Александр Петрушин
В отличие от Лопарева Зырянов почти не упоминается в публикациях о советском периоде истории Обь-Иртышского Севера. Его имени нет в трехтомной энциклопедии Ханты-Мансийского автономного округа, а в учебнике «История Ханты-Мансийского автономного округа с древности до наших дней», изданном в Екатеринбурге в 1999 году, он даже в составе Военного совета партизанского отряда не назван. Несправедливо.
Остякообразный Лопарев внешне сильно уступал красавцу Зырянову — не в этом ли таились причины их соперничества?
Антонин Петрович Зырянов родился в 1892 году в деревне Борки Самаровской волости Тобольского уезда в семье крестьянина-рыбака. В 1905 году с отличием окончил Реполовскую сельскую школу, много читал. В 1915 году его, как и Лопарева, мобилизовали в царскую армию, но зачислили не во вспомогательные части, а в 223-й Одаевский пехотный полк, отличившийся на германском фронте. Утверждение Лопарева в 1931 году о «нестроевой службе» своего соперника (погибшего в 1921 году, — А.П.) можно расценить как попытку принизить авторитет настоящего командира партизанского отряда и возвеличить себя. Тем более что документальные свидетельства рядовых партизан об отношениях между членами Военного совета отряда исчезли после загадочного пожара в помещении тобольской секции красных партизан.
С марта 1918 года работал секретарем Реполовского волисполкома, а с отступлением колчаковцев из Тобольска скрывался в окрестных лесах.
Движение партизан на север выглядело в изложении Лопарева следующим образом:«Прибыв 17 ноября в Реполово, я немедленно поехал на телефон в надежде разнюхать что-либо о положении в Самаровском. Приехал как раз кстати: из Самаровского меня настойчиво вызывали уже полчаса. Слушаю и не верю: Скрипунов, прошедший путь Болчары—Белогорье—Самарово, сообщил мне, что ни в Белогорье, ни в Самарово нет колчаковцев, поэтому Самарово заняли без боя. Передаю по телефону пароль, получаю отзыв, но в душе страшные сомнения: может, скрипуновский отряд разбит, а враги пытками вытянули из ребят признания, а теперь заманивают в ловушку и мой отряд?
Прошу Самарово вызвать к телефону брата. Узнаю его по наводящим вопросам. На душе сразу легко и весело. На радостях преодолели за 10 часов 100 км пути до Самарова… Мороз здоровый, с треском. В плохой обувишке у фельдшерички (Доронина, — А.П.) колеют ноги. Мне и самому не жарко, но распариваю. «Снимай чулки, суй в пазуху…» В Самарове в первую очередь занялись восстановлением телеграфной связи с Тобольском — политическим и хозяйственным центром губернии. Связались с военкомом т. Петровым Владимиром…»
Заметна разница: «я» и «мы». Потому что с Тобольском разговаривал не Лопарев, а Зырянов — командир партизанского отряда. Сохранились подписанные им телеграммы:
«Тобольск. Уездвоенкому. Прошу сообщить, каком положении находится посылка оружия, денег и политорганизатора. Ком партизан Зырянов».
6 декабря 1919 года еще телеграмма: «Ответ о снабжении отряда оружием и снаряжением ждем немедленный и определенный. Люди в отряд каждый день прибывают, а вооружить их нечем. Компартизан Зырянов».
Первое боестолкновение партизан с белыми произошло 18 ноября. По показаниям прапорщика Булатникова, штаб Печорского района белых решил довести до военного командования Колчака решение о присоединении Березовского уезда к Северной области. С этой целью представители объединенных печорского и березовского белых отрядов ротмистр Бунаков, поручик Озадский и прапорщик Булатников с охраной отправились в Томск через Самарово и Сургут, но в Белогорье попали в партизанскую засаду и после перестрелки отступили в село Кондинское.
В своих воспоминаниях Лопарев так описал эту стычку: «…18 ноября, заняв Белогорье, отряд Бардакова и Скрипу нова получил сообщение из Троицкого о появлении белых. Их было немного — всего 21 человек, 7 из них двигались впереди — разведка, а 14 — следовали за ними. Впустив в деревню разведку, открыли огонь — трое белых было убито, двое ранено, захвачено 4 винтовки и 2 револьвера. У нас один ранен (сам отстрелил себе палец из-за неосторожного обращения с оружием, — А.П.).
Следовавшие за разведкой белые, услыхав стрельбу, в панике повернули обратно и не остановились даже в д. Троицке. Этот отряд оказался делегацией правительства Чайковского к Колчаку.
В засаде на Белогорье отличился наш славный Сеня Карлин. Один из белых — фельдфебель или унтер — заскочил в хлев и стал отстреливаться через щели и окна из винтовки и нагана.
Сене эта канитель надоела: выпустив по беляку несколько пуль, он бросился в хлев и вытащил дрыгающего унтера.
— Ну-ка, вылазь, белая стерва, из малицы. Ишь, разоделся, паршивец! — и вытряхнул труп из богатой малицы. Надел ее поверх своего вконец оборванного пиджака, нимало не смущаясь ручьями стекающей теплой крови. Похлопывая по малице, говорил:
— Теперь меня, понимаешь, 40 градусов не прошибет, важнейшая, понимаешь, штука (любил и любит он словечко «понимаешь»).
19 ноября отряд т. Бардакова занял село Елизарово, что по тракту на север в 75 км от Самарова…»
По свидетельствам очевидцев, «партизаны смело вступали в деревню, ежели белых не было, ходили по ней с песнями (непременно революционными), агитировали о свободе, хвалились своей силой. Вволю попев в деревне, партизаны уходили за околицу, давали залп из всех ружей, затем с шумом, с песнями, временами стреляя, медленно двигались обратно к Самаровскому…»
Партизанская война в Среднем Приобье была полна экзотики: «…для устрашения врагов, — отмечал Лопарев, — мы изобрели «пушку». Мешочки с порохом подвешивались к высоким кедрам и взрывались. Шум и страшный треск ломающего дерева наводили панику на противника».
Не отказывались партизаны и от телеграфно-телефонных «пушек». По предложению Лопарева Бардаков «выкинул фортель — ахнешь!»
«Рано утром 20 ноября он с небольшим отрядом ускакал на Обь к телефонной будке (в 15 км от Елизарово). Звонит в сторону белых. Ему отвечает офицер М. Атлымского штаба.
— Господа, господа, я — Слободсков, елизаровский купец. Спасите меня ради бога! В Елизарово сегодня утром ворвались 300 человек мадьяр с пулеметами и пушкой, перебили всех купцов, остался я один. Спасите, они уже сюда едут.
Тут дверь по условному знаку открывается: шум, грохот сапогов, выстрелы, предсмертный крик…
Вообразив, что Елизарово действительно заняли мадьяры, колчаковский штаб перебрался сначала в Кондинск, а затем в Березов. Но все же, — признал Лопарев, — они оставили в Атлымах и Кондинске небольшие силы, не проявляя, впрочем, активности…»
Белые подтянули из-за Урала в Березово дополнительные и хорошо вооруженные части. В уезде была объявлена мобилизация. В декабре 1919 года они предприняли наступление в направлении Карымкар. В телеграфном донесении в Архангельск отмечено: «21 декабря разведка березовского гарнизона при поддержке конных пулеметных частей дошла до села Нарыкары (так в тексте, — А.П.) в 288 верстах от Березова. Бой в селе с большевиками: выбили красных из села. Захвачено 14 винтовок, много разного имущества. Все награбленное красными возвращено владельцам. Наши и сибирские части рвутся в бой».
В то же время колчаковцы оставили Тундрино и Сургут, бросив вмерзшие в лед пароходы со снаряжением, продовольствием и ценностями, отступили к Томску, соединившись там с частями 1-й Сибирской армии генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева.
После этого отступления, похожего на бегство, «партизаны Ивана Ивановича Крылова — крестьянина дер. Моховой Уватской волости и Хрисанфа Егоровича Башмакова — рыбака из дер. Базьяны спокойно заняли деревню Шапшу, села Зенково, Тундрино и Сургут…»
Но «победа» на Сургутском направлении насторожила Зырянова. 7 декабря он отправил телеграммы в Сургут и в Тобольск.
«Начальнику отряда разведки Баш макову. Достигнув села Тундрино остановитесь и не двигайтесь до особого распоряжения. Разведку вести только через население… Будьте осторожны. Если будет отрезан белым путь отступления к Томску, то они могут сделать отчаянную попытку вернуться в Сургут и пробиться на Березов для эвакуации в Архангельск, который не слышно еще, что занят».
«Уездному военкому т. Петрову. Прошу скорее выяснить, какая местность Тюменской губернии занята Красной армией. Если будет отрезан путь белых на Томск, то они могут предпринять отчаянную попытку прорваться на Березов для бегства в Архангельск».
Лопарев в воспоминаниях признал: «Нас спасло, что колчаковцы решили пробиваться на Дальний Восток, а не к Архангельску».
Сибирские белогвардейцы рассчитывали пополнить армию в Новониколаевске, Томске, Барнауле и Красноярске новобранцами, организовать новый фронт и отбить Сургут, Самарово, Тобольск. «Однако, — по свидетельству Пепеляева, — запасные полки в тыловых городах выражали резкое недовольство колчаковским режимом и не хотели сражаться с красными войсками. Упала дисциплина. Жажда как-то скорее окончить войну овладела всеми. Началось повальное дезертирство. Между Томском и Красноярском 1-й Сибирской армии не стало…»
20 декабря 1919 года в Томск вступила 30-я стрелковая дивизия 20-летнего Альберта Лапина. Красные захватили свыше 30 тысяч пленных и богатые трофеи.
А среди красных партизан Тобольского Севера произошел раскол.
Продолжение следует…
