Александр Петрушин
Березовские и сургутские милиционеры Кислицкого и Волкова мало походили на суворовских чудо-богатырей. Запуганные «отрядами красных орлов», оставшись без связи с администрацией и военным командованием Колчака, управляющие уездами Биржишко и Замятин обратились за помощью к руководству Северной области.
Штаб Печорского района белых получил директиву Архангельска о наступательных операциях сразу на трех направлениях: на города Березов, Усть-Сысольск и Чердынь. В Зауралье военные действия вел специальный отряд связи штаба Печорского района под командованием штабс-ротмистра Червинского, бывшего офицера 20-го Финляндского драгунского полка. В ноябре 1919 года Червинский фактически полностью стал контролировать Березовский уезд.
Главнокомандующий Северным фронтом белых генерал-лейтенант Е.К. Миллер в своих воспоминаниях писал: «В ноябре 1919 года была
установлена теле граф но-телефонная связь с городом Березовом на Оби, и березовский исправник доносил, что ввиду отхода войск адмирала Колчака и потери связи с сибирской администрацией он просит включить Березовский уезд в состав Северной области».
Начальником Березовского района «по просьбе ляпинский властей» был назначен ротмистр Бунаков из 10-го Печорского полка. Объединенные силы печорского и березовского отрядов достигли нескольких сотен штыков.
Кислицкий позднее показал: «…24 ноября 1919 года на службу был мобилизован прапорщик Булатников (бывший учитель). В ноябре же из-за Урала (Архангельская область) прибыли в Березов два офицера: ротмистр Бунаков и поручик Озатский с двумя солдатами, которые должны были поехать в Томск с важным секретным поручением. Во время пребывания этих офицеров в Березове Биржишко и Витвиновым было возбуждено ходатайство о присоединении Березовского уезда (а затем и Сургутского) к Архангельской области, о присылке солдат и оружия, а также и сибирских денег. Это ходатайство было удовлетворено…»
Присоединение Зауралья к Северной области не получило никакого отражения в истории края. Может, местные исследователи сочли малозначительным это событие или не располагали соответствующей документальной базой. Но историки Республики Коми И.Л. Жеребцов и М.В. Таскаев считают включение Березовского уезда в состав Северной области крупным успехом штаба Печорского района белых.
Усиление белогвардейцев в Березове испугало Лопарева, и он отступил в Демьянское.
«Это село мы заняли 8 ноября. Сразу же обезоружили почтово-телеграфное отделение и связались с Тобольском. Отряд за два дня вырос до 130 человек. Явившиеся товарищи во главе с одним фельдфебелем Переваловым, офицером Крыловым, Литвинским, Овсянкиным, Вторушиным где-то в болотах выкопали спрятанное колчаковское оружие — до 80 винтовок, 8 ящиков патронов и несколько револьверов.
Мое право на командование никем не оспаривалось. Отряд разбили на 4 взвода. Взводными я назначил старших унтеров: Крылова И.И., Перевалова В. (убит), незабвенного Бардакова (убит в 1921 году бандитами под Вагаем) и Скрипунова».
Уклоняясь от боевых столкновений с белогвардейцами, партизаны активно расправлялись с «внутренними врагами», нещадно притесняя зажиточных селян и всех тех, кто смел выражать какое-нибудь недовольство краснопартизанским руководством.
В своих воспоминаниях Лопарев привел такой случай: «…Наш штаб находился в почтово-телеграфном отделении, В комнату весь в куржаке важно вошел начальник Филинской заставы т. Карлин. Отрывает сосульки льда с усов, с треском бьет их об пол.
— Ну, товарищ Лопарев, я одного субчика угробил.
— Кого? За что? — общее внимание 20 лучших партизан импонирует Сене.
— Угробил кулака горно-субботинского Вторушина.
— Ну туда ему и дорога, расскажи.
— Вы ушли. Собрал я филинских мужиков на сходку, кто, говорю, «за», кто «против». Все «за», только просят: уберите от нас эту гадину-погану — купца Вторушина. Придут белые всех нас выдаст. Ага, отвечаю, подь сюда, голубок. Арестовать. Взяли, повезли. А старик пилит и пилит меня, терпежу нет.
— Молчи, старый хрыч, убью из «нагана» и до Лопарева не довезу. Не унимается: пилит, смеется, стращает белыми. Совсем вывел из себя. Сам сидит на лавке в большой шубе с кушаком, рожа — с похмелья не оберешь. Донял он меня, выхватил я «наган» — раз! Он — брык с лавки. Пощупал я пульс — пропал. Ну, собаке — собачья смерть! Все!
Этот рассказ прервал звонок телефона из Горной Субботы (удобный пункт на горе над зимним трактом; в случае появления белых можно сообщить нам по телефону, а самим выходить прямиком по тайге на лыжах в Демьянск).
— В чем дело, поганцы? — спрашиваю.
— Пришли, — сообщают, — в Горную Субботу, залезли на столб, включили телефон, повели провода в избу. Зашли и ахнули: «угробленный» Вторушин сидит в переднем углу за самоваром, с бороды пот капает. Увидел нас блюдце из рук вдребезги. Побледнел, упал на колени, кричит: «Больше не буду! Простите! Пощадите!» — Узнали: пуля от сенькиного «Смит-Вессона» запуталась в шерсти полушубка, который был под тулупом. От страха старик упал. А что Сеня понимает в пульсе, к тому же под сильной «мухой» за ухом.
Пересказал эту историю ребятам — смеялись до слез. Карлин побледнел. Выхватил свой «наган», швырнул его об пол.
— Давай мне, товарищ Лопарев, настоящий «наган». С этим говном я не хочу себя срамить.
Дал ему новенький «наган». Успокоил. Парень действительно решительный и храбрый.
В тот же день приехал в Демьянск т. Зырянов А., статный, высокий военный, развитый, умный. Сразу взяли его помощником (убит в 1921 году в бою с бандитами на Сургутском фронте).
Тогда же пришел ответ-телеграмма т. Блюхера на нашу просьбу о помощи: «Сложившейся обстановке помощи оказать не могу. Выходите из положения сами. Привет красным партизанам!» Ему было явно не до нас…»
Лопарев не ошибся в своем заключении. Войска Колчака потеряли уже всякую боеспособность и красным частям Восточного фронта предстояло преодолевать не сопротивление противника, а пространство. Пока Пятая армия успешно преследовала колчаковцев вдоль главной железнодорожной магистрали по направлению к Омску, Третья армия 24 октября 1919 года заняла Заводоуковск, 3 ноября — Голышманово, еще через день — Ишим. Утром 14 ноября 27-я дивизия Блажевича, сделав за сутки на подводах 100-километровый переход, переправилась по льду на восточный берег Иртыша.
Подводя итоги боев, завершившихся взятием Омска, газета «Красный набат» сообщила, что с 16 октября по 16 ноября войсками Восточного фронта занято шесть больших городов: Тобольск (вторично), Ишим, Тюкалинск, Петропавловск, Кокчетав, Омск. Взято в плен 10 генералов, свыше 1000 офицеров, 27 тысяч солдат, причем пять полков в полном составе, штаб дивизии, 4 полковых штаба. Захвачены 30 орудий, 232 пулемета, 3560 винтовок, несколько миллионов снарядов и патронов, два бронепоезда и несколько поездов, 80 паровозов, 3000 вагонов, много лошадей, хлеба, зерна и муки — более 5 миллионов пудов…
Лопарев понял: в обстановке окончательного разгрома главных сил Колчака красные войска не будут отвлечены на второстепенный обь-иртышский театр военных действий. На какое-то время Тобольский Север отдавался тем, кто успел. Упускать такую возможность? По признанию Лопарева: «…богачи припрятывали ценности в речках и урманах, а прятать было чего: у одного поганого купчишки из Самарово Кузнецова И.Г., «козла», в последние годы империалистической войны его племянник Кузнецов Яков цапнул шкатулку с деньгами, в которой оказалось ни много ни мало 100 000 рубликов…»
Лопареву хотелось, но не моглось. «Получив сведения от матери нашего славного Бардакова, старушки 60 лет, пригнавшей на лошадке из Болчар, о появлении на Конде неизвестного отряда, я распорядился отступить еще на 90 км до с. Увата (150 км от Тобольска). Выехали в тот же день на 180 лошадях в составе до 200 человек…»
Такая численность отряда сомнительна. По заявлению С.С. Шаламова, жителя с. Реполово, датированному 28 мая 1930 года, «…после госпиталя, не доехав до своего села версты две, навстречу попались несколько знакомых, коим угрожала опасность проживать дома от милиции Волкова, и они бежали, в том числе были товарищ П.П. Лопарев, Х.Е. Башмаков и прочие. Мы с ними переговорили, я им рассказал, что за мной никого нет, все благополучно. Товарищи мне предложили вернуться с ними обратно (в г. Тобольск), но я решил ехать до дома.
После них в Реполово прибыл отряд милиции, который преследовал противников власти. Мне не пришлось быть в своем доме, пришлось скрыться в сено, перед утром удалось убежать в лес, куда мне подали лошадь, и я вернулся обратно догонять бежавших товарищей. Доехали до села Увата. Нас набралось человек пятьдесят. Из Увата стали просить по телефону Тобольск о высылке навстречу вооруженного отряда красноармейцев или вооружить нас. Из Тобольска выслали несколько винтовок, и тогда мы добровольно сформировались в партизанский отряд и вернулись обратно на Самарово во главе с товарищем П.И. Лопаревым».
В воспоминаниях Лопарева так: «…С небольшой группой я выехал 13 ноября в Тобольск, связался с исполкомом, военкомом и информировал их о положении дел. Потом, довольный теплым приемом, получив немного разных винтовок и патронов, утром 15 ноября выехал к отряду и догнал его 17 ноября вечером у Реполово. Тогда же между Лопаревым и Зыряновым началось соперничество. Есть версия: из-за К.П. Дорониной.
«…Среди партизан, — считал Лопарев, — было какое-то недовольство. Нервировало отсутствие противника на тракте и сведений о нем. Зырянов, как не строевой, не сумел как следует прибрать к рукам всю партизанскую массу».
Стремление Лопарева приукрасить в 1931 году события конца 1919 года и показать себя организатором партизанского отряда и его командиром понятны.
Но рядовые участники тех дней считали: «… 11 ноября 1919 года в селе Уват быв. Тобольского уезда происходил стихийный слет бывших солдат царской армии, вернувшихся с фронта и скрывавшихся по лесам от колчаковских мобилизаций или дезертировавших из колчаковской армии, а также бывших советских работников, уклонявшихся или бежавших из-под арестов колчаковских карательных отрядов.
Во время этого слета на территории, по существу, никем не охраняемой, сразу начался в отдельных местах захват телефона, телеграфа, аресты активных колчаковцев, но все эго происходило на ничейной территории, с которой колчаковцы ушли, а части Красной армии еще не заняли, и не носило организованного характера. Единого руководства и общего продуманного плана действий не существовало. Средства связи отдельными группами, следовавшими на слет, мимоходом захватывались и туг же оставлялись (группа П.И. Лопарева).
…На слете в селе Уват был организован партизанский отряд, командиром избран А.П. Зырянов (но не Лопарев, — А.П.), и в помощь ему создан Военный совет как совещательный орган без права вмешательства в военно-оперативные распоряжения командира отряда».
Назван состав Военного совета: «…председатель — командир отряда А.П. Зырянов и члены: Иван Иванович Литвинов — крестьянин Уватской волости, быв. ст. унтер-офицер царской армии, Платон Ильич Лопарев — житель села Самарова, Варлам Федорович Перевалов — житель села Демьянска, бывш. фельдфебель царской армии, и Иван Авксентьевич Бублик — политссыльный, проживающий в селе Самарове.
Из села Увата партизанский отряд, насчитывающий 100—120 бойцов, вооруженных в подавляющем большинстве охотничьим оружием, старыми винтовками и дробовиками, начал наступление на север.
Слабое вооружение отряда являлось предметом постоянной заботы командира и Военного совета отряда, поэтому в целях изыскания для партизан стрелкового оружия из Увата в Тобольск был направлен член Военного совета П.П. Лопарев, однако ему в снабжении отряда оружием было отказано, так как сам тобольский гарнизон не располагал в то время запасами оружия. Тов. Лопареву все же удалось получить небольшое количество винтовок и боеприпасов к ним, но это ни в коем случае не обеспечивало партизан стрелковым оружием…»
Продолжение следует…
