Юрий Хозяинов
В качестве приданного Александра Васильевна Хозяинова в середине ХХ века оставила своим семерым детям по золотому червонцу (5-рублевой монете) и золотому обручальному кольцу. Одно из таких колец ношу я, хотя бабушку в живых уже не застал. Есть и другие семейные реликвии, переданные ею по наследству многочисленным потомкам: фарфоровая посуда императорского завода, швейная машинка, самовары…
Среди фамильных реликвий, оставшихся от моей бабушки, мною особо почитаем орден «Материнская слава» третьей степени, который она получила в год учреждения награды — в 1944-м. Этот орден стал свидетелем и хранителем истории многодетной семьи Хозяиновых.
Моя бабушка Александра Васильевна, урожденная Сургутскова, родилась в конце ХIХ века в деревне Реполово Самаровского района (ныне Ханты-Мансийский автономный округ), вышла замуж за Филиппа Ивановича Хозяинова и переехала к нему в село Тюли того же района. В семье родилось семеро детей: Антонина, Михаил, Павел, Александр (годов рождения их не знаю), Клавдия (1917), Марфа (1922) и самая младшая – Мария, моя мама (1924). Бабушка вырастила всех семерых, дала им хорошее по тем временам образование.
По рассказам мамы, ее отец Филипп Иванович был приписной казак, а это значит, что он периодически выезжал на сборы в Омск (в те годы это был областной центр) и получал неплохие деньги. В 1904 или 1905 году его призвали на русско-японскую войну. Участвовал в обороне Порт-Артура, награжден Георгиевскими крестами «За храбрость». Был ранен, лечился в госпитале. Потом окончил фельдшерское училище. У кого-то из родных я видел дедушкин диплом, удостоверяющий этот факт.
Глава семьи был и основным ее кормильцем. В селе Тюли построили свой двухэтажный дом. Александре Васильевне помогали няни из менее обеспеченных родственников и старшие дети. Филипп Иванович, возможно, работал по специальности, фельдшером. О том, работала ли где-то бабушка, мне неизвестно. Скорее всего, трудилась по хозяйству: шила, готовила, стирала… Старший сын Миша уже в подростковом возрасте начал работать продавцом в киоске на пристани, а его братья и сестры приносили туда на продажу грибы и ягоды, которые собирали в тайге.
Дедушка ушел из жизни в 1926 году. У вдовы остались на руках дети в возрасте 1, 3 и 8 лет. Старшие уже выросли, работали и как могли помогали своей маме. Она позаботилась о приданом для каждого, как я уже упоминал вначале, вкладывая имеющиеся в семье свободные деньги в золото.
В начале Великой Отечественной войны все трое сыновей ушли на фронт. Старшая дочь создала свою семью. Пустеющий дом бабушка продала сельсовету, в котором он и разместился, а сама с младшими детьми переехала в Ханты-Мансийск, где они заселились в общежитие.
Александра Васильевна приняла еще и двух женщин, эвакуированных из Ленинграда. Когда мне было 5-6 лет, мы с мамой ездили к ним в гости в Северную столицу. Их имена были Дора и Рина, и я их называл тетя Помидора и тетя Мандарина. Они жили в большой квартире на Театральной площади – очевидно, служили в сфере искусства. Я стал свидетелем, как к ним в гости приходил Иосиф Кобзон, а еще мы вместе были на квартире у женщины, где взрослые читали стихи. Мне запомнился орлиный профиль хозяйки – похоже, это была Анна Ахматова (как я понял уже во взрослом возрасте).
Когда осиротели внуки Александры Васильевны – дети Павла, погибшего на войне, – она не позволила забрать их в детский дом, а взяла к себе и вырастила их. В годы войны из четверых его детей одна девочка погибла от голода в младенчестве.
Вернулся с войны только дядя Миша. Он стал председателем Северкооппрома в Сургуте, там и похоронен. Александр пал на войне, не оставив наследников.
Еще во время войны, в 1944 году, оставшись за главу большой семьи, Александра Васильевна купила дом у генерального прораба строительства Ханты-Мансийска. Город тогда еще напоминал деревню.
Дом был хоть и одноэтажный, но высокий, сложенный из толстых кедровых бревен. До разделения на две половины в доме было 4 комнаты и прихожая. Все комнаты были проходные и отапливались тремя печами. Две из них: плита, на которой готовили, и «голландка» – имели общий дымоход, их топили по очереди.
Александра Васильевна после Победы прожила еще 8 лет – ее душа покинула этот мир поздней осенью 1953 года, как раз за 9 месяцев до моего рождения. По семейному преданию, мою маму с похорон бабушки провожал ее знакомый Семен. Он так горячо утешал Машу, что через 9 месяцев, 24 августа 1954 года, она родила меня. В дом бабушки, находившийся по улице Ленина, 28, меня и принесли из роддома 27 августа 1954 года.
Дом поступил во владение наследников первой линии – пятерых детей, так как сыновья Павел и Александр не вернулись с войны. Но все эти юридические тонкости меня мало интересовали: я считал этот дом своим, так как мы жили в нем. Мы – это моя мама, Хозяинова Мария Филлиповна, отец – Змановский Семен Яковлевич и я, Юра Хозяинов.
Пока я был маленьким, мы с мамой регулярно посещали могилу бабушки на старом кладбище в Ханты-Мансийске. Приходя, я видел лежащие возле памятника конфеты или ягоды. Мама говорила, что это мне от бабушки. Я спрашивал: «А где она это берет?». И мама отвечала: «Заказывает в специальном магазине».
Похоже, с бабушкой меня соединило не только кровное родство, но и невидимая духовная связь, которую трудно объяснить с позиций современной науки.
В 1971-72 годах я учился в Ханты-Мансийском национальном педагогическом училище. Вечером 31 декабря в училище был новогодний бал – танцы и концерт. Неожиданно мне стало плохо, и я пошел домой. На улице стоял мороз под 30 градусов, но мне было жарко и душно. Я шел, расстегнув пальто, но мне все равно было жарко. Я кое-как добрел до дома. Едва раздевшись, потерял сознание.
Когда я очнулся, комната преобразилась. Из стены и потолка на меня лился яркий, но не слепящий свет. Он проникал в комнату через большое отверстие в стене и потолке. Мне захотелось узнать, что это там светится. Я поднялся над диваном и легко, как воздушный шарик, полетел в образовавшееся отверстие.
Мне захотелось оглянуться, как я уже понял тогда, напоследок. На диване неподвижно лежало мое тело, а возле суетился фельдшер «скорой помощи». Когда я повернулся, чтобы продолжить путь в тоннель, вдруг увидел, что на моем пути стоит очень пожилая женщина, одетая во все черное: ее голову покрывал черный платок, руки опирались на палку.
– Куда это ты собрался? – строго спросила она меня. Вместо ответа я жестом показал за ее спину.
– Нет, – сказала старушка, – тебе туда рано! А ну-ка, возвращайся!
Я спорить не стал и через мгновение вновь оказался у себя в теле.
Это оказался грипп. Год был слишком тяжелым для меня. А «скорую» вызвала мама.
Позже, просматривая семейный альбом, я опознал женщину, не пустившую меня на тот свет. Это была она, мамина мама. Мой ангел-хранитель – моя бабушка Александра Васильевна. Вот так она не позволила мне уйти из жизни в 17 лет.
Отмечу также, что после того, как в 1953 году не стало моей бабушки, среди ее родственников до 1985 года никто не попрощался с жизнью. Как она это делала, понятно из моей истории».
