Областной комитет партии в постановлении от 23 августа в частности отменил проверку партдокументов, проведенную в Сургутской организации с нарушением одного из основных указаний ЦК ВКП(б) — ее проводил не секретарь, а заместитель секретаря райкома. Вторичная проверка, проведенная согласно постановления Обкома, показала насколько правильна была эта директива, насколько важно эго указание ЦК ВКП(б).
Письмо ЦК от 13 мая застало Сургутскую партийную организацию с хозяйством, находящемся в хаотическом состоянии. Запущено было все партийное хозяйство, начиная с райкома и кончая первичными партийными организациями.
Достаточно сказать, что в самом райкоме в течении почтя двух месяцев (до конца мая) работала техническим секретарем некто Кузнецова, выдававшая себя за комсомолку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она с комсомолом ничего общего не имеет. Эта Кузнецова тоже приложила свою руку к тому хаосу, который царил в делах районного комитета.
Учет коммунистов был организован скверно. Кандидат партии Петр Савойкин, ханты, полтора года «ходил в мертвых душах». Он был «обнаружен» только в июне.
В райкоме совершенно бесцельно, создавая возможности для всяких злоупотреблений, хранилось 11 кандидатских карточек умерших, переведенных в члены, выбывших из организации и т.д. У исключенного в 1934 году Кукушкина в течении года на руках оставалась кандидатская карточка.
В первичных партийных организациях, как и где попало, хранились копии учетных карточек коммунистов, партийные директивы, протоколы собраний и т.д. «Рекорд» в этом отношении побила парторганизация Сургутского рыбозавода (парторг т. Кабанов), где копии учетных карточек растеряли, партийные дела хранили вместе и в одних даже папках с профсоюзный делами, в незапертом шкафу. При ремонте комнаты они оказались сваленными в одну кучу на пол.
Проработка письма Центрального Комитета по району началась только с средины июня. Значение указаний Центрального Комитета не было уяснено партийной организацией. Директива о приведении в порядок партийного хозяйства была воспринята, как очередная кампания, Которую нужно возможно быстрее «провернуть». Так первичная парторганизация райисполкома предложила парторгу и коммунистам «выполнить указания письма ЦК в 48 часов».
Вообще, решения в первичных организациях по проработке письма ЦК наполнены общими фразами, в большинстве своем (Локосово, райинтегралсоюз) не содержат конкретных мероприятий.
Результаты повторной проверки глубоко отличны от первой. Первая проверка носила в значительной мере формальный характер: только сличали биографические данные, записи в документах и т.д., не вдаваясь в сущность того, как, какими путями, пришел в партию тот или иной коммунист, что он из себя представляет как коммунист и т.д. Первая проверка почти не вскрыла отрицательных явлений в организации в то время, как вторая проверка обнаружила большую засоренность партийных рядов.
В 1930 году Сургутской парторганизацией был принят в партию некто Фролов — темная личность, человек приехавший на Север в 1928-29 году, не имеющий абсолютно ни одного документа о том, кто он, откуда, как и почему приехал. Никто не интересовался прошлым Фролова ни при приеме в партию, ни при чистке. Его выбрали в райком, доверили руководство колхозом, в котором он окружил себя родней, зажал самокритику и творил беззакония. И никто в партийной организации не может членораздельно сказать, каким образом Фролов попал в партию. Фролов сейчас исключен из партии, расследуется его прошлое и история его приема в партию.
Кандидат партии Перфилий Савойкин, ханты, был на виду у партийной организации. Он — бойкий, развитый, работает в райисполкоме. Савойкин уменьшает себе года. Родившись в 1900 году, он достает справки о том, что он 1906 года рождения и что в момент бандитского восстания 1921 года он был еще совсем ребенком. Доказать это ему очень нужно потону, что, оказывается, он активно участвовал в восстании 1921 года, ловил коммунистов будучи в караулах и т. д.
Павел Белоусов целый год пробыл в армии Колчака, учавствовал в боях против Красной армии и убежал от Колчака только после его окончательного разгрома. Белоусов трижды исключался из партии за пьянство, половую распущенность, невыполнение партийных поручений и т.д. Четыре выговора ему объявили парткомы и Контрольная комиссия. Белоусов систематически уклонялся от содержания своих детей от первой и второй жены. Работая в Сургуте в должности заведующего райФО, Белоусов продолжал пьянствовать и бездельничать.
Переведенный во время чистки 1933 года в кандидаты партии за политическую неустойчивость и неграмотность, Придон в гражданскую войну служил у Колчака в добровольческих частях генерала Каппеля. От службы в Красной армии Придон уклонился. За бытность свою в партии Придон исключался из партии, имел три выговора, судился. Он систематически нарушал партийную дисциплину и даже после перевода в кандидаты над собой совершенно не работал. Из кандидатов партии он исключен.
Член партии с 1930 года Середкин, служивший в войсках Деникина до конца разгрома его армии, скрыл это при вступлении в партию и отказался от явки на проверку партдокументов.
Таковы факты, обнаруженные во время повторной проверки. Одновременно, проверка вскрыла большую расхлябанность в организации, падение партдисциплины.
Кандидат партии Аксенов, работающий в рыбтресте и живущий в районном центре, в течении десяти месяцев не платил членских взносов, объясняя это «отсутствием денег».
Необычайно легко было встать ив учет. Так, несколько месяцев на учете состоял некто Копорулин, имеющий документы кандидата партии. Ему доверили руководство базой Тундринского кооператива. Накануне выезда на проверку партдокументов, он сбежал, не сдав складов и даже захватив ключи от них. Как выясняется, Копорулин таким же образом сбежал в 1934 году с лесозаготовок в Кабаковском районе.
Для приема на учет во время проверки явился некто Банников, имеющий только партийный билет и, как выясняется, сбежавший из Сельтинского района, Удмуртской АССР, где он был снят с хозяйственной работы и отдан под суд.
Помимо всего этого, в процессе проверки задержано 9 партийных билетов для выяснения партийной принадлежности их владельцев.
Все это свидетельствует о засоренности Сургутской парторганизации, о недостаточно высокой партийной бдительности к проискам классово-враждебных элементов, протягивающих руки к партийному билету.
Обнаружен ряд фактов возмутительного, антипартийного отношения к своим партийным документам. Член партии Курьянов записал на партбилете имена и даты рождения своих детей; коммунистка Плесовских сама исправила в партбилете дату года рождения; парторг рыбозавода Кабанов искромсал корочки партбилета. У семи членов партии — дубликаты партбилетов, потому что подлинники они потеряли.
Проверка партдокументов вскрыла совершенно неудовлетворительное состояние внутрипартийной работы в парторганизации.
В большинстве своем коммунисты, особенно одиночки, не имеют систематических партийных заданий, не работают над повышением своего политического уровня, не читают газет, не ведут партийно-массовой работы.
Особенно отстает партийная работа с коммунистами-ханты, некоторые из них буквально предоставлены самим себе (Сарантеев, Очемкин Марк).
Характерно, что от текущих важнейших политических событий отстает даже районный партийный актив. Так, из 15 товарищей только двое-трое смогли более-менее толково рассказать о VII конгрессе Коминтерна, об итало-абиссинском конфликте. Партмассовая работа проводится в основном лишь вокруг текущих хозяйственных кампаний (рыбозаготовки и т.д.). Нет сколь-либо налаженного разъяснения трудящимся политики партии, основных политических лозунгов.
Проверка партдокументов вскрыла, что несмотря на гору резолюций, не было изучения коммунистов, их работы, знания быта, способностей и пр.
В процессе проверки на должность зав. Райздрава выдвинута член партии Пискунова, имеющая медицинский стаж с 1919 г., грамотная, окончившая СПШ. Она работала сестрой в больнице, в то время как райздравом заведовал товарищ совершенно никакого отношения к медицине не имеющий. Послан на учебу в СПШ т. Бахлыков, переведенный из членов в кандидаты в чистку 1933 года в связи с политнеграмотностью. Выяснилось, что по болезни он настолько отстал, что может подготовить себя к обратному приему в партию лишь в школе.
Надо сказать, что работа с переведенными из членов в кандидаты и сочувствующие в чистку 1933 года — организована чрезвычайно скверно и никого обратно в члены и кандидаты еще не принято. Переведенный в кандидаты т. Попов (Усть-Балык) даже не знал постановления ЦК об обратном приеме.
Бюро Райкома, обсуждая акты проверки партдокументов, и пленум Райкома, подводящий и утверждающий основные итоги проверки — признали, что имеющееся состояние внутрипартийной и партийно-массовой работы в дальнейшем нетерпимо и наметили ряд конкретных мероприятий по усилению работы с каждым коммунистом, по перестройке работы самого райкома и в первую очередь инструкторов райкома.
Проверка партийных документов внесла оживление во всю партийную работу — усилилась посещаемость и активность на собраниях, излаживается учеба в районном центре, повысился уровень классовой бдительности, особенно коммунистов ханты, что позволило разоблачить активных белобандитов и шаманов, пролезших в партию.
Но несомненно, что все это является только началом борьбы с организационной распущенностью и разгильдяйством, имеющим место в Сургутской райпарторганизации — борьбы, которая должна быть органически связана с общим подъемом уровня партийной работы, классовой бдительности и зоркости каждого коммуниста.
В. Марпург, секретарь Остяко-Вогульского ОК ВКП (б)
«Остяко-Вогульская правда», 29.9.1935
