И. Титов (корр. «Правды»)
Все реки Крайнего Севера, влево от Оби, текут с Урала, где более 200 лет известны богатые прииски. Это давно приметили рудознатцы и устремили свои взоры на Север.
В 1823 году на границе между Богословским горным округом и владениями заводчиков Всеволжских был найден драгоценный металл. А через пять лет открыты богатейшие россыпи его на берегах Шапши, Ивделя, Шегультана и Сосьвы. Здесь возник новый золотодобывающий район, а толпы старателей двинулись дальше, на Север, на реки Приполярного Урала.
Приполярный Урал оказался крепким орешком. Бездорожье и суровые зимы сильно мешали вести серьезную разведку и добычу золота. Прошло более столетия, прежде чем советские геологи сказали: «Да, в Приполярном Урале есть промышленные запасы золота».
Сегодня есть два центра, откуда развертывается наступление на Приполярный Урал, — это Саранпауль на реке Ляпин и город Ивдель в Свердловской области. В Ивделе — железная дорога, аэропорт. Оттуда забрасывают в разведывательные партии снаряжение и технику. В Саранпауле — геологоразведочная комплексная экспедиция. Руководит ею опытный инженер-геолог Вилен Михайлович Каменев.
…Так случилось, что мы прибыли с ним в Саранпауль одним самолетом. Познакомились еще дорогой, и он пригласил меня зайти к себе в дом.
Его ждали. Из Винницы приехала погостить мать, Евдокия Львовна, а с нею Женя и Леня, сыновья Вилена Михайловича. На лето они уезжали к бабушке. Раньше там и учились. Теперь — другое дело. Саранпауль — большой поселок со своей школой, и, хотя не хотелось бабушке отпускать внуков, отец настоял, чтобы они росли сибиряками.
Жена его, Серафима Никитична, тоже геолог. Пятнадцать лет они не одну палатку, не одно зимовье обживали вместе.
Все у этого человека связано с геологией, а смотрю на него — ни традиционной бороды, ни усов, ни саженных плеч. Конечно, плечи Вилена Михайловича знавали и двухпудовые рюкзаки, но выглядит он самым обычным горожанином.
— Мы уже давненько первый десант «забросили» из Салехарда. Конечно, и до нас здесь работали геологи, но данные их были противоречивы. Одни очень высоко оценивали его золотоносность, другие вовсе отрицали перспективы: это были «беглые» рейды. Нам предстояло более тщательно изучить несколько площадей и, таким образом, разгадать тайну Приполярного Урала.
…Стоял февраль 1962 года. Зима выдалась на редкость холодная. Обледенелые пики Уральского хребта почти все время были закрыты густыми облаками. Но геологи не могли ждать тепла. И сюда, в царство снегов и обжигающих ветров, из Салехарда забросили три группы горных проходчиков.
Каменев с небольшим отрядом высадился в верховьях речки Хобе-Ю. Расчистили площадки от снега, разбили палатки с настилами из досок вместо полов. И первым делом начали рубить теплое зимовье.
Мерзли даже в спальных мешках. Часто Каменев не мог уснуть, делился беспокойством с прорабом Кучуковым:
— Выдержат ли люди? Большинство впервые в зимней экспедиции…
— Да… Если не забросят продуктов, придется нелегко. Вон как метет буран — какой вертолет сюда пробьется…
Однажды утром несколько человек принесли ему заявления об увольнении.
Вилен Михайлович хотел было уговаривать их, искал подходящие слова. Но ему не пришлось говорить. Зашел рабочий Павел Тарлеев. Веселый, оживленный, он увидел в руках ребят бумажки, смекнул, что к чему, но вида не подал.
— А ну, десантники, за мной, бревна тесать! Кто больше заготовит — первый в новой бане вымоется!
И увел за собой упирающихся ребят…
Как-то им сообщили по рации: в Саранпауль доставлены для них два новых вездехода. Но как их перегнать?
— Надо связаться с местными жителями, — посоветовал старший геолог Владимир Шальных. — Они знают все тропы и старые дороги.
Охотник манси Петр Номин десять дней и десять ночей вел машины через таежные завалы и крутые склоны гор. Не выключали моторы. Если застынут — не завести на морозе. И спали в кабине, уткнувшись головой в приборную доску. Прошли 600 километров, уже совсем было рукой подать до базы, когда натолкнулись на сплошную полосу бурелома. Думали, придется еще одну ночь танцевать на снегу, но впереди замелькали огоньки: через лес с факелами, фонарями бежали к ним люди — вся партия, вместе с начальником, вышла навстречу и расчистила завалы на самом трудном участке пути. И вскоре Каменев мог доложить в геологическое управление: в долине речки Ярото-Шор найдено первое месторождение россыпного золота, имеющее промышленные запасы. И в этом же районе — еще одно, в коренных породах.
— Странное дело, — говорит Каменев, — чем больше я хожу по земле, тем крепче убеждаюсь, что богатый или бедный район понятие весьма относительное. Оно зависит от степени изученности и состояния науки. Каждое время выдвигает требования на какие-то новые металлы или минералы. Глина, доставлявшая много хлопот дорожникам, оказывается алюминиевым сырьем, непроходимые болота — месторождениями торфа.
А наш край? Бывшее место ссылок… И никаких надежд на будущее. Вот посмотрите, что о нем писал в прошлом веке тот же Ипполит Завалишин:
«Березовский округ. Крайний Север, страна холодная и пустынная, которой сама природа упорно отказывает в будущем. Вологодский купец Лыткин давно замышлял проложить железную дорогу от Пустоозерска до Оби. Но найдет ли он 45 миллионов рублей? Навряд! Лучше пожелать всему этому краю честных чиновников, добросовестных купцов, заботливых священников, да при просвещенном содействии генерал-губернатора — умных торговых компаний для дельных и полезных предприятий. Это будет краю повыгоднее…»
— Чувствуете: у края не было будущего. А теперь посмотрите на карту: Березово, Игрим, Пунга — это газ. Его уже получает по трубопроводу Урал. Рядом, в Шаиме, — нефть. Только начали копать на Приполярном Урале — уголь. И он недолго будет лежать без дела. Там и горный хрусталь, и медь. И золото… А мы ведь только начинаем разведку.
Еду в центр золотоносного района, в Усть-Манью, посмотреть, как проходит «золотая лихорадка» в наши дни. Мне помнится старательский ажиотаж в Забайкалье в начале тридцатых годов. От Нерчинских приисков до Горного Зерентуя в узеньких падях между сопками, по ручьям и речкам в одиночку и артелями работали сотни люден. Это были осколки «фартовой» вольницы, что так мастерски описаны Короленко и Шишковым.
Старатели ходили в широченных, с напуском, шароварах из плиса или вельвета, в мягких хромовых сапогах, опоясывались кушаками из целого куска материи. Сколько их, лихих приискателей, в десятый раз перелопачивали и промывали старые отвалы, искали в глухих и отдаленных местах свои заветные «ключики»! Были среди них люди с природной сметкой, подлинные рудознатцы. Но стоило кому-нибудь найти «хорошее» золото, как сразу же, с лихорадочной поспешностью вокруг вырастали временные поселки. Люди торопились жить. Знали, иссякнет жила, — здесь снова все замрет и опустеет.
Ничего этого нет в Усть-Манье. Деловая будничная обстановка. О золоте геологи и рабочие говорят с интересом: каждый очень хочет наткнуться на «богатую россыпь». Но это не ажиотаж, а увлеченность первооткрывателя.
Начальник партии Владимир Никитович Агеенко по-хозяйски встречает гостей из Свердловска. Это, так сказать, «смотрины». Из могучего треста «Уралзолото» приехали управляющий Ю.Г. Гусарский, главный инженер В.П. Смирнов, главный геолог А.Ю. Макаров. Им нужно подробно узнать, чем располагает Приполярный Урал.
Потом они облетели на вертолете все буровые участки, побывали у проходчиков, детально ознакомились с новым районом. Перед отъездом я взял у них интервью.
— До северных границ Свердловской области во многих местах ведется добыча золота, — говорит Гусарский. — Но это чисто условная граница. Мы предполагаем, что месторождения простираются и дальше, на восточные склоны хребта. Находки по долинам Маньи и другим речкам вполне закономерны.
У этого края большое будущее. Добычу золота надо рассматривать только как одну из частных задач освоения Приполярного Урала. Богатства района огромны: и уголь, и медь, и бокситы, и лес.
Верим, что со временем здесь будет красивый и своеобразный город. И пусть он станет центром еще одного золотопромышленного района страны…
Тюмень — Саранпауль — Усть-Манья
«Правда», 7 января 1968 года, «Ленинская правда», 12 января 1968 года
