий отец вступил в РКП(б). Ему тогда было 16 лет. Тогда уже он стал слушателем Университета им. Свердлова. После окончания «Свердловки» он поступил в Институт Красной профессуры, оставшись для научной работы при Университете им. Свердлова.
По-видимому, с 1925 года отец сделался членом дружеского кружка молодых коммунистов, близких к Бухарину. Судя по воспоминаниям тех, кого я застал в живых, друзья уважали Александра Айхенвальда за открытость, доброту и человеческую надёжность. Несколько раз Сталин вызывал отца к себе в Кремль. Это было ещё в пору его близости с Бухариным.
В 1928 году двадцатичетырёхлетний Александр Айхенвальд выпустил книгу «Советская экономика». В предисловии к ней Н.И. Бухарин писал, что книга тов. Айхенвальда «отличается знакомством автора с конкретным экономическим материалом, высотой политического уровня и последовательностью политической линии… Эти достоинства книги тов. Айхенвальда обеспечат ей, несомненно, соответствующее место в нашей учебной экономической литературе».
Эти «достоинства» обеспечили книге отца пятидесятидевятилетний арест в спецхранах. Только в 1988 году эта книга, изъятая в 1929 году, вернулась в общий доступ. Первое издание «Советской экономики» отец подарил деду, когда был в Берлине в заграничной командировке (кажется, целью её было изучение рабочего движения). Это произошло в январе 1928 года. На книге Александр Айхенвальд сделал дарственную надпись «Неисправимому отцу со слабой надеждой ознакомить «Руль» с настоящей советской действительностью». В 1929 году редакция «Руля» опубликовала эту дарственную надпись с таким комментарием: «Прошло немногим больше года, и уже выяснилось, что с русской действительностью незнаком был сам А.Ю. Айхенвальд… Книга его изъята из обращения, и сам он стоит перед арестом и практическим ознакомлением с марксистскими методами ОГПУ».
Каяться в своём «бухарнизме» отец стал отнюдь не сразу. Его фраза: «Лучше быть правым уклонистом, чем безнадёжным идиотом» облетела партию и вызвала ярость сталинистов. В конце концов ему пришлось-таки покаяться, но он, как и его друзья, «бухаринцы», безнадёжным идиотом стать не смог. Когда моя мать, озадаченная тем, как же это он, покаявшись, обсуждает (и осуждает) в разговорах с друзьями линию партии, упрекнула его в двурушничестве, он ответил: «Сталинская коллективизация — это авантюра, прыжок через пропасть. Но я не мыслю себя вне партии. Это единственная реальная сейчас историческая сила. Поэтому я вместе с партией и делаю то, что делает партия. Но, Женя, не отнимай у меня и моих друзей права трезво оценивать положение».
Дальнейшая его судьба известна: Суздальский политизолятор, ссылка в Берёзово, Лубянка, Соловецкая, Орловская тюрьмы и расстрел в сентябре 1941 года.
Менее трагично, но не без больших потерь сложилась судьба сына «врага народа» Юрия Айхенвальда. О себе он пишет так: «Я родился в Москве 16 ноября 1928 года. Отца я почти совсем не помню. Его взяли рано утром, я спал, а когда проснулся, мне сказали, что отец в командировке. Лет до семи, до самой ссылки его в Берёзово, я так и думал. Моим воспитанием занималась прежде всего бабушка Нина Кирилловна. Она учила меня читать, писать, она рассказывала мне о важнейших событиях русской истории, пересказывала сюжеты Ветхого и Нового завета.
8 мая 1938 года маму арестовали. Бабушка взяла меня к себе. Ей шёл в то время 71-й год. Летом 1937 года арестовали её дочь Татьяну как члена семьи изменника Родины (муж Татьяны Юльевны был военным химиком, его расстреляли). Осенью 1937 года арестовали Бориса Исаевича Айхенвальда. В марте 1938 года он покончил с собой в Колымском лагере. Где-то в том же 1937 году арестовали и бабушку, но каким-то чудом отпустили через две недели.
1 октября 1949 года меня арестовали и дали как социально опасному элементу 10 лет ссылки. В то время я был верующим сталинистом, я не считал отца преступником, но поскольку у государственной машины должен быть один рулевой, то любые попытки его поправить «справа» или «слева» должны были пресекаться. Это обернулось трагедией для отца, но это было исторически необходимо. Однако в тюрьме я политически перевоспитался: у меня всё-таки хватило ума понять правоту споривших со мной сокамерников».
После реабилитации Юрий Александрович продолжил учёбу в пединституте и после окончания его десять лет проработал в школе учителем. Занимался литературной деятельностью. Как и отец, он не захотел быть «безнадёжным идиотом» и подписал письмо-протест по поводу нарушения законности на одном из тогдашних политических процессов. Итог — увольнение из школы.
В 70-е годы он интенсивно занимался литературной работой. Его книги вышли в свет сначала в издательствах Германии, США, потом и в Советском Союзе.
Такова судьба трех поколений московской семьи Айхенвальд. Как видим, преследование за инакомыслие началось с деда и коснулось внука. Будем надеяться, что на этом отечественная история поставит точку.
В 1989 году Александра Айхенвальда восстановили в партии. Сегодня этой партии, куда с открытой душой и светлыми надеждами вступали юные ученики Бухарина и которая отправила их, по сути, на смерть, не существует.
Трагические гримасы истории. Нет партии, нет людей, составляющих её цвет. Есть память сыновей, внуков. Наша общая горькая память…
