В состав экспедиции вошли: предприниматель ее тобольский купец А.А. Сыромятников, кандидаты естественных наук Иван Васильевич Гурский, Алексей Карлович Баяяус, Митрофан Константинович Кокшаров, отставной лесничий Алексей Александрович Андреев, штейгер Мухин, кузнец и два рабочих, знакомых с горным делом. Экспедиция выехала из Тобольска 30 июня 1892 года в 12 часов ночи на пароходе «Гражданин» торгового дома «Михаил Плотников и сыновья в Тобольске». Благодаря любезности распорядителя фирмы В.М. Плотникова (ныне умершего) члены экспедиции и кладь были провезены до Самарова бесплатно (Клади было до 200 пудов).
Так как местность от Тобольска до Самарова посещается сибиряками сравнительно довольно часто, то я не стану останавливаться на подробном ее описании. Берега Иртыша довольно пустынны и однообразны, левый везде низкий, а правый — возвышенный; растительность небогатая, на низменных местах — все тальник, а на возвышенных — еловый лес. Деревни и юрты попадаются довольно редко. Только одно место обращает на себя особенное внимание — это местность, известная под названием «Два брата». Находится она верст 20 ниже Демьянского села. На правом берегу выступает гора, на левом — как бы продолжение ее, остальной же берег совершенно низкий. Про название «Два брата» жители рассказывают целую легенду. Говорят, например, что будто бы в этом месте Иртыш прежде был так узок, что два брата, жившие на разных берегах, могли передавать друг другу вещи. Объясняется это тем, что Иртыш промыл гору и пошел по новому протоку, а старое русло вокруг горы занесло. Вообще в некоторых местах берега Иртыша сильно подмываются, и иногда происходят большие обвалы, поэтому пароходы стараются идти в некоторых местах посредине реки, капитаны боятся, как бы с их пароходами не повторилась история, имевшая место несколько лет тому назад на реке близ Демьянска со шхуной Функа. Когда последняя шла близ левого низменного берега, то правый высокий вдруг обвалился, и волна. происшедшая от этого обвала, была так велика, что шхуна оказалась выброшенной на берег. Проезжая это место, мы видели сваи, вбитые для стаскивания шхуны в воду. Посредине между Демьянском и Самаровым на левом берегу Иртыша расположено с. Реполовское, жители которого замечательны своей беспрерывной упрямой борьбой со стихиями природы. Несмотря на ежегодные громадные разливы Иртыша, постоянно погружающие в воду на продолжительное время все строения, жители этого села ни за что не хотят перебираться на более возвышенное место. Впрочем, крестьяне этого села вообще зажиточны, занимаются преимущественно рыболовством и заготовкой дров на пароходы (но в большую воду пароходы не пристают за ними, боясь стать на мель).
Не доезжая села Реполова, есть пески Матошина, на которых крестьяне ловят рыбу по спаде воды, а до этого занимаются очисткой песков, т.е. вытаскивают со дна нанесенные карчи (корни деревьев). Вытаскивание же это происходит следующим образом: длинную веревку тянут за концы две лодки на большом расстоянии одна от другой, и если веревка зацепится, то лодки сближаются и перекрещивают веревку, так что последняя таким образом захватывает карчу кругом, тогда тянут на берег. Так как карчи сильно мешают ловить рыбу неводами, то крестьяне при выкарчивании действуют весьма настойчиво. Один крестьянин возился с одной большой, засыпанной песком карчей три года и не мог вытащить ее, пока не придумал особый способ: закрутив карчу веревкой зимой через прорубь, он на лед положил два бревна, к которым и укрепил веревку, и так оставил. Весенний лед поднялся, приподнял карчу и увлек ее с собой.
В Демьянске мы были в час ночи 2 июля, а 3 июля в 7 часов утра — в Самарове.
Здесь пришлось оставить пароход и далее ехать на лодке. Каюк был предоставлен в полное наше распоряжение бесплатно здешним торговцем Василием Трофимовичем Земцовым, любезно снабжавшим многие экспедиции всем необходимым (Каюком называется большая крытая лодка). Наш каюк оказался весьма удобным и крепким, как оказалось впоследствии, когда мы ехали по рр. Войкару и Нелке с их каменистым дном. Каюк поднимал до 300 пудов и разделялся на два отделения. 3 июля мы не успели отправиться далее — нужно было приспособить каюк.
4 июля с утра стали погружаться и выехали в 12 часов 20 минут дня. На Земцовской пристани были в 1 час 30 минут.
В тот же день в 6 часов вечера увидели устье Иртыша, а в 10 часов выехали на Обь. Около юрт Белогорских ночевали — от Самарова всего 35 верст, нам ветер не благоприятствовал (во все время противный), и в течение 12 часов могли пройти лишь это небольшое расстояние, при хорошей же погоде до Сухоруковского села (117 верст) доезжают обыкновенно в сутки. Наш кормчий говорил, что он в 1888 году возил в лодке в с. Мужи Вороная, и они проехали в 9 суток, в том числе в Березове стояли трое суток, так что в пути были только шесть суток. Этот кормчий оказался не особенно хорош — мы два раза становились на мель, правда, ехали большей частью сорами, местами, покрытыми водой во время разлива, в прочее время — сухими (среди воды везде видны верхушки тала).
Обь сейчас в большом разливе. От горы до горы (в том числе соры), по словам ямщиков, будет более 20 верст. Юрты Белогорские все затоплены, но в них живут. Свой каюк мы привязали к углу одной юрты. Перед Белогорскими мы переплыли Обь. Ширина здесь — около двух верст, переплывали два часа. Переправились мы, лишь благодаря моему настоянию, кормчий же ссылался на ветер, затем остановились ночевать на противоположном берегу. Во время переправы сильно качало.
5 июля 12 часов дня. Подплываем к юртам Богдашин. Солнечный день, Плывем около правого берега Оби. берег гористый, эго так называемая северная гора. Стали у берега против юрт Богдашских, кормчий отказался ехать дальше, говорит: «Большая буря, на середине реки может залить каюк», но потом оказалось, что это был лишь предлог к отдыху. Отправились мы далее в пять часов и то только лишь тогда, когда увидели возвращающуюся из с. Троицы в Елизарово почтовую лодку. Во время 3,5-часовой стоянки поднимались на гору но очень обрывистому подъему. Масса чащи, хвойного леса мало. Весь лес от Самарова почти до Березова выгорел лет 20 тому назад от лесного пожара, что и послужило к обеднению края, так как не стало кедрового ореха и белки. Встречаются пихта, лиственница, кедр, береза, рябина, осина, а также хвощ, кукушкины слезы, земляника, княженика, красная смородина и малина, немало также встречается красных грибов — подосиновиков.
В 10 часов проходим мимо деревни Елизаровой — теперь село, часовня обращена в церковь (священника, впрочем, еще нет). Плывем правой стороной около горы. Вершины гор обросли березняком. Хотя Елизарово расположено на левом берегу, но на высоком месте, поэтому водой его не топит. После всех виденных нами ранее селений, затопленных водой, нам было приятно встретить это первое село от Самарова незатопленным. Подходя к протоку Вахлы, мы переправились на левый берег, при этом кормчий объяснил нам, что если бы мы этого не сделали, то нас затянуло бы в протоку. Прекрасная ночь. Луна отражается в облаках, что очень красиво. Попадается много речек, которые выходят из глубоких падей (оврагов), над ними вьется туман.
6 июля в 4 часа утра приплыли в Сухоруковское, село довольно порядочное, но все затоплено. Наводнение, говорят, повторяется каждый год, сообщение между домами — на лодке и по очень скверным мосткам, и то приходится перелезать через огороды. Церковь вся в воде, и к ней можно подъехать лишь на лодке к самой паперти, но служба бывает. Кладбище тоже в воде, виднеются лишь одни кресты, теперь стали хоронить в другом месте, верст за десять от села на горе. На самых высоких местах (релках) согнаны лошади и скот, кормят их талом, который привозят на лодках. На зиму из талу делают веники, которые запаривают водой. Здесь нам пришлось нанять новых гребцов, которые оказались потом довольно надоедливым народом. Несмотря на условленную плату до Кондинска (взяли втрое больше, чем самаровские от Самарова до Сухорукова), постоянно приставали к нам с различными просьбами: то чаю дай, то табаку и т.п.
Из Сухорукова выехали в 11 часов, переплываем Обь — прямо к горе. Ветер NO.
С этой станции по правому берегу пошел хвойный лес, но очень плохой дровяник, плохой потому, что лет тридцать тому назад были лесные пожары, и урман выгорел. Проезжаем мимо юрт Ворона, довольно живописно расположенных на правом берегу, на склоне горы среди леса. На левом берегу Кеврушки.
Разлив большой — от Северной до Полуденной горы до тридцати верст. 13 11 часов вечера проехали мимо затопленных песков Матошина — Колпаков, а в 12 часов 30 минут были близ юрт Карым-Кары (правый берег) на мысу, среди хвойною леса (кедры, ели и лиственницы), который простирается не более версты, далее же обгоревший лес, а на некоторых местах вырос дровяник. Ниже впадает р. Карым, по которой весной на плотах спускаются казымцы (остяки, живущие по р. Казыму) и привозят сухую рыбу, остаток пушнины, а затем остаются здесь до осени и промышляют по Оби; осенью же за ними приезжают олени. Езды до Казыму на оленях — сутки. На оленях и на лодках они выезжают также в Сухоруково, Троицу и Самарово. Большинство их промышляет белку и благодаря дорогой пене, по которой они сдавали ее в последние годы (так, например, в прошлом году по 18—20 кои., в 1890 году — 22—23), казымцы в настоящее время состоятельнее прочих остяков — не терпят особенной нужды. В Карым-Карах выстроена рыбопромышленником Мотошиным часовня для большего привлечения казымцев.
8 июля. 6 часов 45 минут утра, мы достигли села Малый Атлым, прекрасно расположенного на плоскогорье среди гор, покрытых кедрами. На самом краю стоит деревянная церковь, а правее, на горе, — остяцкие юрты среди кедров. Налево гора осыпалась, виднеется так называемый «Белый мыс». У горы расположены амбары и новенький домик с амбарами же (умершего рыбака Гаркушенко). Здесь мы были в обратный путь у местного креза Я.Г. Григорьева, три года тому назад ослепшего, но еще бодрого старика. Старик оказался большим хлебосолом. Между остяками он пользуется репутацией доброго человека за то, что не жмет при расчетах. Замечательно то, что Григорьев дает за рыбу дороже всех, а продает дешевле и в то же время пользуется хорошими барышами. Я объясняю это тем, что ему охотнее сдают, а также и покупают у него. Скорее оборот, скорее возвращается капитал. Нужно еще заметить, что у Григорьева прекрасный засол рыбы. Одно жаль, что во всех этих селениях для сдачи рыбы не устраивают пристаней или даже хотя бы просто мостков. Довольно трудно производить выгрузку товара, а баржа останавливается далеко от берега, рыбу из сарая выносят на носилках, сваливают в лодку, из лодки в люк баржи вытаскивают в корытах и сваливают в кучу, а затем уже в свободное время разбирают и укладывают в стопы. Такая грузка отнимает много времени, и сильно мнется рыба, тогда как по мосткам рыба на носилках прямо сваливалась бы в баржу. Еще желательнее бы было, чтобы рыбу закупоривали в ящики или бочки, тогда она имела бы большую ценность и лучше бы сохранялась. Жаль смотреть, как такая прекрасная рыба, как, например, нельма, муксун и сырок, портится плохим засолом и небрежным обращением.
Пять верст ниже с. М.-Атлымского проехали пески Малоатлымские, принадлежащие Горкушенко.
8 часов 25 минут дня, проехали мимо юрт Больше-Проточных (на левом берегу). Летом здесь живут остяки, а на зиму уезжают в Большой Атлым.
8 часов 46 минут. Большой Атлым. Расположен он в улове на плоскогорье, перед ним — остров, покрытый талом. Кругом — хвойный лес. Здесь впадает речка Б. Атлым, образующаяся от слияния двух рек — Моим и Бахры, вытекающих из гор. Около юрт видны запасы сена.
10 часов дня. Летняя станция Больше-Атлымская. Здесь живут ямщики, но они преимущественно занимаются рыбными промыслами. Около 14 построек юрт и амбаров. В первый раз увидали «норым» — это четырехугольный огород в пряслах, сверху наложены жерди для сушки рыбы. На подобных норымах сушится рыба, которая бывает в продаже под названием «сухой».
Окончание следует…
