Александр Петрушин
6 января 1942 года Совет народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и Дальнего Востока». Сибирякам надлежало в течение года удвоить, а затем утроить уловы и заготовку рыбы.
Причинами партийно-советского постановления о резком развитии рыбного хозяйства считались «временная утрата Азово-Черноморского, Балтийского и Северного промысловых бассейнов». Понесенные потери рыбных продуктов планировалось компенсировать за счет восточных районов страны.
Однако в январе 1942 года никто не предполагал, что немцы окажутся на Волге и Черноморском побережье Кавказа. Несмотря на огромные потери в начале войны, Красная армия выстояла и, разгромив немецкие войска под Москвой, перешла в наступление.
Сталин всерьез хотел закончить войну в 1942 году. Он был настолько уверен в своих силах, что считал возможным отказаться от военной помощи Великобритании и США и рассчитаться за поставки военной техники на условиях ленд-лиза (в долг). По протоколу от 1 октября 1941 года западные союзники в первый год осуществления программы помощи только северным путем, то есть через Мурманск и Архангельск, доставили следующие грузы:
— 3052 самолета (Германия вступила в войну с СССР, имея всего лишь 1830 самолетов);
— 4048 танков (германский вермахт на 22 июня 1941 года насчитывал 3580 танков);
— 520 000 автомобилей различных категорий (Германия начала войну с СССР, располагая 600 000 автомобилей).
Но чем расплачиваться за долги?
Полезными ископаемыми, пушниной, рыбой.
Селедка для Черчилля
Население Советского Союза и в мирное время не баловали рыбными деликатесами. Военные в зимнем наступлении 1942 года кормились трофейными продуктами.
Командующий 4-й Ударной армией генерал-полковник Андрей Еременко отмечал: «Снабжение на Северо-Западном фронте было организовано плохо. Можно прямо сказать, что материальное обеспечение наших войск, особенно продовольствием, а частично и горючим и даже боеприпасами, производилось за счет противника». .
Другое дело — англичане. Они в условиях подводной блокады острова страдали без привычной для них рыбной кухни. С 1943 года «корсары фюрера» контролировали британские морские коммуникации и безжалостно топили не только океанские лайнеры, но и рыболовные траулеры. Чтобы обеспечить своих сограждан селедкой, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль даже разработал в 1942 году десантную операцию «Юпитер» по освобождению захваченной гитлеровцами Северной Норвегии.
Рыбные поставки из Сибири сняли для Великобритании остроту продовольственной проблемы. Во всяком случае, для самого Черчилля. В краеведческом музее поселка Березово вам покажут изготовленные из кедровых плашек бочонки. В таких бочонках (5-10 кг) солили рыбу тугун, большие запасы которой находились в притоке Оби — Северной Сосьве (отсюда второе название тугуна — сосьвинская селедка). Этот деликатес пряного посола весьма ценил Черчилль. Как закуску под армянский коньяк.
Люди и рыба
Индустриализация рыбных промыслов на Тобольском Севере началась в 1931 году. Управляющим Обьгосрыбтрестом назначили Николая Угланова, бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретаря Московского комитета партии. В Тобольск его отправили за принадлежность к антисталинской оппозиции.
На государственном лове широко использовались ссыльные крестьяне: из 8114 рыбаков треста 4338 были переселенцами. Они же работали на организованных в то время рыбоконсервных фабриках в Сургуте и в Самарово, на Березовском, Кондинском, Ларьякском рыбозаводах. На предприятиях Обьгосрыбтреста в Ямальском (Ненецком) округе рабочей силой являлись 1712 трудоспособных ссыльных, в том числе 1091 мужчина и 621 женщина.
В 1937 году Угланова, как одного из главных противников Сталина, расстреляли. По вздорному обвинению в «углановщине», то есть за одно лишь знакомство с управляющим Обьгосрыбтреста, уничтожили десятки опытных обских рыбников. Среди них оказался Платон Лопарев, считавшийся героем революции и гражданской войны на Обском Севере. Репрессиям подверглись многие рыбаки из числа спецпереселенцев и аборигенов. Рыбная отрасль в нашем крае была по существу ликвидирована.
Спецдобровольцы
Сталин не зря говорил о «новых больших резервах», которые будут у него весной 1942 года. Несмотря на почти двухмиллионные потери в ходе зимнего контрнаступления под Москвой, к апрелю 1942 года численность армии была не только восстановлена, и выросла на полтора миллиона человек, достигнув 5 миллионов 600 тысяч бойцов и командиров. В тылу непрерывно формировались стратегические резервы, в том числе из уцелевших от репрессий 1937-1938 годов трудпоселенцев-рыбаков.
До войны их в Красную армию не призывапи и на учет в военкоматы не ставили. Трудпоселенческая молодежь допускалась к сдаче норм на значки «Ворошиловский стрелок» и «Готов к труду и обороне”, ей запрещалось состоять в оборонных обществах. Предпринимались различные меры, чтобы бывшие кулаки не смогли самостоятельно овладеть военными знаниями и навыками.
Однако необходимость новых пополнений для наступательных операций 1942 года вынудила Сталина пересмотреть дискриминационную позицию в отношении репрессированной части крестьянства. 11 июня 1942 года Омский обком ВКП(б) принял постановление №223 «О формировании Сталинской добровольческой отдельной стрелковой бригады омичей-сибиряков».
В Ханты-Мансийском национальном округе, являвшемся основной территорией спецпоселенчества, «добровольный призыв» провели на следующий день после принятия партийного постановления: 1200 трудпоселенцев после явки в спецкомендатуры НКВД были направлены в окружной военкомат и пароходами вывезены в Омск на сборный пункт «Черемушки».
Бойцы рыбного фронта
Кто заменил на сибирских рыбных промыслах призванных в армию бывших кулаков? Новые спецпоселенцы: из Западной Украины и Белоруссии, Прибалтики, Молдавии и других прифронтовых территорий.
По секретному приложению к постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О развитии рыбных промыслов…» на НКВД возлагалось переселение на Север:
— в низовья реки Оби, к Байдарацкой, Тазовской и Обской губе, Гыданскому заливу — 10 тысяч человек в 1942 году и 3 тысячи человек в 1943 году; в Нарымский округ Новосибирской области — 4 тысячи человек в 1942 году;
— в устье реки Лены Якутской АССР — 6 тысяч человек в 1942 и 5 тысяч человек в 1943 году.
Всего: 35 тысяч трудоспособных спецпоселенцев в 1942 году и 8 тысяч в 1943 году.
Получив партийно-правительственнон задание, заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 2-го ранга Круглов приказал начальникам УНКВД краев и областей Сибири разработать планы переселения спецпоселенцев «на рыбу» и внести их на утверждение крайкомов-обкомов ВКП(б) и крайоблисполкомов.
Для переселения новых «рыбаков» НКВД запросил у наркомата финансов СССР выделить из союзного бюджета в первом полугодии 1942 года 14 млн рублей. Свердловская железная дорога имени А.М. Кагановича предоставила для транспортировки подневольной рабочей силы более 900 вагонов.
От железнодорожных станций спецпоселенцев отправляли с началом навигации на баржах вниз по Оби, Енисею, Лене к местам ловли и переработки рыбы.
Значительная часть спецпоселения, направляемого органами НКВД «на рыбу», состояла из нетрудоспособных стариков, женщин и детей. В докладной записке Обьгосрыбтреста проводилась в качестве примера семья Арюзон: «… Главе семьи 73 года, его жене — 71, сыну — 52 года».
По воспоминаниям Зинаиды Иормонайнен, в это число бойцов рыбного фронта включили часть административно высланных из Ленинградской области немцев и финнов, прибывших в Омск первыми четырьмя эшелонами весной 1942 года. Эти спецпоселенцы были сильно истощены: «только с эшелона № 315 в пути следования снято 202 трупа».
Иормонайнен считает, что ей повезло:
— Жили мы десять дней в Омске, были проездом в Тюмени и Тобольске. Там мне исполнилось восемнадцать лет. Повезли нас дальше на Север. У Пуровских вех наша баржа оторвалась от парохода. Мы остались ждать, когда станет лед, чтобы за нами могли приехать. По льду до нас добрался заместитель директора Тазовского рыбозавода. Выбрал бездетных одиннадцать человек. Так отец, брат и я спаслись…»
А пароход «Анастас Микоян» с караваном других барж, заполненных спецпоселенцами, попал в Обской губе в жестокий шторм.
Могоряну вспоминает:
— Напротив Яптик-Сапе нас настиг ураган. Ударил — все баржи в кучу. «Микоян» бросил трос и ушел. Только крикнули с парохода в рупор: «Рубите буксира!» А баржи уже ломало друг о друга. Такой ураган, думали — все! Многие утонули. Оставшихся в живых выбросило на голый берег. Собрали все, что осталось от каравана: ящики с консервами, мешки с мукой и крупами, стройматериалы… Волна была до того большая, что выкатила на сушу топоры и ломы (они в деревянной упаковке). А то хоть зубами землю грызи. Мы в берегу выдолбили восемь или девять землянок…»
Местные партийные, советские и хозяйственные органы оказались не готовы к приему нового спецпоселения. По Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому округам в 1942 году планировалось построить 577 домов, собрали только 40. Спецпоселенцев размещали в школах, клубах, «красных уголках» Повсюду рыли землянки. В Самарово в клубе рыбтреста оборудовали трехъярусные нары и разместили более 250 мужчин, женщин, детей, стариков.
В справке об условиях жизни 75 тысяч спецпоселенцев, завезенных в 1942-1944 годах в Сибирь «на рыбу», направленной заместителю председателя СНК СССР Микояну в январе 1946 года, заместитель наркома НКВД Чернышов сообщал: «Спецпоселенцы испытывают острый недостаток в жилищной площади… Из-за отсутствия стекла и печного литья большое количество домов не отапливается. Часть спецпоселенцев живет до сих пор в землянках».
Урало-Сибирское региональное спецпоселение носило ярко выраженный детско-женский характер. Доля детей до 16 лет среди общей численности спецпоселенцев здесь составляла 39,8 процента, по СССР — 40,9, совокупная доля женщин и детей — соответственно, 75 и 77 процентов.
НКВД, зная ситуацию с кадрами спецпоселенцев на рыбных промыслах, рекомендовал начальнику УНКВД по Омской области Захарову «изыскивать трудоспособных в каждой семье — женщин и подростков». Для этих «изысканий» имелась правовая база: решение СНК СССР от 15.04.1942 г., по которому «4-летнего ребенка можно оставлять на воспитание 10-летнему».
Секретная путина
Обско-Иртышский рыбный фронт протянулся на 7030 километров. К Обьгосрыбтресту (Тобольскому) в апреле 1943 года добавились Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий рыбтресты. Это — армии. Моторно-рыболовные станции (МРС), рыбозаводы, консервные фабрики, рыбоучастки, приемные и обрабатывающие пункты, ледники и холодильники — корпуса, дивизии, полки и батальоны. В партийных отчетах о результатах добычи рыбы военная терминология: «взять рыбу штурмом».
Техники не хватало, механизация лова оставалась слабой: в 1944 году на 210 стрежевых песках было только 20 мотолебедок и тракторов. Плановые задания пытались выполнить путем круглосуточного использования живой силы, без оглядки на сырьевые возможности водоемов и традиционных мест зимования рыбы и нерестилищ.
В войну в большую майну (широкую прорубь) бросали раскаленные на кострах валуны и камни, чтобы «расшевелить» рыбу. Нетрудно представить, что происходило в яме, где осетры и крупная стерлядь лежали по много слоев. Спасаясь от камней, обитатели глубин уходили в разные стороны, запутывались в сетях и натыкались на остро отточенные крючки. В 1946 году здесь поймали самого крупного осетра весом 105 килограммов. Микоян разрешил в порядке исключения сделать из этой рыбины чучело для Тобольского краеведческого музея, а ее тушу и икру зачесть в план заготовки рыбы.
Распоряжением СНК СССР «разрешалось из рыбы, добываемой сибирскими рыбными трестами сверх плана каждого квартала оставлять 50 процентов в распоряжении края и области для потребления на месте». Но Омская область ни разу не воспользовалась этой «льготой»: планы «по рыбе» не выполнялись, несмотря на жесткую эксплуатацию спецпоселения и варварский промысел.
На места летели угрожающие телеграммы, отправлялись бригады уполномоченных и агитаторов. «План рыбодобычи в 1944 году, — отмечал секретарь Омского обкома ВКП(б) Попов, — не выполнен, недодано 214 тысяч центнеров рыбы».
Председатель Ханты-Мансийского окрисполкома Комаров признал: «План вылова рыбы в 1944 году выполнен на 79 процентов, округ недодал стране более 100 тысяч центнеров. Из 248 тысяч центнеров рыбы, добытой в 1944 году Ханты-Мансийским рыбтрестом, 158 тысяч центнеров, 463,7 процента — мелкий частик. 80 процентов всей добытой рыбы обработано грубым посолом. Рыба плохо утоваривается, грузится навалом в баржи, значительное количество этих барж замерзает в пути. Только от одной пересортировки и утерях в производстве Ханты-Мансийский рыбтрест недодает до 1,5 млн рублей…»
Комаров назвал причины упущений и недостатков.
Вспоминает Зинаида Йормонайнен: «…По пескам рыбачили. Дали нам бродни из свиной кожи. Только в воду зайдешь — протекают как дырявые. Я на рыбалке была немного, после болезни поставили меня на обработку рыбы. Труд тяжелый. Ящики и мешки с рыбой таскать, в четырнадцать рядов забрасывать. Хлеба не хватало. Ели сырую рыбу. Уносить ее домой запрещалось. Тех, кто этот запрет нарушал, сразу судили…»
Таких случаев было немало: Ханты-Мансийский окружной суд приговорил Емельяна Богатырева, крестьянина-бедняка, инвалида Отечественной войны второй группы, имевшего троих детей, к одному году лишения свободы за вынос одной банки консервов «Частик мелкий в томатном соусе» на Самаровском консервном комбинате. По протесту прокурора округа приговор был отменен как мягкий с предложением «ужесточить меру наказания».
Суд Березовского района определил Константину Осипову, трудпоселенцу, бригадиру Устинского рыбоучастка, семь лет лагерей «за срыв выполнения плана рыбодобычи второго квартала 1944 года: его бригада из 15-ти человек выловила 4,63 центнера рыбы при плане в 66 центнеров». Потом лишение свободы ему заменили отправкой на фронт в штрафную роту…
Как любое сражение путина требовала новых людских резервов. Поэтому кампания по направлению спецпоселенцев «на рыбу» вступила в новую фазу. НКВД обязали переселить на Север в первой половине 1943 года 9 500 человек трудоспособных, а с семьями — до 30 тысяч человек.
Сложную задачу по «изысканию» резервов для рыбного фронта усугубила инициатива секретаря Омского обкома ВКП(б) Кудинова и председателя Омского облисполкома Евстигнеева, обратившихся 1 апреля 1943 года к секретарю ЦК ВКП(б) Андрееву и заместителю председателя СНК СССР Микояну с просьбой дать указание НКВД о дополнительном завозе 25 тысяч трудоспособных спецпоселенцев на рыбные промыслы Омской области.
По этому письму свое заключение для Берии дал начальник третьего ранга Наседкин: «… Учитывая, что освоение спецконтингента, переселенного в 1942 году для использования в рыбной промышленности Омской области, происходит неудовлетворительно, значительная часть его используется не по назначению и не обустроена в хозяйственном положении, а также то, что на протяжении 1942 года в связи с призывом спецконтингентов в рабочие колонны (в народе их называли трудармией — А.П.) для работы в угольной, нефтяной и лесной промышленности, свободные трудоспособные резервы из числа спецпоселенцев исчерпаны, просьбу Омского обкома ВКП(б) и облисполкома о переселении 25 тыс. человек из числа спецпоселенцев для использования в районах Крайнего Севера в рыбной промышленности, НКВД удовлетворить не может».
И лишь в 1944 году после поголовной депортации калмыков в Сибирь отдел спецпоселений УНКВД Омской области отобрал в соответствии с постановлением ГКО от 18.01.1944 г. 11 080 человек для работы в рыбной промышленности Обского Севера.
Высланный в начале войны из Ленинграда в с.Локосово Сургутского района Георгий Флейшман вспоминал: «Неволя словно петля на шее душила всех, понуждая прятать личные переживания… Локосово военных и последующих лет напоминало типичную резервацию, где содержались под неусыпным оком государевым немцы, украинцы, румыны, латыши, калмыки… Власти, опасаясь тайного сговора ссыльных, запрещали им пользоваться в публичных местах родным языком. Крайние затруднения испытывали калмыки, которые не владели русским языком…»
Общая численность спецпоселенцев, направленных органами НКВД на рыбные промыслы Сибири, составила к концу войны более 75 тысяч человек.
В 1943-м в Ханты-Мансийском округе выловили 311 808 центнеров рыбы. Продукция рыбной промышленности вдвое увеличилась против 1940 года и достигла 78% к общему объему валовой продукции. А всего Обь-Иртышский рыбный фронт дал стране более трех миллионов центнеров рыбы.
Красные, белые, черные
14 августа 1944 года была образована Тюменская область. Предполагалось, что основой ее хозяйства станет рыбная промышленность. Для определения рыбных запасов Микоян направил на Ямал профессора Проватова.
В ГАОПОТО (Государственный архив общественно-политических объединений Тюменской области) сохранились черновики его докладной записки — откровенные и смелые для тех времен выводы.
«… Можно выловить 500 000 тонн рыбы или миллион тонн, но это качественно непригодный продукт, который в Тюмени или еще где-нибудь будет выброшен на помойку, — зачем говорить об увеличении количества вылова? Директор рыбозавода радуется, что у него кривая добычи рыбы идет вверх и ждет поощрения, но если посмотреть качество этой рыбы, она никуда не годится. Это даже не просто плохой продукт, а это сгнивший продукт, который наваливают и таскают в каких-то грязных мешках».
Лучше, считал ученый, выловить 100-150 тыс. центнеров, но как следует дать этот продукт, чтобы он сделался гордостью северного рыболовства, чем выловить 500 000 центнеров, из которых 300 000 центнеров непригодной продукции.
«Я прямо скажу, — продолжал Про-ватов, — в Новом Порту есть единственный продукт, который там готовится безупречно — это осетр. Все остальное никуда не годится, в том числе и столовый посол, тот посол, который 50 лет назад применяли японцы, и только они и могли его употребить.
… Если бы я был управляющим северных рыбтрестов, то при входе на рыбозаводы задавал бы первый вопрос: «Как ты обработал рыбу?» А второй: «Сколько ты рыбы выловил?»
…Основная идея: солить рыбу не надо. Она должна доставляться потребителю в свежем, мороженом виде. Пусть ее будет выловлено меньше, чем в Баренцевом море, но в золоте, в валюте она будет иметь большую ценность».
Как оценил профессор перспективы рыболовства на Обском Севере? «Как известно, — писал он, — гордостью Обского рыболовства являются сиговые породы рыб: муксун, нельма, сырок… Но крупные сиговые породы рыб в южной части Обской губы находятся на перелове, а некоторые — на грани перелова. Следовательно, не стоит рассчитывать на увеличение вылова крупных сиговых рыб.
Северная часть Обской губы вообще бедна рыбой. Незачем воздвигать здесь предприятие с такими пышными названиями, как Полярный рыбозавод. Он тут не рентабелен и не нужен. Если каких-то двадцать шальных осетров попали после Мыса Каменного, то они и сами не рады. Никаких осетров нет в Обской губе до Се-Яги. Красную рыбу надо добывать в Ханты-Мансийском и Тобольском округах.
Есть много сторонников того, чтобы облавливать на Обском Севере озера — они, мол, дадут много рыбы. Но, по моему мнению, лучше использовать эти озера для коренного северного населения. Ханты и ненцы эти озера знают, любят, и рыбы в них хватит для их собственного потребления.
…Пока же существующий здесь рыбный промысел — примитивен. Нигде вы не увидите тары, всюду важнейшие сиговые породы свалены в мешках в кучи, всюду подтекают зловонные лужи. Такую непригодную рыбу грузят и отправляют в Тюмень и еще куда-то. Меня крайне интригует вопрос: куда она там девается?»
Красная и белая рыба шла на номенклатурные партийные, советские, чекистские столы и в оплату поставок по ленд-лизу, о чем и вспоминал престарелый Гарриман, который был американским послом в СССР во время войны: «Была такая небольшая рыбка. Если бы ее снова попробовать. Ничего вкуснее не ел…» Проверили по документам, оказалось, что Гарриман имел в виду сосьвинскую селедку.
Рыбные консервы Обь-Иртышского фронта пополняли бортпитание летчиков и подводников, входили в сухие пайки диверсионных спецназов. Черная рыба закладывалась в армейские котлы. А рыбными отходами кормили заключенных ГУЛАГа НКВД: по официальным данным, на 1 января 1953 года в лагерях, колониях и тюрьмах СССР находилось 2,6 млн человек…
После войны часть рыбы доставалась и Тюмени. Старожилы этого города еще расскажут, как в рыбном магазине на улице Республики (сейчас здесь «Детский мир») продавались недорого икра и другие рыбные деликатесы.
Но мы уже знаем, кто и как добывал эту рыбу. Какой была ее настоящая цена.
